Это пройдёт

      День начался отвратительно. Впервые в жизни он решил припарковать свой автомобиль на улице, а не на подземной парковке, как сразу же его обгадили птицы. Секретарша, каким-то чудом, принесла холодный кофе и опрокинула чашку на него.              Заебись, тогда думал Зайн.              Эти две недели он не получил ни одного «доброе утро» от Нила. Интересно почему? Зайн думал, что это пустяки, но думал он так две недели назад. Не сейчас. Сегодня это ощущается очень грустно… Нет. Тоскливо. Диас скучает. Особенно по тем моментам, когда он оставался на ночь у Нила. А утром он мог узреть прекрасную улыбку Нила на фоне утреннего солнца. Это завораживало. Заставляло затаить дыхание. Но Диас об этом забыл. Когда же в последний раз он видел эту картину?              Месяца четыре или пять назад? Как же это было давно.              — Опять думаешь о том мальчишке? — из мыслей его вырвал голос прекрасной жены.              — Отвали, — Зайн продолжил ковыряться в еде. Аппетита не было. — Тот мальчишка — мой парень, — промямлил мужчина, не поднимая глаз.              — Уже не твой, — ухмылнулась коварная, по мнению Зайна, женщина, вилкой превращая мясо в кашу. Не ест по другой причине — токсикоз.              Но влюбленную и счастливую семью играть надо. Диас старший с утра донимал — ещё одна головная боль Зайна.              — Я верну его, — мужчина посмотрел на жену с улыбкой. Он не забыл про игру, а как же без улыбок выглядеть влюбленным в свою супругу?              — Мечтай, — подхватила его спектакль Регина, но выглядя более стервозно. — По тому, что ты и Элисон о нем рассказывали, могу сказать, что он доверяет единожды, но сильно. Да это так, — женщина кивнула своим мыслям и щёлкнула пальцами, — а если это доверие поломать, то больше … — и махнула рукой.              — Ты знаешь Элисон?              — Из всего того, что я сказала, тебя смущает только это? — она откинулась на спинку стула, чуть поглаживая живот. — Элисон друг семьи, поэтому мой друг с детства. А когда я увидела фотки Нила, то поняла, про какого Джостена она каждый раз говорит.              — Он всё ещё меня любит.              — Боже, ты прыгаешь с темы на тему. Моё беременное состояние начинает злиться, — по тому, как она нервно стучит ногтем по столу, Зайн ей верит, — если ты закончил, то отвези меня домой. Меня тошнит.              От еды или от ситуации Диас не знает. Но послушно встаёт и подаёт руку. Сама галантность.              Они подходят к машине, не обращая внимания на журналиста, который тайно их фотографирует. Если это можно назвать тайно.              Нил бы назвал их некомпетентными.              — Его любовь к тебе уже не имеет значения, — с совершенно серьезным и не свойственным ей выражением лица произнесла жена, сидя на пассажирском сиденье, — и я в этой истории на его стороне.              Зайн молчал минуту, а потом усмехнулся:              — Это говоришь ты? Человек, с которым я спал, при этом встречаясь с ним, — даже звучит мерзко, Диас начинает думать, что Регина права.              — Он был не моим парнем, чтоб меня это волновало. И этот брак больше выгоден тебе, а мне играть на публику просто нравится, — она замолчала и посмотрела в окно, — но Элисон со мной не разговаривает, как вышла наша новость.              — Что ты хочешь этим сказать? — Диас вздохнул, он уже порядком устал от этого разговора.              — Хочу сказать, что ты даже не задумываешься, какое дерьмо совершил с человеком, который искренне тебя любил. Я даже уверена, что он единственный, — в конце она откровенно усмехнулась.              Зайн потянулся и открыл дверь пассажирского сидения, намекая, что пора уже выходить. Регине оставалось обречённо вздохнуть и выйти из машины, напоследок недовольно произнося:              — Твоя любовь не здорова, — она ещё что-то хотела сказать, но передумала. Покачав головой, развернулась и ушла.              Он подождал, пока Регина без происшествий скрылась за дверью, а потом поехал обратно на работу.              Дорога занимала приличное время, поэтому Зайн успеет похандрить, даже если он не заслужил этого.              