Грандидьерит

— Нет, ну, Саймон… Говорю же, устала. В общагу хочу, — досадно разозлилась она, видя, как парень проезжает нужный им поворот. — Так это…пфф. Отдыхай. Что же я зря в три часа ночи ехал тебя встречать? Чтоб высадить у общаги?       Мия призывно вскинула бровь и заявила: — Ну мог и не встречать. Я тебя не просила. Ты сам предложил… Парень возмущенно фыркнул и, издеваясь, спросил: — И как бы ты добралась? Села бы в машину к тому типу?       Девушка чувствовала, что если сейчас не прикусить язык, они опять рассорятся в хлам. Но раздражение было слишком велико. — Да. Либо же вызвала бы такси. Проблема? Или в твоем мире позволить знакомому подвезти имеет какой-то другой, скрытый подтекст? — Ну даже не знаю. По-моему, садится в машину к малознакомому мужику в пятницу ночью имеет только один подтекст. Не находишь?       Это уже было слишком. — Останови! — велела она.       Но фотограф не реагировал. — Саймон, останови! — Собралась бежать обратно? — ядовито спросил парень. Но видя насколько она взвинчена, все-таки притормозил.       Мия не вышла из машины. Просто сидела, опустив взгляд и устало кивая каким-то внутренним мыслям. Спустя пару мгновений девушка призналась: — Я ничего не понимаю. Когда это произошло?       Парень, похоже, тоже уже отошел и прошептал: — Прости. Чушь несу. Устал. Мне… Просто взбесило. Он стоял себе, пялился, пока мы не уехали. Я же волнуюсь… — Знаю, — подхватила Мия. — Но об этом можно прямо сказать. А не бросать гадкие, унизительные намеки, что я прыгну в постель к первому встречному. — Прости, малышка. Прости, — зашипел он, наклоняясь и утыкаясь лбом ей в висок. — Поехали ко мне. Я так соскучился. Мы же не виделись почти всю неделю… — с надеждой попросил парень.       Мия устало вздохнула и, соглашаясь, предупредила: — Ладно, поехали, но я буду спать. Просто спать. — Как скажешь, — быстро согласился он и вновь повернул зажигание.

