Сюрприз по-девичьи

            — В Дуат его! — Громко пиная пустую глиняную вазу, которая стояла около входа в жилище, Эвтида проходит вглубь комнаты.                    Злость и одновременное желание увидеть человека образуют ядерную смесь внутри её, отчего эмоции с мыслями путаются. Хочется приласкать и одновременно послать далеко в Дуат за такое обращение с ней.            “Он же обещал..!”            Складывая руки у груди, девушка недовольно посматривает в окно, которое прикрыто дверцами. Солнце заходило, оставляя нежно сиреневые разводы на небе. Цвет пересекался с таким красновато-персиковым и она знает, что если бы он был рядом, то обязательно отметил красоту природы.            Только вот мысль о мужчине вызывает только раздражение. Как только посмел?! Столько ей говорил, столько обещал..И пропал. Без объяснения причин и даже какого-либо прощания. Уходит, воспользовавшись наивной девушкой из Гермополя. Поехал к столичным девкам, потому что надоела или не понравилась?            — Да я больше никогда и никому не поверю!! Я..Агрх!! — От злости девушка взмахивает руками и недовольно усаживается на свою кровать, слегка ударяя двумя кулачками по чистой простыне, — Ещё и в такой..В такой день меня бросил! В исфет! В исфет!            Откидываясь назад, складывает руки на своем животе, дотрагиваясь до слегка холодного украшения. Тяжело вздыхая, Эва будто бы поникает и вся злость улетает. Приходит меланхолия и в голове уже ворох мыслей о том, почему с ней так поступили? Неужто такая нехорошая, испорченная..? Грубиянка, так ещё и писать не умеет?            “В столице наверное все рождаются умными, красивыми и не с кривыми пальцами..Вот он..Он и решил сделать себе подарок на Новый год..”            Тоска расплывается по грудной клетке, а на кончиках пальцах появляется желание скорее почувствовать приятное тепло его смуглой кожи. Хочется..А ведь именно сейчас её милого лекаря может ласкать любая столичная девица. Но какое право она имеет..?            Резко подскакивая с простыни, злость снова наполняет её. Как это его может трогать какая-то непонятная девка, которая наверняка глупая как камешки около Нила! Нет, это точно возмутительно!            — Д..Дурацкий праздник! Дурацкий день! Дурацкая жизнь! Не хочу я ничего!! Пойду..Пойду и утоплюсь! Всё равно нет никому дела до меня! — Шмыгая носиком, Гермопольская тянется руками к своему высокому хвосту и развязывает его, нервно отбрасывая резинку в сторону. Кажется, что истерика вот-вот нагрянет окончательно, но..            Она дёрнулась от неожиданности, когда в дверь постучали.            — Это Ливий!             Тут же девушка подскочила с кровати и наклонилась, чтобы поправить чуть смятые простыни. Улыбка, как назло, всё никак не хотела скрываться, а ведь Эвтида ещё минуты три назад была готова уже проклясть его за свое разбитое сердце. Она разволновалась, когда шлёпала босыми ножками по полу.             Подбежав к двери, Эва из Гермополя думает о том так мечтала провести первый Новый год с этим человеком. Потому чувство волнения давало о себе знать, вызывая лёгкий мандраж в теле, а также легкий холодок. Сердце стучало как бешеное и Эва толкнула дверь.              На пороге стоял вовсе не тот, кого она так ждала. Её лицо переменилось, а улыбка, как она того и хотела, вовсе исчезла.            — Тебе чего? — насупив брови, девушка строго окинула взглядом Рэймсса с ног до головы и поставила правую ручку на пояс.             — Хотел спросить, почему тебя сегодня на трапезной не видно? — мужчина отреагировал на смех охотников, переводя на них взгляд, — Целый день в поселение вас с Ливием…             Услышав такое любимое имя, Эвтида переменилась в лице и бросила строгий взгляд на Гераклионского, а следом произнесла:            — А ну иди отсюда. Давай! — шезму слегка повысила голос, — Отвлекаешь меня тут своей пустой болтовней!             Оставляя некроманта с множеством вопросов, девушка хлопнула дверью прям перед его носом, даже не дав возможности возразить. Она вернулась на кровать, но уже аккуратно усаживась на её край, чтобы не помять покрывало во второй раз. Сейчас Гермопольская уже откровенно злилась и даже больше на саму себя.               Так ждала его, так надеялась встретить этот праздник именно с ним..Возложила надежды, полностью позабыв о главном правиле черномагов — доверять только самому себе.         — Никто мне не нужен..Никакие лекари, особенно с какой-то там Пеллы..! В Исфет всё! Ненавижу! — Шмыгая носом, поправляет край оранжевой юбки и поникает взглядом, слегка всхлипывая от ужасного чувства внутри груди.                Бросили.            Ливий вообще не хотел никуда ехать. Первый раз, кажется, за всё время ремесла он предпочёл бы работе кое-кого другого, а, точнее быть, другую. Девушка из Гермополя засела в его голове и сердце так глубоко. И не стал он этому противиться, когда понял, что это взаимно. Оставлять её надолго не хотелось, прекрасно понимая, какой это для Эвы важный день.            Это первый Новый год с Эвтидой, и перед этим событием ему хотелось провести время именно за подготовкой. Однако утром, накануне Нового года, один из стражников мемфисского дворца помешал планам Пеллийского, объявив о срочном выполнении своего лекарского долга.            Но, как оказалось, наставник рекомендовал Ливия, как прекрасного лекаря, который мог бы оказать квалифицированную помощь.            Пеллийский вернулся быстро, насколько мог. Хвала Зевсу, всё обошлось, и жена фараона только отравилась и идёт на поправку. И уже вечером, будучи в хорошем расположении духа, мужчина привёл себя в опрятный порядок. А сейчас он, стоя у дверного проёма, слушал раздражённый женский голос, узнавая родную интонацию. Как девушка грозилась в пустоту о том, что ей никто не нужен.             Она сидела к входу спиной и под нос бубнила себе то ли слова успокоения, то ли зловещие планы отомстить заграничному лекарю и проникнуть в его сон, чтобы показать, кого он потерял. Гермопольская не слышала ни легкого шуршания с другой стороны её жилища, не ощущала взгляд пары глаз, который внимательно рассматривал оголенную спинку.            Обе ладошки покоились на её острых коленках и Эва переплетала между собой пальчики, продолжая чуть рвано вздыхать и стараться не проронить слёзы от досады. Запрокидывая голову, её ушек касается знакомый тембр голоса и она резко оборачивается, ощущая, как сердце падает в пятки.            — Да-а? — Издав тихий смешок, протягивает Ливий и позволяет себе переступить порог жилища, — Какие мы грозные!             “Ливий!!!”              Упиравшись ладошками на свою уже вновь помятую постель, девушка сначала так искренне и радостно улыбается, оборачиваясь и действительно видя Пеллийского на пороге своего дома, а не снова некроманта, который пытается её достать. Однако гордость Эвтиду не оставила и потому улыбка сходит точно также быстро, как и появляется.            — Т..Ты!! —  Подскакивая с кровати, быстро подходит к мужчине и как бы повторяя его позу, складывает руки у груди, вскидывая бровку. В глазах кипела перевозбуждение эмоций от того, как сильно она счастлива его видеть.            — И что ты пришёл?! Я тебя не ждала!            Фыркает, осматривая его с ног до головы, особенно заостряя взгляд на его шее.            — Ты..Ушёл! Оставил меня! Выбрал своих столичных девиц! — От злости и какой-то доли ревности от того, что в её мыслях его кто-то трогал, Эва подходит и пихает его в плечо, как бы намекая на то, чтобы он уходил.            Облокотившись о стену спиной, Ливий скрещивает руки у груди и едва переставляет ногу поверх другой. Эва продолжает злиться, но каким-то образом ей удаётся делать это так забавно, что состроить такой же серьёзный вид у лекаря не удавалось. Шезму вызывала лишь умиление от того, как сильно она его отчитывала за оплошность.            — Ладно, если моя милая госпожа так хочет, я… — Мужчина блефует, когда медленно он разворачивается спиной к Гермопольской, якобы намереваясь уйти. Ведь знает он, что Эва так просто его не оставит. Угол губ приподнимается сильнее от того, как девушка реагирует на его действие.            — Проваливай! — И мужчина..Действительно делает то, что она ему говорит. Опешив от этого, её рот приоткрывается в немом шоке и Гермопольская про себя хнычет.            “Не-ет! Ты должен наоборот остаться!!”            — В..Стоп! Я вообще-то не до конца тебя отчитала! — Хватая его за руку, слегка останавливает и ждет, пока он обернется.            Не успев ступить и шагу, Пеллийский чувствует хватку на запястье, и от этого подавляет смешок, намеривавший выйти наружу. Как и предполагал, девушка не захочет отпускать его прямо сейчас. И сам уходить он очень не хотел, и потому, развернувшись, он прошёл вдоль комнаты и ровно сел на край кровати.            — Сначала я тебе всё выскажу, а потом можешь уже идти хоть..Да хоть к сразу всем столичным девкам!            Складывает руки у груди и внимательно рассматривает его спину и чувствует внутри себя непреодолимую тоску. Так соскучилась шезму по нему, что не может нормально на ногах стоять.            — Ты..Ты вот строил из себя такого благородного человека, а сам..!! Взял и уехал! Чего вернулся-то, что-то забыл здесь? — Прожигает его взглядом, вдыхая приятный аромат малины и шафрана..             Исфет, теперь ещё сильнее хочется коснуться любимого лекаря.            — Прямо-таки, к столичным девкам.. — Улыбка Ливия становится шире, когда Эва, расхаживая по комнате, машет руками и распинается, отчитывая его за неподобающее поведение, будто нашкодившего мальчика.            Мужчина не испытывал стыд или вину, поскольку точно знал, что долго злиться она не будет. Её слова — последствия разлуки, длиною в день, а потому её бурная фантазия выливалась в слова о том, что он её бросил. Но Ливий знал, что Гермопольская в нём уверена, ведь никогда раньше он не давал ей повода усомниться в своих серьёзных намерениях.            — Милая… Мне нужно было отъехать по работе, а разве я мог разбудить тебя, когда ты так сладко спишь?                     Наблюдая за тем, как он сел поудобнее на её кровати и так спокойно объяснял про причину отъезда, девушка сложила руки на груди и насупилась. Нет, это беспредел!             Он усмехается и наблюдает за тем, как личико Эвтиды меняется, злясь ещё сильнее. Такая миниатюрная и милая она продолжала наворачивать круги по комнате, порой останавливаясь, чтобы погрозить пальчиком или топнуть ножкой.            Гермопольская переживала весь день, стараясь не накручивать себя. Ровно так, как Ливий этому учил. Пыталась не верить своим паранойям и считала каждую минуту в своей голове, расхаживая весь день по поселению. Конечно, пришлось столкнуться с эпистатом и придумать отговорку для того, чтобы объяснить свои прогулки на территории Фив, однако это не сравнится с тем, что она испытала под вечер.            Грусть, тоска, ревность, злость, потребность в нём. А что испытывал такой спокойный Пеллийский, который, казалось, смеялся сейчас над ней?!            — Ну… У жены фараона было отравление, но за мной послали придворного гонца.  — Устав сидеть прямо, Пеллийский вытягивает ноги, а руками опирается чуть назад. Наклоняет голову чуть в бок, не переставая улыбаться и рассматривать свою милую госпожу.            — Жена Фараона говоришь? Догадываюсь, как ты мог её лечить! Агрх!            “Исфет, я ненавижу эту жену фараона!!!”            Эва всё ещё злится на него и чуть ли не переворачивает всю хижину, продолжая ругать, а Ливий преспокойно слушает её, наблюдая за её забавностью.            — Вот..Однажды проснешься, а меня вот тоже так не будет! Молча уеду в столицу..С эпистатом!            “Да лучше в Дуат пойду, чем с этим поеду куда-то..”            Мужчина внезапно окидывает милую госпожу презрительным взглядом, подняв одну бровь, когда та вдруг сказала, что отправится в столицу с эпистатом.            Девушка скидывает брови и утвердительно кивает, смотря на Пеллийского лекаря, который также вскинул брови и удивился такому сильному заявлению.            — С эпистатом? Ишь, чего удумала? — Он проговаривает это удивлённо, но никак не возмущённо. Знает ведь, что Эвтида говорит это нарочно, желая вызвать те чувства, которые испытывает она. Однако даже когда она произносила это не в серьёз, Ливий чувствовал толику ревностного чувства и нежелание видеть то, как Гермопольская отправляется с кем-либо из поселения.            — А что? Только тебе можно уезжать к каким-то там женам Фараона?! — Фыркает, сразу же визуализируя в голове женский портрет неприятной женщины, которая может иметь взгляды на её Ливия.            Подходит к нему чуть поближе, осматривая повнимательнее. Она донельзя соскучилась по нему! Так хотела прикоснуться, крепко обнять, поцеловать и сесть к нему на коленки, чтобы наконец почувствовать себя поспокойнее. Разлука в целый день казалась самым страшным испытанием.            Пеллийский на мгновение опускает взгляд на ноги, а затем вновь поднимает глаза на милую госпожу, которая, в свою очередь, незаметно приблизилась к нему, дабы разглядеть его лицо. Оно выражало лишь искренний взгляд и всё ещё лёгкую улыбку от девичьей реакции.            “Ну какая же она презабавная!”            — Эва..Я всего лишь дал ей мятный отвар, — Он облизывает губы и, оставаясь в той же позе, наблюдает за Эвтидой и слышит, как она злится ещё больше из-за того факта, что мужчину вызвали во дворец.            Они были в самом начале своего пути, поэтому нехватка ощущалась остро. А Эвтида, к тому же, боялась. Была уверена в своем лекаре, но понимала, что может не дотягивать до столичных или греческих красоток, которые могут виться вокруг такого завидного мужчины. Хотелось сгрызть все ногти от нервов. Привычка, от которой она избавилась ради любимого Ливия.            — Всё! Я всё тебе высказала! Можешь идти к кому хочешь! — Разворачиваясь, топает босыми ножками к столу и усаживается за него, демонстрировано отворачиваясь от любимого. Выпрямляет спинку и закидывает ногу на ногу. От нервов прикасается к своему украшению на талии и нервно теребит его.            “Только не уходи, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста..Скажи, что ты хочешь со мной остаться и я сама к тебе на шею кинусь..!! Клянусь, только не уходи..”            Издав тихий смешок, он на долю секунды прикрывает глаза и встаёт с кровати, чтобы медленно и почти тихо подойти к столу, за которым сидела шезму.                    Внимательно вслушиваясь в действия Пеллийского, Эвтида буквально перестаёт дышать. А что будет, если он правда уйдёт..? Побежит за ним и извинится за такой всплеск эмоций? Будет умолять остаться рядом с ней?            А вдруг откажет? Оттолкнет и пойдет дальше, изъявляя желание остаться с ней не больше, чем друзьями? Эве так страшно сейчас. Она не хочет знать ту страшную правду, к которой не готова. Хочет его рядом и провести с ним не только эту волшебную ночь в году, но и всю жизнь. Доверить все секреты, все потайные желания и доверить саму себя.            Ведь именно такой подарок хотела преподнести своему милому господину. Доверяла всецело и хотела закрепить за ними то, что он её обладатель, а она его.            Нервно сглатывая, Эва слышит скрип пола и на несколько секунд женское сердечко замирает. Неужели уходит? Вот так оставляет её и всё то драгоценное, что было между ними? Расстраиваясь пуще прежнего, поникает головой, переставая контролировать осанку и чувствует, как перед глазками образуется пелена слёз, которая вот-вот выйдет наружу.            — Ты такая милая, когда отчитываешь меня…Ты знала? — Ливий наклоняется и прижимается всем телом к ровной женской спинке, а затем обнимает свою милую госпожу за плечи, трепетно прижав к себе.            От такого комплимента милая госпожа слегка краснеет и смущается, кладя ладошки на свои коленки и чуть сжимает их. Пеллийский мурлычет будто бы кот и Гермопольская желает приласкать его. Так крепко и нежно-нежно..Так, как она умеет себя вести только с ним.            Сильные мужские руки крепко обнимают девушку, оставляя все сомнения и грусть позади. Прижимает её к своей широкой груди и любимый аромат малины с шафраном укутывают Эву в такие спасительные прикосновения. Сама ведь не представляла, как соскучилась..            “Не ушёл!! Мой Ливий не ушёл!”            — И что, ты совсем по мне не скучала? — А затем чуть тише, почти мурлыча, дополняет: — А я вот соскучился.            Оборачиваясь на мужчину, Эва смотрит ему в глаза, ощущая, как собственный взгляд горит от всех тех чувств радости внутри неё. Завороженно смотрит, слегка улыбаясь.            Но такая маленькая улыбка передает столько теплых чувств её мужчине.            — Ну..