Слова Регины все не выходят из головы «дерьмо совершил с человеком, который искренне тебя любил. Я даже уверена, что он единственный». Диас не тупой, он это знал. Он понимал, что Нил единственный, кто к нему настолько привязан. Знал, поэтому и не хотел его отпускать. И до сих пор не хочет.              А поступил он так, потому что надо было. Но он был уверен, что Нил это вытерпит. Он многое терпел. Он многим пожертвовал ради него. Нет. Из-за него.              Зайн нажал на газ, вырулив на шоссе, и вспомнил последнюю ссору с Нилом: «я столько всего сделал ради тебя! Я экси бросил, твою мать!»              В день, когда они впервые сильно поссорились с Нилом, было солнечно. Лето. Джостен оканчивал колледж. Он на радостях рассказывал о том, что есть несколько профессиональных команд, готовые подписать с ним контракт. Улыбка тогда не сходила с его лица. Зайн может только мечтать увидеть, как Нил мог бы сиять. Нил же говорил, что это было его мечтой… А потом. А потом Зайн заставил сделать выбор между ним и экси. Между ним и мечтой. Это была мечта парня, который еле пережил отца и доверился ему. Диас так резко затормозил, что шины, проехавшиеся по асфальту издали неприятный звук. Он опустил голову на руки, сжимающие руль до хруста.              Тогда Зайн игнорировал Нила неделю, прежде чем тот позвонил и сказал, что отказал всем профессиональным командам.              — Самое страшное, что я бы поступил так ещё раз, — пробормотал мужчина в руки.              Я ужасен.              Водоворот мыслей закручивался, преследовал и ловил в капканы, как ловушки в лесах для животных. И убежать от мыслей уже невозможно. Две недели побегал и хватит, решил мозг. А когда мысль достигла: я его чуть не изнасиловал, Зайн резко поднял голову, вдохнул и минуту смотрел перед собой. При выдохе он потер лицо руками и надавил на глаза.              Я бы не остановился, если бы он начал сопротивляться.              Я бы не остановился.              О боже, я бы не остановился.              Взгляд Нила полный разочарования, боли и то, как последняя частичка доверия исчезла. Это его остановило.              — Эта капля доверия ушла на веру, что я ничего тебе не сделаю? А, Нил? — и вот осознание его достигло, и вернуться не получится.              Диас начал рушить все по чуть-чуть намного раньше, а под конец совсем раздавил его.              

***

             Нил смотрел в глаза Эндрю. Тусклый свет лампочки придавал тишине кухни уюта. Был слышен лишь легкий ветер и редкий шум двигателей за окном. Они долгое время уже сидят и смотрят друг на друга, изредка делая глотки чая с лесными ягодами. Тишина была слишком комфортная. Хотелось сохранить этот момент, поставить на паузу и сидеть так вечно. Нил чувствовал себя странно спокойным.              — Это вкуснее, чем та фигня в пакетиках, — нарушил идиллию Миньярд, опустив взгляд на кружку в руке.              — Конечно, я его сам заварил, — фыркнул Нил, не отводя глаз от мужчины напротив.              Пока они были в кафе — или забегаловке, хоть убейте, Джостен не помнит — пока они ели Нил старался не смотреть на Эндрю, миссию он выполнил тогда успешно. Поэтому сейчас наверстывает упущенное. Нельзя забыть про недели игнора.              — Пялишься.              Джостен моргнул пару раз и посмотрел на свою кружку:              — Давно тебя не видел.              — И кто же в этом виноват? — Эндрю приподнял одну бровь.              — И сколько ты будешь мне об этом напоминать?              — Столько, сколько потребуется, — пожал плечами Миньярд.       В этот раз Эндрю не отвёл взгляда, когда Нил снова засмотрелся. Он, конечно, говорил что-то про синяки под глазами у Джостена, хотя сам выглядит не лучше. Нил об этом и сказал Миньярду, но получил в ответ закатывание глаз и «кто бы говорил».              — У меня была неделя, что-то вроде, аттестации, но не финальной, конечно. Их ещё будет дохуя.              — А завтра ты работаешь?              Кивок.              — Может, тогда спать пойдешь?              Отрицательное мотание головой.              