***

      Суббота началась значительно раньше, чем ей того хотелось. Собственно, это была главная причина, по которой она не любила после работы останавливаться у парня. Саймон просыпался дьявольски рано и, как ни старался, все равно шаркал тапками по линолеуму, хлопал дверьми и звенел посудой.       Ему почему-то казалось, что все эти неудобства легко сгладятся подгоревшей яичницей и чашкой растворимого кофе. Главное, приправить всё поцелуем. Поначалу это и вправду работало, наивно умиляя журналистку. Но не сейчас. Потому, впопыхах приняв душ и сделав два горьких глотка бурой жижи, девушка, сославшись на необходимость помочь Трише с учёбой, упорхнула. Парень был явно не в восторге, хоть виду и не подал. Видимо, просто не хотел провоцировать новую ссору. Обозначил свое отношением чуть отрешенным взглядом, к тому же не предложил подвезти.       Выйдя на улицу, Мия глубоко вдохнула теплый воздух. Погода была замечательной. Солнечной и прозрачной. Сонливость как рукой сняло, а с ней и весь мрачный вайб прошлой ночи. Телефон вздрогнул смской, и девушка, смахнув пальцем сообщение, пораженно застыла посреди дороги. Ей пришли деньги. Первая выплата из «Грандедьерита». Две тысячи восемьсот, мать его, долларов. Девушка ошарашенно свела брови. Это, вообще, как? Она работала дней десять от силы. С ума сойти… Из груди вырвался непроизвольный смех. Да уж, журналистика, а особенно работа в Сверхъестественном этому явно уступали.       Тааак, теперь в общагу уже совсем не хотелось. Потому она захватила карамельный латте на остановке, чтоб отделаться от горького послевкусия утра, и не успела опомниться, как уже звонила Трише из примерочной в «Манго».       Подругу долго уговаривать не пришлось. Еще через два часа они, обвешанные пакетами, засели в любимом суши баре. — Так, дорогая, колись, что с тобой происходит! — потребовала Триша.       Мия удивленно приподняла брови, делая вид, что не понимает её намеков. Хотелось соскочить с темы, но подруга не позволила. — Вот только не надо вешать лапшу, что внезапно заигравшие новыми красками отношения с Саймоном тебя так воодушевили.       Поколебавшись несколько минут, Мия все же призналась: — Я кое с кем познакомилась на работе. На той… другой работе, — журналистка многозначительно опустила взгляд. — Ууу, — с интересом пододвинулась к ней Триша. — Кто он? Высокий или не очень? Блондин или брюнет? — Триша, — устало вздохнула Мия, но поняв, что так просто не отделается, сказала. — Брюнет. Он, конечно, красив. Но я говорила о другом. С ним… интересно. Его мысли, язык… — Ты и это уже опробовала? — подруга скорчила подобие гримасы сладострастия. — И как? Умело?       Мия хмыкнула, давя смех. — Это ужас, ты хоть о чем-то, кроме секса думаешь? — Не часто. Но ты сама виновата, о языке заговорила. — Речь. Я имела ввиду изложение мысли, — неумолимо краснея, объяснила Мия. — Ага, Саймону об этом будешь рассказывать. Хотя, стоп. Что-то мне подсказывает, что не будешь. — Так, ешь свои суши, лучше, — фыркнула журналистка. — Ладно, прости. Но что-то ведь было? Да? — докапывалась подруга.       Мия вдруг посерьезнела и тихо констатировала: — Не думаю, что интересую его в подобном романтическом плане. — Гей что ли? — расстроенно откинулась на спинку Триша.       Девушка вспомнила его жгучий, пронзительный взгляд, учтивость, комплименты, избирательную строгость… — Не знаю. Не похож, во всяком случае. Но какая разница? Правила запрещают отношения с клиентами. Да и я с Саймоном… — Пока что, — дополнила Триша. — Эй! — возмутилась Мия. — Что? Сама говорила, что вы ссоритесь. Нет, он тоже неплохой парень. Но что у него вечно с настроением? Как ни встретимся, вечно приунывший, то с работой проблемы, то с машиной, то на выставку фото не приняли… — Он ранимый. Как и все творческие люди. Он чутко реагирует на неприятности, — постаралась оправдать его журналистка. — У всех в жизни бывают неприятности, и если от каждой так долго отходить, то когда же жить? — резонно парировала Триша, и Мия, не имея чем крыть, принялась за еду.       Пообедав, девушки перекочевали в салон красоты. Где Мие подстригли кончики и освежили мелирование.       Довольные, расслабленные и слегка опьяневшие от коктейлей девушки ввалились в общагу и пораженно умолкли. Почти весь письменный стол занимал огромный букет пурпурно-красных роз. — Офигееееть, — выпала в осадок Триша, подсознательно понимая, что это точно не ей, — Это Саймон тебя так задабривает? — предположила она. А Мия, вспомнив как он позавчера одалживал у неё двести долларов, уверенно замотала головой из стороны в сторону. Длинные стебли, тугие, упругие бутоны, а возле - аккуратный обсидиановый конверт. Девушка быстро достала карточку и, неосознанно задержав дыхание, прочла:

«Пойдемте в сад. Я покажу Вас розам» Ричард Бринсли Шеридан.

«Вчера нас, то и дело, кощунственно перебивали. Мое предложение в силе. Ничего предосудительного. Только сад, несколько старинных полотен и мое общество. Номер на обороте. Цветы — жест вежливости. Ни в коем случае не пытаюсь вас обязать и приму любое решение.

Виктор В»

      Мия ошеломленно откинулась на кровать. Триша тарахтела как заведенная: «ты же пойдешь? Пойдешь?». А девушка зажмурилась от разрывающих её противоречий. Господи, как же ей хотелось пойти. Вечер наедине с Виктором. Без лишних свидетелей и контроля — внутри что-то трепетно сжалось. А мысли то и дело возвращались к их последнему разговору. К её не выкуренной сигарете, так и не сказанным словам… Вопросам без ответа. Она поняла, что решать надо сейчас, пока она не протрезвела, и на неё не обрушилась реальность с ультиматумами управляющего и обидами Саймона. Не разрешая себе опомниться, девушка быстро набрала номер и после первого же гудка услышала бархатистый ответ.