Амарантовый карниз

Я не пью, я отмечаю Каждый день, что по тебе скучаю. Я не грущу, шучу и праздную Каждый день, что мы такие разные. (ST — Иду ко дну) — В последнее время Шигги-чан постоянно убегает от нас, неужели тебе не нравится наша компания? Тога скакала вокруг барного стула, на котором сидел Шигараки и уже полчаса приставала к нему с вопросами о том, куда он уходит по вечерам из бара, ведь работы у них в последнее время не так уж много. — Наверное ты просто его достала, — ухмыльнулся Даби со своего места на диване, потягивая какой-то коктейль приготовленный Курогири. Тот, в свою очередь, не задавал вопросов. Однако Шигараки предполагал, что Курогири в любом случае следит за ним по мере возможности, хотя о его походах в чужую квартиру он вряд ли в курсе, иначе попытался бы что-то узнать, ради своего спокойствия, разумеется. Порой Томура думает, что Курогири опекает его как маленького ребёнка, но иногда это вызывает раздражение. О том, что Шигараки бывает благодарен ему он, пожалуй, умолчит. — Это не твоё дело, Тога, — Шигараки раздраженно одёрнул девчонку. — Что, у тебя есть секреты от своей любимой команды? — Даби насмешливо фыркнул. — Заткнись, штопаный. Это вас не касается, я ухожу куда хочу и когда хочу, — Шигараки раздражённо передёрнул плечами и согнулся над барной стойкой, скучающе разглядывая ассортимент алкоголя. — Какой ты грубый, Шигги-чан, — несчастно проныла Тога, потягивая протянутый Курогири молочный коктейль через трубочку, — может мы волнуемся за тебя! — Мне не нужны няньки, отвали. — Какой ты сегодня злой, ха. Даби допил свой напиток и подошёл к бару, чтобы поставить на стойку пустой бокал. Он зевнул и уселся через один стул от Шигараки, раздражающе сверля мужчину взглядом и ухмыляясь так, будто задумал какую-то пакость. «Ублюдок», — Томура мысленно послал штопанного нахуй. Шигараки предполагал, что этот вечер будет чертовски долгим. Настроения огрызаться у него не было, но чёртов фантомный привкус кислоты на языке заставляет его снова и снова открывать рот, отвечая на неудобные вопросы. Даби выглядит немного заинтригованным, сохраняя долю отстраненности. Тога навязчивая и блядски шумная у него под ухом и Шигараки хочет ударить её, чтобы она заткнулась. Курогири поглядывает с интересом, замаскированным под отцовское беспокойство, всё ещё сохраняя молчание. Томуре остаётся только порадоваться, что в баре нет других членов Лиги иначе он проломил бы одну из стен заведения чьей-нибудь головой. Его терпение было на исходе, когда он подскочил со стула и, не церемонясь, перелез через барную стойку, чтобы забрать одну из бутылок какого-то пойла, которое стояло на полках позади Курогири. — Шигараки Томура, — Курогири явно хотел начать возражать. Томуре хватило одного раздраженного и злобного взгляда. Если бы Курогири был человеком, то он бы нахмурился и поджал губы, отступая. Но он только замолчал и туман вокруг него встрепенулся, выражая всю степень его неодобрения. Даби саркастично вскинул брови и присвистнул, а рот Тоги сложился в идеальную «О». — Займитесь лучше делами, вместо того чтобы ебать мне мозги, — Шигараки прошипел это не хуже разъяренной кошки и выскочил за дверь заведения, прихватив бутылку с собой. Последнее что он услышал, прежде чем дверь за ним закрылась, был громкий смех штопанного ублюдка.