Нил улыбнулся, что странное, и сам не знает почему. Но одно он знает точно. Надо убрать прядь волос, которые начали лезть в глаз Эндрю, когда он яро говорил головой, а не ртом. Протянув руку через весь стол, и сам чуть приподнявшись, не увидев сопротивления, он двумя пальцами убрал прядь чуть вверх. Волосы Миньярда такие, какими их и представлял Нил. Мягкие и приятные на ощупь. Тогда Джостен не сдержался, осторожно зарылся и провел пятерней по волосам блондина, он не мог не заметить, как в этот момент Эндрю прикрыл глаза. Абрам легонько помассажировал и ещё раз провел ладонью по длине волос, все это время наблюдая за его лицом. Он не успустил момент, когда Миньярд приоткрыл глаза. Они смотрели друг на друга пару секунд.              А потом у Нила что-то щелкнуло, и он, отдернув руку, сел на место:              — Ой, прости я… — быстро затараторил Нил, но Эндрю его прервал.              — Все в порядке, — прозвучало хрипло и он прокашлялся.              Это из-за неловкости или нет, но потом они молча допивали чай. До того момента, пока Нил не спросил какую книгу он сейчас читает и интересна ли она. Ответом был довольно большой монолог о сюжете и персонажах. По рассказу он понял, про какую книгу говорила Ден при просмотре фильма. Элисон в тот день ещё плакала.              А сейчас Эндрю говорил про эгоизм парня главной героини, в фильме или нет, Нил уже запутался. Но это не важно, слушать Эндрю приятно. И на вопросы отвечает с охотой в такие моменты.              — Кстати о бросании парней, — произнес Миньярд, когда рассказывал конец (Нил про конец не спрашивал), — когда ты бросил того дылду?              — Дылду? — усмехнулся Джостен, потянувшись за салфеткой на столе. — В тот день, когда мы ходили в кино.              Эндрю нахмурился:              — После того, как мы поорали друг на друга, — это был не вопрос. А Нил смутился и кивнул.       — Хочешь спросить, как это произошло?              — Последствием того, что я о нем спрашивал, было твое игнорирование меня на две недели.              Нил почесал затылок, выглядя почти виноватым.              — Не притворяйся, будто тебе жаль, — шикнул Эндрю, приставив на него палец. — Я даже не спрашивал, почему ты это делал.              Абрам сел ровно и серьезно посмотрел на мужчину:              — Так спроси.              Тот в ответ выгнул бровь и сложил руки на груди. А потом вообще откинулся на спинку стула.              — Так почему ты меня игнорировал?              Нил, конечно, уверенно бросил вызов, но признаться в этом Эндрю сложно. Да не то, чтобы Эндрю было нелегко. Он начал рвать салфетку на длинные полоски. В тот день, после того как Зайн ушел, лучше Нилу не стало. Все наоборот, некоторые осознающие мысли нахлынули.              Со звонким хрустом осколки падали вниз, ударяясь о белую плитку, разбиваясь на ещё более мелкие крошки, разлетевшиеся повсюду в ванной комнате. Полоски цвета расходились и соединялись, медленно покрываясь капающей кровью.              Абрам стоял и смотрел в отражение того, что осталось от зеркала. А по ладони стекала кровь, каплями падая на белую плитку и осколки.              Медленно развернувшись, он направился в гостиную и сел в кресло, где до этого сидел мужчина, которому было плевать на его чувства.              Нил посмотрел на раненую руку. Выглядит так себе.              «Меня чуть не изнасиловали.              Мой родной человек чуть меня не изнасиловал»              — Ты говорил, что любишь меня, — шептал в пустоту Абрам. — Ты много чего говорил, но просто не делал…              «Семь лет              Семь лет — это не мало»              Пока Нил думал, что и когда пошло не так, входная дверь с громким звуком распахнулась и в тихую, будто пустую квартиру, вошла громкая Элисон.              — Нил! Я этого ублюдка! Убью! — но, увидев друга с окровавленой рукой, сдулась, но забеспокоилась по другой причине, — о боже, Нил, что ты сделал?              Ненадолго задержавшись над его рукой, быстро побежала за аптечкой. Рейнольдс присела рядом и начала обрабатывать его руку:              — Ты что, разбил зеркало?              Ответа не последовало.              — Нил, милый, посмотри на меня, — он послушался, а зря. В следующую секунду Элисон коснулась его щеки ладонью, — ты плакал? Этот ублюдок приходил? Что он сделал?              — Зачем ты пришла, — проигнорировав вопросы, прохрипел Джостен.              — Я увидела новость и не могла не придти.              — Спасибо, но я в порядке.              — Ага, я вижу, — Элисон обмотала раны на руке марлей, потом взяла обе его руки в свои ладони и нежно большими пальцами погладила. От этой чуткости на душе стало так тепло. Это то, чего ему не хватало в этот отвратительный вечер. — А теперь расскажи, что случилось.              И Нил рассказал. Он не мог не рассказать. Он знал Элисон с первого года колледжа и только сейчас осмелился признаться в том, что причиняет ему боль.              Может он просто уже не мог держать это в себе.              — Элисон, мне так больно, — Рейнольдс его не отпускала, а наоборот только усилила хватку. — После того что он мне сделал. Мне всё ещё плохо, от осознания его потери.              — Я понимаю, милый, — она притянула его ближе и обняла, другой рукой поглаживая по голове. Было так приятно.              — Как долго это продолжится?              — Только ты сам поймёшь, когда тебе будет лучше, — Нил ничего не ответил, только спрятал лицо в плечо девушки, не желая, чтобы она его выпустила из объятий, — хочешь что-то ещё рассказать?              Нил кивнул. Он хочет выбросить все из себя раз и навсегда.              Было сложно говорить про некоторые моменты, но он рассказал о том, что неоднократно ловил панички от слов Зайна о схожести с отцом. Элисон крыла его матом минут пять, а потом просила продолжить. Рассказал о том, что недавно ощутил, что специально тот обрывал его гулянки с друзьями. Рейнольдс не удивилась. Рассказал, что он год назад вступил в фиктивный брак и фыркнул от этого тупого прилагательного. Элисон все проводила рукой по его волосам.              Он не стал рассказывать, что Зайн чуть его не изнасиловал.              — Ты сегодня узнал, что брак не фиктивный?              Нил покачал головой. Она замерла. Точнее ее рука в волосах.              — Но когда? И почему ты не прогнал его тогда?              Абрам не хотел поднимать лицо, не хотел признаваться. Но он решил все высказать, значит надо.              —В начале учебного года, — и снова замолчал, а Элисон не торопила, терпеливо ожидая продолжения. Хотя, наверное, была сейчас очень зла. — Не смог.              Последней каплей стало его защита человека, избившего свою жену до смерти.              «Я его тогда совсем не узнал…»              — Нил. Прости за это, но… Мне кажется, что твои чувства к нему — это зависимость.              Джостен легонько оттолкнул ее и посмотрел на нее хмуро. Это звучит неприятно.              — Не смотри на меня так. То, что ты так много дерьма ему простил — это ненормально.              Он знает. Проходили через это уже.              — А я, по-твоему, нормальный?              — Обратное тебе тот ублюдок сказал? — она взмахнула рукой. Когда Элисон злилась, то начинала сильно жестикулировать. — Если такой нормальный, то почему столько не здоровых вещей делал?!              — Элисон, тише.              — Он тебя не ценил, — она уже от нервозности не могла сидеть, и начала ходить туда-сюда по квартире, что-то про себя бормотала, а иногда громко начинала материться и обещала убить кого-то. Все мы знаем кого. Джостен тронут. Он и не знал, что у него есть такой защитник. Он легонько улыбнулся своим мыслям.              Элисон резко остановилась: — Ты ел?              Нил отрицательно покачал головой.              — Закажу что-нибудь.              Джостен очень благодарен, что так она даёт ему время собраться с мыслями.              Зависимость. Как курение? Знаешь, что вредит тебе, но продолжаешь. Действительно ли? Интересно о чем всегда думал Зайн, когда говорил, что он похож на отца. Когда намекал на наследственную жестокость.              Или то, что его делало неуверенным. Шрамы. На теле. Было несколько тогда неприятных упоминаний в постели. Сейчас, вспоминая его слова, Нила начинает тошнить. Он тогда долгое время носил исключительно закрытую одежду, но летом Элисон ему за это по башке дала. Она узнала только то, что какой-то чел гнал на его шрамы. И все. Тогда лекции подруги стали глотком воды. Тогда же короткие рукава и шорты вновь вернулись.              Джостен вздохнул и провел рукой по лицу.              «Я все это игнорировал»              Зависимость.              — Нил, пойдем за стол.              Запах, конечно, чарующий, но проблемы не уходят с появлением еды. К сожалению. Элисон поставила перед ним тарелку карбонары, когда Джостен неохотно сел.              — Это из того кафе у школы?              — Да. Тебе ведь нравится, — Нил помнит, он оттуда и для Эндрю брал с собой не раз. Но ни разу для Зайна.              «Интересно, почему я о нем в такие моменты забывал?»              — Ты чего хмуришься, ешь давай, — и сунула в руки вилку.              Нил начал ковыряться в еде. Покрутив вилку в лапше, сунул в рот. Аппетит не пришел, но он прожевал и проглотил. И уставился на прибор в руке.              «Может, надо было воткнуть в него вилку?»              — Знаешь, — начал Нил, привлекая внимание девушки, — он был первым человеком, кому я доверился. Он первый, кто был на моей стороне, — отложив вилку в сторону, он посмотрел на нее, — никто до него так хорошо не относился ко мне.              «Может из-за этого чувство благодарности переросло в симпатию, а потом в зависимость? Может я просто не заметил, как вознёс одного человека в своей жизни на первое место. Единственное место на тот момент»              Элисон поджала губы и тоже отложила вилку, которую до этого сжимала.              — Но сейчас-то у тебя есть мы. Ты не один, — протянув руку, девушка накрыла его ладонь. — Ты можешь помнить об этом, ты можешь быть благодарным. Но это все. Ты не должен терпеть унижения из-за этого. Ты заслуживаешь большего.              Она ещё с минуту смотрела на него, и вернулась к еде.              — Эй.              — Что?              — Я сильный. Я смогу это пережить.              Рейнольдс ухмыльнулась и кивнула:              — Конечно. А я помогу.              — И как? — чувствует он, что зря вообще спросил.              — Я знаю одного психолога. Ой, не делай такое лицо! Она хороша.              — Ты же знаешь, что я их не люблю.              — Дай ей шанс. Нет. Дай себе шанс. Твои мысли сейчас бегут в разнобой и нужно их собрать.              — Я подумаю, — он согласился, но бесить лишний раз людей это удовольствие.              — Я ей напишу сейчас же, — она слов на ветре не бросает, поэтому напечатав что-то в телефоне, отложила и на радостях сообщила: — Мы ещё после работы будем ходить на расслабляющие мозг квесты. И вообще интересные штучки.              Нил выгнул бровь.              — Ну а что, мы с тобой не будем хандрить из-за мудаков.              Абрам улыбнулся и сунул в рот новую порцию еды, в этот раз получилось лучше. Он также не стал напоминать Элисон о ее горе, когда она выпьет. Но она права, он не должен хандрить из-за мудака.              Из мыслей его вырвал зазвонивший телефон Эндрю. Он, посмотрев, кто звонил, отключил вызов и звук, а потом снова посмотрел на Нила. Как надолго Джостен завис, он не знает, но терпеливость и чуткость Миньярда заставляет теплу разливается внутри.              — Я… Я не хотел, чтобы ты меня жалел. Не хотел, чтобы ты видел последствия расставания.              Взгляд Эндрю смягчился.              — А было за что жалеть? — Нил нахмурился и покачал головой, уставившись на салфетку, от которой остались лишь рваные куски. — Нил, — позвал Эндрю, а тот посмотрел на него, — я не умею жалеть. А то, что на тебе плохо отразилось расставание — это нормально.              Джостен усмехнулся, на языке стало горько. Он покачал головой, не понимая, зачем вообще.              — Знаешь, что я понял? Не своими силами конечно, но суть одна, — он посмотрел Эндрю в глаза, — что я был уже зависим от него. Зависимость… — Абрам кивнул сам себе, заламывая пальцы, — Элисон сказала. Я ей не поверил, но потом когда подумал, то осознал.              Эндрю принял это, кивнул и сразу ответил:              — Не жалел бы, — а через секунду добавил, — но от зависимостей нужно избавляться.              — Я тут волнуюсь, а ты шутки шутишь.              — Во-первых, тавтология, — а потом серьезно добавил, — во-вторых, не шучу.              Нил, наконец, прекратил трясти ногой, ответив только на первую часть:              — Ой, иди ты, книгоед, — и уклонился от брошенного злакового батончика. Нил предполагает, что будь это что-то сладкое, то Миньярд никогда в жизни не бросил бы его.              