Когда они рядом

Они поссорились. Самое страшное, что пока он кричал, она хранила молчание. Она смотрела на него с таким явным непониманием, что от этого Кот Нуар злился ещё сильнее. Ледибаг была бледной, напуганной и потерянной. Они стояли на крыше, и девушка в пятнистом костюме нервно крутила в руках йо-йо, а он кричал. Кричал, потому что злился на неё из-за опоздания, кричал, потому что сам сейчас опаздывал на съёмку. Кричал, потому что Маринетт ранили, а Ледибаг опоздала. Он винил себя, Ледибаг и ту девушку с Ледиблога. Он винил всех вокруг, кроме Маринетт, потому что он видел кровь, чувствовал, как бешено бьётся её сердце и как отчаянно она цепляется за его плечи. Она была напугана, и это они с Ледибаг подвели её. Нож, который метал акуматизированный циркач, летел прямо в сторону Маринетт. Только чудом Кот Нуар успел подхватить её. Нож со звоном отскочил от стены и упал на дорогу. Его острое лезвие поблёскивало на свету за исключением того места, где была кровь Маринетт. Магический нож задел её плечо, и совсем не магическая, человеческая кровь запачкала тротуар. Кот был в ужасе. В ещё больший ужас он пришёл, когда осознание произошедшего резко ударило в голову: если бы он не успел, нож вспорол бы её плоть где-то в районе груди. Эта мысль пульсирующей раной билась в его собственной груди на протяжении всего сражения, и рана только усилилась, когда Ледибаг протянула ему свой кулак. Будто ничего не произошло, будто это было самое обычное сражение, которое стоило отметить фирменным ударом. Именно тогда он начал кричать на неё, а после просто ушёл, не дождавшись от неё ни единого слова. Он ушёл, оставив её на крыше в полном одиночестве, и даже ни разу не обернулся. Два часа спустя Кот Нуар бежал по крышам. Он спотыкался о скользкую черепицу и пару раз даже навернулся вниз, но по-прежнему нёсся вперёд, уже представляя, как она будет отчитывать его за неосторожность. Кот мягко спрыгнул на её балкончик, украшенный цветами. Он потянул люк на себя и тяжело вздохнул – нет ни её тёплой улыбки, ни притворно-сердитого голоса, вещающего об очередном незаконном проникновении на частную территорию, лишь погружённая во мрак комната, навевающая непонятную тоску, и тишина. Всхлип был совсем тихим, но чуткий кошачий слух уловил его. Нуар вздрогнул и осторожно опустился на бортик девичьей кровати, стараясь не испачкать покрывало. Из-за ноющего, тревожного чувства в груди он забыл придержать люк и тот с оглушительным грохотом захлопнулся. - К-кот? – от её голоса, чуть надломленного и хрипловатого, кожа покрылась мурашками. Нуар спрыгнул вниз, и рыжеватый свет уличного фонаря высветил его силуэт во мраке. - Маринетт? В глазах отразилось невероятное потрясение, когда мгновение спустя Кот обнаружил её, лежащую на софе. - М-маринетт? – вновь позвал Кот. Он всё ещё стоял посреди комнаты, всё ещё смотрел, как её хрупкие, немного угловатые плечи сотрясает нервная дрожь. Девушка резко дёрнулась и вытянула ноги чуть вперёд, но к нему так и не обернулась. Плед, который они делили на двоих, сидя на балконе холодными вечерами, сполз и теперь небрежно валялся подле софы. На ватных ногах Нуар двинулся в её сторону, мягкий ковёр заглушал шаги, делая его ещё больше похожим на настоящего кота. - Маринетт? – он опустился на колени, поднял плед и укрыл Маринетт, оставив руку на плече девушки чуть дольше, чем следовало. – Что произошло? У тебя всё ещё болит рука? - Со мной всё хорошо, Кот, - с большим усилием она подавила всхлип, но столько боли в голосе, ему прежде слышать не приходилось. – Я не хочу, чтобы ты беспокоился обо мне, ладно? - Но я… - Нет, - прервала Маринетт, и из-за её непоколебимости Коту захотелось взвыть. – Нуар, пожалуйста, давай не будем говорить об этом. Нуар вздохнул, прислонился спиной к софе и откинул голову назад. Из-за острого кошачьего обоняния он вмиг почувствовал приятный запах, исходящий от пледа – это его лап дело. Ведь именно он в их последнюю встречу случайно пролил добрую половину горячего шоколада. В тот вечер идиотские шутки так просто слетали с губ, а она улыбалась. Улыбалась, будто была самым счастливым человеком на свете, и ему так хотелось, чтобы она улыбнулась