я засыпаю в аду

Осень. Ненавистное время для всех школьников, которым приходится забыть о привычке ложиться в четыре утра и спать до победного, и вспомнить, каково это - погрязнуть в учебной суете, домашних заданиях и подготовке к экзаменам, стараясь дожить до следующего трëхмесячного отдыха. Гриша был отчасти с ними солидарен, но самым раздражающим фактором во всëм этом для него были именно другие ученики. Они были невероятно шумными, не могли усидеть на месте и иногда доводили до белого каления одним своим существованием, мешая Грише спокойно отдыхать на переменах и соображать на уроках. Он в целом недолюбливал людей, но именно те из них, с которыми он делил эту каторгу, выбешивали сильнее всех. Поправив шарф и натянув его на лицо чуть ли не до самых глаз, Гриша тяжело вздохнул и направился к воротам школы, надеясь, что линейка в этот раз каким-то чудом пройдëт быстрее, чем обычно, и что его никто не будет доставать с попытками познакомиться - всë-таки его ждал десятый класс, собравший в себе остатки всех трëх параллелей, которые толком и не общались между собой, и несколько новых учеников из других школ. В толпе ребят всех возрастов Гриша едва смог разглядеть несколько знакомых лиц из своего класса, а все остальные, кажется, были совершенно чужими. Отвернувшись от них и опустив голову, Гриша встал поодаль от одноклассников, надеясь, что они вовсе его не заметят. Какая-то его часть хотела присоединиться к их весëлой суете, но Гриша знал, что ни за что не исполнит это желание. Говорить с ними ему было не о чем, да и к тому же одиночество было намного привычнее, чем попытки влиться в коллектив. Так что Гриша упрямо отмалчивался в сторонке, моля всех известных ему богов и чертей о том, чтобы линейка поскорее началась, ведь чем быстрее она начнëтся, тем быстрее и закончится, позволив ему вернуться в свою обитель, не обременëнную всеми этими людьми. Среди окружающего шума не получилось вовремя выделить чьи-то шаги, и Гриша не сразу понял, что его кто-то заметил, пока перед его лицом самым наглым образом не пощëлкали пальцами. Гриша с нескрываемым раздражением взглянул на того, кто это сделал, и мысленно выругался, увидев, кто к нему подошëл, и осознав, что от него вряд ли отстанут. Он был ниже Гриши, и выглядел... совершенно неординарно. Розовые волосы были взлохмачены и торчали во все стороны, такие же розовые глаза уставились на Гришу с любопытно-дружелюбным выражением, а акульи зубы скалились в ухмылке. - Привет! - немного тонким, высоким голосом поздоровался розоволосый, и протянул Грише руку. Гриша демонстративно отвернулся и скрестил руки на груди, намекая, что не собирается с ним разговаривать. Но этот придурок продолжал лыбиться во все тридцать два и таращиться на него, не убирая протянутой конечности. Гриша взглянул на него со смесью высокомерия и небольшого уважения за то, что этот парень не побоялся к нему приблизиться. - Отойди. Тебе не стоит так приближаться, если тебе дорога твоя жизнь, - холодно, как и всегда, сказал Гриша, выставив правую руку вперëд, из-за чего парень напротив отступил на шаг, но не ушëл, что было довольно неожиданно для Гриши. Обычно все, кому он говорил эту фразу, тут же уходили, поняв, что с ним не стоит связываться. Но розоволосый плевать хотел, продолжая всë так же улыбаться и глядеть на Гришу с всë тем же дружелюбием, хоть и немного замутнëнным оттенком неловкости. - Я сказал держаться на расстоянии. Впрочем, хорошо, я приму твою отвагу... - Гриша ухмыльнулся, хоть этого и не было заметно за шарфом. Розоволосый приподнял бровь в недоумении, но всë ещë не собирался уходить. Гриша посчитал это за знак того, что парень серьёзно намерен познакомиться с ним. - Ты хотел бы узнать моë имя? Другие расценили бы твою отвагу как полное безрассудство... но не я. Я принимаю еë, - Гриша выдержал эффектную паузу перед