***

Неясное чувство надвигающейся трагедии душило Томуру, пока он делал глоток крепкого алкоголя, сидя на пустой лавке в парке. Было уже за полночь, поэтому улицы и парковые дорожки были полностью пустыми, давая волю спотыкающимся друг о друга мыслям, скребущим черепную коробку. Калейдоскоп чувств швырял его мозг из стороны в сторону как тряпичную куклу, а Шигараки всё равно не мог понять какого чёрта он так взбесился на, казалось бы, обычные вопросы. Бывало, что он язвил в ответ, поливал всех ядом, скрипел зубами, но если ему нечего было скрывать, то в конце концов он давал хоть какие-то ответы заинтересованным подчинённым. Сейчас же эти прожигающие взгляды и насмешливые вопросы выбили почву у него из-под ног. Изуку не был чем-то особенным и секретным, поэтому то вибрирующее чувство у него в груди стало неожиданностью, выводящие из себя раздражением и не пониманием, паникой на подкорке его сознания. Как будто кто-то насильно залез ему в голову и начал копошиться там, переворачивая всё его существо, как личинки, дырявящие его гнилой мозг. Та часть его, которая любит грязь и не чурается крови, хотела сейчас пойти в эту проклятую маленькую квартирку и сжать шею этого непонятного пацана всеми пятью пальцами, чтобы эти мерзкие, неуместные ощущения пропали, чтобы зуд в его ладонях исчез и они перестали мелко дрожать, отбивая дроби по поверхности полупустой бутылки. Герои считали, что он простой убийца, бегающий по улице с маниакальным смехом и желанием перебить всех, кто попадётся ему под руки. Лига считала его инфантильной истеричкой с бесконечной тягой к разрушению. Но все они ошибались сильнее, чем могли бы подумать. Никто из Лиги практически ничего не знал о настоящем Шигараки, так же как сам мужчина не пытался залезть в чужие головы. Томура не был гением, но и умом он не был обделён, иначе бы не смог вести за собой целую преступную организацию. К тому же он не был психопатом убивающем без разбора, у него были цели и планы на будущее, которым он следовал. Именно поэтому, как бы ему не хотелось, он не собирался бежать сломя голову к пацану с попытками закончить его жалкую жизнь. Скрипя сердцем Шигараки может признать, что это не единственная причина, есть ещё некоторые аспекты, которые мужчина может признать полезными для себя и своего шаткого психологического состояния: а) Изуку не лезет к нему в душу, не пытается колупаться в его воспоминаниях и психологических травмах. б) он умеет молчать в нужный момент и умеет говорить, когда это необходимо. (Шигараки умолчит про выборочную немоту пацана, когда тот игнорирует неудобные для себя вопросы, большое спасибо). в) Изуку, с учётом своей прошлой любви к Героям, не пытается убедить Томуру в том, что необходимо завернуть весь мир в пузырчатую плёнку и оберегать от Злодеев как зеницу ока. И, как итог, плюсов в сохранении жизни мальчишки намного больше, чем минусов. Но, как бы это не было иронично, в этом и заключается чертова проблема для Шигараки, потому что Шигараки всегда находит в людях одни минусы и никогда плюсов, за исключением полезных для работы квирков, но тут он промолчит ибо про способности Изуку он всё ещё ничего не знает, а если узнает, опасается что в копилке прибавится ещё одна положительная черта. Этого всего было слишком много. Новые чувства не вписывались в текущее мировозрение Шигараки и уже этого было достаточно, чтобы понять значимость Изуку в чужой жизни. Противоречия заставляли Томуру злиться и расчесывать шею до содраной кровавой корки, потому что лгать самому себе он умел, однако от этого тошнило чуть ли не больше, чем от Всемогущего и мира Героев вместе взятых. Он хотел, чтобы Изуку был незначительной переменной, он хотел, чтобы Изуку не становился камнем преткновения и никак не влиял на планы и будущую судьбу Томуры. Шигараки потребовалась целая бутылка бренди, чтобы понять, что означало это чувство тревоги. Когда он приходил в квартиру Изуку в голове становилось пусто и тихо. Ничто его не тревожило, плечи опускались, а напряжение пропадало. Вот почему он возвращался каждый раз. Раз за разом он бежал к двери, к старому дивану, кружкам кофе и к Изуку, потому что там он становился Тенко, у которого не было мишени на спине. Обязанности и Лига растворялись в умиротворяющем покое и полностью исчезали на то время, что Шигараки прятался за чужой дверью, стряхивая пепел с сигареты на уродливый яркий карниз. Он чувствовал себя дома, хотя само понятие словосочетания «чувствать себя как дома» было ему неизвестно. А если исходить из собственного опыта, то нет ничего прекрасного в том, чтобы быть там находиться, потому что там ему всегда было больно и страшно. Но сидя на диване рядом с Изуку всё это становилось тем самым тёплым чувством, которое и должно быть опеределением слова «дом». Безопасность, комфорт, тепло. Это осознание было таким опасным и страшным, что Томура подавился собственным вздохом и его горло сжалось в спазме. Осознание ударило в голову раскалённой дробью, вплавляясь в мягкие ткани мозга, превращая его голову в тошнотворную мягкую массу. Пустая бутылка в его руке рассыпалась, оседая пеплом на асфальте и красных кедах. Ублюдок Даби понял, что что-то надвигается намного раньше самого Шигараки, вот откуда взялась его сегодняшний блядская ухмылка. Облокотившись локтями на своих колени Томура спрятал своё лицо в ладонях, концентрируясь на головокружение от слишком крепкого алкоголя, стараясь вытеснить подступающую панику. Желудок скрутило мужчина сжал губы и крепко зажмурил глаза, отдаваясь ощущению поднимающейся по пищеводу кислоты. Судорожно вздохнув, он подскочил с лавочки и упал на колени, опорожняя желудок на чистый и ровный асфальт. Шигараки схватил одной рукой себя за волосы, а другой прикрыл глаза. От вкуса сладкой пены во рту его внутренности завязывались узлом, вызывая новые рвотные позывы. В этот момент Шигараки ненавидел Изуку сильнее, чем кого либо в своей жизни.