Амарантовый карниз

Добро пожаловать в комнату, в которой я прячусь. Я бы пригласил тебя остаться, но я пытаюсь выбраться отсюда. (Echos — 1216) Переулок пропитался запахами мусора и мочи так сильно, что даже сильный ливень не мог смыть всей мерзкой вони, въевшейся в потрескавшийся асфальт. Свинцовое небо над головой давило на плечи с огромной тяжестью, а насквозь промокшие кеды скользили по мягкой земле. Чтобы не впечататься носом в грязь и остатки чьей-то рвоты, Шигараки пришлось опереться плечом о выцветшую от времени стену дома. Красный кирпич оставлял на чёрной одежде почти незаметные разводы. Впрочем, это не то чтобы волновало его. Дождь смывал с пальцев кровь, впитывая её в землю и в уже пропитанный нечистотами асфальт. Ноги почти не держали мужчину, то ли от усталости, то ли от подареных в бою с Героями ран. Шигараки пришлось сползти по стене на землю, опираясь спиной о мусорные баки, которые закрывали его от спешивших мимо этого незаметного закутка людей. Бой был абсолютно не запланированным и чёрт бы побрал его тупое желание отправиться в магазин за леденцами в грёбаный торговый центр. Разумеется, походы по магазинам не были чем-то из ряда вон выходящим для Лиги, однако стоило учитывать все риски, когда идёшь в такие места, как многолюдный торговый центр с огромным количеством охраны. Но Шигараки никогда не признался бы себе в том, что он поступил опрометчиво. В свою защиту он бы сказал, что эти ёбаные леденцы, которые он так хотел, продавались только в одном месте, а ему нужно было как-то поднять себе настроение, чтобы не убить кого-нибудь из своей тупоголовой команды. Как итог, он валяется в вонючей подворотне и истекает кровью из-за какого-то ублюдочного Героя, которого вызвали, как только Шигараки был замечен среди рядов — да что бы, блять, они провалились — сладостей и выпечки. Телефон он успешно просрал, когда пытался спасти свою чёртову жизнь, поэтому связаться с Курогири не мог. Но и дойти до штаба он тоже не мог. Слабостью налилось всё тело, и Шигараки бы посмеялся от того, какой жалкой смертью он умрёт, если бы ему так сильно не хотелось закрыть глаза и забыть этот чёртов день. Кажется, кто-то пытался его позвать, когда он уже закрыл глаза и готовился нырнуть носом в глубокую лужу, в которую приземлился. Из-за непрекращающегося ливня он промок насквозь как бездомная псина и его трясло как в ёбаном припадке от холода. Завернуться в кучу одеял хотелось чуть ли не сильнее, чем поспать, но некто настойчиво продолжал звать его и даже осмелился схватить за плечо. Последнее, что Шигараки осознал, было то, что кто-то подхватил его, не позволяя коснуться головой земли.