тем, как продолжить говорить, - и за такую отвагу даже раскрою тебе своë имя. Называй меня Григорий Танакский. - А, ну... Кузьма Содин, можешь просто Кузя... - немного растерянно произнëс парень напротив, всë же убрав протянутую руку обратно в карман, и неловко улыбаясь. Гриша раскрыл было рот, чтобы что-то ответить, но его прервала торжественная музыка, резко грянувшая из колонок на крыльце школы. Кузьма развернулся и ушëл, напоследок сказав что-то, чего Гриша не разобрал из-за окружающей какофонии. Линейка прошла на удивление спокойно и быстро, как и последовавший за ней классный час. Гриша ушëл из класса последним, выждав, пока все разойдутся, и только после этого собрав вещи и направившись к выходу. Но сразу за дверью на его плечо легла чья-то рука. Гриша вздрогнул и отшатнулся, смерив того, кто его коснулся, раздражëнным взглядом. Конечно же, это был Кузьма. - Не трогай меня. Моя кожа ядовита для простых смертных, - произнëс Гриша, продолжая недовольно глядеть на него. Содин нахмурился. - Чел, да я просто хочу с тобой познакомиться поближе, ты что, не слышал, что я тебе на линейке сказал? - возмущëнно сказал он, уперев руки в бока. Гриша тяжело вздохнул, отведя взгляд. - Нет, не слышал. - Я говорил, что хотел бы с тобой после классного часа поговорить, а ты вот так вот берëшь и съëбываешь, не, ну нормально вообще?! - всë тем же полным негодования тоном продолжил Кузьма, пристально смотря на Гришу. Гриша одарил его взглядом, ничуть не уступавшим по степени раздражения. - Меня не волнует то, чего я не слышал, - ответил Гриша, скрестив руки на груди. - Ну и чëрт с тобой... - обиженно пробормотал Кузьма, махнув рукой и отвернувшись. Гриша развернулся, намереваясь наконец покинуть это место, но его вновь окликнул Содин, уже начавший порядком раздражать. - Да подожди ты! Ну прости, затупил, не подумал, что не услышишь, - Кузьма вновь неловко улыбнулся, почесав затылок, - ну так что, поговорим? Заодно и прогуляемся, если вдруг нам по пути. Гриша хотел послать его к чëрту и пойти домой, но не стал. Всë же перспектива побыть с ним радовала немного больше, чем возвращаться в серую коробку, по атмосфере больше похожую на адские чертоги. К тому же, время пока позволяло с ним пройтись. - Ладно, - произнëс Танакский, обернувшись на Кузьму через плечо, - только не стоит задерживать меня надолго, меня ещë ждëт множество других дел. - Вот и хорошо, погнали! - Кузьма пропустил мимо ушей почти всë сказанное и радостно помчался к лестнице, оставив едва поспевающего за ним Танакского позади. Из школы они вышли в более спокойном темпе, и Кузьма уже вовсю что-то рассказывал Грише, лишь изредка кивающему головой и слушающему его "по диагонали". Мысли Гриши сами собой ушли к тому, к чему не стоило бы - дому. Впрочем, он никогда не называл его домом с тех пор, как этот мир покинул ангел, защищавший его от адских тварей, наполнявших это место и окружавших со всех сторон. Ангел, который любил его всем сердцем, несмотря на злые языки чертей за спиной. Гриша никогда не называл еë мамой, ведь это слово не смогло бы передать и доли его отношения к ней. Она была для него самым настоящим ангелом. Но даже она не смогла защитить его от самого сильного демона, который с самого детства отравлял ему жизнь. Демона, которого он не назвал бы отцом и под дулом пистолета. - Эй, ты меня вообще слушаешь? - спросил Содин, выдëргивая Танакского из неприятных мыслей. - Да, конечно, - пробормотал Гриша, неосознанно зарывшись в шарф поглубже. - Так вот... и я, короче, захожу домой весь в масле, грязный, как последняя свинья, и думаю, что сейчас спокойно пройду в ванную, отмоюсь и никто не будет ебать мне мозги, и тут передо мной встаëт батя... Гриша встрепенулся на последнем слове, наконец вслушиваясь в то, что говорит его собеседник. - Спрашивает, какого хрена со мной произошло и