Может быть чуть-чуть и скучала по тебе.. — Шутливо и наигранно закатывает глаза, бегая глазками по полу, а следом поднимает вновь на него свой взгляд и сдерживая порыв несколько секунд, улыбается.            Ливий утыкается носом в изгиб шеи девушки, медленно вдыхая сладковатый аромат масел. Он прикрывает глаза, наслаждаясь нежностью и своей девочки, которая пыталась показать себя такой строптивой. Мужчина только ближе жмётся к Гермопольской, параллельно с этим ведя кончиком носа по шее. Так ластится и хочет, чтобы Эва начала вести себя с ним так же. Чтобы приласкать и показать, как она важна для Пеллийского.            — Нет..Я очень по тебе соскучилась! — Слегка хихикает и подрываясь с места, встает на табурет, на котором сидела до этого и опираясь на плечи своего любимого, крепко прижимает его к себе, обнимая, — Я очень скучала, Ливий! Очень!            “Мой Ливий меня не оставил! Он со мной!! Навсегда! Потому что мы встретим Новый год вместе!”            Пеллийский выпускает Эвтиду из объятий, когда она подрывается и пищит, как сильно она соскучилась. Улыбка на лице Ливия растягивается сильнее, и он становится напротив шезму, которая стала на табуретку и потянула к нему свои ручки.            Черномаг прикрывая глазки, зарывается носиком в его волосы, всё стараясь крепче вжаться в него, стоя на стуле.            — Больше никогда так не уезжай..Всегда предупреждай меня! А ещё..Ещё лучше вообще бери меня с собой! Мой милый лекарь.. — Обхватывая его шею покрепче, хочет уже обвить торс ногами, чтобы оказаться на руках, но..            Чуть стесняется этого. Вдруг мужчина не хочет взять её на ручки..?            — Хорошо-хорошо, моя милая госпожа. Всё будет по-твоему, —  Пеллийский успокаивающе поглаживает Эву по спинке и вместе с этим несколько раз целует её в плечико. Протягивает свои руки и позволяет Эве полностью закинуть ручки на его предплечья. Сам же притягивает малышку поближе к себе и в охапку обнимает её за талию. Волнительно облизывает губы, когда чувствует, как девушка зарывается носиком в его копну.            Он думает над тем, чтобы не стоять вот так, а уже присесть за стол, либо же вернуться на кровать, но когда Ливий собирается отпустить девушку, она будто сильнее вжимается в плечи и сама же корпусом льнёт к мужчине. Он ещё раз предпринимает попытку отпустить девушку, но та не поддаётся.            — Пока ты там развлекался с этой дурацкой женой Фараона, я, вообще-то, очень сильно переживала, — Чуть отстраняется от него и вскидывая бровь, смотрит.             Лицо Ливия находилось достаточно близко к полной девичьей груди, которую скрывал оранжевый лиф. Отчасти Эвтида была смущена от такой близости, но..Мысли, которые преследовали женскую голову последние несколько дней наталкивали на то, что всё правильно и ей просто нужно привыкнуть. Она хочет быть ближе к нему и доверить мужчине ещё вторую частичку себя, помимо души.            — Ты всё-таки негодяй.. —  Пеллийский успокаивающе её гладит, потому вихрь чувств перестает крутиться внутри. Она в безопасности и комфорте, а главное — с ним, не одна. Оглаживая плечи, перекладывает обе ладошки на чуть кучерявые каштановые волосы и чуть оттягивает их. Хихикает, несильно портя прическу своего мужчины.            И ведь правда весь день был какой-то не такой. Мелкие проблемы навалились, раздражение ко всему поселению проявилось..А сейчас, когда её лекарь любимый был рядом, всё казалось сущим пустяком. Главное, чтобы больше никогда так не уезжал.   — Не хочешь присесть?            Чувствуя, как Эва отрицательно машет головой, Пеллийский прижимает к себе девушку сильнее, дав ей ещё больше возможностей для того, чтобы прочувствовать его всеми фибрами души. Тут мужчина опускает голову и видит, как Гермопольская переминается с ноги на ногу, будто готовится к бегу или прыжку. Тогда Ливий издаёт тихий смешок и делает хватку слабее.            “Мой маленький котёнок..”            — Чего же ты мне сразу так и не сказала? — Опускает ладони под бёдра девушке и ждёт, когда она подпрыгнет, обхватывая мужчину ножками, чтобы он мог взять её на руки.            — А вдруг ты не хотел этого. Вот и промолчала.. — Подпрыгивает, параллельно этому чуть слышно ойкает и оказавшись полностью на нём, только крепче обвивает сильное, мужественное тело. Потянувшись, чмокает его в щечку несколько раз и умиротворенно вздыхает.                    Кажется, всё, что она хотела, сбылось.            — Не хотел? — Мужчина подхватил Эвтиду под бёдра в тот момент, когда она подпрыгивает и обвивает его тело ногами. Прижимая девушку к себе, подходит к кровати, на которой он сидел до этого, — Эва, моя милая госпожа. Твои желания — это мои желания. Запомнила?            Спокойно проговорив это, с Эвой на руках Пеллийский усаживается поперёк кровати так, чтобы облокачиваться спиной о стену. Одну руку перемещает чуть выше, и его подушечки пальцев невесомо проходятся вдоль позвоночника, вызывая тем самым едва заметные мурашки. Ухмыляется, чувствуя реакцию кожи, которую девушка пыталась скрыть.            — Кстати..Почему это я негодяй? —Решительно взглянул на неё, улыбаясь в ответ на её довольное личико. Сам же почти тает от того, как она жмётся к нему сильнее и, словно ласковая кошечка, начинает ластиться. Глядя на свою милую госпожу, не понимает, как вообще у него хватило сил оставить её в Фивах и уехать в столицу, даже если работа этого требовала.            Не прекращает касаться спинки, прижимая Гермопольскую к себе за талию второй рукой.            — Ты негодяй.. — Крепче держась за него, удобнее устраивается на коленях. На улице вечерело и поднималась сырость, а из-за этого становилось прохладнее. Сильнее прижимаясь к телу господина также в целях и согреться, девушка чуть дернула плечами и подумала о том, что нужно закрыть окна ставнями, однако сидеть на ручках у Пеллийского казалось куда более заманчивой идеей, чем какие-то окна, — Потому что теперь мне надо контролировать тебя! Следить за тобой, чтобы тебя никто не забрал и не увез никуда. Всё на мне в этих отношениях, ох-ох!            — Контролировать? — Он машинально облизывает губы и украдкой опускает свой взгляд на губы шезму.            — А вдруг тебя решат украсть? — Вскидывает брови, чуть приподнимаясь над ним и обнимая за шею, окольцовывая. Улыбается, чмокая его в нос и всё больше навесая над мужчиной.            — Тебе не нужно меня контролировать для того, чтобы я не уехал куда-то далеко, — Пеллийский чуть стискивает девушку, а затем ловит на себе её строговатый взгляд и показывает белоснежную улыбку, — Ведь я сам никуда не хочу деваться от тебя. Хотя знаешь..?             Мужчина совсем чуть ёрзает, устраиваясь поудобнее, и сам же прижимает к себе Эву поближе. Чтобы прохладный ветерок не давал ей замёрзнуть, и чтобы поближе к нему была.            — Я бы был очень не против, если бы ты следила за мной и всё время была рядом. Да и к тому же, меня никто не украдёт, но.. Украсть тебя к себе я бы очень хотел            Шезму издает смешок и переводит взгляд на его губы, а ладошками накрывает щеки. Взгляд становится куда серьезнее, а напряжение от желания увеличивается, ведь Эвтида ловит себя на мысли о том, что они так и не поцеловались. Весь день без поцелуев!            “Хочу тебя поцеловать..”            Однако девушка слишком неопытна в этом. Хоть и прошло достаточное время с момента её первого поцелуя, как и в целом и их первого, Гермопольская продолжала считать, что не умеет это делать так же хорошо, как и её милый лекарь.            Ненавидела в себе эту черту, но не могла перестать сравнивать себя с другими женщинами, которые были у него. Хочется быть лучшей для него, как и он для неё. Эва была почти уверена в себе, но продолжала каждый день думать о том, как именно стать идеальной женщиной для своего милого господина.            — Ливий..А какой подарок ты хочешь на Новый год? — Смотрит на него сверху-вниз, перед этим отстранившись от плеча.            “Вдруг он посмеется над моим?”            — Ты и есть мой главный подарок. Вся-вся прехорошенькая моя.            — Ливий, — Становится чуть серьезнее, но отвлекается на комплимент о своем наряде, слегка мешкаясь и пряча улыбку. Пальчиками чуть тарабанит его шею, а следом поглаживает, — Я..Твой главный подарок?            Глазки будто бы искрятся ещё сильнее, когда её возлюбленный согласно кивает головой и Эвтида понимает, что хочет, чтобы всё совершилось именно сегодня. Окончательно подарить себя. Это кажется самым правильным решением. Совершить это в новогоднюю ночь.            “У него потребности к тому же..Я должна порадовать своего любимого за почти хорошее поведение.”            Милый господин окидывает девушку взглядом, детальнее рассматривая наряд, который так правильно облегал точеную фигурку. Ливий заметил его ещё раньше, но возможность разглядеть одежду поближе предоставлялась только сейчас. Оранжевый лиф искусно подчёркивал аккуратную грудь, а низ наряда так эстетично смотрелся на округлых бёдрах и ниспускался к стройным ножкам. А эти два элемента одежды разделяло металлическое украшение с камнями, такое подходящее в этот образ.            — Тебе так идёт этот наряд.. Ты прям сияешь у меня, — Ливий улыбается и руку со спины перекладывает к личику, убирая мешающие волоски, лезущие в глаза. А грудь в таком аккуратном, оранжевом лифе, лишь больше сжимается между собой и оказывается почти что впритык к милому лекарю. Эва хотела одеться именно так для него. Ей нравится слышать комплименты и замечать мелкие взгляды, которые заставляли её саму гореть. Быть желанной самим Пеллийским казалось самым высшим достижением в жизни юной девушки.            — А я этот наряд специально для тебя надевала..Я очень хотела, чтобы он понравился тебе, мой хороший! — Улыбается ему и тянется, соприкасаясь своим лбом с его. Она любима и также горячо любит в ответ. От того и понимает, как счастлива сейчас. И несомненно, она хотела всё больше радовать его. В глубине души давно мечтала о раскованных прикосновениях и смелых движениях. Сама не знала каких чувств ждать и понравится ли..Удавалось только украдкой слышать про этот интимный процесс от знакомых.            Однако с появлением Ливия в её жизни Гермопольская думала о том, что очень хочет попробовать. Перебороть свой страх..Ведь к тому же, лекарь знал обо всём. Она уверена в нём больше даже, чем в себе.            Пеллийский расслабленно улыбается, продолжая поглаживать щекочущими прикосновениями девичью спинку. Взгляд девушки задерживается на нём же, и Ливий замечает это, вопросительно наклонив голову в бок.            — Для меня? Выбирала наряд и думала обо мне? — Его улыбка становится шире от одной только мысли, что его возлюбленная надела наряд специально для него.  Он ведь тоже кое-что выбирал, думая об Эвтиде из Гермополя.            — Я..Я в последнее время когда выбираю наряд..            “Думаю о том, чтобы тебе понравилось. Чтобы ты продолжал думать о том, что я самая красивая!”            — Эм..С-стараюсь сочетать! — Кивает головой, стараясь сделать вид, что так оно и есть. Просто проблема Эвтиды была в том, что выглядит это достаточно нелепо, — Ну и..Возможно думаю о том..Чему ты обычно больше всего даришь комплименты, — Слегка улыбается и спуская одну ручку с его шеи, поправляет его одеяние на груди, расправляя всё.            — Но я хотела у тебя спросить.. — Эва опускает взгляд вниз и собираясь с мыслями, облизывает пересохшие губы, смотря на его торс. От чего узел в животе слегка затягивается. Почему-то появляется желание облизнуть каждый кубик его пресса и Эва чуть краснеет от таких смелых мыслей.             “Мы ещё не целовались!!”            Ливий следит за взглядом шезму, куда он направлен, и замечает, как она разглядывает его тело, а именно неприкрытые его части. Следит за реакцией, но пока плохо понимает, что та чувствует.             Пеллийский расслабленно улыбается, продолжая поглаживать щекочущими прикосновениями девичью спинку. Взгляд девушки задерживается на нём же, и Ливий замечает это, вопросительно наклонив голову в бок.            — Можно я тебя поцелую..?            — Зачем спрашиваешь? — Их лбы плотно соприкасались, и мужчина на секунду прикрывает глаза, тянется носом к её кончику носика и соприкасается им. Тихо усмехается и, шепча, чуть отстраняется, но не смеет разрывать контакт лбов, — Ты хочешь поцеловать меня сама, или тебе нужна моя помощь?            Слушая его вопрос, Эвтида чуть вскидывает бровку и посматривает на него. Дикая кошечка пытается быть ласковой к своему обладателю, потому игриво улыбается, проговаривая:            — А давай сначала я, а потом ты..Подправляя мои ошибки, — Эва приоткрывает губы, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. Волнение накрывает с головой, а также странное чувство тяги к мужчине.              Он не прекращает прижимать к себе Эву поближе. До Ливия доносится сладкий аромат, и ему очень сильно хочется сейчас зарыться кончиком носа в шею милой госпоже и глубоко вдыхать её собственный запах, который так сильно нравился мужчине. Он не может объяснить, как он чувствует естественный запах и почему так сильно хочется вдыхать его.            Пеллийский закусывает губу, ещё раз проходясь взглядом по Эвтиде. Как она льнула к нему, такая ласковая и бархатная, как ластилась и хотела быть ближе к Ливию. Он так любит её за то, что она вот такая есть. Ни с кем она себя так не ведёт, только с ним. Когда наступит время, в будущем, он уверен, будет первыму шезму. Первый покажет, как это может быть приятно. Покажет, как люди могут искусно любить. Будет первым, кто научит её получать ласку и удовольствие.            — Давай.. — Выдыхает мужчина, — Поцелуй меня. А после я буду учить тебя, как можно ещё.            Его сердце в тисках от предвкушающего ощущения, по которому так сильно соскучился. И вот он медленно и постепенно приближается к своей девочке. Эва из Гермополя почти касается его губ, но стук в дверь отвлекает обоих, а Пеллийский почти рыкнул от того, что их отвлекли.             Эпистат, решивший быть ещё более надоедливым в последний день в году, устроил обход поселения, дабы удостовериться в том, что все были в Фивах. Дойдя до жилища заносчивой неферут, он постучал в дверь жилища несколько раз сильными ударами и прождав секунд тридцать, решил окликнуть:            — Эвтида, я знаю что ты пошла в жилище после ужина. Выйди.            Ливий обхватывает плечи Гермопольской в охапку, как бы укрывая в своих объятиях от зла, где безопасно.            — Исфет.. — Выдыхает он и ослабевает хватку, когда слышит грозный голос Мемфисского.            Слыша басистый и тяжелый голос эпистата, Эва лишь закатывает глаза и внутри её передёргивает от злости. Да как же он надоел ей за это время! Нагружал письмом, вечно критиковал и будто бы следил за ней больше остальных. Так ещё и мешает провести время с любимым человеком, с которым она, вообще-то, очень долго не виделась.            Эва переходит на шёпот, смотря в глаза Пеллийского: — Давай сделаем вид, что меня здесь нет..? И тебя..! Или..            И насупившись, Гермопольская уже действительно собирается вставать, чтобы предъявить Мемфисскому весь запах своих претензий. Сжав кулачки, отстраняется от Пеллийского, но мужчина сам её останавливает, говоря о том, чтобы она отдыхала. Внутри разливается тепло от того, что за неё вступаются. Решают проблему, чтобы та лишний раз не напрягалась.            Лекарь спокойно подрывается, предварительно отсадив Эву от своих колен. А затем поглаживает по плечу.            — Ложись-ложись, я открою, — Ливий решает позлить Амена, заставив ждать ещё несколько секунд, потому медленно подходит к выходу и также медленно отрывает дверь жилища.            — Хорошо, я подожду, —  Говорит черномаг, а следом улыбается и пересаживается на кровать, свесив ноги и откинувшись на спины, кладя обе ладошки к себе на животик. Грудь слегка расходится в обе стороны и Эвтида на всякий случай проверяет, не видно ли ничего лишнего.            Странное, казалось бы, необычное чувство расходится по всему телу. Какая-то тяга именно к Ливию, эпицентр который, кажется, где-то ближе к её бедрам и тому самому месту между ног. Эва из Гермополя будто никогда не испытывала нечто похожее. Мысль об оголенном прессе её мужчины приходится импульсом.             Какое-то..Непреодолимое желание сжать свои ножки, что она и делает. Закидывает ногу на ногу и прикусывает губу, чтобы не пискнуть от приятного ощущения, которого с каждой секундой становится всё мало. Чуть выгнувшись в спине, девушка аккуратно поглаживает свой животик и в голову проникает мысль о том, что это мог бы делать Ливий.            Становится ещё лучше.            “А если я сейчас..”            