Это пройдёт

      Было 2 часа ночи, когда усталый Нил зашел в квартиру. Посмотрел на друзей, которые не собирались спать сегодня всю ночь, и усмехнулся. Прошел через гостиную, где на диване в обнимку уместились Мэтт и Ден. Скорее как-то скрючились, что больно смотреть стало. Завтра не только голова болеть будет. Да и они уже не молодые. Главное, чтобы Элисон это не услышала.              Ты делаешь все, что бы он ни сказал?              Джостен тряхнул головой. Пытаясь словно выбросить из головы неприятный вопрос. Или обидный. Нил еще не решил. Может он не хотел отвечать, потому что Эндрю лез не в свое дело. Может, потому что он хотел, чтобы Эндрю задавал вопросы, касающиеся его, а не его неправильных отношений. Может, потому что тот прав. Абрам много сделал бы ради любимого человека, но почему вопрос показался не приятным, он понять не может.              В спальне на его кровати заснула сама Рейнольдс. Ее уложила туда Уайлдс, как ребенка. Спать Нил пока не собирался. Он пробирался сюда ради телефона, который лежит на комоде у кровати.              Нил тихо приблизился к комоду, ему ну никак нельзя разбудить Элисон, ведь она может захотеть поплакать на его плече.              Телефон выключен ещё с утра, но надо проверить звонки. Родители ребят из команды могут написать. Как только телефон подал признаки жизни, на него посыпались бесконечное количество смс и пропущенных звонков.              Пару смс действительно от родителей, но все остальные от Зайна. Все звонки также от парня.              Нил в замешательстве смотрит на 15 пропущенных и смс-ки, по типу «ответь на звонок», «надо поговорить», а последнее «перезвони». Обычно Диас, после того, как «обидится», игнорит его ещё несколько дней. Это случается, когда Нил не идёт на уступки, прямо как недавняя ссора, из-за которой Зайн и избегает его. Но сейчас…              «Я всегда чувствую себя виноватым после них». Если Эндрю узнает, почему они поссорились, и как это отразилось на Ниле, то это подтвердит его вопрос. Джостен будет выглядеть жалко в его глазах, а он не хочет быть таким. Нет. Эндрю единственный, кто не смотрит с жалостью, пусть это будет неизменным.              «А можно ли назвать наши отношения нормальными?» — задаётся вопросом Нил, собираясь перезвонить своему парню. Но потом вспоминает, что сам нормальным и не является. А Зайн ведь ему ничего плохого не делает. За все эти годы, что они вместе, он ни разу его не бил и не делал ничего против его воли. Все эти годы всё было нормально. Но тогда почему на душе так странно?              «Вот у мамы был отец. Страшный…»              Зайн отвечает с третьего гудка:              — Наконец, ты, блять, соизволил перезвонить.              — Чего ты хотел? — сухо произнёс Нил, закрывая дверь на балкон.              — Нам надо поговорить. Буду через 10 минут.              — Но я не… — Абрам услышал гудок, означавший, что собеседник отключился. — Да не хочу я говорить, — произнёс он тихо в пустоту.              Вздохнув, Нил направился в прихожую. Среди курток не было его ветровки, «ой точно, она у Эндрю». Вспомнив внимательного блондина, он завис.              Ты сделаешь все, чтобы он не сказал? С кем видеться — с кем нет?              — А ведь это правда… — пробормотал Нил, все также смотря в пустоту. Времени жалеть себя нет, поэтому он решил отложить эти мысли.              Не придумав ничего интереснее, он нацепил кожанку Мэтта. И выглядел он в ней как ребёнок, стащивший одежду родителя.              Машина подъехала ровно через 10 минут. И первое, что сделал Зайн, как вышел из автомобиля — это схватил Нила за локоть, направляясь в здание:              — Пойдем наверх.              — Там ребята спят, — Нил, вырвав руку из схватки, встал перед мужчиной, — поговорим тут.              — Хорошо, — он сделал выдох, — пойдем в машину, — словно смирившись, произнес мужчина, пытаясь снова взять за руку Джостена, но тот убрал её за спину. Даже если Диасу и было неприятно, он проглотил слова и сел в транспорт.              