что я такого делал. Я отвечаю, что ничего особенного, просто в гараже чуток повозился, и уже жду пиздюлей, а он такой "ладно, только не забудь домашнее задание сделать", и уходит. Ну а я что, я в ахуе постоял полминуты и пошëл отмываться. - Обычно так не происходит? - вопрос сорвался с языка Гриши прежде, чем он подумал, стоит ли вообще спрашивать что-то подобное. Содин усмехнулся. - Не, ну, вообще, сейчас он меня уже не пиздит. А раньше бывало, если он выпивал или если я серьёзно косячил. Но я его не виню за последнее - за дело всë-таки, - объяснил он, как будто совершенно не смутившись настолько личного вопроса. По крайней мере, для Танакского было бы неприемлемо ответить на такое при первом знакомстве, но, похоже, у собеседника была другая точка зрения. - А у тебя как с родителями? Гриша не хотел отвечать, и поэтому молчал, опустив взгляд в землю. - Я был рождëн благодаря порочному союзу ангела и демона, - наконец сказал он спустя неловкую паузу. Содин удивлëнно вытаращился на него, кажется, совершенно не понимая, о чëм он говорит. - Ты о чëм..? Гриша хмыкнул. Он и забыл, что это совершенно простой человек, который вряд ли поймëт скрытый смысл его слов. - Ангела больше нет в этом мире, - продолжил Танакский, подняв взгляд на Кузьму. Лицо последнего стало задумчивым, как будто он изо всех сил пытался сообразить, что вообще несëт Гриша. - Подожди... - сказал Содин, пристально взглянув на Гришу, - если я правильно понимаю, ангел - это мать..? - Я не смею называть еë таким земным словом. Она слишком прекрасна для того, чтобы так грубо относить еë к этому миру, - отозвался Гриша, поправляя шарф. - Понятно... - озадаченно протянул Кузьма, поскрëбывая пальцами макушку, - а демон..? - Я не собираюсь о нëм говорить. Информация такого рода не должна попадать в руки простых смертных вроде тебя, - отрезал Танакский, чуть повернув голову в сторону. - Как будто ты не смертный, ага, - ехидно произнëс Содин, растянув губы в острозубой ухмылке. Гриша жутковато хохотнул. - Даже не смей говорить обо мне что-то подобное. Я ни на долю не отношусь к ним. Я, Григорий Танакский, Великий Лорд и Повелитель Льда, никогда не был и не буду на столь низком уровне! - воскликнул он, величаво взмахнув рукой и сжав ладонь в кулак. Кузьма аж вздрогнул от этой резкой, громкой тирады, и вновь неловко заулыбался, пытаясь понять, что за бред Гриша только что сказал. - Ладно-ладно, верю, не буду больше, простите меня, о Великий Лорд чего-то-там-хрен-его-знает-чего, - не придумав ничего путного, изрëк Содин, картинно поклонившись ему. Танакский опустил руку и удовлетворëнно хмыкнул. - Рад, что ты сумел понять меня с первого раза. - Ага, да, конечно... хочешь, расскажу, как мы с пацанами однажды на заброшку полезли? Гриша кивнул. Эта болтовня, несмотря на совершенную примитивность, помогала отвлечься от невесëлых мыслей. Так они и шли. Кузьма снова пустился в пересказ всяких историй из жизни, активно жестикулируя руками, а Гриша молча слушал его, иногда соглашаясь с его словами и кивая. Вскоре они дошли до развилки, на которой им нужно было разойтись в разные стороны. - Ну ладно, давай, классно пообщались, ещë встретимся! - сказал Содин, и стал уходить, но вдруг вспомнил, что забыл кое-что. - Кстати, ты... это, телефон мне свой дай, что ли. Или телегу, или ВК, не знаю... Гриша подумал пару секунд и решил, что выполнение этой просьбы ничем ему не повредит, и продиктовал ссылку на свой аккаунт в Телеграме. Кузьма записал его в заметках телефона, и ушëл, улыбнувшись и прокричав "ещё встретимся, пиши, если что!" Гриша ничего не ответил и пошëл своей дорогой, параллельно перебирая в уме всë, что он мог сделать не так за этот день. Ничего не находилось, не считая разговора с Содиным, и Гриша с облегчением выдохнул, поняв, что, возможно, сегодня демону будет не за что его упрекнуть... как