Грандидьерит

      Долгий, пронзительный звонок растревожил мужчину. Он немного помедлил, обдумывая — что и кому понадобилось в час ночи, но когда навязчивый сигнал повторился, он отворил. Мия, опершись о косяк, держала туфли в руках, прямолинейно буравя его взглядом. Сексуально взлохмаченные волосы и декольте до пупка прозрачно намекали на её планы. Сонливость Саймона как рукой сняло, и он спросил: — Откуда это ты приехала? — на его лице заиграла улыбка.       Мия не спешила отчитываться: — Главное куда, не правда ли?       А затем прижалась к нему жарким поцелуем. Дерзким, горячий, не терпящим промедлений. — Ммм, малышка, — выдохнул он, пятясь назад и кое как захлопывая входную дверь. — Чшшш, — скомандовала девушка, снимая пиджак, топ и распуская пояс на шортах.       Одежда Саймона исчезла вслед за её собственной, и пара рухнула на кровать. Его касания, поглаживания и даже дыхание странным образом отвлекали. Все в её теле возмущенно кричало о подделке. Обмане. Горячие, влажные поцелуи и торопливо сжимавшие её тело пальцы фотографа начали раздражать, потому девушка прервалась приказывая: — Ляг на спину. Нет, руки при себе. Я сама.       Его глаза потемнели, но парень не посмел пререкаться. Оказавшись сверху и отделавшись от всех инородных прикосновений, она начала собственное движение. Закрыв глаза и уходя в личные фантазии и воспоминания. Её собственные пальцы знали и прокладывали маршрут куда более умело. К тому же обладали схожей прохладой в пучках. Скользя по шее, ключицам, задерживаясь на груди и медленно зажимая, оттягивая сосок. Мия самозабвенно откинула голову назад, наслаждаясь собственной игрой. Утопая и мысленно снова и снова возвращаясь в чужие объятия. Под пронзительный обсидиановый взгляд, в плен знойного искушения. Туда, где она хотела бы оказаться. К тому, кто возбуждал её воображение…       Саймон, казалось, забыл как моргать. Все его мысли лихорадочно напряглись в попытках как можно дольше оттянуть неизбежное. Но каждое её новое движение, упрямо подталкивало к краю. Он попробовал зажмуриться, чтоб хоть немного сбавить обороты. Но тщетно. Стоны, рвущиеся у нее из груди, и глубокое надрывное дыхание не давали спуску. Девушка и сама это понимала, потому не затягивая представление, опустила другую руку вниз для стимуляции. Несколько грубых, но точных движений, и она упала на его грудь, пронзенная сладкой судорогой. — Ох, милая. Что это… — начал было парень, но Мия быстро накрыла его губы пальцами, заставляя молчать.       Фотограф послушался, глубоко вдыхая оставшийся на руках пряный запах её желания. Отчего тут же ощутил повторное возбуждение. Но Мия, проигнорировав это, устало перекатилась на соседнюю часть кровати, проваливаясь в сон.

***

      Наказание, фатум или же расплата — именно так утро понедельника явилось девушке. Что хуже: похмелье, неловкость пред Виктором или стыд за наглое использование Саймона — она затруднялась ответить. Каждый из пунктов был «прекрасен» по-своему. Хотя фотограф казался абсолютно доволен и «порадовал» её фирменным растворимым напитком. Ей надо было в редакцию, но одежда, в которой она вчера заявилась, не позволяла этого сделать. Надо было заехать в общежитие или же магазин. — Ты могла бы перевезти сюда какие-то вещи, — будто бы между прочим бросил ей парень.       Мия замерла перед зеркалом, а затем резко повернулась к нему и сказала: — Не хочу смущать тебя. Да и… гм, не думаю, что хочу этого, — получилось более резко, чем она планировала, но зато и более честно. — Не хочешь? — переспросил парень, мысленно пытаясь объединить её вчерашнее поведение и это заявление. Она немного смутилась, видя его растерянность, но отступать было некуда. — Знаю, выглядит будто я отмазываюсь, но, пожалуйста, поверь дело действительно не в тебе.       Он нахмурился и презрительно бросил: — Да? А в ком? В том стрёмном типе? — Нет. Дело во мне. Я хочу… Хочу быть свободна. Не хочу причинять тебе боль и заставлять ревновать. Саймон я… Я во многом завидую тебе, — внезапно осознала она. — Ты живешь мечтой, занимаешься любимым делом. Встаёшь на рассвете, чтобы поймать особые краски восходящего солнца. А после рабочего дня тебе не лень засесть за ретушь. Тебе все равно, что кофе дрянной, а в холодильнике мышь повесилась. Нет, это не упрек. Честно. У тебя горят глаза, ведь ты мыслями далеко. У меня такого нет… И я думаю, кто я? Чего хочу? Не знаю… — она вздохнула, переведя взгляд и возвращаясь к своему отражению, — Но я должна понять это. А для этого я хочу идти за своими чувствами, знакомиться и общаться с интересными мне людьми… — Ты бросаешь меня? — прямо спросил парень.       Внутри все неприятно сжалось. — Это зависит от тебя. Мне нужно пространство. Если тебя устроят свободные отношения я… Я буду рада. Оставим то, что нравится нам обоим. Прошлая ночь была неплохой, — девушка подмигнула ему. — Что скажешь? — Это в смысле спать со всеми подряд? — не скрывая своего возмущения, спросил парень.       Девушка призвала все свое самообладание, чтоб не вспылить и не нагрубить в ответ и парировала: — Это значит, не устраивать друг другу сцен и не задавать лишних вопросов. Я хочу общаться и сближаться с людьми без угрызений совести. Если тебя это устраивает, хорошо. Если нет, тогда лучше разойтись…       Саймон, казалось, смотрел на неё целую вечность. Но все-таки нехотя кивнул и согласился: — Ладно. Если ты так хочешь, — а потом поспешно с вызовом добавил, — Но тогда я тоже могу… с кем-то познакомиться.       Мия легко улыбнулась и сказала: — Разумеется. В этом вся суть. И впредь я буду предупреждать тебя о своих визитах загодя.       После этого они без особого энтузиазма поцеловались и, пожелав друг другу хорошего дня, разошлись каждый по своим делам.