И, желая ещё больше его раззадорить, произнес:              — Не боишься, что я посчитаю тебя бессердечным?              — А ты так считаешь? — блондин встал, чтобы налить ещё чай.              — Нет.              — Вот и поговорили.              И Нил просто надулся. А потом, кое-что вспомнив, выпрямился.              — Моя очередь задавать вопрос.              — Слушаю, — услышал ответ от Эндрю, который проигнорировал его надутое лицо и продолжил наливать им чай.              — Мы так и не сходили в кино в субботу, — Нил протянул руку, чтобы взять чашку, а Эндрю посмотрел на него с приподнятой бровью.              — Потому что мы сходили на него в среду.              — Я хочу в субботу.              — Это не вопрос, — Джостен просто пожал плечами. Ну, значит, будет вместо вопроса, подумал он. — Ладно, значит пойдем в субботу.              Ну как не улыбнуться в такие моменты. И Нил не сдержался.              Уже на третьей чашке чая, не пива, хотя Нил уверен, Эндрю и пива бы выпил, блондин спросил про тренировку с командой Мэтта. На словах звучит как почет, но тренер Бойда сказал не мешаться под ногами и войти в процесс максимально незаметно, а то и на десятой минуте бега выкинут. Да, он милый тренер. Так вот, а тренировка будет в понедельник. Волнение за тренировку на этой неделе помогло выкинуть хандру по, как Эндрю выразился, дылде. Поэтому все очень серьезно. А ещё Нил упомянул про тренировку с Мэттом, которую они иногда проводят. В воскресенье. Миньярд попросился прийти. Мол, ему нечего делать.              Нил заговорился на 30 минут и надеялся, что Эндрю нравится слушать его, так же, как он любит его послушать. Тавтология? Нилу можно.              Пока Джостен говорил они вышли на балкон покурить. Стояли они молча, каждый думал о своем. Балкон Нила смотрел на парковку и нет особо красивого вида, как если бы они были в квартире блондина.              Может надо было курить там?              — Нил, — он не мог не повернуться, если его зовёт Эндрю. В тот момент он выглядел… красиво… во мраке ночи, освещенной только луной и светом из квартиры, свет будто игрался с глазами Эндрю, радужка переливалась. — Нил, — а Нил залип. Снова.              — Да?              — Я собираюсь поухаживать за тобой.              Тот самый Нил, который затягивался сигаретой, чуть не задохнулся в приступе кашля и, отдышавшись, промямлил:              — Что? — Он держался за перила. Эндрю тоже за них держался, и довольно сильно.              — А в субботу наше первое свидание.              — Что?              — Ты до этого сам то давал куртку, то завтраки готовил, и из кафешек брал с собой что-то, что могло и мне понравится, так что ты ухаживал.              — Что? — уже пискнул Джостен, а Эндрю нахмурился.              — Прекрати чтокать, ты все прекрасно слышал, — а потом, чуть задумавшись, добавил, — ты уже не хочешь идти со мной в кино в субботу?              — Чт… Хочу.              — И ты согласен, что это будет свидание? — Нил смутился, но кивнул. Давно он на них не был. Хотя если подумать, то, что было в среду, похоже на свидание. — Хорошо, — Эндрю расслабился и прекратил истязать перила.              — То есть, я тебе нравлюсь?              Миньярд не впечатлено посмотрел на него.              — Уже как пару месяцев, спасибо, что заметил, — это было неожиданно для Нила.              Нил был не уверен, что может кому-то действительно понравиться, кроме Зайна. Въелся, блин, этот Зайн. Но от слов Эндрю сердце чуть быстрее забилось, и, если бы он умел краснеть, то покраснел бы. Давно он не чувствовал такого, или вообще любого, предвкушения.              Они молча докурили сигареты и зашли обратно, все же на улице холодно. При входе на кухню Нил резко остановился, а Эндрю чуть не врезался в его спину. Не успел он открыть рот, чтобы поворчать, как Джостен повернулся. Очень серьезный.              — Я не хочу, чтобы ты думал, что я ухаживаю за каким-то левым человеком, если нахожусь в отношениях.              — Я так не думаю. И ты много не думай.              Точно.              Эндрю же не встречаться предлагает. Свидание не равно отношениям.