вдруг в голову пришла мысль о времени. Судорожно вытащив из кармана плаща телефон и посмотрев на цифры на экране, Гриша понял, что совершил непростительную ошибку. Он должен был быть дома ещë пятнадцать минут назад. Гриша сразу побежал в сторону дома со всех ног, хоть и понимал, что торопиться больше не имеет смысла. Демон плевать хотел на любые оправдания, и устроит очередное наказание, не заботясь, на сколько именно минут он опоздал. Гриша не боялся. Обычно демон только истязает его уши криком и оскорблениями, иногда добавляет ко всему этому подзатыльник или хлëсткую пощëчину, но это всё было совершенно привычно, и Гриша знал, что вытерпит и не сломается. Он одолел столько адских существ, что на него больше не действовали подобные мелкие попытки причинить боль. Демон встретил его у двери, буравя тяжëлым взглядом, но ничего не говоря. Он ждал, пока Гриша разденется, чтобы после этого начать его отчитывать. Гриша помнил, что до пятого класса рыдал и молил у него прощения, когда опаздывал из школы домой, за что получал пару лишних оплеух. Только потом Гриша осознал, насколько слаб, и запретил себе поддаваться этим жалким, ненужным эмоциям, ведь этот проклятый демонюга не должен видеть его таким. - Почему ты опоздал? - медленно, чеканя каждое слово, спросил демон, не отрывая от него мрачного, разочарованного и разгневанного взгляда. Гриша молчал. Оправдываться было бесполезно, и он просто ждал, что дальше скажет демон. - То есть, у тебя даже оправдания нет? Насколько я знаю, линейка длится сорок минут, и классный час примерно столько же. Я позвонил твоему классному руководителю, когда это время прошло, и она подтвердила, что ты уже должен идти домой, - всë это демон говорил без единой эмоции, не считая желчи, которой истекало каждое его слово в отношении Гриши. Но Гришу не волновали эти ничтожные попытки атаковать или хоть как-то задеть. Не верилось, что самый сильный демон во всëм этом аду, перед которым бы пал ниц сам дьявол, обходится такими полумерами. Лицо демона побагровело, проявляя его истинную сущность. Среди простых смертных он всегда притворялся таким же, как они, и только в своей Преисподней мог сбросить фальшивую личину. Гриша много раз пробовал заставить его показать себя на публике, но в итоге все разборки происходили за закрытыми дверями адских чертогов. - Так где ты в итоге шлялся?! Гриша ничего не ответил. Рассказывать про Содина ни в коем случае было нельзя - демон разгневается ещë больше, если узнает, что его отпрыск пал так низко, позволяя себе общаться с людьми не по делу. Впрочем, в его глазах выше уровня самого дна Гриша никогда и не поднимался. - Тебе нечего ответить?! Чëртово отродье, не можешь выполнить и такой простой вещи! Неужели так сложно прийти вовремя, чтобы я не волновался?! Гриша едва смог подавить просящуюся наружу ядовитую ухмылку. Он бы не поверил, что демон за него волнуется, даже окончательно сойдя с ума и потеряв память. За этими словами последовал подзатыльник, как Гриша и ожидал. Гриша не издал ни звука и не поморщился, продолжая стоять идеально прямо и глядеть в пол - демон терпеть не мог, когда Гриша сутулился или поднимал глаза на него. - Быстро в комнату, тварь! - прикрикнул демон, замахнувшись вновь. Гриша направился к своей комнате, не обращая ровным счëтом никакого внимания на это - он знал, что демон не станет тратить силы на то, чтобы ударить его лишний раз. Закрыв дверь за собой, Гриша сполз по ней на пол и захихикал, прикрыв рот руками, чтобы демон его не услышал. Эти до отвратительного слабые атаки никогда не оставят на нëм ни царапины, как бы демон ни желал обратного. Просидев на полу ещë какое-то время, Гриша встал, бросив взгляд на клетку с четырьмя пушистыми комочками, копошащимися внутри. Нужно было покормить Четырëх Тëмных Дев Разрушения, пока демон не попытался напасть вновь.