Нил чувствовал напряжение, исходящее от своего парня. Он также чувствовал, что сам не в настроении, и, если Зайн еще что-то выкинет сейчас, они снова поссорятся. Но все равно последовал за парнем в машину.              — Я тебя слушаю, — Нил не смотрел на Зайна.              — Времени у нас мало, скажу все быстро.              — Ну конечно, — усмехнулся Джостен. Этот человек хотел с ним поехать отдыхать, а сейчас, в 2 часа ночи, у него снова почему-то нет времени. Класс.              — Просто послушай, — недовольный взгляд в сторону пассажирского сиденья. — Итак, из-за того, что отец собирается передать свое место мне, пресса следит за мной и моей женой, — уже тише добавил Зайн, — куда бы я ни пошел.              Нил посмотрел на парня и нахмурился:              — Что ты хочешь этим сказать?              — Ты же понимаешь, какой скандал может случиться, если нас сфотографируют где-то вместе.              Нил все еще не понимает:              — Какой скандал? Мы же не трахаемся в ресторанах.              — Нил, мы пара, — говорит тот, кто сейчас явно ведет к тому, чтобы они не виделись пару недель. Ведь, не дай бог, это ухудшит его имидж.              — Ох, правда? — нервно смеется Абрам.              — Прекрати язвить. Я не могу потерять лицо перед спонсорами и директорами других компаний.              — Значит, если нас увидят вместе, то ты потеряешь лицо? — Джостен уже начинал злиться, — никто даже не знает, что мы вместе! Я не знаком ни с одним твоим чертовым другом! Что говорить о семье! Так какая разница, увидят нас вместе или нет, блять!              — Они будут копаться в твоем прошлом! — Зайн тоже не стеснялся повышать голос. — В твоем грязном белье!              — Спроси меня, ебет ли это меня! Узнай мое мнение!              — Меня это ебет, — процедил сквозь зубы Зайн.              Джостен в замешательстве смотрит на мужчину перед собой и не понимает, тот действительно волнуется о том, что его «грязное белье» будет выставлен на показ или нет. А потом до него доходит, и он не может остановить свой истеричный смех.              — Ты опять волнуешься только о себе, — проговорил Нил в лицо недовольного Диаса, когда успокоился. — Все узнают, что ты связан с сыном убийцы, и тот самый сын чуть не убил собственного отца. О боже, сам Зайн Джеймс Диас защищает убийц на всех заголовках. Завидный жених, — Нил бы и продолжил тиранить его, если бы Зайн грубо не схватил его за подбородок и не впился в губы.              Он сжал его щеки, чтобы приоткрылись губы, и углубить поцелуй, вторгаясь языком в рот. Джостен смог оттолкнуть его с третей попытки:              — Козел, — прошипел Джостен, злобно смотря на него и вытирая рот рукавом.              — А ты так мило выглядишь, — усмехнулся Диас, будто получил какой-то кайф. Пару минут стояла некая тишина, которую Нил нарушил:              — Я ведь прав, да? — Джостен смотрел с вызовом, поэтому Зайн не сказал ничего, кроме сухого:              — Да. Пока твоя ненормальность существует, — Нил очень хочет отрицать то, что вздрогнул, но Зайн, проигнорировав свои же слова и его реакцию, добавил, — мы не сможем видеться какое-то время.              Абрам почувствовал обиду. Он, конечно, понимает, что ненормальный, но больно, когда это говорит родной человек. Родной ли? Когда же они преступили ту грань, из-за чего Нил сомневается в том, что чувствует. Он не понимает. Он запутался. Он начинает злиться.              — Мы и так не видимся Зайн. У нас все плохо. Очень! — Абрам просто не может показать спокойствие и сдержать тон голоса. — Я устал от твоих выкрутасов! Ты каждую нашу встречу что-то выкидываешь!              — Тогда почему ты еще со мной? — перебил его мужчина, сжимая руль и смотря Нилу прямо в глаза. — Ты думал над этим? Может с тобой что-то не так, а не со мной? — а потом щелкнул пальцами, будто вспомнил что-то и закончил. — Мы выяснили, что из нас двоих ненормальный — ты. Пфф, гены.              