вновь. Сумасшедшая идея пришла к нему внезапно, и она казалась слишком заманчивой, чтобы отказываться от неё под угрозой быть побитым семнадцатилетней разъярённой девчонкой. Эти безумные картины проскальзывали в его голове, когда Кот робко, страшась реакции Маринетт, коснулся размётанных по подушке волос. Небольшие прядки заскользили между пальцами, когда Нуар неторопливо начал перебирать отливающие синевой волосы. Он бы никогда не решился на это в любой другой день – реакция Маринетт на подобную выходку была бы непредсказуемой, но сейчас ему жутко хотелось сделать ей приятно точно так же, как делает это она сама, когда Нуар выглядит слишком уставшим и переутомлённым. Нормальные коты питают слабость к валерьянке, слабостью же этого Кота были пальчики Маринетт, запутавшиеся в его волосах. Сложно сказать, сколько времени они провели в молчании, и, по правде сказать, Нуар не сразу заметил, что всхлипы прекратились. - Прости, - шёпот был слишком громким в мёртвой тишине комнаты. Кот вздрогнул. Очередная прядка выскользнула из когтистых лап. - За что ты извиняешься? Это я должен извиняться, Маринетт, - яростно прошептал он. - Это я не смог тебя защитить, это только моя вина! И мне очень жаль, что я так… - он вздрогнул, сжав руки в кулаки, - что я так подвёл тебя, своего друга. Маринетт осторожно села, словно для поддержки сжимая краюшек пледа, и впервые за вечер посмотрела ему в глаза. - Кот, нет, ты не подвёл меня. Я жива только благодаря тебе. Она протянула к нему свои руки и после секундного колебания осторожно обняла его. Мгновение спустя она почувствовала его руки на своей спине, и это странное ощущение острых коготков, что отчётливо чувствовались сквозь тонкую футболку, было… приятным? - Спасибо, что защищаешь меня и весь город, - пробормотала она. – Париж не мог мечтать о лучшем герое. Он напрягся, и Маринетт испугалась, что сказала что-то не то. Она слегка отодвинулась, чтобы взглянуть на него, но он оставался неподвижен и смотрел в пол. - Иногда мне кажется, что я недостаточно стараюсь. Она содрогнулась. - Что? О чём ты говоришь? - Я недостаточно стараюсь, - Кот Нуар с какой-то непоколебимой уверенностью посмотрела в яркие голубые глаза, распахнувшиеся сейчас до смешного широко. – Я недостаточно находчив и сообразителен. Я слишком часто полагаюсь на Ледибаг, но что если однажды она попадёт под какое-нибудь заклятие акуматизированного? Что я тогда буду делать? Я подведу Ледибаг и весь Париж точно так же, как подвёл сегодня тебя. Я ничего не смогу без Ледибаг… – голос сорвался, и Кот Нуар глубоко вздохнул, после чего тихо продолжил: - Иногда я думаю, что ей нужен другой напарник. Знаешь, тот, который не попадает вечно под атаки и тоже может придумать хоть отчасти такой же хороший план, как и она. Несколько мгновений Маринетт вглядывалась в лицо друга, и Кот Нуар искренне надеялся, что его улыбка не выглядела такой болезненной и фальшивой. - Кот, - начала она, и этот её серьёзный тон не обещал ничего хорошего, - неужели ты действительно думаешь, что Ледибаг нужен другой напарник? Неужели ты правда думаешь, что тебя можно заменить? – на её глазах вновь выступили слёзы. – Да, ты попадаешь под атаки, но только потому, что ты защищаешь Ледибаг. Думаешь, кто-то другой был бы готов пожертвовать собой? Пусть у тебя дурацкие шутки, которые ты отпускаешь невпопад, но храбр и искренен. Я уверена, что Ледибаг никогда не думала о том, чтобы найти другого напарника. - Ага, не думала до сегодняшнего дня… - Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Маринетт. Кот почесал затылок. - Я как бы… накричал на неё сегодня? Ух, я так испугался за тебя сегодня, что разозлился на Ледибаг из-за опоздания. Знаешь, все эти мысли о том, что ты не пострадала бы, если бы Ледибаг пришла вовремя, они просто крутились у меня в голове. У нас у обоих есть гражданская жизнь, и я тоже иногда опаздываю и на патрули, и на битвы, просто… - он вздохнул и положил голову на плечо Маринетт. – Просто я очень за тебя испугался. Я не хотел вымещать свою злость на Ледибаг, и мне безумно стыдно, что я накричал на неё. - Я уверена, что Ледибаг не злится на тебя. Может, она переживает из-за вашей