(Не) Поэзия Доппо. Будничные истории

На следующий день…

      Пришли в Агенства мы с Танидзки вчера где-то за час до конца рабочего дня. Там же нас и просветили, что расследование по поводу нашей «маленькой» неурядицы прошло без нас и что куковать в телах друг друга нам ещё примерно дня два, без учета вчерашнего.       Случайность действительно оказалась случайностью и во всём оказались виноват мандзю с сюрпризом, которые притащила Наоми, угостив всех сотрудников.       Владелица способности, благодаря которой мы и оказались в подобном положении уехала из города ещё вчера, недели на две. Поэтому прикоснуться к ней, чтобы отменить способность, Дазай не мог и нам приходилось ожидать того самого момента, пока эффект способности пройдет сам собой.       — Доброе утро. — лениво поздоровалась я с вошедшим Акико ненадолго отлипнув от бумаг за чей разбор решила сесть с утра пораньше.       — Ты снова ночевала в агентстве?       — Не, сегодня была пижамная вечеринка у Дазая.       — Не слишком ли ты перестраховываешся? — явно поняв ход моих мыслей, поинтересовался доктор.       — Да, не. — отмахнулась я.       Меня всё ещё напрягала то и дело крутящаяся поблизости иллюзия моего прошлого воплощения. Та ничего не делала и не говорила, только летала то тут то там, исследуя, наблюдая и лыбясь чему-то своему. Это становилось понятно по тем редким моментам, когда можно было разглядеть чужое лицо по всему видимому адаптированное для местного анимешного колорита.       Всё бы ничего, но меня малость напрягало то, что исчезать эта дамочка абсолютно не хотела и совсем не слушалась команд. «Мелкий снег», хлопья которого кружились вокруг неё, что собственно и свидетельствовало всем остальным о том, что эта мадам не что иное, как просто иллюзия, настроения не добавлял. Мало того, что чужая способность отзывалась с некоторым трудом, что легко можно было скинуть на то, что я не настоящий её владелец так ещё полезли непрошеные кошмары, заставившие подорваться сегодня в четыре грёбанных утра.       Пришлось потратить целый час, чтобы успокоиться и взять чужую способность под контроль. Потому что просыпаться и буквально на яву видеть, то, что ты видел в этих самых кошмарах это не комильфо. В особенности, если это то, как ты умираешь.       Разные люди, разные обстоятельства, но исход всегда один и тот же — смерть.       Повезло ещё, что все в это самое время спали и никто не видел этот самый ужас.       Объясняться ещё и по этому поводу не было ни сил, ни желания.       — А где?       — Дазай досыпает на диване в приемной, Наоми и Джуничиро… Хм… Кажется в последний раз я видела, как они спускались в кафе. — сестренка Танидзаки отказалась покидать своего братишку, пока он в подобном состоянии и тоже взяла отгул в школе на несколько дней.       Собственно именно из-за этого я и отдала этого болезного в заботливые ручки его младшей со словами: «Делайте что хотите, главное предохраняйтесь и не пользуйтесь способностью.» На что получила покрасневшего Джуничиро и больно уж сильно вдохновившуюся чем-то Наоми.       — Вот оно как. — задумчиво выдал Акико.       — …       — Что ж, если понадоблюсь, то буду у себя в кабинете. — распрощался со мной доктор, после чего отправился восвояси.       — Куникида-чан, — раздалось несколько часов спустя от проснувшегося Дазая, налетевшего с объятиями. Из-за чего собственно нервирующая меня иллюзия в миг растворилась в воздухе.       — Я думала, тебе девушки нравятся. Не замечала за тобой особой любви к… Хм… Разнообразию. — не уколоть напарника было выше моих сил.       — Ну, что ты, Куникида-чан? Мне все девушки нравятся.       — Ага. — буркнула я что-то невразумительное, утыкаясь обратно в бумажки. Требовалось поскорее закончить со вчерашней документацией и разобраться с той, которая была уже сегодняшней. Никогда не была трудоголиком. Разве что была человеком увлекающимся и в редкие моменты излишне упертым, но по всему видимому излишний трудоголизм и излишняя упёртость достались мне от бывшей владелицы тела.