От мысли отвлекают голоса в дверном проходе, потому резкое помутнение в светлой голове заканчивается и привстав на локтях, молодая шезму пытается сосредоточиться.            “Исфет, что это за чувство такое приятное было..?”            Лекарь, высунув голову, встречается со строгим взглядом, а затем качает головой и выходит из хижины, прикрыв двери.          — Чего тебе, эпистат? Уснула она. Может мне ей что передать? — Складывает руки у груди.            — Мне в своем жилище нужна она. У меня вечерних обход, чтобы все на месте не были. А вот что ты здесь делаешь? — Дверь открывается..Но вместо хитрой пары глаз, он видит лекаря. Лекаря из Пеллы, который по-видимому тоже был недоволен тем, что их потревожили. Амен вскидывает брови, а следом ещё больше их хмурит у переносицы.            “Давно не наказывал её? Или что, плохо ей стало или развели здесь невесть что?”            — Иди к себе, лекарь из Пеллы. Потому что ты тоже должен быть в своем жилище, пока я не дошел до него, — Хмыкает и чуть приподнимает уголок губ, как бы ухмыляясь, — И Эвтиду мне позови.             Ливий строго окинул эпистата взглядом и крепче скрещивая руки на груди, облокачивается о дверь, как бы перегородив дорогу. Желание защитить Эвтиду преобладало сильнее, чем какие-либо нормы морали. Мемфисский нахально уставился на лекаря, ожидая, когда тот пропустит его вглубь жилища и даст возможность обрыскать всё и везде.            — Мало ли, чем тут люди могут заниматься. Ты нарушаешь личные границы, вот так требовательно вламываясь в чужой дом, — Не отрывая взгляд от холодных глаз, Пеллийский на полном серьёзе отстаивал честь шезму, — Патрулирование же ночью всегда.            “Или ты решил всех допросить вечером, чтобы ночью надраться с охотниками и не думать о какой-то там работе?”            — Рядом с тобой дышать нельзя, если уснул. А сам решил, что можешь писарей допрашивать, когда те спят? Хоть какое-то уважение имей, — Запускает пальцы в волосы и медленно проводит по ним ладонью, — Ты с утра до ночи заставлял её переписывать никому не нужные свитки, бедняжка света белого не видела. Так дай же ей хоть в великий праздник выспаться.          “Я тебя защищу, моя милая госпожа. Ты не будешь плясать под его дудку.”            Амен явно не ожидал того, что Пеллийский лекарь начнет так рьяно защищать молодую шезму. Он не хотел отступать и всё-таки желал увидеть Эвтиду, чтобы ночью ничего не отвлекало его от работы, а поручить данную работу никому другому не мог. Ведь контролировать этого горе-писаря хотелось именно ему. Непокорная неферут к тому же была дерзкой и упёртой, поэтому Мемфисский решил сам заняться ею.            — Она обычно расхаживает по всему поселению до ночи и трётся где попало, а здесь уснула пока ещё даже не стемнело? Не верится мне, лекарь, — Усмехается и перемещает вес на одну ногу, начиная уже злиться на Ливия за то, что тот не пускает его в жилище, — И посмеешь лезть в наши с ней рабочие вопросы? Будешь критиковать то, как я веду дела?            — Я..? Ни чуть, — Мужчина, слушая Амена, вдруг поджимает губы. Чувствует какое-то ощущение, будто его пытаются унизить. Словно он "на соревнованиях", где кто-то, кто якобы рангом повыше и кому давит корона, пытается командовать и устанавливать свои порядки, — А что насчёт тебя? Нарушаешь личное пространство, лезешь во взаимоотношения двух людей.            Ливий выпрямляется, отходя от двери, и смотря в глаза эпистату.          — Работа работой, эпистат Амен, но и о нормах морали тоже не забывай.            — Хорошо. Развлекайся с горе-писарем сейчас, но будь уверен, что я просто так не оставлю это. Завалю её работой, чтобы рано домой не возвращалась, — Окинув злостным взглядом лекаря, разворачивается и уходит прочь.            Пеллийский глубоко вдохнул, ведь устал уже спорить с Мемфисским, и напоследок кинул небрежное:          — С наступающим праздником, — И развернулся к хижине, хлопнув дверью прямо перед носом Амена.            Эва же в этот момент старается отделаться от желания вернуться к таким приятным мыслям, которые отдавались током по всему телу.Дотошный эпистат всё хотел ввалиться сюда и в очередной раз предстать к ней, а может, ещё и дело ей какое-нибудь придумать. У Эвтиды были совершенно иные планы, поэтому точно не до горы мышц ей было.            Переворачиваясь на животик и беря свою подушку, кладет её около своей груди, как бы прикрывая и укладывается лицом в эту самую подушку. Ножки поднимает и чуть болтает ими в воздухе.            “Исфет, этот Амен уже на моего любимого там уже глаз положил? Я прокляну его!”            Сглатывая и посматривая в сторону двери, Эва из Гермополя чувствует, что её бюстгальтер как-то иначе ощущается на молочных железах. Кажется..Будто бы до этого она не чувствовала его так конкретно. Чуть хмурясь и задумываясь, Гермопольская будто бы ещё ощущает свои стоячие соски, что является непривычным.                    “Почему так..Ощущается?”            Опираясь на подушку локтями, она опускает голову вниз и рассматривает свою ложбинку груди, искренне задумываясь о том, почему вдруг всё так стало ощущаться.. И почему захотелось прикосновений именно её лекаря.            “Исфет!”            Девушка отвлекается на резкий хлопок двери и видя вернувшегося Ливия, резко привстает на колени, чтобы перестать так демонстрировать свою грудь.            Мужчина совсем тихо бубнит себе под нос, мысленно отвечая на слова эпистата про то, что он заставит Эву днями переписывать свитки. Переводя взгляд на девушку, взору мужчины попадает лишь то, как Эвтида уже выпрямилась из лежащей позы. Пеллийский подходит к кровати, чувствуя бедром маленький груз кармашка штанов. Он садится вплотную к Гермопольской, и лёгкая улыбка на его лице становится виднее. — Ну что? Поговорили? Теперь он хочет меня убить..? — Нервно улыбаясь, говорит Гермопольская            — Нет же… — Тянется рукой, чтобы поправить волосы и перекинуть их на спинку, — Так.. По угрожал в своём стиле.             Пеллийский усаживается поудобнее и попутно тянет на себя милую госпожу, прижимая её к себе спинкой к нему. Теперь она облокачивалась об него.            — Ну да..Убить меня он хочет уже давно, — Издает смешок и усаживаясь поудобнее на коленках, внимательно смотрит на Пеллийского.            И сердце начинает так быстро биться ему в ответ. Всё тело будто бы отзывается на мужчину. Хочет коснуться его..Хочет, чтобы он потрогал её, хочется ласки. Прижимая к коленкам подушку, девушка закусывает губу и задумывается, внимательно скользя глазками по открытым участкам тела.            “Я никогда не обращала внимание на то, какое у него красивое тело..”            Эвтида конечно же замечала то, насколько Ливий хорош собой. Подтянутое, крепкое тело и одежда, которая демонстрировала пресс. Однако сейчас девушка почувствовала такое сильное желание рассмотреть все его части тела внимательнее. Приятный жар всё больше исходил от места между ног, а ноги продолжали сжиматься между собой.            Лекарь же вспоминает о том, что именно хранится у него в кармане так долго, а потому решает, что эта вещь уже должна быть у его будущей обладательницы. Хочет сам лично надеть её на шейку девушке, осчастливив её таким красивым подарком, так подходящем ей.            — Но я не позволю ему пользоваться твоей беззащитностью. Если у тебя будут какие-то проблемы с ним — сразу говори мне. Ты поняла? — Мягкий голос доносится около девичьей макушки, ведь он потянулся к ней, чтобы чмокнуть несколько раз, — Кстати… У меня для тебя кое-что есть. Хочешь узнать, что это?            Гермопольская елозит по белоснежной простыни и чувствует невероятное удовлетворение от того, как она трется об простынь. Выгибаясь в спинке, у неё сильно краснеют щечки и осознавая, что прямо сейчас с ней на кровати сидит её мужчина, ещё больше вгоняют в краску. Однако внутри сознания появляется непрошенная мысль о том, что она хочет, чтобы это Ливий коснулся её прямо там. Эта мысль отдается сильной пульсацией и она нервно сглатывает.            “Исфет..Я с ума уже сошла..!! Что это, ох..”            Решая, что так продолжаться не может, Эва из Гермополя лихорадочно бегает глазами по своей комнате, чтобы найти причину своего отвлечения и вспомнив о еде, резко подскакивает с кровати. Только потом до бедняжки доходит, что Пеллийский подготовил что-то для неё.             — А..? Что?!            Лихорадочно встав и как-то нервно обернувшись на Ливия, улыбается ему. Нервничает, ведь не понимает, как контролировать свое состояние.            “Что есть..? Новость какая-то..? Плохая?!”            Эва преграждает мысли Ливия. Он увидел сначала боковым зрением, как как она отсаживается, а после и вообще чувствует, как прогнутый матрас выпрямляется. Мужчина поворачивает голову и мажет взглядом по своей милой госпоже, начиная рассматривать её ровную, прямую спинку, которую почти полностью видно благодаря покрою топа. Сейчас спину перекрывали кончики волос, которые шезму распустила, и когда она замотала головой, распрощался локоны, они так изящно подпрыгнули, ложась на утончённую спинку.            Ему моментом захотелось перекинуть волосы на одну её сторону и начать покрывать поцелуями спину и шею.            Помотав головой, мужчина старался отвлечься от мыслей столь манящей девушки, которая так же привлекала своё внимание бёдрами, которыми она будто случайно виляет во время походки. Ливий облизывает сухие губы и моментом переводит взгляд на что-нибудь ещё помимо его девочки в оранжевом наряде, так нагло оголяющем некоторые участки тела.            “Такая она желанная…”            — Я..Для начала я сама хочу кое-что дать тебе, — Встав с постельного места и поправив юбку, шезму оборачивается к нему спиной и идет к столу. Сильное напряжение между ног начинает сопровождаться влажностью и девушка чуть хмурится. Подходя к столу, ощущает себя донельзя неловкой от того, как она подскочила и помешала мужчине что-то рассказать.            От нервов девушка перебирает свои волосы и поправляет их, оставляя распущенные прямые локоны за спиной. Так старалась над своей прической и высоким хвостом, но из-за ожидания распустила всё, что делала.            “Надеюсь распущенные волосы ему тоже нравятся.”            Эва, кажется, сама не имела представления того, как именно она влияла на Пеллийского. Он мужественно обходил все свои желания, которые появлялись лишь при одном упоминании Эвтиды, но вот сейчас ему хотелось коснуться, потрогать, приласкать, вылизать. Ещё ни на кого никогда он так пылко не реагировал, как на неё.  И в то же время уважал желания Гермопольской. Мало того, что у неё был страшный детский опыт, который привёл к последствиям. Ещё и сам факт недавно начатых серьёзных отношениях может наверняка смущать такую девушку, как она. Ливий знал, что она не из тех, кто при первой возможности получит своё. Он понимал, что она должна быть морально готова. И когда она захочет стать ближе... Он сделает абсолютно всё, дабы подготовить, а в будущем и показать, как может быть хорошо друг с другом.            Прочищая горло и опираясь руками на стол, скрещивает ноги и бегает глазками по предметам. Потянувшись, стягивает покрывало с их ужина. Это была свежая лепёшка и булка с чем-то сладким, что Эва не запомнила. Новогодний рацион отличался в поселение и зная, что Пеллийский не ел, ещё во время ужина она решила унести всё в дом.            И помимо еды на конце стола накрытой стояла бутылка вина. Взяла его на всякий случай ещё пару дней назад. Пить не планировала, но вдруг Ливию..Сначала понадобится выпить его?            “Вино..Которое разжигает страсть.”            Чуть хмурившись, продолжает смотреть на бутылку и осознание резко обрушактся на светлую голову. Облизнув уже пересохшие губы, стиснула ноги сильнее между собой.            “Я возбудилась. Вот что за реакция организма такая странная.”            Вздохнув и стараясь отвлечься, Гермопольская как-то виновато повернулась к Ливию из Пеллы. Стыдно было смотреть в глаза ему за то, что она возбудилась, хоть он ничего и не делал.            — Я взяла еды с ужина, потому что ты наверняка голодный, — Кивает головой и решается пока не уточнять про напиток. К тому же, лекарь может сам увидеть бутылку на столе, — Но мне интереснее послушать, что у тебя для меня есть..            Слегка улыбается и ведя себя спокойнее, подходит к нему, смотря сверху вниз. Кладет руки на напряженные плечи и чуть поглаживает.            Вид спущенных локонов сводит с ума мужчину, и он подрывается с постели, когда Гермопольская зовёт его к столу. Однако еда сейчас вовсе не лезла в рот, когда рядом стояла кое-кто, куда вкуснее и приятнее. Кому хочется отдать подарок и показать, чего она заслуживает.            Эва слегка отходит. Приближается к столу и выпрямляя спинку, отводя плечи назад, складывает руки на груди. Гермопольская была до ужаса любопытной и поэтому сейчас ей было уж слишком интересно, что ей мог преподнести любимый молодой человек.            Украшение? Какая-то новость? Или, быть может, эпистат что-то передал? Шезму поджала губы и оглядела милого господина с ног до головы. Она слегка волновалось и поэтому переместила ручки за свою спину, сцепив их в замок. Между ними возникло несколько секунд молчания и после пересечения взглядами, Эва тихо хихикает.            “Мы так и не целовались!! Всё, сейчас он скажет мне..И я как поцелую его! Со всей мощи поцелую!!”            К еде они обязательно вернутся, ведь всё такое аппетитное.. Ливий ещё не обратил внимание на стоящий поодаль глиняный кувшин с лотосовым вино, лишь глубоко вдохнул, когда аромат лепёшек донёсся до его рецепторов.            Ему так приятна забота Эвтиды и то, что она принесла ему еды из ужина. Порой задумывается, каково это — быть её мужем и жить с ней рука об руку.            “Надеюсь, ей понравится.”            — Закрой глаза.. — Говорит это спокойно и даже немного полушепотом, делая голос бархатным. Счастливая девушка прикрывает глазки, и, убедившись, что так оно и есть, Пеллийский аккуратно вытаскивает из кармана красиво вышитый мешочек, специальный для дорогих украшений.             — Закрыть глаза..? Хорошо, — Чуть вскидывая брови, Гермопольская слегка удивляется такому. Значит, это будет какая-то вещь? — Ты же не уйдешь пока я стою с закрытыми глазами? Мне немного..Страшно.            Чуть прочищает горло и прикрывает глазки, убирая руки со спины. Потянувшись, она берет двумя ладошками его левую руку и слегка поглаживает двумя большими пальцами.             — Мне так будет спокойнее, — Чуть приподнимает уголки губ и прикусывает губу.            — Нет..Я не уйду, моя милая, — Старается спрятать улыбку, хоть и глазки у девушки прикрыты. Однако голос его выдаёт то предвкушение от реакции, которую он ожидает. Надеется и верит, что подарок, выбранный и купленный с мыслями об Эве понравится ей, и она будет носить его так часто, чтобы ни на секунду не забывать о преданной и безграничной любви Ливия из Пеллы к Эвтиде из Гермополя.            Девушка ободряюще улыбается. Верила ему, хоть до этого и не раздумывала кого-либо подпускать к себе. Какой бы хороший человек не расхаживал около неё, она даже не смотрела в сторону. Не доверяла мужчинам, боялась их больше огня.  Жила в вечной темноте, хоть и не могла в ней находиться. Гермопольская не видела света, но когда её плеч коснулись мужские ладони, развернув её к себе спиной, она осознала: солнце не стало ей светить. Оно стало жить с ней.            Ливий берёт девушку за ручку и, развернув её ладонью наверх, кладёт мешочек. Ливий хочет нетерпеливо спросить "Как тебе?" или "Нравится?", однако он терпеливо молчит, решая услышать реакцию шезму. Верит и ждёт, что ей понравится то, что он подготовил, и будет носить украшение с удовольствием, думая о том, кто ей преподнёс этот подарок.            “Буду радовать тебя подарками хоть каждый день.”            Мужчина понял, что больше любить отдавать, чем получать. Ведь бесценная реакция любимого человека теплится в сердце, разливаясь внутри огненным теплом, а желание радовать такими вещами милую госпожу увеличивается в стократ.            Сначала Ливий хотел просто дать возможность разглядеть украшение, а потом только надеть его на Гермопольскую, но сейчас, когда он уже положил мешочек ей на, подрагивающую от волнения, ладошку, осознаёт, что Эва должна увидеть эту красоту уже на себе же. К тому же, в конце комнаты стояло напольное зеркало. И тогда Пеллийский развязывает мешочек, лежащий на ладошке.            — Давай лучше сделаем сейчас вот так… Не открывай пока глазки, — Перекладывает свои тёплые ладони на плечи девушки и разворачивает к себе спиной, наклонившись к ней, чтобы убедиться, что у неё закрыты глаза. Пару раз целует в правую щёчку, попутно насладившись девичьим ароматом, и берёт из ладошек золотую подвеску с роскошным кулоном.             — Ливий..!! Что там такое..? Это уже самый лучший подарок в моей жизни! — Хихикает и на ощупь подходит к нему чуть ближе. Уже жаждет момента, когда сможет накинуться на него и заобнимать до потери пульса за такой дорогой подарок.             И дело было ведь вовсе не в стоимости подарка.            — Только держи меня, чтобы я не упала.. — Потихоньку идёт в сторону зеркала и как только открывает глаза, застывает в изумление.            Ливий терпеливо разъединяет карабин со второго раза, а затем заводит руки перед милой госпожой, прикладывая холодный метал к ложбинке, и застёгивает карабин со спины. Касается волос, плавно вытащив их, чтобы они прикрывали цепочку сзади, и медленно ведёт Эвтиду, направляя к зеркалку, чтобы она не упала.            — Я ношу наши парные кулоны каждый день! Только сегодня не надела..Но я так люблю наши с тобой парные кулоны..!! Старается сдержать порыв эмоций дабы дослушать мужчину, но ей уже сейчас хочется приласкать его. Чуть сжимает мешочек и нетерпеливо переминается с ноги на ногу.             — Когда я ношу наши кулоны, мне кажется, что ты всегда рядом..Поэтому я перестаю бояться.            “И мне не страшно находиться с каким-нибудь эпистатом, потому что я знаю, что мой лекарь меня спасёт..”            — Можешь открывать, — Его ладони по-прежнему находятся на плечиках, только теперь чуть сжимают, а мужчина следит за реакцией Гермопольской через зеркало. Мужчина заканчивает говорить и тут же, притаив дыхание, следит за эмоциями. Ливий выпрямляется, убирая ладони с женских плеч, и, выпрямившись, сразу же ощущает телесное тепло от Эвы, которая набросилась на него с объятиями.            — Исфет, Ливий.. — Такая красивая, утонченная подвеска с розовым агат красуется на тонкой шее, спускаясь ниже, к груди.            На девичей грудной клетке аккуратно вписывался небольшой золотой кулон, на котором расположились россыпью нежно-розовые камни агат. А два камушка побольше располагались по центру. Мужчина, увидев это украшение, сразу же представил Эвтиду, носящую его. В голове сидела лишь одна мысль: это оно. Это именно то, что он искал для своей любимой женщины. В его родине, откуда и было происхождение этого камня, считалось, что он счастливый. Потому и прозвали его так. А розовый агат открывал сверхспособности, однако для Гермопольской, будучи черномагом, этот камень может быть поддержкой или развитием её таланта.             А так же его красота и нежность, что кроется в самой девушке. На первый взгляд она казалась такой боевой и дерзкой. Однако каким нежным цветочком на деле являлась Эвтида — познать это удавалось не каждому. И Ливий испытывал неописуемое счастье — быть одним из немногих, кому удалось открыть для себя другую сторону этой непокорной шезму, которая, как оказалось, является самым маленьким котёнком, за которым нужен особый уход, забота и внимание.            — Когда я выбирал подарок для тебя, мне в глаза бросилось это украшение. Розовый агат тебе к лицу…            Гермопольская чуть поддевает цепочку пальчиками и смотря вниз, рассматривает красоту. Невероятно дорогой.. Во всех смыслах.            “Это..Это..Я не застуживаю такого..!!”            — Ливий!!! Это такая красота!!! — Улыбается и резко оборачивается к мужчине, бросаясь к нему на шею. Чуть прыгает на одном месте и беспорядочно целует его по всему лицу, стараясь ещё сильнее прижаться к нему,— Ливий, это..Это так красиво..!!! Это самое красивое украшение в моей жизни!! Спасибо, спасибо!!             — Я не..Не заслуживаю такой красоты..! Ливий..Ты — мой самый лучший подарок на свете..! — Берет его за щеки и смело чмокает в губы. Но поцеловать всё равно не решается. Вместо этого лишь соприкасается с ним носиком и лбом.            Пеллийский не сдерживает белоснежную улыбку, когда девушка обвивает его шею и начинает зацеловывать лицо, подпрыгивая на месте. А мужчина и не собирается сдерживать порывы счастья у шезму, когда она так радуется подарку.            Когда Эвтида перестаёт прыгать и целомудренно целует в губы, он охапкой берёт девушку за талию и какое-то время кружит вокруг своей оси. Затем аккуратно ставит на пол и отпускает.            — Эва! — Чуть серьёзнее говорит он, когда девушка вдруг говорит, что не заслуживает такой красоты, — Тебе как вообще такое в голову могло прийти?            Он подставляет руки так, чтобы придерживать девичье счастливое личико.            — Ты мне вот это вот прекращай. Ты заслуживаешь всех-всех самых роскошных нарядов, самых красивых камней и самых дорогих ископаемых, — Утыкается лбом ко лбу девушки, — Ты заслуживаешь самой вкусной еды, самой чистой постели и… Самую чистую и искреннюю любовь. Эва…            Прерываясь, лекарь так же чмокает в губки, ведь помнит, как Гермопольская хочет испробовать всю сладость взрослых поцелуев.            — Хорошо..Я постараюсь перестать так говорить и думать, — Девушка со счастливым взглядом смотрит на него и чуть шире улыбается. Обнимая его за торс, Гермопольская всё больше льнет к милому господину. Поджимает губы и чуть кивает головой в качестве доказательств своих слов.            — …Я хочу и буду соответствовать тебе, моя милая госпожа. Самая-самая любимая и желанная на свете. Только моя, Отстраняется и подходит к кровати, усевшись так, как и сидел в первый раз, оперев руки назад. Склонивши голову, мужчина не отводит взгляд от Эвтиды, — Тебе всё-же так сильно идёт этот наряд. А с этим подарком..От тебя глаз не оторвать.            Следует за лекарем и наблюдает за тем, как тот садится на кровать, откинув руки назад и оперевшись на них. Милая госпожа встаёт ровно перед ним и слегка улыбается, сжимая руки в кулачки.            — Ты моя главная чистая и искренняя любовь, — Выпаливает она, слегка хихикает и продолжает радостно смотреть на него. Украшение перестало ходить кожу и стало как-то по-особенному ощущаться на бархатистой коже.            Оно будто бы начинало греть. Подарок от любимого мужчины, который он старательно выбирал. Пеллийский был таким заботливым и нежным, что Эва попросту не понимала, как кто-то мог делать ему больно.            — И я хочу делить с тобой эту самую чистую постель, вкусную еду..Всё хочу с тобой! — Спокойствие..Окутывает. Спасает. Это был последний день в году и впервые Эвтида не боялась нового года. Хотела строить планы, мечтать о том, как последующий год они проведут вдвоем. Гермопольская мечтала уснуть в эту ночь в его объятиях и кажется, это действительно было её нынешним желанием.            Если исключить самого главного желания — подарить себя.            Лёгкий трепет волнения окутывает холодком по коже и чтобы избавиться от него, девушка глубоко вздыхает, продолжая ощущать чудесное украшение на своей шее. Смотря внимательно на своего возлюбленного, Эва из Гермополя прикусывает губу, чувствуя не ушедшее возбуждение. За окном почти что стемнело, а потому в комнате освещение было приглушено, но красиво. Легкий мрак, который создавал некую интимность.            В которой раз за вечер у него теплеет внутри от мысли о том, какой человек окружал Ливия. Кто всё время был рядом, кто нуждался в нём и кто был просто рад его присутствию.             Ему не хотелось уезжать, ведь здесь его ждала Эва. Он хотел заботиться о ней не только в рабочее время. Хотелось радовать, ведь одна её улыбка была способна принести неописуемые чувства.            — Ливий, я тоже подготовила тебе подарок, — Прочищает горло и подходит чуть ближе, вставая между его ног и сцепляя руки в заскок перед собой.            “Я хочу этого. С Ливием мне ничего не страшно..”            Пеллийский чуть выпрямляет спину, когда Эва к нему подходит. Сообщает, что для него тоже имеется подарок, и он искренне удивляется. Знал ведь, что такой возможности у девушки нет.            — Подарок..? Мне? — В шутку хотел спросить, мол, не обокрала ли она кого-нибудь, но не хотел портить такой волшебный момент. Да и не считал он никогда, что Гермопольскя способна на такое. Знал, какими потом и кровью ей достаётся каждая копейка.            — Но перед тем как тебе его..М, так сказать, подарить, — Облизывает пересохшие губы,— Я хочу всё-таки закончить начатое.            Смотрит ей в глаза, а затем переводит взгляд на подвеску, которую недавно подарил, подмечая, как же всё-таки он угадал с выбором. Будто украшение было сделано специально для Эвтиды из Гермополя            Пеллийский приподнимается и выравнивает спину, поэтому, она опускает руки на мужские плечи, тянется к нему и прикрывая глаза, целует. Сначала аккуратно и будто бы вспоминая как именно это делается. Невесомо касается его нижней губы, а параллельно сжимает плечи своими пальчиками. Слегка впивается в кожу.            Нога мужчины совсем немного чувствует на себе вес, ведь шезму была достаточно лёгкой, а Ливий, в свою очередь, достаточно сильным, дабы удержать свою девочку на руках. Левой рукой он продолжил опираться сзади, а правую переместил на заднюю часть женских плеч, прижимая Эву ближе к себе.            Её поцелуй становится чуть развязнее и смелее. Гермопольская целует интенсивнее, а лекарь, в свою очередь, начинает куда подвижнее отвечать на поцелуй.            Он старается не пугать свою девочку настойчивостью, ведь, всё же, этим поцелуем руководила она. Однако Пеллийский чувствует, как, словно мальчишка, начинает постепенно возбуждаться от одного только поцелуя с девушкой. Оторваться от неё невозможно, а губы любимой женщины становятся самым приятным подарком для него.            Шезму целует смелее. Наклоняется к нему поближе и коленками упирается о свою кровать. Чуть поворачиваясь, боком садится на мужчину и крепче прижимается к любимому, нехотя разрывая поцелуй и следом переводя дыхания. Эвтида смотрит на его соблазнительные губы, обнимая ладошками за шею, а потом переводит взгляд в янтарные глаза.            — У меня получается..?            — У тебя прекрасно… Получается, — Правую руку перемещает к прядке около лица и, чуть отдаляясь, дабы разглядеть личико девушки, заправляет прядь за ушко.            “Хотел бы я получать такие подарки каждый день по несколько раз.”            Улыбнулся своим мыслям, а затем сразу вернулся в диалог: — Но чем больше практики, тем быстрее научишься, так?  Рука на затылке оказывается быстрее, чем лекарь перестаёт улыбаться, приближаясь к девичьим губам.            — Теперь давай я, —  Они меняются, и теперь Ливий слегка оттягивает нижнюю губу. Старается не быть таким настойчивым, а войти во вкус чуть позже, когда Эвтида станет смелее. Он прикрывает глаза и целует чуть смелее, не перехватывая контроль абсолютно полностью. Так бы и провёл с ней абсолютно всю жизнь, пробуя на вкус такие сладкие губы.            Между ними витала страсть, которая постепенно распространялась и по всей комнате. Девушка прижималась к милому господину, от того её грудь соприкасалась с его грудной клеткой.             И в голове юной шезму пролетает мысль о том, что она хочет, чтобы Ливий посмотрел туда.            Украшение, подаренное им, красиво свисало в ложбинку груди и возбуждение в теле Эвы разрасталось с новой силой. Она не препятствовала этому чувству, ведь ей действительно было нужно это. Гермопольская желала заняться любовью с Пеллийским, хоть раньше и считала это чем-то грязным, противным и не нужным.             Однако сейчас, когда она сидела на его коленках и губы пухли от поцелуев, девушка чувствовала маленькое напряжение под собой. Ягодицами ощущала выпуклость хлопковых брюк милого господина и это заводило лишь сильнее.            “Это..Это то, о чём я думаю..?”            Дух захватывает от таких смелых предположений и черномаг выпрямляет спинку, как-то больше выпячивая свою грудь.            — Ты бесподобна..            — Лестно слышать похвалу от Вас, господин Пеллийский, — Чуть улыбается, не отстраняясь от него и сохраняя маленькое расстояние между ними. Он опалял горячим дыханием её губы и от наслаждения Эвтида чуть прикрыла глаза, ощущая его вкус на своих губах.             Исфет, как же ей хочется целоваться дальше. Вязкое ощущение между ног осязается сильнее, но это никак не мешает ей. Наоборот же, заставляет обхватить шею сильнее и чуть приподняться, чтобы навалиться на него.            — Исман постоянно мне цитировал твои слова про практику.. — Пальчиком очерчивает силуэт его губ, глазами при этот их внимательно рассматривая.            “Ты такой красивый..”            — Поэтому очень хочу попрактиковаться с тобой, — Слегка улыбается.            “Исфет! Исман специально постоянно мне про Ливия что-то говорит? Гадёныш какой..”            Ливий не мог остановиться, когда девушка начала целовать его ещё активнее. Казалось бы, до рабочего дня ещё столько времени, и им обоим некуда было торопиться. Однако же, Пеллийский, кажется, впервые не мог совладать собой. Хотелось целоваться и целоваться с шезму. Он не съел ни крошки со стола, не выпил ни капли лотосового вина…             Тогда почему один только взмах длинных ресниц в его сторону вызывал в лекаре такое чувство?            Великий Зевс, она испытывала его, когда так сладко и невинно ёрзала на его бедре, задевая ягодицей его пах. Сам же едва держится, ведь искушение в виде Эвтиды было слишком нереально подавить.             Запретный плод сладок, а шезму и была этим самым сладким плодом.            Девушка уж слишком старательно отвечает на поцелуй, и в её естественных действиях чувствовалось желание проявить инициативу, только вот этого не происходит. И мужчина понимает, что Эвтида осторожна и не хочет якобы испортить момент.            Громкое причмокивание отдаётся волной по телу и средоточие своё оставляет в районе бёдер, увеличивая напряжение там. Очень сильно хочет сказать, чтобы девушка перестала так издеваться над ним, однако Ливий понимает, как важно сейчас не ограничивать её даже в таком простом действии, как обычное ёрзание, ведь та только-только начала открываться ему и пробовать целовать сама.            Шезму отстраняется, чтобы перевести дыхание, а Пеллийский сталкивается с небольшим, горестным чувством огорчения, ведь ему было очень мало этого времени для поцелуя, а сам он только начал входить во вкус.            Следом она втягивает его в ещё более сладостный поцелуй. Движения смелее, а кровь внутри закипает. Пульсация чувствуется сильнее и потому она слегка ёрзает.  Посасывая его верхнюю губу, ловит себя на мысли о том, что хочет углубить поцелуй и подключить язык, но попросту не понимает, как это сделать. Поэтому оставляет эту затею, продолжая целоваться без него.            Отстраняется от него с причмоком и сквозь учащенное дыхание выпаливает ему быстро, чтобы из-за стеснения не передумать произносить такое вслух.            — Я хочу подарить тебе себя! — Такая резкая фраза, которую она почти протараторила. Гермопольская ловит воздух ртом и одной рукой обнимая за шею, а ладошку держа на его щеке, внимательно следит за его реакцией.            “Он сейчас подумает о том, что это глупый подарок..!! И я не копейки на него не потратила..!!”            — Я..Исфет.. — Пытается выравнять дыхание, но грудная клетка продолжает сильно подниматься и опускаться, — Просто сегодня такая..Ночь..Важная! И поэтому я хочу это сделать. Я обязательно куплю тебе подарок..!! Но сейчас..Хочу подарить тебе такое, — Бегает глазками по его лицу.             Он же раскрывает чуть приоткрытые глаза, опьянённые страстью к шезму.            — Ты..Ты правда хочешь сделать это? — Ливий не сдерживает улыбки, чуть выпрямив спину, а левую руку, которой опирался назад, кладёт на талию Гермопольской и легонько сжимает. Облизывает губы и тут же делает взгляд куда серьёзнее, когда она мельтешит вдруг и заявляет, что позже купит подарок, — Эва!.. Моя милая госпожа. Послушай. Ты даже не представляешь, как много это значит для меня. Ты же мне показываешь высочайшую степень доверия.             Правой рукой он поглаживает затылок массажными действиями. Девушка смотрит за его реакцией, перекладывая вторую ладошку к нему на щечку и чуть поглаживает его лицо подушечкой большого пальца.            “Плевать мне на всё! Хочу быть с ним вся..”            — Я хочу, потому что я доверяю тебе, — Проводит языком по своим губам, а следом смотрит за своим милом господина, понимая, как глубоки её чувства к нему. Полгода назад они впервые увиделись и с самых первых секунд её потянуло к нему. Даже в чёртовом сне Феонои она уже отметила невероятное желание к нему. Тянуло так, ведь были созданы друг для друга.            — Ты и есть мой самый любимый и самый желанный подарок. Я хочу, чтобы это было твоё истинное желание, — Пару секунд Ливий смотрит в глаза, а затем оставляет на губах нежный поцелуй. Он никак не вяжется с тем, какое чувство прямо сейчас испытывал Ливий, и каким бы он хотел сделать этот поцелуй.            