как тебя покорить?

              Свет фонарика телефона падает на вновь чистую нежно-жёлтую стену, а рука с баллончиком зависает возле. Акито так и не придумал, что будет писать или рисовать. А надо ли? Зачем он вообще сюда пришёл? Всё это с самого начала было одной сплошной шуткой, которая обернулась против него. Шинономе просто не мог не выполнить «слабо» от Ан, поэтому вечером того же дня уже стоял перед стенкой кондитерской, выводя несвязные между собой непристойные рисунки и надписи. А на следующее утро они все вместе наблюдали с крыши одного из зданий и хихикали с реакции буйного блондина. Акито настолько это позабавило, что он решил сделать так ещё раз... и ещё раз... и ещё. Пока его почти что не поймали. Тогда они только на секунду пересеклись взглядами, но в грудной клетке что-то кольнуло. На следующий день Акито не пришёл. Какое-то чувство просто пересекало все мысли о повторном появлении возле кондитерской. Но судьба штука довольно смешная – в этот же вечер Эна принесла вкуснейшие чизкейки, а когда младший Шинономе спросил, где сестра их взяла, ответ чуть ли не заставил десерт выйти обратно через рот. засранка ан: «надеюсь акито и на этот раз нарисовал что-нибудь смешное)) собираемся там же?» тойя: «Думаю, да?» me: «нет. сворачиваем лавочку.» засранка ан: «ЧЕГООО почему??» me: «достаточно уже насмотрелись. хватит.» Акито не сможет объяснить, что заставило прийти туда снова. Чувство вины? Но ведь парень расписывает стены уже три года, а так стыдно и плохо никогда не было. И это не давало покоя. Больше не хотелось злить бедного кондитера. Да, у этого блондина очень потешные выражения лица и реакции, но это изначально не должно было зайти так далеко. Поэтому Шинономе рисует рыжего кота, наевшегося чизкейков. И после долгих дум всё-таки оставляет подпись «было вкусно, спасибо». И вот сейчас снова вернулось чувство вины за очередной идиотский поступок. Только теперь он не знает, как извиниться. Что нарисовать? А может просто написать чёртово «прости» и никогда здесь больше не появляться? Или оставить всё как есть? Из-за роя мыслей в голове Акито не сразу замечает шаги, которые в итоге переросли в бег. Очнулся только тогда, когда его схватили за запястье и заставили повернуться лицом, на котором в ту же секунду выразился испуг от увиденного. — Ага!! Наконец-то я тебя поймал! — уж очень громко провозгласил Цукаса с довольным выражением лица. Но Акито был бы не Акито, если бы не попытался сбежать. Потому что он не собирался быть пойманным. Только не сейчас. Шинономе резко одёргивает руку из чужой хватки и тут же разворачивается, чтобы вновь сбежать, как и раньше – он уже наловчился быстро перелезать забор. Правда Цукаса так просто на этот раз не даст уйти. Тенма успевает зацепиться за плечи беглеца и развернуть чужое лицо к себе снова. Только вот никто не учёл то, что Акито не может видеть затылком, поэтому в попытке попятиться, запинается об свою же ногу и падает, утаскивая за собой и Цукасу. — Ай.. — Шинономе жмурит глаза от боли. Затылку тут не позавидуешь, точно шишка вылезет. По крайней мере кое-кто приземлился не на жёсткую землю и не разбил себе этим нос. Только вот этот кое-кто слезать с Акито похоже не собирается, поэтому раскрыть глаза всё же приходится. Они смотрят друг на друга молча неприлично долго. Цукаса изучает лицо напротив, потому что наконец-то предоставилась возможность разглядеть каждую черту. В полумраке мало что увидишь, но этого для кондитера, кажется, достаточно, потому что Шинономе плавится от внимательного взгляда. Походу действительно решил отложить в памяти каждую деталь, каждую родинку и пару маленьких шрамов, разбросанных тут и там. — И долго ты.. — Акито не выдерживает напряжения и пытается приподняться, чтобы Тенма наконец слез с него, но кондитер, надавив на чужие плечи, заставляет лечь обратно. — Ты же ведь опять убежишь... Тон голоса парня заставил Акито вновь испытать укол вины. Да и вообще, почему он таким грустным выглядит? Цукаса должен его ненавидеть, ну или хотя бы минимум испытывать неприязнь, а не... Что это вообще за эмоция? — Я не убегу. — Обещаешь? — Обещаю. — Клянись! — Тенма на страх и риск убирает одну руку с чужого плеча, чтобы перед лицом выставить оттопыренный мизинец. — ...