***

День спустя…

      Утро в Детективном Вооруженном Агентстве начиналось, как обычно. За одним маленьким исключением: Куникада Доппо, что в данный момент занимала тело Танидзаки Джуничиро, не явилась на работу. Всё бы ничего. Возможно, проспала. Кто знает? Но время на часах уже приближалось к полудню, а от девушки в теле парня не было ни слуху ни духу.       — Дазая, ты не видел сегодня Доппо? — обратился к нашедшемуся в главном офисе агентства сотруднику доктор.       — Я не видел её со вчерашнего дня. — отозвался мастеривший очередную петлю для того, чтобы повеситься Осаму.       — Госпади, и как тебя Доппо только терпит? — понаблюдав за данным зрелищем ещё какое-то время, задал риторический вопрос Йосано.       — Молча, Акико-кун, молча. — высказался экс-мафиози.       Этих двоих можно было назвать, если не друзьями, то хорошими знакомыми так точно. Что, впрочем, абсолютно не мешало доктору быть против, даже по прошествии столького времени работы суицидника в Агентстве и стольких их совместных пьянок, того, чтобы эти двое работали в паре. Их дуэт, без сомнений, был очень результативным, но так же вызывал закономерны опасения со стороны Йосано.       Это было сродни волнения старшего брата за младшую сестру, что связалась с плохой компанией. Проблема была разве что в том, что к этой так называемой «плохой» компании её подтолкнул ни кто иные, как они сами. Ведь среди их тогда ещё четверки основного состава на постоянной основе нормально работать в паре была способна разве что Куникида. И тут не столько играла роль схожесть характеров и не столько прекрасное понимание друзей-колег-семью, сколько понимание самого себя.       Даже без доставшегося ему чуть позже знания о принадлежности Осаму к рядам мафии и бытья учеником Мори-сана от которого тот взял, если не всё, то достаточно многое, Акико морально тяжело воспринимал тему суицида и всего с ним связанного. Настолько тяжело, что не слезал с новой подопечной Фукудзавы, зорко следя за ней обоими глазами, пресекал любые поползновения в ту самую сторону и даже взял с неё клятвенное заверение, что она больше так не будет, когда узнал о подобных наклонностях с её стороны и до сих пор боялся рецидива.       В особенности силен стал этот страх, когда в Агентстве появился Дазая и первым делом предложил Доппо двойной суицид. Успокаивало, пока доктора только то, что осаду та держала достойно и всерьез вскрыть себе вены не пыталась. По крайней мере, Йосано искренне хотелось верить в то, что Куникида завязала с подобным, а не резалась в тихую, позднее скрывая всё следы своего самоуправства при помощи способности.