ссоры, но уж точно не злится на своего замечательного напарника, - Кот Нуар фыркнул, и Маринетт не могла не улыбнуться, осторожно поглаживая его по спине. - Прости, что напугала тебя. Я обещаю, что впредь буду держаться подальше от места сражения. И ещё, - добавила она, стыдливо пряча глаза - мне очень-очень жаль, что ты увидел меня такую. Кот отодвинулся. Подозрительно прищурившись, он молчал долгое время и пристально рассматривал её лицо. Сгорающая от смущения Маринетт уже хотела укрыться пледом с головой, как вдруг Нуар резко поднялся с места и, прежде чем удивлённая девушка успела спросить, включил в комнате свет. - З-зачем? – пледом она всё-таки укрылась, но ненадолго – хитрый Кот, пользуясь своим преимуществом в силе, откинул его в сторону. - Такую? Ты имеешь в виду зарёванную, растрёпанную, с румяными щеками, покрасневшим носом и в милых пижамных штанах с овцами? - Угу, - к его изумлению, румянец на её щеках приобрёл ещё более насыщенный оттенок, хотя он и не подозревал, что такое вообще возможно. – Именно так. - Глупенькая, - Маринетт успела лишь удивлённо пискнуть, когда Нуар притянул её к себе и бережно обнял. Говорить было тяжело, но ещё тяжелее было молчать. Ведь он хотел сказать ей о многом. О том, как она прекрасна, как радуется он, когда она смеётся над его порой глупыми и зачастую раздражающими шутками, как испуганно он озирается по сторонам во время битвы с акуманизированным и боится обнаружить её в толпе. – Тебя ничто не может испортить, - улыбнулся Нуар, упиваясь близостью с ней. - Хотя мне больше нравится твоя улыбка, а женские слёзы, если честно, заставляют меня очень сильно нервничать - Какой джентльмен, - Маринетт усмехнулась, расслабляясь в кольце его заботливых рук и даря ответные объятия в ответ. - Маринетт, знаешь, - неожиданно сказал Кот, - если у тебя что-то произошло, если тебя кто-то обидел, если тебе нужен совет, да даже если тебе приснился жуткий кошмар или просто захотелось поговорить, я хочу, чтобы в первую очередь ты обратилась ко мне, слышишь? Ты всегда помогаешь мне, и я точно так же хочу помочь тебе. Это касается не только акум, а вообще, понимаешь? - Да, но только если ты пообещаешь, что тоже будешь делиться со мной, договорились? Мы же с тобой друзья. В его объятиях было тепло и уютно, а ощущать своим телом его бешеное сердцебиение было приятно до дрожи в коленях, и если бы она сейчас не сидела, то непременно рухнула бы на пол. Кот продолжал лепетать слова утешения, и в какой-то момент Мари ощутила робкое, едва ощутимое поглаживание по спине. - Чтобы ни случилось, всё будет хорошо, - лихорадочно повторял он. Маринетт честно хотела заверить его, что сейчас всё в порядке, что она чувствует себя лучше, но… - Ты плакала, потому что испугалась? Тебя ведь больше никто не обидел? С её уст сорвалось тихое и лживое «ага». Сморгнув последние слёзы, Маринетт нашла в себе силы отодвинуться назад. Она робко коснулась сначала его щеки, а затем её рука уже привычно потянулась к его волосам. - Почему ты мокрый? Только не говори мне, что снова упал в снег, - по-доброму усмехнулась Маринетт, и Кот, конечно же, улыбнулся ей в ответ. Когда она встала с софы, её ноги слегка подкашивались от усталости, от пережитого стресса, от недосказанности и этого лживого "ага". Иногда ей хотелось, чтобы он хоть раз усомнился в её словах, почувствовал эту лёгкую ложь, свинцом оседающую в её душе. Кот хотел протянуть ей руку, но она покачала головой, как и обычно находя силы идти вперёд, когда кажется, что нет сил даже дышать. Он наблюдал, как она медленно подходит к шкафу и достаёт махровое полотенце. – Держи. Кот удивлённо уставился на протянутую вещь. - Ты, должно быть, замёрз. Хочешь горячего чая? А ещё я припасла шоколадные круасаны для тебя, - вот теперь она улыбалась по-настоящему, и лишь глаза с красной каймой выдавали её маленький секрет. - Было бы здорово, - сказал он, расплываясь в тёплой, немного застенчивой улыбке. Было уже за полночь. Свет в домах напротив давно погас, и лишь в этой комнате слабо горел ночник. Они сидели на мягком ковре, пили горячий чай и ели изумительные круасаны. Кот Нуар так и не узнал, что плакала она вовсе не из-за ранения…