Однако мысль о том, что Эвтида хочет открыться и попробовать с ним перейти на следующую, очень важную ступеньку, заставляет Ливия в очередной раз понять, как сильно он ценит то, что делает для него шезму.            Мужчина и не мечтал, что в скором времени Эвтида согласится на такой ответственный шаг. Ведь знал он, как тяжело ей было справиться с травмой детства. Ливий не настаивал, не намекал и не заводил эту тему, понимая, что Гермопольской нужно время.            Но это не отменяло того факта, что Пеллийский хотел. Никого в жизни он не хотел вот так, как эту острую на язык девушку, которая так дерзко могла пройти мимо в поселении и задеть своими ягодицами, якобыслучайно. Которая с такими невинными намерениями прижимала мужчину к столу и желала чего-то большего, чем невинный поцелуй.            Каждый раз Ливий сгорал от желания к этой особе, которая так сильно действовала на него. Влияла на него, зачаровывала, делала что-то с ним невообразимое. Кажется, что однажды, если Эвтида скажет ему сделать что-то нереально — Ливий пойдёт и сделает это наперекор принципам.            — Ливий, я очень сильно люблю тебя. Люблю так, как не любила никого и никогда.. — Перемещает свои ладошки к нему на плечи и привстает, разворачиваясь всем телом к нему. Перекидывая через него ногу, не спешит усаживаться.            Он замирает, а брови слегка поднимаются, когда шезму признаётся в любви. Так чисто и искренне… И, хоть сильное возбуждение давило на него и, казалось бы, не давало думать ни о чём другом, эти слова запечатлелись так сильно и глубоко, что что-то внутри отозвалось на эти слова.            Ему никто прежде никогда не говорил таких слов.            Ливий мечтал о том, как бы родные могли говорить эти слова ему, и в целом, каково это — слышать, что тебя любят?             Но, как оказалось, эти слова стали самым важным и значимым всего-всего на свете. Ни любимое дело, ни здоровый и крепкий сон — ничего из того, что Пеллийский так сильно любил, не стоит и рядом с тем, что он только что услышал. Любимая Эва говорит это от чистого сердца, а лекарь только сильнее хочет осчастливить девушку. Так, как осчастливила она его.            Мужчина чувствует ускоренный гул сердца, бьющихся о рёбра, а разрастающееся возбуждение становится всё более высокими, но мысленно он старается отодвинуть это чувство на второй план. Только на несколько минут.            — И я люблю тебя. Очень сильно тебя люблю… Ты даже представить себе не можешь, как сильно для меня значимы твои слова.             — Хочешь, я буду каждый день говорить тебе, что я тебя люблю? — Улыбается и слегка оттягивает мягкие волосы. Гермопольская любила лекаря настолько сильно, что была готова кричать и задыхаться от чувств к нему. Хотела ласкать своего Ливия, каждый день доказывая, что любит его больше даже чем себя. Что ценит и готова каждому горло перегрызть за плохое отношение к своему любимому.            Девушка садится на него полностью, обхватывая бёдрами его ноги. А лекарь больше не думает о том, что может отпугнуть её своей реакцией тела, ведь она происходит только от искренней любви. Ведь просто так этого он не испытывал ни к кому вообще. А Эве даже стараться не пришлось, чтобы он возбудился.            — Я не дам тебе усомниться в этом желании, Эва. Я покажу тебе, как может быть хорошо. И не нужен мне другой подарок, ведь твоё доверие — уже большой подарок.            Юбка задирается сильнее и Гермопольская не обращает на это внимание. Ей не страшно от того, что Пеллийский увидит то, что и по праву принадлежит ему.            — Ты мне нужен. Во всех смыслах, мой милый господин.. — Нависая над ним, тянется и снова касается его губ, сразу же развязно целуя его. Выпячивая задницу, одной рукой зарывается в его волосы, массажируя макушку, а вторую ладошку кладет на шею, слегка впиваясь в неё ноготками.            “Желанный подарок. Я желанная для него.. Даже такая неопытная..!!”            Отвечая на поцелуй, Пеллийский легонько сжимает волосы на затылке шезму. Такое ощущение, будто он никогда в жизни не сможет насладиться тем, какие мягкие любимые губы.            А ещё он заметил, что поцелуи Эвы стали всё более опытнее… И эта мысль отозвалась новой волной сексуального напряжения в паху.            Отстраняясь и перестав прятать улыбку, мужчина чуть прикусывает губу и наблюдает за туманным взглядом Гермопольской с витающим между ними возбуждением. От девушки сквозит уверенностью и полной готовностью. Она не врёт. Пеллийский чувствует её искренние намерения провести с ним ночь, а не чувство вины за отсутствие материального подарка.             И лекарь испытывает неподдельное чувство радости только от мысли, что Гермопольская так же хочет, так же желает и мечтает о проведённой вместе ночи. Эва выбрала его и решила довериться. Такой подарок судьбы, за который мужчина обязан отблагодарить.            — Как же меня заводит… —Тянет к ней левую руку и, касаясь лица, отодвигает прядь волос, — Когда ты, такая невинная, знаешь, чего ты хочешь. Льнёшь и хочешь получить большее...             Терзая вновь его губы своими, милая госпожа шумно дышит и стискивает его ноги сильнее, так как от сильной пульсации появляется желание хоть как-то удовлетворить это чувство внутри себя. Ощущает внутреннюю чашечку лифа сосками и от того по телу бегут мурашки. Так остро реагирует на своего мужчину и его слова.            “Я не буду стесняться своего обнаженного тела! Ливию понравится..Да, я надеюсь.”            Приоткрывает глазки во время сладкого поцелуя и туманно смотрит на него, чувствуя приятную выпуклость, которая стала ещё больше. Она ещё так правильно упиралась в неё, но кажется, что будь она чуть пониже..Эва из Гермополя бы ещё больше довольна.            — Подожди..В меня что-то упирается, — Её щёчки чуть краснеют, ведь она знает, что может упираться в неё. Однако желание произнести это и притворится, что она не в курсе, гораздо выше.            — Упирается? — Он старается подавить улыбку от того, как Эва, невинно хлопая глазками, намекает на его реакцию в виде возбуждения ниже бёдер, — Знала бы ты, как тяжело, когда твоя любимая женщина надевает все эти шелка, демонстрируя свою красоту, а ты даже не можешь подойти к ней..            Облизывает губы, когда взгляд янтарных глаз случайно оказывается на вздымающейся груди, где так красиво лежал кулон между прижатыми друг к дружке полушариями, покрытыми маленькими мурашками. Тут же лекарь возвращает взгляд к лицу милой госпожи, подмечая красноту щёчек.            — Я для тебя всё это надевала. Чтобы ты не смотрел ни на кого другого. Ах..            — Для меня, говоришь? — В янтарных его глазах пляшут черти, и Ливию нравится, как шезму начинает дразнить его словечками, показывая свою истинную раскрепощённость рядом с ним, — Только теперь, когда я знаю это, я не хочу, чтобы на мою милую госпожу смотрели другие в поселении.             Девушка начала елозить ещё интенсивнее, и Пеллийский шумно дышит, когда чувствует возбуждение с новой волной..Хотя, казалось бы, куда ещё сильнее.            — Я хочу тебя забрать к себе и никому никогда не показывать это сокровище, — Рука, которая покоилась на волосиках, вдруг оказывается на макушке, и оттуда опускается вниз по задней части шеи и дальше по ровной спинке. От чего чувствует, как девушка выгибается и приоткрывает ротик, а лекарь, пользуясь случаем, захватывает верхнюю девичью губу и проводит кончиком языка по верхней губе. Осторожно проталкивает язык, желая переплестись им с Эвтидой, в то время как ладони его плавно из талии перемещаются к ягодицам и, несильно сжимая, рефлекторно притягивает к себе поближе.            — Если хочешь, я буду носить такие наряды только для тебя. Мне всё равно на других, я наряжалась только для моего любимого лекаря. Улыбается и оттягивает его нижнюю губу.            С губ Эвы слетает стон. Она выгибает в спинке, когда он ведет по ней ладонью и по коже бежит вагон мурашек. Касается её ягодиц и Эвтида чувствует ещё больше наплыв возбуждения, от чего её рот открывается в немом постанывание.            “Исфет..!”            Между ног расходится жар. Черномаг буквально чувствует, как из неё вытекает ещё больше природной жидкости, а щечки становятся краснее.            — А ещё. Если..Если мне постоянно будет так хорошо, то забирай меня скорее.. — Слегка елозит по нему и глубже дышит, стараясь не застонать от мужских прикосновений к пятой точке.            “Нужно..Раздеваться..?”            Эта мысль слегка пугает её, однако желание всё равно выше. Она слегка боится выглядеть глупо или в целом не понравится Ливию обнаженной. Вдруг..Вдруг она не до конца красивая? Её грудь недостаточно маленькая или наоборот, недостаточно большая..?            “Я хочу..Чтобы он..Исфет..!!”            Развратные мысли посещают светлую голову, но не смотря на это, Гермопольская вновь целует милого господина, желая углубить поцелуй.            Ливий перекидывает кудрявые волосики назад и, переместив одну руку с ягодицы на макушку, он губами невесомо касается местечка за ухом, а затем ведёт дорожку из поцелуев к шее. Он знает, какая она у Эвы чувствительная, потому, едва касаясь, Пеллийский целует сначала под скулой, а затем опускается к ложбинке между ключицами.            — А-ах.. — Она тихо простанывает от его действий и откидывает голову назад, позволяя больше простора для его поцелуев. Ей так нравится чувствовать горячее дыхание на своей лебединой шейке, что она, не стесняясь, тихо мычит, — Ливий..            Он позволяет девушке откинуть голову чуть назад, а рукой, которая лежит на ягодице, сильно, но не больно сжимает и притягивает поближе к своему возбуждению.                    В голове лекаря вдруг проносится сладкая мысль о том, что именно он первый у шезму, от чего внутри всё пылает. Некое чувство собственничества одолевает его, осознавая, что Эва свой самый первый раз отдаёт Ливию. Потому он сделает абсолютно всё, чтобы Эвтида никогда в своей жизни не пожалела о том, что её первый раз будет таким. С ним. Пусть хоть вся ночь уйдёт на то, чтобы Гермопольская почувствовала всю сладость занятия любовью.            “Она же наверняка не знает, как ей нравится больше.”            — Милая моя.. — Отрывается от шейки девушки, из-под низу разглядывая её глазки, — Давай сейчас мы с тобой узнаем все твои чувствительные точки… Я буду целовать и касаться тебя везде, а потом мы с тобой будем запоминать, где тебе больше всего нравится, когда я тебя касаюсь? Начну с шеи, да..?            Не дожидаясь ответа, лекарь припадает к шее, а именно в том месте, где, как он запомнил, Эвтида уворачивалась от поцелуев, когда ей было щекотно. Он мягко касается губами местечка, а затем невесомо проводит языком под скулой с правой стороны.            Эва никогда не задумывалась над тем, что ей может быть настолько приятно от того, что кто-то целует в шею. Приятное волнение расходится по низу живота, а влажности становится столько, что будто бы, она может начать хлюпать.            — Д..Давай..Тебе можно всё..!! — Возвращает свою голову в исходное положение и смотрит на своего милого лекаря. Возвышаясь над ним, шезму наслаждается от того, что сейчас он с ней.            Не с какой-то своей помощницей или богатой девицей, а именно с ней. С такой проблемной, дерзкой и любопытной Эвой, которая так горячо его любит. Жизнь за него отдаст или отберет её у обидчиков.            — Ливий.. — Гермопольская думает о том, что нужно продолжать. Эта мысль твердо поселяется в сознание, хоть и кажется это невероятно пугающим. Только вот, помимо страха и непонимания, что надо делать, в ней разрастается чувство удовольствия. Кончики пальцев еле ощущаемо дрожат от возбуждения, а кожа будто распалена огнем.            “Он же не будет надо мной смеяться..? Нет..? Мой Ливий хороший..!!”            — Я хочу, чтобы вот так ты одевалась только для меня. Чтобы всю эту красоту, скрытую одеждой, мог видеть только я. Тебе же нравится думать о том, что я испытываю, когда смотрю на тебя?— Руку, которой лекарь чуть сжимал волосы, запускает в них, начав массажировать. И вновь возвращается к шее, которую так и не зацеловал,— Почему ты не говоришь, нравится тебе то, что я делаю, или нет?            Ливий издевается, задавая такой вопрос, ведь знает, какое неописуемое удовольствие девушка испытывала. Чуть ухмыляется, пока целует шею, слушая рваные вздохи Гермопольской.            — Тебе же нравится, да? Ты же молчишь, а я хочу слышать подтверждение, что я всё делаю правильно.             Вырисовывает языком маленькое сердечко, следом пару раз проводит восьмёркой, а затем зацеловывает эти места. Ему до боли хочется оставить засос на этой невинной, молочной шейке, но старается максимально сдержать себя, ведь понимает всю ответственность момента, лежащую на его плечах.            — Очень нравится..Ливий!! Я никогда не испытывала..Д-Даже нечто похожее.. — Бёдра нервно дёргаются от переизбытка напряжения между ними, которое было слишком непривычно для юной шезму. Кажется, она за всю жизнь ни разу этого не испытывала..?            Впервые Гермопольская заметила промокшее нижнее белье после их первого поцелуя в его кабинете, а легкая пульсация будто бы преследовала её неоднократно когда она засматривалась на лекаря во время трапезы. На его красивый торс или сильные руки. Длинные и аккуратные пальцы..Девушка не допускала извращенных мыслей, однако провоцировала прикосновения к ней.            А ещё жутко злилась, когда какая-то девка в поселение смела открыто одеваться и вертеться около её возлюбленного.            “Такая манящая..Моя Эва.“            Возбуждение достигает какой-то наивысшей точки, ведь то, что делает с ним шезму внизу выносить становится всё сложнее и сложнее. Пеллийский шумно вдыхает прежде, чем поцелуями опуститься пониже.             Сейчас его привлекает соблазнительная подвеска, подаренная им же. Металл нагрелся от тепла девичьего тела. Лекарь отодвинул цепочку, а губами спустился к манящей ложбинке груди. Целует прямо туда, так медленно и дразняще. Не даёт в полной мере ощутить прикосновение губ на чувствительной коже.            — А..А-ах..!! — Она медленно постанывает и ахает от поцелуя в ложбинку. Это ощущается так непривычно, но так сладко и маняще. В голове возникают смелые мысли о том, куда бы мог её целовать мужчина, будь она полностью оголена..            Соски остро реагируют о мыслях про мужские губы на её потемневших ареолах. Сильно поджимает губы, чтобы не застонать ещё громче и выгибаясь в спине, наклоняется к его щеке, смазано целуя.            — А здесь? Мне поцеловать ещё раз?             — Мне понравилось как ты целуешь меня в шею..В..В..Исфет! Зажмуривается, чувствуя невероятно сильный стыд за свои последующие слова. Сжимая руки в кулачки, опирается об его плечи, перебарывая себя.            “Мне надо сказать..! И..И потом мне будет снова также приятно..Мне же понравилось как Ливий меня трогал..”            Тело лекаря отзывается на реакцию милой госпожи. Как она не сдерживает свои стоны и шепчет о своих ощущениях. Чтобы Ливий прекрасно знал, где его девочке нравится.            — Как ты целуешь меня..В мою.. — Сглатывает и практически неслышно шепчет: — В мою грудь! И держал меня..За мою пятую точку..!! Прикусывает мочку его уха.            — Ты моя умница, — Лекарь сжимает ягодицу именно в тот момент, когда Гермопольская озвучивает эти ощущения. Оставляет короткий поцелуй возле уголка губ и смотрит на Эву нежным, и в то же время взглядом, затуманенным возбуждением,— Теперь я буду знать больше о том, как ещё доставить удовольствие моей милой госпоже.            Пеллийский дразнится, но слышит другой вопрос.. Такой волнующий и трепетный. И лекарь чувствует небольшой процент волнения, возможно даже страха.             — Я..Мне надо раздеться..? — Аккуратно целует его в щеку и хлопает ресничками. Ей страшно оказаться нелепой, но так сильно хочется продолжения, ведь узел внизу живота изводит. Отчасти перебивает своего мужчину, но терпеть больше не может.            А Ливий спешит заверить Гермопольскую в безопасности рядом с ним.            “Стесняется..”            — Эва.. — Пеллийский поднял голову, отрываясь от столь соблазнительной части тела, и смотрит в глазки, хлопающие ресничками, — Чтобы тебе было легче, ты можешь раздеть первой меня. Хочешь?            Возвращает поцелуй на щёчку, который прежде подарила шезму, ожидая её ответа.            Милый господин предлагает достаточно заманчивую вещь.. Раздеть его.             Выпрямляясь, милая госпожа проводит ладошками по месту перетекания плеч в шею и прикусывает губу, восседая на нём и смотря сверху-вниз.             — Да, я хочу, — Дьяволята наконец вырываются наружу и пляшут в её глазах. О да, это именно то, что она хотела.            