***

      Ещё немного поговорив с Акико бывший экс-мафиози продолжил заниматься своим делом и даже не сильно удивился, когда ближе к вечеру, стал именно тем, кому посчастливилось найти их пропажу. С его-то удачей — не удивительно.       Дело было вечером. Делать было нечего… Не из той оперы.       Взломав дверь в святую святых — квартира Куникиды, в которую она никого не приглашала его встретила не уютная прихожая, а бесплотная черная пустошь окутанная темно-серым туманом среди которого изредка проглядывался кроваво красный небосвод. Это очень походило на картины ада, пост апокалипсиса, которыми их описывают в книгах, но ещё больше это походило на отдельный эпизод с Великой войны.       — Ну, что ж… Хочешь поиграть? Поиграем. — искривив губы в веселой усмешке произнес Осаму. С этими словами он закрыл дверь в чужую квартиру, что очень быстро исчезла. Теперь позади детектива был разве что такой же непроглядный туман, что, кажется, стал ещё гуще.       Сейчас в самом начале пути стаял вовсе не тот самый Дазай Осаму, каким работники Агентства видели его обычно. Нет, это был вовсе не детектив. Это был тот, из-за упоминания чьего имения поджилки тряслись у многих. Это был демонический вундеркинд.       Туман путал, заставлял ходить кругами, показывал картины от которых у многих бы волосы над дыбом встали бы, но только не у него. Множество картин. Куча противоречащих друг другу ситуации, но итог всегда один и тот же — смерть.       Неважно кого.       Незнакомого ему человека или тех с кем он знаком уже довольно продолжительное количество времени. Обезумевшие люди с черной склерой. Чужие тела. Целые, но не дышащие, дышащие, но уже одной ногой в могиле, мертвые, порубленные на куски, искусанные, прогнившие настолько, что без труда можно разглядеть рой копошащихся личинок.       Чем ближе к центру, тем больше смертей.       Чем ближе к центру, тем больше ситуаций в которых умирают знакомые им с Куникидой люди. Знакомые ему люди.       Чем ближе к центру, тем больше смертей Доппо.       Кажется, что за то время, что он тут Дазай видел то, как она умирает десятки, нет сотни раз. Каждый раз по-разному: месть, предательство, убийство, безумие и даже самоубийство.       Она умирает от ножа…       Она умирает от яда…       Она умирает от выстрела в голову…       Она умирает от его собственного просчета…       Она умирает потому что доверилась не тому…. Он так и видел шок и неверие отобразившееся у неё на лице в тот самый момент, когда в её податливую плоть входит нож-пуля-игла—тесак-чужая способность и много что ещё. Её убивает он, Рампо, Йосано, Чуя, директор, Мори, Гин, Хиротсу, Элис, Джуничиро, Наоми, неизвестный ему Рыжий парнишка, черноволосая девочка с ненавистью в глазах, мальчик-солнышко, беловолосый беспризорник, голубоглазая девчонка, Кью и куча других неизвестных ему людей. Шок и неверие сменяются пониманием, смирением, а после и полным безразличием.       Она всё умирает, умирает и умирает…       Чёртов бесконечный цикл, котором, кажется, нет конца.       Дазаю кажется, что тем, кто больше всего раз убил её, в этой чертовой иллюзии был именно он сам.       Он — детектив.       Он — мафиози.       И итог снова один и тот же — смерть.       Бесконечный кошмар сменяется зеленым ковром, пышной растительностью, голубым безоблачным небом. Это поляна в чаще леса на которой он видит себя же, но значительно младше играющего с каким-то огоньком. Тот переливается всеми цветами красного, отливает оранжевым и желтым, а так же чёрным. А ещё выглядит максимально в тему, хотя по идее должен был выглядеть в этом море зелени максимально инородно.       Вот только, Осаму даже не останавливается, продолжая свой путь. Окружающая зелень снова сменяется той самой картиной апокалипсиса. Теперь перед ним фигура той самой женщины-девушки, все так же парящая над землей, прижимающаяся к нему мафиози в излишне интимном жесте и шепчущая что-то на ушко.       Одно движение, звук выстрела и пуля попавшая прямо в цель.       Не в сидевшую напротив в позе эмбриона Куникиду, а в мужчину облаченного в военную униформу в руках у которого была катана. Тот падает, но его оружие ненадолго зависает в воздухе прежде, чем разрубить само время и пространство. И вот пуля уже не попадает в цель. Мужчина её парирует.       Всё замирает.       Девушка-призрак начинает движение. Она отстраняется от двойника Осаму и подлетает к Доппо. Кладет руку на чужую макушку, поглаживает. Та плавно соскальзывает, проходится по щёку, замерев на жалкие доли мгновения, продолжает свой путь аж до самого подбородка, который приподнимает. Большой палец этой же самой руки ложиться на нижную губу.       Та не целует, нет, хотя их лица оказываются в опасной близости друг другу. Настолько, что Дазай даже не может рассмотреть, реакцию Куникиды по лицу или узнать сказала ли девушка-призрак хоть что-то, чтобы убедиться в своих догадках. Та присаживается на корточки. Её рука продолжает свой путь, оказываясь теперь на затылке и фиксируя чужую голову. Сказанные слова на это раз Дазай скорее читает по губам, чем реально слышит: «Убей.»       Шатенка щурит свои холодные голубые глаза, на дне которых, кажется, плещется само безумие. Насмешливые черти отблескивают в этих самых омутах. Она растягивает губы в неестественно жуткой широкой улыбке всё ещё рябящего лица. Сразу становится понятно, что именно она владелец этой самой ситуации.       Девушка отстраняется, протягивая Доппо нож, на который она смотрит несколько секунд полностью бессмысленным взглядом, как смотрят живые марионетки, а после так же медленно, как и моргает, протягивает руку. Блондинка хочет, уже было взять чертово оружие, но он успевает раньше, чем Куникида подтверждает свой выбор.       Одно прикосновение решает всё.       Иллюзия тает, как дымка поутру. В руках Дазая оказывается отключившееся тело. Доппо в теле Танидзаки.

