На свалке

      Размышляя, как же, он все-таки докатился до этого, Всадник споро перебирает ногами, идя за Уокер. Вики-и. Имя противно-сладкой карамелькой растекается по разуму. Голод отчаянно ищет оправдания своим действиям, но осознав, что это тщетно, наконец отдается случаю, когда взгляд зацепляется за кривую походку своей воинственной спутницы. Та же, в свою очередь, нервно оглядывалась, прижимая к себе добытые «сокровища», но откровенно хромала, припадая на правую ногу. Мужчина хмурится, неприятно оглядывая повреждение и спрашивает.       —Разве рана не должна причинять тебе боль? — девушка оборачивается на него, слегка удивленно осматривая, словно и забыла, что идет не одна.       —Я обколола рану анестетиком, так что еще ближайший час я буду чувствовать ее постольку-поскольку. — неприятно покосившись на свои ранения, она продолжает. — Придем в бункер, и там уже зашью себя пока действие лекарства не прекратилось.       Уокер в очередной раз запинается об ногу и Голод теперь понимает почему она идет так неуверенно. Препарат обезболил, но и перекрыл чувствительность конечности. Уже не удивляясь своим действиям он тянет ее назад, поближе к себе, и говорит.       —Тогда может быстрее будет чтобы я понес? — он скользнул взглядом по рюкзакам, прикидывая как их можно будет разместить и удивляется, когда их суют ему под нос с облегченным вздохом.       —Это было бы действительно хорошо. Так мы дойдем быстрее и мне даже, возможно, не потребуется колоться себе еще раз. — довольно прикрывает глаза Вики, но потом, ей приходится взвизгнуть. Свято уверенный в том что «быстрее» получится только с его шагом, Голод подхватывает девушку на руки, ставя на нее сверху один из рюкзаков, а второй же, закидывает за спину. — Ты.. Ты что делаешь тут, а? — ее возмущение, казалось, можно было потрогать, настолько оно было велико и осязаемо.       — С твоей походкой мы и за три часа не управимся, показывай своей рукой в каком направлении идти. — совершенно спокойно говорит всадник и начинает путь, как только изящный пальчик тыкнул в конкретную сторону.       —Ну какой же ты наха-ал. — восхищенно тянет Уокер. — Но лапать нельзя, так что держи свои ручонки подальше от моей задницы. Отговорка «я тебя несу» не канает, нести можно и держа под коленками. — уверенно заканчивает она.       Вот так, хоть и сюрреалистично, они доходят до части города, что была полностью сметена войной. Обломки, бывшие когда-то зданиями, которые населяли смертные, радуясь своей мимолетной жизни, горами возвышаются над маленькими телами, но девушка молчит лишь упрямо выискивая что-то.       По ее повелению они подходят кнасыпи таких осколков, и она, по-хозяйски, спрыгнув с рук подходит к углублению, и пару раз шаркнув ногой наклоняется, чтобы дернуть ручку люка поднимая тяжелый круг и манерно, приглашающе поклонится всем своим видом требуя, чтобы он лез туда, в темноту.       Иронично хмыкнув сам себе тот подчиняется и скользит в темноту, чтобы отойти и тут же услышать прыжок и сдавленное ругательство.       —Та ну ептвою, с этой ногой как калека беспомощная. — сама себе жалуется девушка и делает пару шагов, чтобы дернуть рубильник включая свет, а после уже сварливо прокомментировать то, как лучи ударили по глазам. — И почему мы устроены на чистой автоматике? Как же было бы удобнее решать вопросы организма самостоятельно, не полагаясь на рефлексы. — она печально вопрошает в воздух.       Сам Голод в это время осматривался понимая, что наткнулся на очень интересный, даже если не брать ее устойчивость, экземпляр. Здесь, в ее убежище, он понимает, что первое впечатление о ней как о взбаламученной и совершенно безответственной особе, гораздо мене правдивое, чем могло ему показаться, потому что глупые, рисковые люди не могли быть подготовлены так.       Перед его взглядом, во всем своем великолепии, существовал даже не бункер, а целый жилищный комплекс.       Вместо суровых бетонных стен, существующих в каждом экстренном укрытии стены этого сооружения, были отделаны деревом, каждые три метра даже были сделаны фальшивые окна пресекая людские фобии.       По левую руку от него стояла большая кровать, уютно застеленная вязаным пледом, рядом с ней был книжный шкаф, воистину исполинских размеров. Он занимал целую стену и в нем было бесчисленное количество книг. Так же, чуть в сторонке стояло кресло-качалка, в котором лежали спицы, воткнутые в пряжу.        По правую же руку было то, что удивило его больше всего. Подземный ручей, шедший прямо по середине вскопанной земли, в которой росли овощи. Помидоры, огурцы, немножко лука и специй. Это было то, что заставило всадника удивленно выпучить глаза присматриваясь к посадкам.       —Я смотрю, смертная, ты расположилась с комфортом. — тянет мужчина и оборачивается на Вики, чтобы озадаченно моргнуть.       Та, времени не теряя, уже сидела на кровати подстелив под себя пеленку и промывала рану, откровенно плохо выглядевшую. Сосредоточенный взгляд мажет по нему и девушка, промокнув края бинтом, отзывается.       —Ага, темный властелин, мы это уже обсуждали. Если не хочешь звать по имени, зови по фамилии, а еще лучше возьми коробку со стола и принеси ее мне. — голубые глаза обводят укрытие и останавливаются на нужной коробке, которую Голод покорно приносит и садится в кресло наблюдая за тем, как Уокер обрызгав ногу какой то жидкостью поливает ею же руки.        «Антисептик», тут же возникает в мозгах. Мысли, почему он до сих пор не ушел, морочат голову. Но не настолько чтобы отказаться от такого разнообразия в череде бесконечных будней.       И вот, уже не спеша, умелые руки зашивают края раны, довольно цокнув языком, когда Вики завершает свою работу. Она встает с кровати и еще раз сбрызнув ногу дезинфектором, перевязывает ее потуже, и наконец смотрит на него.       —Пошли, я обещала себе, что я тебя покормлю по-человечески. — даже не зная, насколько сюрреалистична к нему применима «по-человечески», девушка посмеивается. — Может потом расскажешь, как же тебя все-таки занесло к тем руинам, и почему Голод. — уже гораздо увереннее она подходит к кухонному гарнитуру, достает пару тарелок и лезет в стоящий рядом ящик, чтобы вытащить баночку тушенки.       Пока на дотопной, каменной плите разводится огонь, девушка отходит к грядкам, чтобы оторвать несколько овощей и промыть тут же, в ручье, чтобы потом нарезать на салат.       Всадник тем временем сидит на самодельном кресле из поддонов, следит за ее движениями, даже не подозревая о том переполохе что случился из-за его исчезновения. Да и как он мог знать, что эта смертная не только не чувствует его ауру, а она ее натурально блокирует создавая впечатление будто и не было никогда его в этом мире.       Но сейчас его не волнует это, его не заботит ничего помимо небесного взгляда напротив, ожидающего, что он попробует скромный обед.       Возможно, он немного повременит с возвращением на небеса.