Нила нужно укачивать. Срочно. Потому что обиды и горечь сильнее его злости. Поэтому он не может сделать ничего другого, кроме как смотреть с неверием, не зная, что на это ответить. Опять. Опять Зайн это делает. Сравнивает его с кошмаром его жизни. С человеком, который оставил ему худшие его травмы.              Поэтому он выходит из машины и быстрым шагом направляется в здание, поднимается на свой этаж и только потом замечает, что не может дышать. Останавливается, пытаясь вздохнуть, но тщетно. Грудь внутри сжимается. Воспоминания накрывают, шрамы на щеках начинают пульсировать и болеть с новой силой. Перед глазами все темнеет, он ничего не слышит, не видит, черт, он все еще не может вдохнуть. Единственное, что он видит — это отца, который пытается его задушить со словами «мое большое разочарование».              — Джост… Нил.              — Нил я собир… шею… — он не может ничего разобрать, только хватается за грудь, а потом ощущает среди этого хаоса, как чья-то рука ложится ему на затылок:              — Тебя зовут Нил Джостен, ты в своем доме в Южной Каролине, ты хороший тренер! Нил, услышь меня! Давай, дыши вместе со мной, — голос, зовущий его, такой спокойной, такой знакомый, тот, который он бы слушал бесконечно. И прикосновение к затылку крепкое, но не причиняющий боли, заземляет его. И он зовет меня. Да. Я Нил. Нил Джостен. Верно. И он старается дышать. — Молодец, вот так, вдох и выдох.              Через пару минут Джостен смог восстановить дыхание. Он заметил, что сидит на полу, но сил встать нет вообще. Сил сдержать слезы, скатившиеся по лицу, тоже нет.              — Ты… — хотел было заговорить Эндрю, человек, который вытащил его из панической атаки, который сейчас вместе с ним сидел на грязном полу коридора. Который был оттолкнут из-за вопроса недавно. Только сейчас Нил понял, что Эндрю задал тот вопрос из-за беспокойства, даже если бы сам Миньярд это яро отрицал. Может, Джостен ответил бы на него сейчас, но единственное, что сказал Нил тихим и охрипшим голосом, уткнувшись лбом в его плечо было:              — Не смотри.              — Не буду, — также тихо ответил блондин, направив взгляд вперед. Но руку с затылка не убирал. Нил и не хотел терять якорь. Слезы не останавливались, и Абрам чувствовал, как промокает его ветровка, надетая на блондина. Этот факт заставляет его чуть улыбнуться. Они сидели так на полу минут пятнадцать, пока Джостен пытался остановить свои слезы. Когда Нил чувствует, что готов вставать, хотя не хочет, поворачивает голову так, что кончик его носа касается шеи Миньярда, и шепчет:              — Спасибо, — Джостен чувствует мурашки, охватившие блондина.              — Ты должен поспать, — шепчет в ответ Эндрю, как будто с трудом ему даются эти слова.              — Элисон заняла мою кровать.              — Почему ты продолжаешь шептать? — Нил просто пожимает плечами. А потом через минуты тишины Миньярд выдает:              — Поспи на моей кровати, — Абрам в удивлении поднимает голову, но сразу жалеет, потому что чувствует потерю, когда Эндрю убирает руку.              — Я могу согласиться.              Миньярд приподнимает бровь:              — Ты удивишься, но люди предлагают что-то, ожидая, что согласятся на их предложение, — но потом тихо добавляет, — либо откажутся.              Губы Нила чуть приподнимаются:              — Я действительно удивлен слышать это от тебя.              — Реагируешь так, будто я зову тебя переспать, — сухо отвечает Эндрю, наблюдая за краснеющим Нилом, который пытается там что-то промямлить. Совсем не замечая красные уши Миньярда, — вставай, сидим тут в пыли, блять.              — Если я займу твою кровать, то где ты собираешься спать? — спросил мужчина, когда обрел способность говорить, но все еще смущен. Странно, не так ли?              — У меня есть диван, Джостен, — блондин открыл дверь, ожидая, чтобы Нил зашел.              