***

Темнота отступала нехотя, разжимая свою хватку на плечах и позволяя почувствовать окутывающее тепло. Шигараки чувствовал тошноту, подкатывающую к горлу при каждой попытке открыть глаза, из-за чего хотелось просто продолжать лежать и не двигаться. Тело казалось ватным и чужим, а усталость как будто стала ещё более ощутимой и тяжёлой. Мужчина смог медленно приподнять веки и мимолётно ощутил облегчение от того, что лампы не били по глазам, а свет мягко опускался оранжевым цветом на сетчатку. Попытавшись приподняться на локтях, Шигараки скривился от тянущей боли в том месте, где ещё недавно была открытая рана на его рёбрах. Сейчас же торс был обмотан белоснежными бинтами, а сам мужчина лежал на чьём-то старом диване. Немного придя в себя, Шигараки насторожился и оглядел незнакомое место. Это был небольшой зал в основном со всяким хламом, предметов мебели не так уж много. Диван, который Шигараки занимал. Маленькая, явно видавшая смену поколений потёртая тумбочка с облупленным лаком и тёмно-коричневой краской. На нём стоял маленький телевизор самой устаревшей модели, которую мужчина когда-либо видел. Он задался вопросом, может ли эта бесполезная вещь вообще работать. В углу комнаты, с правой стороны от дивана, находился низкий и, кажется, винтажный столик, на котором была лампа с абажуром. Оттуда и исходил тот тёплый свет. Кажется это единственный источник освещения здесь. Кроме того, всё оставшееся пространство было завалено книгами и старыми виниловыми пластинками. Шигараки пришёл к логичному выводу, что здесь живёт какой-нибудь пожилой человек, в конце концов, всё здесь было либо старым, либо винтажным. Однако его представление о хозяине квартиры треснуло как стекло, когда его окликнул молодой голос. — Ты проснулся. Шигараки машинально напрягся, резко повернув голову в сторону звука, и тут же поплатился за это болью в травмированном боку. Он скривился и выдохнул сквозь зубы, прижимая правую ладонь туда, поверх бинтов, приподняв мизинец, чтобы случайно не обратить в пепел чужие старания. Которые его, если честно, не особо волновали, но обработанные раны в любом случае лучше, чем открытые и кровоточащие. Тем временем незнакомец подошёл ближе к дивану, даже не вздрогнув, когда Шигараки поднял на него тяжёлый, острый взгляд. На вид это был тощий подросток в слишком большой для него чёрной футболке и таких же чёрных спортивных штанах. У пацана были тёмные волосы, которые на свету отливали болотно-зелёным. С неосвещённой стороны волосы и вовсе казались чёрными. У него были большие зелёные глаза в обрамлении пушистых, но спутанных ресниц. Однако взгляд казался пустым, безжизненности прибавляли тёмные круги под глазами, будто он не спал половину своей жизни. Лицо было худым и резким, а губы - болезненно красными и обкусанными. Когда мальчишка протянул Шигараки стакан и какие-то таблетки, мужчина заметил его тонкие запястья с виднеющимися голубовато-зелеными венами. С какой стороны ни посмотри, этот парень выглядел чертовски болезненно. «Как ходячий мертвец», — отстранённо подумал Шигараки, косясь на протянутые таблетки. — Это простые обезболивающие. Не думаю, что они сильно помогут в твоём случае, но ничего другого у меня нет, — голос у мальчишки был пустым, будто ему всё равно, что будет делать его случайный гость. — С чего я должен тебе верить? — спросил Шигараки. Он пытался подтянуть своё тело на диване, чтобы сесть и иметь возможность защититься, если будет такая необходимость. Не то чтобы он сомневался в том, что сможет это сделать в любом случае. Мальчишка же просто смотрел на его попытки, всё еще держа протянутый стакан и таблетки в руках. — Не должен, — безразлично пожал парень плечами и больше ничего не сказал, выжидающе глядя на Шигараки. Мужчина поджал губы в тонкую линию и всё же принял лекарство и стакан воды. — Тебе не стоит слишком быстро двигаться, — тихо сказал парень, подходя к столику с лампой, — я обработал рану и перевязал тебя бинтами, но тебе требуется медицинская помощь. Рана довольно глубокая и её нужно зашить. Шигараки опустил ноги с дивана, принимая сидячие положение, и поставил пустой стакан на пол, оглядываясь по сторонам. Будто читая его мысли, мальчишка протянул ему чёрную толстовку, в которой Шигараки был до всего этого дерьма, которое с ним происходит. — Она грязная, если хочешь я дам тебе одну из своих. Шигараки поморщился и выхватил свою вещь из чужих пальцев, сразу же натягивая её на себя. Он чувствовал исходящий от неё запах крови и земли, но ткань была сухая. Кажется этот парень высушил её, пока Шигараки был в отключке. — Как тебя зовут? — спросил Шигараки. — Изуку, — ответил мальчишка. Он не смотрел в сторону своего невольного пациента, отвернувшись к окну, чтобы открыть его. В руках у Изуку была пачка сигарет и зажигалка из-за чего Шигараки мысленно задался вопросом о возрасте пацана. Открыв окно Изуку высунулся наружу, оперевшись локтями об оконную раму. Шигараки медленно поднялся, придерживая раненый бок и направился к пацану чтобы бесцеремонно забрать у него пачку сигарет и достать одну для себя. Мальчишка не прокомментировал это и поднёс к кончику чужой сигареты зажигалку, после чего подкуривая свою. На улице всё ещё лило как из ведра. Дождь отбивал дроби по уродливому красному карнизу. «Может это малиновый?» — не особо заинтересовавшись, подумал Шигараки, разглядывая уродливый цвет карниза. Какой идиот вообще решил, что это будет хорошим цветовым решением? Изуку продолжал молчать и выглядел он так, будто кроме него и нет никого в его убогой квартирке. Шигараки не возражал и беззастенчиво разглядывал парня перед собой. Тот выглядел осунувшимся, его пальцы казались тонкими и хрупкими, когда он держал между ними сигаретный фильтр, а при ближайшем рассмотрении его губы были такими же сухими, как и губы самого Шигараки. Он снова задался вопросом о его возрасте, но на этот раз вслух. — Ты школьник? Сколько тебе лет? Уголок губ пацана слегка приподнялся, но он всё так же не смотрел на мужчину. Был ли это страх или безразличие, Шигараки не брался судить, но всё ещё следил за каждым движением, готовый в любой момент обороняться и убивать, если потребуется. — Нет, я уже окончил школу. Мне 20, работаю, — он был немногословен, но Шигараки было плевать по большей части. Главное, что он получил ответ на свой вопрос. Сделав последнюю затяжку, мужчина высунул руку из окна, позволяя дождю омывать свою бледную кожу. Рукав кофты промок моментально. Шигараки затушил окурок об этот уродский оранжевый карниз и повернулся лицом к комнате в поисках выхода из квартиры. Изуку поймал его взгляд и кивнул головой, показывая в какую сторону ему двигаться. Шигараки направился в указанном направление, напрягая плечи, вслушиваясь в шаги позади себя. Возможно было глупо так подставлять спину незнакомцу. Изуку лишь смотрел как мужчина надевает свои кеды промокшие от грязи, дождя и крови, не проронив ни слова. Напоследок он снова улыбнулся уголком губ на хмурый взгляд Шигараки и закрыл дверь как только тот вышел за порог. Передёрнув плечом и вновь скривившись от неприятной боли, мужчина направился к выходу из многоквартирного здания, надеясь быстрее добраться до бара и наконец-то завалиться спать.