***

      На душе стало мгновенно легче. Или это похмелье, наконец-то, отпустило? Мия выпорхнула в город. На улице было ветрено, погода явно задумала диверсию. Потому девушка заскочила в бутик, прикупив себе мягкий кашемировый свитер. Натянув его прямо поверх топа, она зашла в старбакс и заказала карамельный латте. Пока бариста взбивал молоко, она села на высокий стул и уставилась в окно.       Надо было решить, как действовать с Виктором. Ей виделись три возможные варианта. Первый — обидеться. Он хотел её соблазнить лишь для того, чтобы она нарушила правила и её уволили из Грандидьерита. Ну не мудак ли? Еще и эта загадочность: мол, я знаю то, чего тебе не понять. Просто так нужно, тьфу. Она тоже, конечно, хороша — поплыла на первых же минутах… Ладно. Конечно, заманчиво поиграть в детский сад и надуться, но это чревато их отдалением, а значит, информацию он не добудет. Не подходит. Второй вариант — сделать вид, что ничего не произошло. Ну подумаешь, встретились поздно вечером на тайном свидании, выпили бутылку вина, потерлись друг о дружку разными интересными частями тела… Мия не удержалась и пырснула смехом. Эта стратегия проигрывала, ведь Виктор мог решить, что она сгорает от неловкости. И его инстинкт джентльмена (в коем она, после всего произошедшего, уже немного сомневалась) может опять же их отдалить. А ей была крайне необходима его помощь. Значит, оставался последний вариант — прервать его игру своим разоблачением и начать свою.       Бариста протянул ей подписанный стакан, и она, вынырнув из раздумий, взяла любимый напиток. Сделав два пряных глотка, она вышла на улицу, и её взгляд тут же упал на цветочный магазин. В уме забрезжила идея.

***

      Все утро у него в доме и во дворе провозился клининг. Виктор же еще с ночи был занят полотнами. Следовало их доставить на особый, охраняемый склад. Следующая выставка этих картин состоится не раньше октября. И им нужны специальные условия воздуха, света и влажности. Вампир снова и снова смотрел на полотна, вспоминая Мию. То, как внимательно она изучала мазки, отмечала игру цвета и теней. Кто бы мог подумать, что она тоже рисует… Возможно, девица немного интереснее, чем ему сперва показалось. Тут мужчину пронзила мысль — у неё наверняка есть творческая страница. Или даже сайт. Уже спустя пять минут он нашел её инстаграм. Судя по дате последней публикации, она забросила рисование два года назад. То есть уже даже учась на журналистском, она находила время для этого. А значит, это было для неё больше, чем хобби. Виктор мотнул ленту, рассматривая её работы. В основном яркий и пестрый поп-арт… Но уже почти в самом низу мужчина увидел серию из пяти картин. На каждой из которых были изображены глаза. Детские, юные, взрослые, пожилые и закрытые. И подпись «жизненный цикл». Цена 80 долларов за картину, или 350 за все пять. Мужчина воспользовался одной из деловых страниц своей компании, доступ к которой имел только он, но на которой не фигурировало его имя, и написал о желании купить эту серию. Не скрывая мимолетную улыбку, мужчина облокотился на кресло. Внезапный дверной зновок нарушил его уединение. Вампир нахмурился зная, что никто из его окружения без предупреждения не приходит. Удивление возросло вдвойне, когда отворив он понял, что перед ним курьер. — Я ничего не заказывал… — начал было мужчина, но доставщик улыбнулся и протянул ему высокую белую розу и маленький красный конверт.       Виктор обескуражено, машинально забрал цветок и письмо. И только вернувшись в гостиную, понял, что роза его любимого сорта. Он всегда выбирает именно такие. С тугим бутоном, колючими шипами и стойким ароматом.       Конверт был запечатан сургучным штампом с маленькой золотой короной на черном воске. Дьявольская картина, учитывая кровавый цвет конверта. Вскрыв послание, Виктор прочел:

«Легче обойти коварство разумом, чем одолеть безрассудством. * Джеймс Фенимор Купер Я решила, что для тебя роза будет белой. Мия.»

      Вампир несколько раз пробежал текст глазами, а затем откинул голову, содрогаясь грудным, бархатным смехом. Все происходящее было на какой-то изысканной грани наглости и кокетства. Под текстом был отпечаток её губ. Нахалка. Сколько иронии и издевки в этом жесте. Получи Виктор своей же монетой. Ну что же, Мия Бегенс, отличный ход… Ход конем.