***

             Первое, что почувствовал Эндрю, когда проснулся, это запах, вкусный запах. Он даже не открыл глаза, но понял, какую убийственную картину может увидеть. Ники никогда не смог бы готовить так, чтоб стоял такой аромат. А что вчера сделал Эндрю? Верно, пригласил своего привлекательного соседа, по которому сохнет, поспать в свою кровать. Пфф, всего-то. А теперь тот готовит завтрак на его кухне. Прямо как в романтических мелодрамах после бурной ночи. Но есть одна загвоздка — Нил после панической атаки. Что бы ни случилось после того, как тот спустился с крыши, в этом виноват тот дылда. Но нахуй предположения, пока Нил сам не расскажет правду.              Затем он вспомнил слезы Нила. Он не похож на человека, который плачет или, по крайней мере, на того, кому легко заплакать. Поэтому Эндрю не может игнорировать это. Но если и это связано с тем ублюдком, то он не может спросить. Нил просто не расскажет.              «Не хочу видеть его слез» — из-за этого сердце неприятно сжимается. Он удивительный, если так быстро приходит в себя. Или он притворяется?              Миньярд вздохнул и, наконец, открыл глаза, чтобы уставиться в потолок. Похоже, это входит в привычку — лежа дырявить взглядом потолок. Что скажет Ники, увидев его здесь? Вспомнив кузена, блондин подскочил и направился на кухню спасать свою репутацию, или Нила от Ники.              И пожалел, что так долго пролежал на диване, когда мог лицезреть это раньше. Нила, стоявшего с лопатой в руке и переворачивающего блинчики, с влажными после душа волосами. И, боже, в его футболке. Он чувствовался чертовски уютно на этой кухне. Видимо Нил заметил, что Эндрю пялился то на футболку, то на его прекрасное и почему-то уставшее лицо, когда заговорил:              — Я одолжил твою футболку, — и неловко улыбнулся. А Миньярд готов поклясться, что отдал бы ему все на свете в этот момент, — прости, я влез в твой шкаф, но к себе пока идти не хотелось.              — Ничего, — запоздало ответил блондин, все еще пялясь на него. А Нил смотрел в ответ. Но через секунду он ахнул, вспомнив о блинчике на сковороде, но, к сожалению, тот был черный, как круги под глазами Джостена. Эндрю сдержался, чтобы не отметить это. Посмотрев на стол, где уже лежали и сливки, и сгущенка, и варенья для заправки, спросил:              — Все хорошо? — Миньярд знает, какой ответ получит, но решил попробовать.              — Конечно, я в порядке, — врет. Эндрю видит же. Через пару минут он спросил, дабы разбить неловкость от вопроса:              — Где Ники? — к тому же тот не мог не проснуться от этого запаха, даже не смотря на время. А время… 8 утра, блять. В выходной день, рано утром, когда он бы еще сладко спал, этот демон соблазняет его завтраком и, причем, любимым.              — В магазин вышел, — Нил явно не замечает его терзаний, никаких, — ты говорил, что любишь блины, — к черту сон, думает Эндрю, смотря на его улыбку. — Это что-то вроде спасибо, — и кивает, будто, блять, тот спал сладким сном, а чернота под глазами — это косметика.              — За то, что ты не спал всю ночь? — ой, он не сдержался. И ой, это прозвучало весьма двусмысленно. «Блять, Эндрю, сейчас не до этого» — он беспалевно прикрыл глаза и выдохнул. Он не специально, честно. Он задушит Нила. Сначала узнает, что случилось, потом обязательно задушит.              Послышался звук упавшего пакета:              — О боже, неужели это свершилось! — воскликнул зашедший Ники, смотря восторженно на Нила. Тот еще не заметил в чем Джостен стоит.              Миньярд уже готовился угрюмо посмотреть на кузена, когда Джостен выдал:              — Эндрю очень убедительно предлагал, — блондин уверен, что слышал хруст при резком повороте головы в сторону Нила. Тот уже наблюдал за ним и ухмылялся. «Этот говнюк… а вчера весь краснел, блять», «Ему уже лучше? Или это знак что все плохо?» Ники уже готов был упасть в обморок от радости, непонятной Миньярду, когда Нил спустил его с небес на землю, — переночевать у вас, мою квартиру захватили друзья.              Хэммик сдулся и потопал к столу. Но, не долго был грустным. Как можно быть грустным, если Нил сам накладывает вам блины? Верно, никак. Хотя Ники дали всего два кусочка.              Даже кофе, сделанный Нилом, вкусный, кроме черного, но это все знают. А еще, приятно наблюдать за Нилом, который тиранит Ники есть фрукты, после двух кусочков блинов в соусе. Тренер, блин. Миньярд должен признать, что завтракал бы с ним каждый день.              После завтрака он потащил Нила на балкон.              — Кошмары? — Джостен опешил, не поняв, что имеет в виду Эндрю, но быстро сообразил.              — Нет, — пожал плечами, выдыхая дым, — просто не мог заснуть, мысли преследовали.              Хоть убейте, но Миньярд подозревает в этом того ублюдка. Надо было ему тогда выбить все зубы нахуй. Да и Нил не из квартиры вышел с паничкой.              — Хочешь задать свой вопрос? — Миньярд хотел задать много вопросов: на счет шрамов на лице, хотя и подозревал что они не единственные; про его параноидальные действия порой; про то, кто виной этому. Про вчерашнее, наконец.              Блондин хмыкнул и кивнул, а Нил стал ждать. Весь такой уставший от бессонницы, после того, что вчера ночью не случилось. Эндрю стал слишком мягким:              — Хочешь пойти в кино? — Нил в удивлении на него смотрел. Да, Эндрю тоже в шоке от самого себя, но учел добавить, — как друзья.              Джостен коротко и тихо посмеялся, смотря прямо в глаза, в душе так потеплело.              — Как друзья? — блондин молча кивал, — было бы неплохо, — и улыбнулся, с нежностью смотря, словно кроме Эндрю пред ним не существовало никого в тот момент. «Миньярд, не обманывайся, у него все еще есть тот ублюдок».              — В следующую субботу?              — В следующую субботу, — и замолчал, пока сигарета не догорела до фильтра. Эндрю может догадаться, почему Нил тогда продолжил, — Абрам.              Только после того, как Миньярд повернулся к нему лицом, тот продолжил:              — Мое второе имя. В следующий раз, когда у меня будет паническая атака, зови меня Абрам, и я вернусь к тебе быстрее.              Его сердце сделало кульбит на «вернусь к тебе». Как же Нил не может понимать, какие слова использует. А потом до него дошло, что это некая правда, которую Абрам дал бесплатно. Похоже его доверие взаимное.              А потом Нил ушел к себе. На последок сказав Ники о том, что будет ждать его на тренировке через три часа. На недовольство про то, что сегодня воскресенье тот ответил:               — Вы вчера отдохнули, так что сегодня тренируемся.              Да Нил жесток и горяч в такие моменты.              