Клянусь, что не убегу, — Шинономе вздыхает, но свой мизинец протягивает. За их «знакомство» нужно было уже привыкнуть к странностям этого солнечного парня, но Акито похоже не перестанет удивляться ещё какое-то время. После заключения обещания Цукаса сразу же поднимается на ноги и протягивает руку всё ещё лежащему парню. Тот немного медлит, останавливая взгляд на ладони, но всё же поднимается, принимая чужую помощь. И, честно говоря, убежать очень даже хотелось. Акито не знал, что его ждёт дальше, поэтому мысли продолжить задуманное не уходили. Но он пообещал! А клятва на мизинцах нерушима, так сестра говорила. Поэтому Шинономе героически стоит на месте. — Эм.. Э-э... — начинает Цукаса, но похоже не находит слов для продолжения, — ..Я не знаю, с чего начать разговор. Все мысли перепутаны! — Для начала, может, не здесь будем разговаривать? — Точно! Хм.. — Тенма задумывается на пару секунд, но тут же его брови приподнимаются. Акито клянётся, что ещё бы чуть-чуть и над светлой головой точно загорелась бы лампочка, — Мы же можем в кондитерскую пойти! — А разве ты не должен был её недавно закрыть?.. — Ничего не мешает звезде будущего открыть её ещё раз! — Цукаса хватает своего непутёвого хулигана за запястье и тащит за собой. Шинономе смысла нет сопротивляться. Пообещал же. Расстраивать блондина ещё раз крайне не хотелось. К тому же тепло чужой ладони очень приятно чувствовать на коже.                               ★★★ В помещении включается свет и Акито жмурит глаза, привыкший к полумраку вечера. Взгляд тут же цепляется за новое окно, поставленное буквально несколько часов назад. Удивительно. Как будто ничего и не было. — Так вот.. — начинает Цукаса и садится, отодвигая стул у одного из столов. Акито последовал примеру Тенмы и сам уместился напротив, нервно дёргая ногой в ожидании разговора, — Слушай, Акито, я действительно не злюсь на тебя за разбитое окно. Да и за все граффити тоже, понимаешь? — Почему? — Шинономе не смотрит на кондитера, а прячет взгляд в блестящей поверхности стола. — Почему.. Я и сам не знаю? Я просто такой человек, — он пожимает плечами, — В первое время – да, я злился, что постоянно нужно закрашивать всякую.. м-м.. похабщину, но потом ты нарисовал тот рисунок с рыжим котом, и весь гнев мигом прошёл. Шинономе всё же осмелился поднять глаза и снова увидел ту искренность, которой испугался тогда, днём. В груди до сих пор терзаются сомнения, но не верить у Акито причин нет. Прошло достаточное количество времени в наблюдении за блондинистой катастрофой, чтобы понять, что все его намерения идут только из добрых побуждений. Начиная с того, что каждый день у кондитерской появляются миски с молоком для бродячих кошек, заканчивая тем, что частенько местные дети бесплатно получают сладости без причины. Акито прекрасно всё понимал, но подобное тяжело принимать по отношению к себе. Акито просто какой-то фрик, который пытается жить правильно. Можно даже сказать – бездарность. Бездарь, не заслуживающий ничего хорошего. Он до сих пор с трудом принимает доброту Тойи, а о Кохане с Ан даже упоминать не стоит. Но.. — Изначально это должна была быть единоразовая шутка. Но ты довольно забавно реагировал, поэтому я продолжал. В итоге это затянулось, даже после того, как ты чуть меня не поймал, — «прости» так и не соскочило с языка. Акито проглотил извинение так же, как и всегда. У Шинономе не принято извиняться. Слова пустой звук, все судят только по действиям. — А почему ты продолжал? Хороший вопрос. — Я.. — глаза забегали по интерьеру кафе в поисках ответа, но Акито снова цепляется за золотистую радужку полную детским любопытством. Ага, да, вот и оно, — Из-за тебя, — к сожалению, сначала думать, а только потом говорить, его никто не научил. Шинономе наблюдает за тем, как розовеет лицо напротив, и паникует ещё больше, — Блять! В смысле- Договорить не даёт смех Цукасы. Нет, не насмешливый, а такой, что Акито невольно замирает и прислушивается, чувствуя