***

      Приходит в себя она уже в офисе Агентства. Точнее в мед. отсеке. Уже в своем, за столько-то лет, ставшим родным, теле. Головная боль приветствует, уже как родная.       Совсем рядом сидит крепко задумавшийся о чём-то Дазай. На соседней койке огороженной от их ширмой, скорее всего с сладко посапывает Танидзаки. Если, конечно, Наоми не утащила своего любимого братика домой, после обследования со стороны Йосано подтвердившего, что тот абсолютно здоров.       Она устало вздыхает, тянется к переносице и взглядом натыкается на серьезный взгляд всецело сосредоточившего на ней свое внимание Осаму.       — Куникидушка, родная, расскажика мне, что это вообще было? — от количества приторности в чужом голосе хочется поморщиться. Бывший мафиози зол. Нет, не так. Он — ЗОЛ.       — Эм…       Она берет неловкую пазу, чтобы сообразить, что вообще стоит сказать этому суициднику. Ну не говорить же ему, что доигралась с чужой способностью, что та в прямом смысле попыталась её убить. Точнее сказать свести с ума, учитывая специфику иллюзорных способностей.       Ну, в этом Куникида действительно лоханулась, вызвав что-то вроде порчи Накахары и чуть не померев при этом.       — Мне можно не отвечать? — попытка слиться, не пытка.       — Ну конечно…       — Правда?       — Нет. — обломал все чаяния Осаму.       — Тц. — недовольно послышалось с её стороны.       — Он прав, Доппо. — сказал подошедший доктор. — Мы все очень переживали, когда ты пропала,. А потом Дазай принес тебя на руках не в лучшем состоянии в офис Агентства. Ты чуть не умерла.       — Я бы назвала это сингулярностью, но это не она. — Куникида начинает бормотать, усевшись в позу лотоса. Для неё сейчас было важно нести какую-то чушь с максимально убедительным лицом. Ибо идеей рассказывать окружающим о своем «настоящем» происхождении она до сих пор не горела. — Я бы сказала, что наследие Nuvola и способность Танидзаки вступили в конфлик, но проблема в том, что конфликта не было и я просто потеряла контроль.       — Так, погоди. Что ещё за наследие? — остановил было поток слов доктор.       — Куча бесполезной, в большинстве своем, информации. Вот зачем мне: «Ах, брат мой, слёзы я сдержать не в силах. Не отдавай, любимый, жизнь свою! На то ль последним мать тебя носила? Не отдавай, любимый, жизнь свою! Нет, не родители твои вложили Меч в руку сына, чтоб разить людей! Не для того они тебя растили, Чтоб дать наказ: погибни, но убей! Твой славен род не беспощадной бойней, Он кровь ещё не проливал ничью, Ты призван продолжать его достойно. Не отдавай, любимый, жизнь свою! И что тебе твердыня Порт-Артура? Пускай падёт, иль устоит вовек. Купец — твой предок, а не воин хмурый, Не завещал разбойничий набег! Сам государь нейдёт на поле брани, В бой не ведёт вас во главе колонн. Когда ж и вправду он сердец избранник, То разве может слепо верить он, Что доблестно лить кровь людей, как воду, За жертвой в поле рыскать, как зверью, …»       Не успела она договорить ещё немного до конца стихотворения, как её рот был заткнут сильной, но такой изящной, жаль, что мужской, ладошкой Акико.       — Никогда. Слышишь меня? Никогда не рассказывай это стихотворение кому бы то ни было! — это звучало так… Так… Пускай рассказывала она стихотворение совсем уж без выражения, а самым что ни на есть заумным голосом, который у неё только был на Акико оно подействовало как-то странно.       В словах Йосано было столько эмоций, что сразу и не разберешь, что именно было по намешано в этот самый коктейль.       — … — медленно кивнув, чтобы не вызвать куда более странную реакцию на выученное когда-то стихотворение. Да, в прошлой жизни Доппо приходилось в своё время учить кучу стишков для улучшения памяти по настоянию родителей. Позже она и сама начала заучивать некоторые излишне понравившиеся ей стихотворные произведения. Что в общем-то сейчас валялись у неё в памяти бесполезным грузом и требовали некоторых усилий для того, чтобы их вспомнить.       Будь это какая-нибудь другая вселенная, а не мир бродячих псов в котором большинство этих самых произведений не существовало, то можно было попробовать закосплеить плагиатора. Проблема была в том, что не смотря на то, что таких писателей в этом мире не было, зато были эсперы, которые за подобную инициативу моги по головке не погладить. В худшем случае очень сильно разозлиться и прибить.       — Чего ты так суетишься, Акико-кун? — поинтересовался очень заинтрегованный Дазай.       С очень подозрительным лицом покосившись на Осаму, тот закусил нижнюю губу в раздумьях, а после поинтересовался:       — Сможешь выдать что-нибудь подходящее?       Дважды моргнув и переведя свой взгляд на суицидника, после чего медленно начала вытаскивать из собственных воспоминаний цитаты из «Исповеди неполноценного человека» произнося те самым бездушным голосом, которым только могла:       — «Я теперь не бываю ни счастлив, ни несчастен. Всё проходит мимо.», «Когда меня спрашивают, что я хочу, мне как-то сразу вообще перестает хотеться чего либо.», «Думаю, нет. Понятия добра и зла — выдумка людей. Как понятие «нравственность».», «Главное — заставлять людей смеяться рассуждал я, — и тогда им не особенно бросится в глаза моё пребывание вне того, что они называют «жизнью»; во всяком случае, мне не следует становиться бельмом в их глазах; я — ничто, я — воздух, небо»…       — Хватит-хватит! Я понял. — теперь тем, кто закрывал её рот был никто иной, как Осаму.       Напряжение читалось в позе сразу обоих, которые, кажется, были готовы перерезать друг другу глотки за неверный шаг или движение.       — Кхм… Кхм… — издававшим эти звуки оказался ни кто иной, как Рампо уже некоторые время пребывающий в помещении и не замеченный разве что из-за «нестандартности» образовавшейся ситуации. — Я, конечно, всё понимаю, но скоро тут будет Фукудзава-сан.       Окинув их композицию критическим, взглядом ответила Куникида:       — Вряд ли он будет рад, если застанет нас в подобном положении. Как ни посмотри, а я ещё не готова к ситуациям вроде: «Старший и излишне заботливый братик пытается убить ухажёра младшей сестры после того, как застал то, как один злодеус подбивает к ней клинья… В общем, поймал на горячем».       — А по мне так давно надо было! — весело отзывается Эдогава.       О своих отношениях с Чуей Куникида не то, чтобы сильно распространялась, но и не скрывала. И о появившимся, уже пол года как, не совсем ухажёре семье не хвасталась. Рампо был в курсе по этом поводу, потому что это же Рампо! От него хрен что вообще утаишь.       Акико… Ну, она вроде как обмолвилась ему об этом как-то во время их похода по магазинам, но было кое-что в тот момент, что интересовало доктора куда больше, так что он мог просто не обратить внимание или не запомнить.       Просвещать же Юкичии… У них с Накахарой всё было не так серьезно, чтобы всё дошло до стадии «знакомство с родителями». По крайней мере пока, если рыжий вообще не решит закончить их отношения, как делал это со своими прошлыми пассиями.       — Обязательно скажу, когда мне сделают предложение от которого будет сложно отказаться.