***

             Когда Нил вернулся к себе, его друзья все еще выглядели как павшие в бою. Может, ему следовало приготовить им завтрак, но пошли они в жопу, когда решились спать здесь. Поэтому Нил направился в гостиную и включил музыку в телевизоре на всю громкость. Удовлетворенно кивнув на стоны друзей.              Направился на кухню, доставая бекон и яйца. Все же он решил сжалиться над ними. Но улыбнулся, услышав грохот, кто-то свалился с дивана.              — О боже, моя голова, — простонала вошедшая на кухню Дэн в поисках воды.              — И тебе доброе утро, — посмеиваясь, ответил Джостен.              — Иди в жопу со своей бодростью.              Закончив жарить бекон, он перешел на яичницу, и в этот момент появился Мэтт из душа со стоном:              — Бляя, как пахнет.              — Садись за стол, а я за Элисон.              — Да, милая, — Нил услышал за спиной характерный чмок и притворно поморщился.              — Фу, не перед завтраком же, — и получил подзатыльник не понятно от кого.              Элисон выглядела хуже, с потекшим макияжем с прошлого ночного марафона слез. Ее стошнило от запаха еды. Поэтому, вручив ей аспирин и стакан воды, отправил наслаждаться прекрасным человеческим изобретением — душем.              — Бро, ты не ешь? — умудрился заметить Мэтт, уплетая за обе щеки, и не скажешь, что вчера пил как не в себя.              — Я уже давно позавтракал, — попивая сок и не поднимая глаз с телефона, ответил Нил. Решил ответить на вопросы родителей.              Когда они убирали со стола, Бойд направился в гостиную за телефоном. Через минуту услышав его визг, трое, коротко взглянув друг на друга, побежали проверять.              — Что случилось?              — О боже, Нил, ты не представляешь, что я узнал.              — Милый, может расскажешь, и мы узнаем, — Дэн была нетерпелива.              — В общем, вчера на боулинге я узнал от Кевина, что ты собираешься в профессиональный спорт! И почему ты не говорил, бро.              — Я его убью, — Джостен уже представил, сколько кругов заставит его пробежать, не давая возможности приблизиться к клюшкам.              — Так спокойно, пацан молодец, — Абрам приподнял бровь, — короче я написал своему главному тренеру, можешь ли ты присоединиться к нашей тренировке в Южной Каролине, и он согласился! — в конце он восторженно развел руками, при этом широко улыбаясь. Нил был в сомнении. О чем решил известить друга:              — Они что, берут на тренировку любого, раз попросил кто-то из команды? Это странно.              — Нет же, чувак! Два года назад они хотели завербовать тебя, вот и помнят о тебе. Всего два года прошло. Твой профессионализм не зарыть, — в конце он замялся, — да и, я не просил же тебя в команду брать, пару тренировок.              — И когда они? — Джостен не уверен, что сможет играть хотя бы чуть-чуть на ровне с профессионалами.              — Через месяц. Мы с командой на две недели приедем, — «сомнения — это мой враг, могу такой шанс упустить», думал Абрам, а Мэтт, заметив крошечное сомнение, добавил, — чувак, мы по выходным с тобой один на один играем и мне все еще чертовски сложно тебя опекать. Хотя нет, с каждым разом сложнее. Ты не теряешь хватку.              — Ты всегда старался больше всех в команде в колледже, — до селе молчавшая Дэн, гордо улыбалась, — и ты был первым, кому пришло предложение о сотрудничестве от профессиональных команд. Ты всегда выделялся, и не из-за роста, — она усмехнулась.              А Нил помнил все. Он был так рад, когда узнал о предложении. А вспомнив причину отказа, начал жалеть больше, что тогда так глупо поступил. Он отказался от мечты ради человека, который сейчас отказывается от него ради чего? Репутации? Он не будет об этом думать. К черту Зайна Диаса! Утром же было нормально. Он держался. И Эндрю соврал. Он этого не заслуживает. Абраму кажется, что его сейчас стошнит.              — Мне нужно на тренировку, — только и ответил Нил.              