Ухмыляясь, Гермопольская осматривает его прикид и руками касается золотых наплечников, из которых струится воздушная ткань. Девушка чувствует некую власть и наслаждение от того, что сейчас именно она может вот так восседать на Пеллийском. Аккуратно расстегивая застежку, Эвтида тянет наверх его одежду и снимает, аккуратно поправляя цепочки, соединяющие два плеча, чтобы не зацепить его волосы.            Лекарь затем чувствует женские ручки на своих плечах, которые лишают его одежды. От этого становится как будто легче, и Пеллийский понимает, что предоставить выбор Эвтиде было правильным решением. Её скованность остаётся позади, а уверенности в своих желаниях и действиях куда больше.            Чуть оборачиваясь, юная шезму откладывает одеяние подальше и снимает с его шеи золотой обруч, кладя подальше.            — Мне понравилось раздевать тебя, — Улыбается и наклоняясь, проводит языком по его губам. Точно также, как и он делал пару минут назад.            От растущей раскованности в девушке лекарь почти охает, а когда она целует лекаря, задевая кончиком языка его губу, он чувствует удовлетворение, смешанное с гордостью за свою девочку, которая, не стесняясь, повторяет за ним все эти действия.            — Ты быстро учишься, Эва, — Мужчина, улыбнувшись, потянулся к прогнувшейся спинке, где расположилась застёжка от украшения на поясе. Отстегнув её, он уложил на свою одежду сверху, — За то, что ты у меня такая храбрая и смелая девочка, тебя нужно вознаградить. Я же прав?            И, не дожидаясь какого-либо ответа, Пеллийский прикасается к тому местечку на груди, которого касался до этого. Совмещая губы и кончик языка, вырисовывая свои собственные линии, он переместился сначала к левой стороне, касаясь округлой верхушки полушария, а затем так же и к правой стороне. Параллельно с этим руки мужчины, сжимающие ягодицы, прижимали девичьи бёдра ближе к своим, как бы давая прочувствовать стояк, который стал куда больше.            — Да-а-а..Награда, — Слыша легкую хрипотцу в его голосе, девушка расплывается в улыбке и кладя ладошки к нему на грудную клетку, слегка впивается ноготками в неё.            Сглатывая, Гермопольская внимательно оглядывает сидящего мужчину под ней. Она много раз видела его торс и без стеснения раздевала его в своей голове, но сейчас всё ощущалось по-другому. Смотрела будто бы впервые, ведь раздела его сама и такой он был только для неё.            И Эвтида хотела быть подстать ему. Чтобы между ними витала страсть и они, будучи обнаженными, занимались любовью. Обладали друг другом и больше никогда не отпускали.            — Ли-ивий..Ммм! — Откидывает голову назад, вновь обнимая мужчину за шею и прижимая к себе. Язык так умело петлял по груди, что Эва немедленно хотела снять с себя верх, чтобы скорее почувствовать всё то, на что только способен пеллийский лекарь.            Оторвавшись от столь манящей груди, лекарь возвращается взглядом к девушке. — Давай я ещё кое-что покажу тебе. А ты скажешь, нравится тебе или нет, когда я касаюсь тебя так?            Освобождая ягодицы от рук, мужчина ведёт ладонями вверх по спине, а затем перемещает их к оранжевому топу, а именно под грудью. Он чуть сильнее, чем хотелось бы, сжимает два полушария, чувствуя, как идеально они помещаются в его руки.            — А если я сейчас сделаю вот так..? — Он наклонился к вытянутой шейке, а именно туда, где Гермопольской больше всего понравилось ощущение губ. Ливий целует, а пальцы его перемещаются к едва заметным из-за ткани очертаниям двух горошин. Мужчина несколько раз проводит по ним пальцами, ощущая твёрдости сильнее.            — Охм-м..! — Приоткрывая ротик для большего воздуха, слегка приподнимается, как бы сильнее насаживаясь на мужскую плоть. Она стала донельзя твёрдой и гораздо больше.             И юную шезму это заводило только больше.             Стараясь унять пульсацию, проводит несколько раз своей промежностью, сокрытой под тканью, по его половому органу по невнятной траектории и дрожит сильнее.            — Ливий..Я так х-хочу..!!            — Значит, тебе всё-таки нравится, когда я так делаю, да? — Дразняще проводит языком под скулой, а затем продолжает зацеловывать всю шею, опускаясь к груди.            Лекарь оставляет поцелуи около ложбинки меж грудью, пока руки его начинают быстрее сжимать грудь, останавливаясь для того, чтобы так же быстро прощупать ареолы.            Переставая елозить,  Эвтида выпячивает грудь больше и перекладывает ладошки к нему на плечи, слегка отстраняясь корпусом. В голове промелькает картинка того, как бы Пеллийский сейчас смотрел на её обнаженную грудь. Он бы ласкал напряженные соски, беря их в рот, да..?            Касания к груди из невесомых становятся всё настойчивее, ведь полушария становятся всё куда чувствительнее и требовательнее к прикосновениям. Сжатая, девичья грудь в ткани наряда, казалось, так и требовала освобождения, дабы почувствовать куда больше прикосновений к себе, и наконец получить то наслаждение, которое по праву заслужила Эва.            Щеки полыхают от смелости фантазий и когда милый господин, сначала облизывает тонкую ткань, а следом массирует горошины, Эвтида не сдерживается и достаточно громко стонет. Так, что любой проходящий мимо её жилища точно бы понял, чем они занимаются.            — А-ах..!! Л-Ливий!! Я не знала..Что мне так это понравится.. — Поджимая губы, черномаг открывает глазки и осматривает своего любимого. Ей безумно хочется порадовать его и кажется, она знает, как это можно сделать. Пеллийский слушает вздохи и такие сладкие стоны, вырывающиеся с губ Гермопольской, и её несдержанность вызывает какое-то чувство гордости за то, что может доставить именно ей удовольствие. Как девушка, которая ни разу не предавалась плотским утехам, вдруг ощущает такую сладострастную пытку в виде касаний к чувствительным зонам, которые пределе не были доступны никому.            — Мне очень..Нравится, что ты делаешь.. — Слегка кивает, как бы подтверждая свои слова и убирает руки с его плеч. Поправляет распущенные волосики так, чтобы все они были за её ровной спиной и смотря в янтарные глаза возлюбленного.            — И я хочу, чтобы тебе нравилось всё.              “Всё моё обнаженное тело..”            — Эва.. Один вид твой вынуждает меня усомниться в реальности. Невозможно прекрасна.. — Он оторвался от зацелованной груди, когда Гермопольская заговорила с ним. Чувствует подводку к чему-то очень важному, и поэтому замирает. Мужчина отстраняется и, наблюдая за такой возбуждённой Эвой, которой он ни разу ещё не видел, сглатывает. На его бёдрах, где во всю горело от желания, восседает его милая госпожа. Её возбуждённая грудь с виднеющимися двумя ареолами так и притягивали к себе взгляд. Подтянутый животик и разведённые бёдра, меж которых она плотно уселась и тёрлась о болезненно-пульсирующий член.            Молодая шезму, потянув не сильный узел, развязывает бантик бюстгальтера и отводит плечи. Шумно дышит, стараясь сдержать постанывания от того, как хорошо и приятно ей упирается его естество.            Её бикини почти что моментально спадает с груди, но Гермопольская слегка придерживает. Перекладывая ладошки на свои молочные железы, отмечает, что мужские ладони на них смотрелись гораздо лучше. — Тебе же нравится..? Нравлюсь вся я..?            Нервный глоток..И Эвтида стягивает через вверх свой оранжевый топик, моментально прикрываясь левой рукой. Предмет одежды откидывает к остальным вещам и сразу же поворачивается к Ливию.            Она смотрела на Пеллийского полуоткрытыми глазками, жадно ловя воздух. Его взору открылась прекраснейшая картина того, как объект его мечтаний вдруг тянет за край узелка и так сексуально тянет его вниз, и, не дав возможности даже зацепиться взглядом за округлые формы, вдруг прикрывает их ладошками, где, кажется, два полушария ещё ближе прижимаются друг к дружке.            — Эва.. — Выдыхает он, — Сказать "ты мне нравишься" — недостаточно, чтобы выразить ту степень чувств, которую испытываю к тебе. Ты.. Ты прекрасна. Ты божественна.            “Божественна..”            Прижимаясь оголенной грудью к милому господину, Гермопольская смаковала в своей голове комплимент мужчины. Он действительно готов поставить её в ряд с богинями? Настолько сильно любил? Или, можно сказать, обожал?            Кончики ушей горят от осознания того, что она восседает на нём обнаженной, но адреналин в крови говорит ей убрать прикрывающую руку. Невинно хлопая глазками, смотрит на ожидающего Пеллийского и всё-таки убирает руку со своей груди. Однако хватает бедную Эвочку только на пару секунд. Она тянется к его голове и обхватывает, сразу же прижимая его лицо к своей груди. Краснеет.            — Н..Нет!! Не смотри!! Я.. — Глубже дышит и утыкаясь носиком в его волосы, осознает, к чему именно она прижала его лицо. Становится так нелепо и стыдно, что девушка аж зажмуривается от стеснения.            “Исфет..!! Что я творю..?!”            Девушка вдруг протестует и, не дав возможности взглянуть, прижимает его лицо к своей нежной груди. Она не понимает того, что  это действие лишь сильнее подогрело интерес лекаря, а естественный аромат молочной кожи и жара от чувствительного места стал ощущаться ещё сильнее.            Но Ливий понимающе замирает, дав Эвтиде возможность собраться с мыслями. Первый раз в жизни она обнажается перед кем-либо, а мужчина должен доказать свою любовь, не пытаясь ускорить такой волшебный момент между ними.            Облизывает пересохшие губы и вновь открывает глазки. В жилище был приятно персиково-розовый свет от заката, который почти закончился, но сейчас окна продолжали пропускать свет.            — Я.. Стесняюсь.. — Менее сильно прижимает его голову к себе и пальчиками зарывается в волнистые волосы, чуть наматывая некоторые прядки себе на пальчик.            Ливий переместил свои ладони на плечи, чуть выше локтя, успокаивающе поглаживая. Он услышал такое невинное признание и понимающе, в который раз, оставил поцелуй рядом с тем местом, где находилось его лицо.            Её быстрая реакция немного забавила милого господина, и он сначала прикусил губу, чтобы не смущать Гермопольскую случайно вырвавшимся тихим смешком, а затем успокаивающе поцеловал несколько раз в ложбинку.            Когда же шезму ослабила хватку, перестав так сильно прижимать к себе его голову, он не спешил отстраняться. Свои руки лекарь медленно и невесомо, едва касаясь подушечками пальцев кожи, провёл от плеча выше, а затем, не открывая глаз, опустил руки на полушария. Только тогда он, с позволения милой госпожи, отстранился.            — Я не буду смотреть. Но ты прекрасна всегда, запомни, — Чуть сжимает девичью грудь, как бы спрашивая разрешение, — Ты — произведение искусства и, встречай ты меня каждое утро нагой или в одежде, я буду самым счастливым человеком на всём белом свете.                    Прикусывая губу и сладостно мыча от мужских ладоней на своих полушариях, Эва слегка двигает своим корпусом и трётся сосками. Она хнычет и ёрзает на нём, желая получить как можно больше ласок от него..Желая заполучить как можно больше самого милого господина.            — Я хочу, чтобы только ты обладал мной. Хочу только твоей быть всю жизнь.. — Тяжело дышит и оттягивает его волосы слегка назад. Следом убирает одну ладошку и кладет на крепкое плечо, впиваясь в него ноготками.                    “Я тоже хочу тебя расслабить..Что там девушки могут делать..?”            И если раньше Эвтиду отталкивали мысли о ласках мужчин, ведь считала их половой орган отвратительным, то сейчас наоборот желала этого. Сделать приятно своему милому лекарю, порадовать его и довести до наслаждения, в котором она сейчас тонет.            В его руках такая мягкая и чувствительная плоть, потому он чередует нажим: сначала сжимает сильно, но безболезненно, а затем касания его становятся почти невесомыми и мягкими. Ливий находит очень интимным тот момент, что именно от него Эвтида испытывает вожделение и желает воссоединиться с ним, став одним целым, испытать весь спектр чувств, который он может ей подарить. И он сделает это.                    Лекарь ощущает ладонями напряжённые соски и в голове пытается визуализировать то, что скрывают его руки. Хоть и его желание увидеть велико, желание Гермопольской пока не показывать все свои самые красивые места куда выше собственных интересов.            Слегка сжимая его за затылок, наклоняется к его ушку и проводит языком за местом около ушной раковины. Шепчет, перед этим чуть отодвинувшись на коленях назад, дабы сильнее прогнуться в спинке. Чуть виляет своими ягодицами, а из-за этого юбка задирается неприлично высоко. — Пожалуйста, мой Ливий..Я так сильно хочу..Почувствовать тебя в себе..!!            Только хочет припасть губами к верхушке груди, а, возможно, вернуться к чувствительной шейке, но тут шезму делает первый шаг и проводит своим язычком по месту за ухом, где чувствительность мужчины была высока.            — Эва.. — Он негромко охает, слегка задрожав от удовольствия, — Как ты поняла?             Девушка попадает в точку. Угадывает его слабое место и заводит ещё сильнее. Ублажает, как того и хотела. Внутри распространяется необъяснимое чувство радости за то, что действительно получилось самостоятельно найти эрогенную зону своего мужчины.            “Я запомню..Его ушко!”            Она ухмыляется и слегка хихикает, хотя это больше походит на мурлыканье кошечки. Опаляя горячим дыханием ухо, вновь проводит языком, но уже гораздо медленнее.            — Я хочу, чтобы моему самому любимому лекарю на свете тоже было..Ахм, хорошо..Как и мне..!!            Эвтида из Гермополя слегка закатывает глаза от приятных прикосновений к груди и на секунду представляет, как бы мог Пеллийский своим языком сделать ей приятно. Эта мысль проносится током по девичьему телу и она лишь сильнее льнет к нему, позволяя себя трогать.            “Мне не надо стесняться Ливия.”            — Я хочу..Чтобы ты языком.. — В целях перебороть стеснение, нагибается к нему и сладко целует, чуть причмокивая.            — Языком? — Переспрашивает, чуть ухмыльнувшись, — Языком можно доставить удовольствие по-разному, моя милая госпожа. Ты же говорила про это?            Закидывая голову назад, она вновь елозит бедрами по нему, делая движения более четкими и чем-то напоминающие восьмёрку. Сладостное чувство наслаждения, которое прежде было ей чуждо, раскрепощает. Хочется показать возлюбленному свою грудь, чтобы он видел, какие прелести есть в его власти.            Краснея, слушает про его язык и мимолетное представление чувств от его влажной, чуть шершавей мышцей заставляют её неконтролируемо простонать.            Она просит, а мужчина давно уже в глубине души умоляет продолжить эту сладкую пытку. Лекарь медленно наклонился к правому полушарию и, сжимая правой рукой левую плоть, другую ладонь перемещает под грудь, а губами припадает к твёрдой горошине. Медленно оттянул её, краем глаза увидев силуэт, а затем, как госпожа и просила, коснулся кончиком языка.            — Этого моя девочка хотела? Если нет, ты только скажи, и я сделаю всё, чтобы тебе было приятно, — Почувствовав, как Гермопольская дрожит, он переместил правую руку за спинку, чтобы шезму расслабила её и в полной мере прочувствовала всё то, что творил мужчина на груди.            Ливий ещё раз коснулся соска и уже быстрее начал теребить его языком, давая в полной мере насладиться касаниями. А затем поцелуями он перешёл ко второй горошине и проделал всё тоже самое, меняя темп и нажим.            — Ты хочешь ещё? — Задаёт вопрос ласково, показывая тем самым, чтобы Эва не стеснялась произносить это в слух, — Не молчи о своих желаниях, моя Эва. Я восполню всё, тебе стоит лишь пожелать.            Юная шезму бедрами прижимается к нему и льнет ближе, кладя ладошки к нему на щеки. Спинкой откланяется слегка назад, как бы показывая, что он может опустить взгляд туда и она не старается прикрываться.            Пеллийский в который раз облизывает пересохшие губы, чувствуя, как дыхание его становится куда глубже и быстрее. Он почувствовал, как Эвтида отклоняется, прося о продолжении, и, явно намекая на то, что он может посмотреть. А Ливий чувствует маленькое покалывание по коже, когда приходит осознание того, что именно ему разрешается увидеть.            Он, отклоняясь, отстранился и наконец открыл глаза. Сначала взгляд был устремлён на смущённую Эвтиду, а затем только на её округлую и аккуратную грудь с двумя потемневшими ареолами. Почувствовала ли Гермопольская или нет, как между ног мужчины отозвалось на предоставленный внешний вид, Ливий же несколько секунд не мог оторвать глаз, желая запомнить каждую родинку, каждую деталь на такой интимной части тела.            — Эва..Моя милая, — Выдаёт он с придыханием, — Ты знала, что ты идеальна во всём?             За всю свою карьеру мужчина повидал немало женских фигур, кто приходил со своими проблемами. Он не анализировал чьи-то части тела, ведь в первую очередь думал о работе и о том, как помочь людям. Однако увиденного сейчас было достаточно, чтобы понять, что обладательница самой симметричной, аккуратной и идеальной груди сейчас сидела на коленках у лекаря и смущалась от контакта янтарных глаз.            — Нет, Эва. Ты — самая идеальная. Неземная богиня, спустившаяся ко мне. Я хочу поклоняться только тебе, —  Восхищению его не было предела. Никому прежде Ливий не говорил этих слов. Эвтида — та, кто заслужила эти слова от него. Любит её. Любит, как никто другой не любит такой искренней любовью.                    — Проси у меня всё, что хочешь. Эва, ты..Слишком идеальна.            Переполнявшие его чувства искрились из души, а перестать говорить он не мог.            — Поклоняйся..Ах, только мне..!! — Слегка издает смешок и перекладывает ладошки к нему на шею, наклоняясь к нему личиком и соприкасаясь с ним носиком. Шепчет в губы, играясь с ним и не позволяя себя поцеловать, — Моё главное..Охм..Желание, чтобы ты был со мной всегда..И только со мной..!!             Пеллийский не может отказать даже себе в таком сильном желании. Потому он коснулся потемневшего соска, тем временем как свободная рука его потянулась под задранную юбочку, к ягодице, которая едва была прикрыта кусочком нижнего белья.            — Ливий..Я..А ты как можешь доставлять..Удовольствия языком? — Чуть вскидывает бровку и смотрит сверху-вниз, целуя его следом несколько раз в нос, — А следом Эва из Гермополя сосредотачивается на чувствах своей открытой груди, ведь ощущать она начинает что-то неземное. Запредельно хорошее, невыносимо приятное.             Влажные касания сопровождаются тихими охами с женского рта. Исфет! Если бы она только знала, как может быть хорошо с её Пеллийскими, она бы накинулась на него в первый же день. Вжимаясь ноготками в плечи, жмурится и хнычет, стараясь не кричать слишком громко.            Сжимая рукой ягодицу, он продолжил касаться груди милой госпожи, которая так сладко хнычет ему на ушко. На одну из чувствительных его зон, и от мычаний и постанываний у него пробегали жаркие импульсы по всему телу. На телах обоих начала появляться испарина, которая едва ощущалась на языке лекаря, который так искусно обводил кожу на ложбинке.            — Как же тебе идёт быть такой смелой и раскованной, — Она воистину выглядела идеально. Харизма вырывалась из неё, раскрепощая и делая её ещё сексуальнее.            Трение в области паха продолжались ощущаться, и мужчина начла испытывать некое подобие боли. Настолько сильно он был возбуждён, а сильное трение девичьих бёдер отдавалось невыносимой сладко-ноющей истомой внизу живота.             Лекарь почувствовал даже, как на его штанину просочилась влага природной смазки. И причиной тому была, очевидно, не только шезму. Мысль о том, какой мокрой сейчас может быть Эва, новым импульсом опустились на бугор, и от этого Ливий шумно вдыхает, прикрыв глаза.             — Ли-ивий..!! Д-да..Мне так хорошо..Я..Мне хорошо с тобой..!! — Комплименты, такие искренние и чистые, заставляют её слегка глуповато улыбаться. Гермопольская так горячо любима, что кажется, она самая счастливая на свете. Внутри всё раскрывается от желания явить себя всю ему, ведь та хрупкость, с которой он к ней относится бесценна.. Милый господин оберегает, заставляет сердце трепетать и не бояться. Заставляет черномага любить.            Смазано целует его в губы, а через пару секунд отстраняется с громким причмокиванием. Хочет вернуться к ласкам её груди, но Эвтида не позволяет опустить голову, ведь припадает с поцелуями к его шее. В какой-то момент игриво покусывает смуглую кожу, но следом нежно облизывает и зацеловывает.            — Скажи мне..Как сделать тебе приятно..? Ливий..Я очень хочу..!            — Моя милая. Я буду показывать тебе, где мне нравится. Две приятные точки ты уже нашла… — Лекарь мягко берёт левой рукой правую ручку Эвтиды и направляет на затылок, пропуская через волосы, — Даже три. Благодаря тебе я понял, что мне приятны твои прикосновения к моим волосам.            — Благодаря мне..? — Улыбаясь, девушка прикусывает губу и чувствует некое чувство гордости за себя. Ведь именно она первая показала Пеллийскому, что ему может быть приятно в этой области.            Эва чуть сжимает его волосы, а следом пальчиками массирует кожу головы. Она была мягка и податлива с ним. Нежной и любящей, хотя казалось, никогда и никому клялась не показывать себя такую. Создавала впечатление недотроги, которая никогда никому не дастся.            Ну а потом..Влюбилась.            Он следил за взглядом шезму, когда рука, которая держала её ручку, вела всё ниже и ниже. Но взгляд её был юркий и любознательный. Ему показалось, или девушка впитывала всю информацию, как губка, чтобы потом использовать её на практике.            “Так приятно, что она интересуется.”            — Ещё я бы хотел, чтобы в ближайшем будущем ты царапала мою спину своими ноготками. Хорошо? — Прикусив губу, лекарь взял за ручку и повёл ниже, задерживая дыхание. Останавливается там, где соприкасались их тела, и поднимает взгляд на девушку. А та будто только и ждала этого момента…            “Царапать спину?”            Смотря за своей ладошкой, которая спускается вниз, девушка ощущает волну приятной истомы, которая поднимается по всему девичьему телу. Она не знала, как до конца это делается всё правильно, но мысль о таком переизбытке чувств, которое может настигнуть..Сводит с ума.            А приятное осознание того, что далеко не вся одежда лекаря прикрывает его спину, раззадоривает юную девицу. Может развлекаться с ним всю ночь и оставлять после себя следы, чтобы все знали, что её милый господин занят.            — То, как ты извивалась сейчас на мне, приносит дичайше удовольствие… Однако, мне ещё может понравиться это, — Ливий не решается освобождаться от одежды полностью, дабы не смущать шезму. Он, не спеша, чтобы не торопить девушку, прикладывает хрупкую ладошку на сильно пульсирующий стояк, прикрывший двумя слоями ткани, и прикрывает глаза, чуть отклоняя голову, как только рука касается возбуждения.            — Ты так сильно меня заводишь, что я всё чувствую даже так. — Издаёт тихий смешок, и когда начинает чувствовать поглаживания. Его бёдра плавно поддавались в такт неопытным, но таким правильным движениям руки, что лекарь едва смог остановить себя и девушку.            — Ливий..Мм..! — Внутри неё всё реагирует на его слова. Она хочет извиваться ещё больше на нём, чтобы видеть Пеллийского таким..Уязвимым. Уязвимым от её пальчиков, рта, тела.             От её узости.            — Мне хорошо от одного твоего касания там… Но это чуть позже, — Почти невесомо берётся за ручку и откладывает, желая вернуться к наслаждению Гермопольской, —Мне нужно сначала доставить удовольствие тебе, моя милая госпожа.            — Как..Как ты хочешь..Доставить мне удовольствие..? — Вскидывает бровку и расправляет плечи, демонстрируя свою грудь ещё больше. Она перестает стесняться показывать ему такую часть тела, ведь и в комнате мрак становится сильнее, да и комплименты мужчины распаляют внутреннее желание.            — Как прикажет моя милая госпожа. Я бы целую вечность провёл за тем, чтобы наслаждаться тобой и..Твоим телом.            “Идеально. Она идеальна во всём.”            — Ливий..Прошу, ох.. — Берет его за свободную руку и смело перекладывает к себе на манящее полушарие, с острым соском, — Потрогай меня ещё..Мм-а-ах!!            Он наслаждается тем, как его девочка лишается стеснения и уже сама перекладывает его ладонь на свою грудь, желая получить как можно больше удовольствия на таком месте. И за такое храброе поведение Пеллийский награждает касанием к полушарию, сминая его сильнее обычного. Трёт его так, чтобы ладонью как бы массировать выступающую горошину. К тому же, её "потрогай меня ещё" вызывает волну импульсов по телу мужчины, и он хочет услышать это ещё раз. Очень сильно хочет.            Зажмуривается, чувствуя, как новый порыв влажности вытекает из неё, ещё больше увлажняя пульсирующие половые губы. От такого она активно елозит бедрами на нём, но в один момент останавливается.            Ливий не заставляет Гермопольскую ждать, потому он наклонился к груди ещё ближе, вбирая в рот местечко около ареолы. Он оставил поцелуи вокруг, а затем несколько раз провёл влажным языком по соску. От обильного трения он будто немного порозовел, от чего, вероятно, чувствительность увеличилась.            — А я сделаю так.. — Держась левой рукой за его область между плечами и шеей, двигает правой ладошкой вниз и забирается в штаны, отодвигая резинку.            Ей безумно страшно трогать там, но интерес и желание побыть хорошей девочкой выше. Слегка боязно, но аккуратно обхватывает середину стояка и шумно выдыхает.                    “Такая нежная кожа..? Надо..Аккуратнее..”            Мужчина гордится тем, что может доставить удовольствие именно Эвтиде, а потому его поцелуи перемещаются ко второму полушарию, и он так же вбирает в рот слегка тёмную горошину, лаская своим языком. Он оттягивает губами сосок, наблюдая, как плоть потрясывается, и тут мужчину пробирает мелкая дрожь, когда за резинкой штанов он почувствовал нежные ручки любимой. Она обхватила его член ладошкой, от чего тот едва слышно промычал около женской груди.            — Тебе нравится..? Ливий.. —  Невесомо проводит большим пальчиком, как бы поглаживает.            Слегка сильнее сжимает член, а следом отпускает его, принимаясь подушечкой указательного пальца обводить вены на половом органе. Мычит, чувствуя слегка шершавый язык на своем чувствительном соске и принимается активнее двигать бедрами вверх-вниз. В мыслях закрадывается мысль о задранной юбке и в голове Эвы из Гермополя появляется вопрос: понравилось бы Ливию смотреть на такой её вид сзади.            — Эва-а..! Ты умничка у меня.. Продолжай, — Целует несколько раз под полушарием, а затем отстраняется, пока левая рука его, лежащая на ягодице, поднимается к спинке, дабы придерживать Эвтиду, а правой рукой ведёт вниз по талии, перетекающую в таз, а затем и манящие бёдра. Он оторвался от столь прекрасной груди, переводя взгляд на девушка чуть снизу вверх.            — Д-Да..Я твоя умничка.. — Прикрывая глазки, она несколько раз повторяет эту фразу у себя в мыслях, как бы смакуя и наслаждаясь.             Ей нравится, когда её хвалят. А когда это делает почти что самый главный лекарь Египта и Греции, она шумно выдыхает. Жар становится ещё сильнее от осознания, что сейчас она сидела на коленях этого самого главного лекаря, елозя мокрым нижним бельем об его брюки и позволяя трогать свою голую грудь.            — Хочешь… — Едва выдыхает, делая заминку, когда шезму невесомо проводит подушечками пальцев по основанию его плоти, — Я покажу тебе, где может быть ещё приятнее?            Дразняще, но мягко лекарь прикусил кожу под правым полушарием, тем временем как правой ладонью он устремился по внутренней стороне бедра, прямо к тому самому месту. Девушка не знала, как его сердце в этот момент гулко застучало, ведь даже в самых порочных фантазиях он не позволял себе даже думать об этом, не очерняя невинную деву.             — Покажи, да..Прошу!! —Кивает, еле касаясь его губ и чуть лениво целуя. Поцелуй оказывается практически не ощущаемый, ведь Эвтида настолько невесомом трогает его губы своими,— Л-Ливий..             Вглядывается в его карие глаза своим туманным взглядом и снова обхватывает мужской член, аккуратно водя по нему. Смелеет, поэтому начинает сначала замедляться, а потом ускоряться.            Кажется, его возбуждённый член чуть дёргается в ладошке милой госпожи, отзываясь на такие ласки, сопровождающие стонами. Сидеть вот так вот с любимой женщиной и дарить друг другу ласку сродни награде богов, ведь Эвтида так старается оказать всю ту любовь и заботу через касания к возбуждению, в то же время как Пеллийский обводит такой сладкий комочек нервов, а затем поглаживает и его, даря неистовые ощущения.            — Ará, Эва-а…! Мм, так.. Хорошо, — Несмотря на ту неопытность, которая крылась в девушке, она справлялась… Слишком хорошо. Ливий жадно глотал воздух, когда Гермопольская ускорила свои движения на его возбуждение, а затем ещё начала водить по чувствительным венкам.            — Ни с кем ещё мне не было так.. Мм!            — Ой..Мм-о-ах..!!! — Милая госпожа жмурится и закидывает голову назад, прикусывая губу, когда мужчина кусает нежную кожу груди            Юбка была неприлично задрана, потому мужчина мог увидеть ткань, прикрывающую самую нежную и интимную часть тела человека. Пеллийский пробрался пальцами чуть дальше, замирая перед тем, как, вернувшись к ласкам груди, начать медленно поглаживать между ножек сквозь нижнее бельё.            — А тебе? Нравится, что я делаю? Ты ведь не хочешь, чтобы я останавливался, да? — Услышав отрицание, лекарь приспустил влажную ткань на пару миллиметров, чтобы было удобнее просунуть ладонь и коснуться мокрого пульсирующего комочка.            Рука пеллийского лекаря приближается к истекающему лону и сердце юной шезму начинает стучать ещё сильнее. Ей одновременно страшно и так не терпится скорее почувствовать. Ощутить тепло другого человека между своих ножек. Почувствовать чужое прикосновение от такого родного Ливия.            И она..Чувствует. Его длинные, красивые пальцы проходят по распухшим половым губам и от переизбытка чувств Эвтида сильнее сжимает половой орган мужчины, а второй рукой сильнее обнимает за шею. Громко стонет и активно двигает бедрами.            Он охает, когда чувствует, сколько же влаги было под шезму. Насколько сильно она его любит, что даже её тело реагирует на простые действия.            — Ох, Эва.. А я ведь ещё даже не коснулся тебя. А уже получаю такую реакцию., — Подушечкой среднего пальца мужчина касается истекающего входа, но совсем мягко и аккуратно, дав понять, что ничего такого не сделает без её ведома. Он лишь берёт и размазывает влагу по половым губкам сильнее, чтобы мягкое скольжение заводило милую госпожу ещё сильнее.            — Ли-и-ивий..!! А-а-ах..!! Исфет! Ливий..!!! — Соприкасается своим лбом с его и прикрывая глаза, тяжело дышит, не переставая двигаться бедрами. Она будто никогда не ощущала даже нечто похожее чувство, потому открывает рот и хнычет, выговаривая что-то нечленораздельное.            — Это..Это т-так приятно..!! Я, ах..Я..Л-Ливий!! Не убирай..Только, — Жмурится сильнее и медленнее двигает бедрами, стараясь полностью прочувствовать пальцы на себе. Ручкой активнее стимулирует стояк и слегка поворачивая голову, стонет ему в ушко.                    — Трогай..Т-трогай меня там..Да-а-а..Я не..Знала, что там, та-а-ак..Ммм!! Та-а-ак..!!            “Пускай это никогда не кончится…!!”            Пеллийский размазывает влагу, а дрожь в ногах становится ощутимее. Эве кажется, что с каждой секундой истома наслаждения будто бы больше окутывает, открывая какие-то нереальные грани. Будто бы до этого момента она вовсе не испытывала настоящее значение слова "наслаждение".            Его спокойный всё это время голос отдавался хрипотцой, и мужчина несдержанно примкнул к ложбинке меж грудью, оставив на правом полушарии небольшое пятнышко. А после зализал по контуру оставленного засоса, как бы извиняясь.            А затем он слышит откровения от шезму.. О том, как она сидела такой влажной и возбуждённой от него. Ему очень нравится эта мысль, и он, облизнув губы, наклоняется к личику и целует в месте за левым ушком.            — Я..Я..Была такой же..Охм, мокрой..Однажды..!! За обеденным столом..Когда вы ещё спорили с Исманом, —Прикусывает губу и чувствует нарастающее волнение от такого чистосердечного признания.            — Просто..Я представляла тебя, твои руки..И сильно возбудилась!   “Сидела возбужденная..При Исмане и Дие..И всём поселение, которое было рядом..!!”            — Значит, ты была такой мокрой от меня, когда рядом было столько народа? Ох.. — Средним пальцем поглаживая клитор круговыми движениями, указательным и безымянным пальцами проводит по складочкам под большими половыми губами, размывая влагу и там. А затем поверхностно поглаживает и малые.            — Моя девочка так хотела, чтобы я прикоснулся к ней… Ай-яй-яй! Невинная милая госпожа, оказывается, думала о таких вещах? Ты ж моя… — Лекарь, улыбнувшись, затягивает в новый поцелуй. Только уже куда длиннее и чувственнее. Проводит языком по нижней губе, а верхнюю засасывает, наслаждаясь такой старательной шезму, — Я так и думал, что на деле ты — страстная моя госпожа. И только моя, Эва. Ты — моя.            — Сними..Юбку с меня..Раздень меня, Ливий..! — Кивает и смазано чмокает в висок.            Он повиновался, когда Эвтида, сильно ёрзая, умоляла освободить её от юбочки.            — А моя девочка сможет чуть-чуть потерпеть без пальцев? Если я уберу… — Ливий испытывает такую непорочную девочку, когда резко прекращает ласкать пульсирующий клитор. Его тело отреагировало на протестующие стоны и извивания шезму, когда он убрал руку с разведённых ножек.            — И помогу снять тебе юбочку..? — Но сначала мужчина поднёс к губам два донельзя мокрых пальца и слизал то, что было на кончиках, не отводя взгляд от раскрасневшейся Эвтиды.             Солоноватый привкус ощутился на языках, а очень приятный аромат естества мягко проник в рецепторы носа.            — А ты бы хотела, чтобы я попробовал тебя на вкус не со своих пальцев? — Мужчина переместил руки на переднюю часть бёдер, где был туго завязан узелок. Ливий медленно развязывает два завязанных конца и разматывает зажатые девичьи бёдра, откинув лоскут одежды к остальным вещам.            Теперь он мог спокойно увидит подтянутый животик, по которому он сразу же провёл ладонями, вызывая трепет кожи.            — Ты такая чувствительная у меня.. — Он хотел бы продолжить ласку, только вот Эвтида так сильно старается принести ему удовольствие, что мужчина теряется в этих приятных ощущениях.            — Эва… — Шепчет он, — Я не знаю, что ты такое творишь со мной, но..Боюсь, что если ты продолжишь, я просто закончу быстрее тебя. Поэтому, чтобы моя непослушная получила весь спектр чувств…            Ливий схватил под бёдра Гермопольскую и мягко, но резко перевернул её, заставляя сидеть к нему спиной. Ладони свои он переместил на внутреннюю сторону бёдер и широко развёл их так, чтобы его девочка села почти между его ног. Своими бёдрами он мог контролировать ширину между ножками шезму и сделать так, чтобы она не могла свести их вместе.            — Л..Ливий..!! — Девушка охает, когда оказывается спиной к милому господину, так ещё и с широко раздвинутыми ногами. Больше на ней не было сковывающей одежды, от чего юная шезму покраснела ещё больше, — Мм..Ох!            — Облокотись на меня, моя Эва. И смотри, что я буду делать с тобой, — Шепчет прямо над левым ушком, захватывая губами его мочку. Обе ладони он ведёт к двум полушариям и сразу же сжимает в своих руках. Тогда же он чувствует, как капелька естественной влаги попадает ему на кусочек штанины, от чего совсем тихо охает прямо в ушко.            Закидывая голову на мужское плечо, жадно ловит воздух ртом и полувздыхает, полупостанывает от смелых игр с её набухшими сосками. Её руки опускаются поверх ног Пеллийского и слегка сжимают, стараясь держаться хоть за что-то.            Ведь настолько неземное удовольствие заставляет терять равновесие даже сидя.            А затем Пеллийский захватывает потемневшие ареолы сосков, просовывая их между указательными и средними пальцами, начав их быстро теребить.   — Моя Эва.. — Шумно выдыхает, когда она своей пятой точкой начинает елозить и скользить по эрекции, — Ты бы хотела коснуться себя сама? Я покажу, как. Я буду рядом.    Сжимает в пальцах соски чуть сильнее, тем временем как губами оставляет ещё один засос, только теперь на предплечье. Шумно выдыхает, когда она своей пятой точкой начинает елозить и скользить по эрекции.            — Ты бы хотела коснуться себя сама? Я покажу, как. Я буду рядом, — Сжимает в пальцах соски чуть сильнее, тем временем как губами оставляет ещё один засос, только теперь на предплечье.            — Я..Хочу..Да! Но потом..Коснуться должен ты! — Эвтида чуть хмурит бровки и кивает, как бы в подтверждение своим словам. Гермопольская испытывает болезненную пустоту от отсутствия пальцев меж своих ног и от того недовольно елозит, стараясь найти хотя бы что-то, об что можно потереться.            “Я хочу..Каждый день с Ливием этим заниматься..!!!”            — Мм!! Ли-и-ивий..!! — Погружая пальчики в собственную влагу, девушка охает от того, насколько же мокрой она являлась. Малышка буквально истекала от нужды в пеллийском лекаре.            Стимулируя пальчиками свои набухшие половые губы, Гермопольская постанывала и активно двигала бедрами с корпусом, закатывая глаза от наслаждения. — Ливий..Ливий!! Теперь ты..! — От нетерпения Ливий провёл языком по краям ушной раковины с левой стороны, когда девичьи пальцы погрузилась между ножек. Мужчина направлял, показывая, как нужно двигать ручкой, чтобы было ещё приятнее.             Эта неопытность и познавание чего-то нового, неизведанного, запрещённого раннее, изводила Пеллийского. Эва так старательно касалась себя, а он в это время шептал на ушко похвалу, поощряя хорошее поведение.            — Моя умница. Так старалась сделать себе приятно. Но теперь я, —Руку Гермопольской перекладывает ей на правое полушарие и побуждает чуть сжать. Сам же лекарь плавно перенёс свою ладонь к истекающему лону. Несколько раз кружит вдоль складочек, а затем ведёт один палец чуть ниже, касаясь истекающего входа.            — Всё будет хорошо.. — Шепчет около покрасневшего ушка, а затем очень медленно погружает палец вовнутрь. Стеночки приятно обволакивали палец, который входил не до конца. Ведь в самый первый раз мужчина был аккуратен.            И почувствовав мужские пальцы внутри себя, Эва чувствует такое сладкое наслаждение, что срывает горло от стонов. Абсолютно наплевать на то, кто сейчас может находиться сейчас около её жилища и кто услышит такие бесстыдные стоны.            Пеллийский лекарь поцеловал несколько раз область шеи, когда Эвтида откинула голову назад, пока левой рукой, которой касался напряжённых горошин, опустился на пульсирующий комочек, начав его быстро поглаживать. Его подушечка пальца плавно погружалась в девушку, надавливая на одну из стеночек с самым чувствительным местом.             Внутри шезму появилась до боли сильная пульсация, и потому Ливий ускорился, помогая Гермопольской достичь кульминации.            — Для меня. Давай же..Кончи для меня, — Погружающийся вовнутрь палец протолкнулся глубже, желая настичь оргазм ещё быстрее. И Ливий мягко покусывает плечо, когда стеночки шезму с силой сократились, а её тело пробила крупная дрожь.           Его ласки не прекращались, но становились с каждым разом чуть медленнее, чтобы безумно чувствительной Эвтиде не было больно.            Одной рукой обхватывает его шею и придерживается за неё, что провоцирует более активные подпрыгивание правого полушария.            — М-ма-а-ах..!!! Ли-ивий..!!! — Беспорядочно мотает головой и хнычет, ощущая странное поведение тела от настолько сильного возбуждения вперемешку с наслаждением. Кажется, будто бы сейчас в ней взорвется что-то наподобие салюта, от таких сладких чувств.            — Ли-ивий..!! Ч..Что со мной..? — Чуть охает и хмурит бровки, активнее помогая насаживаться на длинные пальцы мужчины.            Тело Эвтиды прошибает сильная дрожь и некоторая, маленькая, судорога, которая заставляет разум полностью отключиться. Ей стало настолько хорошо, что она не контролирует свое тело. Лишь шепчет тихо имя своего любимого лекаря и прикрывает глаза, чувствуя взрыв чувств между своих ног.            Левой ладонью лекарь почти невесомо накрывает полушарие, а донельзя влажным пальцем постепенно выходит, когда сокращение мышц стало поступать реже.            — Ты моя храбрая госпожа..Сейчас ты особенно красива.            Гермопольская кончает прямо на пальцы любимого мужчины и тяжело дышит через нос, стараясь прийти в себя. Она чуть сводит ноги и искоса посматривает на лекаря.            — Если..Я провела вот так последний день в году и саму новогоднюю ночь.. — Чуть хрипит и облизывает пересохшие губы, — У меня весь год будет таким..?            Целует в макушку, а затем несколько раз в висок, покрытый испариной. Мужчина обнимает Гермопольскую обеими руками, давая время на то, чтобы прийти в чувства.            — Ты это к тому, что "Как встретишь Новый год — так его и проведёшь?" — Издав тихий смешок на слова Эвы, Пеллийский утыкается виском в макушку девушки, обнимая крепче, — Если так того моя милая госпожа пожелает, значит, так и будет. И я этого хочу. Не один год.            Ливий и сам получает неистовое наслаждение от того, что Гермопольская получила оргазм именно от него. Впервые познала такой вид удовольствия и теперь всматривалась в лицо мужчины, ища ответы на свои вопросы.            — Моя милая госпожа, хоть каждый день я готов проводить вечера вот так, чтобы тебе было хорошо со мной.             Улыбаясь, Эвтида ласково прижимается к нему, чувствуя незабываемое чувство удовольствия. Никогда прежде не испытывала даже что-то приближенное к такому чувству и потому решает обязательно наверстать упущенное.            — Ливий, знаешь.. — Чуть выпрямляя плечи, Гермопольская продолжает ощущать своей поясницей стальной мужской половой орган.            И от этого смелость юной госпожи лишь увеличивается.            Прочищает горло и поворачивается на его коленях, облизывая губы перед коротким поцелуем. Её дыхание почти выравнилось после такой сладкой истомы, а в руках пропала дрожь. Потому прикосновения к мужским плечам стали смелее. Она встает с его колен и стараясь не стесняться своей наготы, которая так красиво подсвечивается лунным светом, встает прямо перед ним.            “Стемнело..Значит уже совсем скоро Новый год наступит.”            Чуть массируя мужественные плечи, примечает, что собственные соски находятся на уровне его глаз и это будоражит. Эве нравится его взгляд, устремленный на её обнаженное тело. Ей нравится чувствовать себя настолько желанной.            — Я хочу, чтобы не одной мне было хорошо в новом году. Лягте на спину, о господин Пеллийский, — Игриво приподнимая уголок губы, юная шезму наклоняясь, целует его и следом надавливает на плечи, а тот податливо падает на мягкое покрывало. Мужчина уже думал над тем, чтобы предложить Эве помощь в купании или, наконец, приступить к трапезе… Однако то, что происходит дальше — последнее, о чём Пеллийский только мог мечтать.             — Эва-Эва, ты вовсе не обязана…            Усаживаясь на коленки, Эвтида из Гермополя аккуратно стягивает с него хлопковые штаны, тихо охая от вида стояка. Она..Имела маленькие представления о том, как выглядит мужское естество, но увидеть чуть подрагивающую плоть вживую оказалось достаточно возбуждающе.            Ливий приподнялся на локтях, чтобы посмотреть, что будет делать девушка. Естественно, картинка того, что может произойти потом, внезапно приняла образ в голове Пеллийского. Тот факт, что образ фантазий станет явью, хоть и очень сильно нравился мужчине, но заставлять девушку делать это против воли очень не хотел.            — Ты..Красив даже в таком, — Ухмыляясь, поближе подсаживается к любимому лекарю и выгибаясь в спинке, аккуратно касается ладошкой его члена, начиная аккуратно водить по нему вниз-вверх.            “Я надеюсь, у меня получится..”            Прикусив губу, Пеллийский изучает взгляд глазок, пробегающих по новому образу, открывшемуся ей. А от комплимента, брошенного Эвой, возбуждение растёт с новой силой. По красоте он не сравнивал себя с Аполлоном, но и не считал своё тело недостаточным. Но комплимент девушки — лучшее, что только он мог услышать, чтобы окончательно раствориться в ней.            “А что, если моя реакция её отпугнёт..?”            Но прежде, чем даже допустить такую мысль, лекарь из Пеллы открывает голову назад, когда ощущает нежные касания на своём члене. Эва так старательно водит, едва касается, а неопытность её лишь сильнее подпаливает присущее вожделение мужчины.            Он хрипло мычит, прикусив до боли губу. Так сильно возбудился, пока удовлетворял шезму, что ему нужна была самая малость, чтобы раствориться в чувствах окончательно.            Слыша постанывание и вздохи милого господина, Эвтида ускоряется, стимулируя мужское естество всё активнее, но при этом очень нежно. Кожа казалась слишком эластичной и мягкой, поэтому девушке нравилось касаться своего мужчину вот так. Второй рукой принялась невесомо водить по мужскому прессу, обводя каждый кубик.            Ровно так, как она и хотела.            — Ливий, тебе нравится..? — Ухмыляясь, девушка украдкой посматривает на него, всё сильнее двигая ладошкой. Пальчиками проводит по венам, а следом сжимает, а потом разжимает плоть.            — Мммм… Эва-а..Да, очень! — Прикрывает глаза и инстинктивно подмахивает бёдрами в такт, желая получить ещё больше касаний от Гермопольской. Она так прекрасно справлялась, что лекарь начал чувствовать подступающую к низу разрядку.            — Я просто впервые так делаю..У меня же никого не было до тебя..Но я очень сильно стараюсь..!!            “Тебе же нравится мысль о том, что ты мой единственный мужчина?”            Продолжает двигать рукой, стараясь разбавлять движениями в разную сторону и иногда уделяя внимание двум полушариями рядом. Большим пальцем стимулирует головку и это становится началом конца.            Сама мысль о том, что Ливий у неё первый во всём, вызывала такие чувства, которые было невозможно описать. Ни с кем раньше Эва не делала нечто такое, а мужчина только и счастлив будет направить, показать, научить.            — Мммм, Эва..Быстрей, прошу, — Он обессилено падает на подушки, пока тело его пробивает дрожь. Это первый раз, когда кто-то подумал об его комфорте и удовольствии. Обычно, мужчина сам брал на себя эту ответственность. Но в этот раз не только он.             Ливий обильно кончает на её руку и смотря на это, глазки черномага будто бы загораются. Сердце бьется сильнее от той идеи, что появляется в порочной голове и кинув взгляд на Пеллийского, который наслаждался, она решает всё-таки сделать это.            — Мм.. — Убирая волосики на спину, Гермопольская наклоняется и аккуратно проводит языком по сочившийся головке, слизывая природную жидкость. Проглатывает её, чуть жмурясь, а следом вытирает губы, на которых остался маленький след.            “Что..? Что она сейчас сделала?”            Тело лекаря всё ещё подрагивало, но он приподнялся, чтобы посмотреть, что сейчас произошло. И ни разу не жалеет, ведь картина, открывшаяся ему, едва ли не заставляет заново почувствовать всё то, что он испытывал, как только прикоснулся к обнажённой шезму.            Она так невинно слизывает подступившую жидкость прямо оттуда, а следом ещё и облизывает свои губки… Пеллийскому так понравилось то, что он увидел. Теперь это станет его новой фантазией, определённо.            — Милая госпожа, ты..Умеешь удивлять.             Девушка прочищает горло и старается не думать об этом. Оборачивается на лекаря и аккуратно подползает к нему, убирая прилипшие волосы со лба.            — Тебе понравилось хоть чуть-чуть..? — Слегка улыбается и прикусывает губу. Резкое стеснение одолевает девушку, потому локтями старается прикрыть свои соски, а ногами сжать интимное место, — Я..Старалась, но я пойму, если тебе не понравилось..У тебя наверняка было очень много опыта..            Чуть опускает взгляд и вздыхает.            “Вдруг ему больше не захочется со мной, потому что я неопытная и со мной скучно..? Исфет!!”            Улыбнувшись Эве, Ливий переводит дыхание, и когда сладкая истома постепенно отпускает тело, он приподнимается уже полностью и разглядывает вновь невинную милую госпожу.            Едва разговаривает, но притягивает к себе Эвтиду, пододвигаясь к ней самостоятельно. Целует её губы нежно и чувственно, выкладывая в поцелуй всю ту любовь, присущую ему, когда сталкивается взглядом с Эвтидой.            — Никто так сильно не старался для меня так, как это сделала ты. Это самый лучший подарок, который я мог только получить, — Тянется за скомканными штанами и лоскутками женской одежды, и, чтобы не смущать девушку, накрывает свои бёдра, — Я так люблю тебя, моя милая госпожа. Ты осчастливила меня тем, что доверилась мне. Мой самый желанный подарок.            — Пойдем, мой милый господин. Нужно ещё успеть в твою купальню, а потом я планирую поваляться в твоей кровати и встретить Новый год вместе с тобой, — Беря в руки оранжевый лиф, Эвтида прикладывает его к своим полушариям и поворачивается ровной спинкой к Ливию, ожидая пока тот застегнет.            — Ты же понимаешь, что раз ты встретишь Новый год в моей постели, то там ты весь год и проведешь?            Мужчина хмыкает и завязывает красивый бантик на спинке любимой женщины.            — Ох, как жаль! Ты раскусил мой план! — Гермопольская оборачивается и лениво тянется к нему, целуя уже такие привыкшие губы. Усталость накрывает с головой, но осознание  скорой теплой кровати вместе с Ливием приятно ободряют.            Ведь действительно..С кем Новый год проведешь — с тем этот год и пройдет.