как кровь приливает к щекам. Обычно именно он загоняет людей в тупик, но сегодня у руля явно Тенма. — Акито, ты- Живот очень вовремя решил напомнить о том, что его вообще-то нужно снабжать едой три раза день, а не только утром. Появилось желание провалиться под землю. Цукаса, не говоря и слова, встаёт из-за стола и скрывается за дверью для персонала, оставляя ничего не понимающего Шинономе сидеть на месте и глупо хлопать глазами. Блондин не заставил долго ждать, снова сев напротив. Дак ещё и с кексом в руке. Акито не глупый, два плюс два сложить может. — Слушай, я не думаю, что у меня будут деньги на него сейчас, — поблагодарим дорогущую краску для граффити. Вряд-ли в карманах рваных джинс найдётся хотя бы копейка. — Это бесплатно! Всё для моих дорогих кохаев, — и сияет своей этой улыбкой. — Откуда ты?.. Нет, ничего не говори. Эна? — Эна. — Сволочина. — К тому же я за миль чувствую младших, так что я сразу понял, — Тенма ловко проигнорировал оскорбление в адрес старшей Шинономе, потому что накормить голодающего первостепенная задача, и пододвинул кекс ближе к Акито, ободряюще улыбаясь, — А теперь поешь, пожалуйста. Он сегодняшний! — Я не буду есть его, не заплатив. — Но тебе надо поесть!! — Дома поем, — Шинономе скучающе плечами пожимает, а Цукаса брови хмурит. Ну что за упрямство! Слава богу, в этой кондитерской не один упёртый баран, а два. — Мне тебя самому с рук кормить? — это должно было звучать как угроза, но Акито только рассмеялся, не восприняв чужие слова всерьёз. — Ха-а? А ты сможешь, сенпай? — видно, Шинономе уже отошёл от недавнего тупика, что теперь пытается загнать туда Цукасу, но он не учёл, что подстрекательство окажется действенным. Потому что звезда будущего никода не сдаётся! — Сейчас проверим! — на этот раз Тенма слишком резко вскакивает, что аж сам Акито дёргается. Не успевает он и моргнуть, как кондитер подходит катастрофически близко, перекидывает одну ногу через стул и облокачивается копчиком о бортик стола, буквально возвышаясь над бедным парнем. Акито только остаётся смотреть снизу вверх и сглотнуть слюну, — Теперь не отвертишься. — Я всё ещё могу просто держать рот закры.. М-м! — хорошо, о том, что ему нагло всунут сладость прямо в рот, он не подумал. Теперь Акито приходится облизываться, как кот запачкавшийся в сметане, — Ой, это было нечестно! — Нечестно, это когда ты пытаешься отблагодарить кого-то за то, что тебе каждый день поднимали настроение, а он упрямится, будто ему отраву суют! Вновь они глядят друг на друга слишком долго. Цукаса с хмурым видом вновь принялся изучать лицо Шинономе, но теперь последний взгляд не отводит. Может быть он пытается своим виноватым видом передать извинения за упрямство, кто его знает. Подождите, Тенма сказал «поднимал настроение»? — У тебя тут.. — Цукаса тянется свободной ручонкой к чужому лицу, а у Акито перед глазами тревога и красные огни, когда парень пальцем собирает остатки крема от кекса у нижней губы и тут же прячет конечность у себя во рту, слизывая сладкую массу. Походу светлую голову тоже не научили сначала думать, потому что выражение лица кондитера меняется только через некоторое время, осознавая, как это выглядело со стороны. — ....Аки- Шинономе даже немного неожиданно забирает из всё ещё протянутой руки злосчастный кекс и кладёт его в рот целиком за три укуса. Не успев прожевать, парень встаёт, выдвигая стул, и опять сматывается с краснеющим каждую секунду лицом. Акито обещал не убегать, но и Тенма не обещал, что не будет заставлять краснеть на каждом шагу. Бедная и хрупкая психика Акито не подписывалась на такое. — Акито, стой! — громкий голос заставляет Шинономе остановится прямо у входной двери. Он оборачивается со всё ещё полным ртом кекса, — Какой твой любимый чизкейк? — Любой, — понадобилось несколько секунд, чтобы прожевать десерт. Цукаса не выглядит удовлетворённым ответом, но продолжает. — Приходи завтра. Акито в состоянии только слабо кивнуть и выскочить на улицу. Боже, блять, это полная катастрофа. Особенно то, как громко начало стучать сердце, когда дали понять, что его будут ждать.