***

             Понедельник. 18:14              Нил: не готовь ужин, я кое-что захвачу              

Эндрю: Я бы не отказался от итальянской кухни

             Ок              

Как сухо

             Окейюшки;)))                     Вторник. 19:32              Я взял китайскую кухню              

Ты приучаешь Никик плохому

             Ники или тебя? *ухмылявшийся смайлик*              Эй, ты куда вышел              Эндрю!              

***

             Эндрю действительно пытается работать, правда. Но сегодня среда и он рискует получить еще еду за счет Нила. Да тот, блять, ухаживает за ним. Если тот и сегодня расщедриться, то все, Нил от вопроса Ты ухаживаешь за мной? не сбежит.              Миньярд должен быть рад этому, ведь получить внимание от человека, по которому ты сохнешь, это круто. Хотя он должен признать, что с самого знакомства Абрам его замечал. Но вернёмся к сути. Нил будто пытается не оставаться один. С утра до вчера на работе, а сразу после работы проводит время с Эндрю, пока тот не отправляет Джостена спать пинком. Словно, если тот останется один, то его поглотят мысли целиком. В один из дней он спросил об этом в лоб. Но Абрам в ответ хочешь расскажу откуда шрамы на лице? и так посмотрел, что Миньярд не мог сказать нет.              И Нил рассказал. Все оказалось даже хуже, чем тот представлял. Перед ним сидел такой сильный мужчина и ежился от холода, но взгляд был такой ясный. Это ответило на некоторые вопросы, но порождало другие. Эндрю в ответ рассказал про приемные семьи до Би. Про то, что ни одна из них не была хорошей, пока он не встретил свою семью. Обещал рассказать, как встретил Аарона в следующий раз, который оказался следующим днем.              Поэтому вчера, сидя на крыше он начал свою маленькую историю. На сколько бы банально не звучало то, что они встретились в школе и пребывали в шоке от копии себя — это правда. Аарон выглядел плохо. И физически и, как он потом понял, морально. Они долго пытались говорить, что выходило плохо. Лютер, отец Ники, пытался восстановить «семью», но потом понял, что Тильде не выиграть суд. Что Эндрю сам не хочет оставлять Би, и что суд не передадут ребенка торчку, может и Аарона заберут. Лютер упорно игнорирует зависимость сестры и синяки Аарона.              Через полгода Тильда передознулась. А Аарону предстоял выбор: брат или Лютер. Выбор оказался очевиден. Миньярд опустил много разных деталей и информации, сказав, что у них много времени, чтобы это обсудить. Нил был не против такого расклада.              А Абрам рассказал о матери, о том, что в один из дней прозвенел звонок, где незнакомый голос говорит, что она попала под машину. Умерла в больнице на операционном столе.              И ни слова о настоящем.              Миньярд видит, что Нилу плохо, но он не может ничего сделать. И эта беспомощность одно из худших чувств, что испытывал Эндрю. Даже если Нил все также улыбается, это выглядит совсем по-другому. А блондин даже не знает, что случилось, потому что Абрам не говорит. Эндрю чувствует, что это ведет только к худшему.