Барбариска

Фишер листал новый выпуск комикса про Фуманчу. Самая раздражающая часть представляла собой рекламу на первой странице и Бобби швырнул журнал на край кровати и буркнул в тишину сердитое: — Куклы похожие на женщин ещё хуже, чем сами женщины. Он немного полежал пыхтя над неразрешимой задачей. Но Фишер не был маленькой девочкой, поэтому не понимал зачем им куклы. Зачем пупсы, плюшевые игрушки, чайный сервиз?! Бобби потянулся к тумбочке, отпил из стакана апельсинового сока, поставил обратно и потянулся рукой к стопке шахматных журналов. «Опять женщина!» — ужаснулся Фишер, но всё же открыл страницу. Бумажный лист гласил вот что: «новый блистательный талант-многогранник родом из Ленинграда! Сильнейшая партия мужского гроссмейстера Спасской!» — Всё у них не так. Даже на мужского гроссмейстера лезут, твари, — ругнулся Бобби и его взгляд переметнулся на фото. Он открыл рот и тут же закрыл. Затем снова. И ещё. Воздуха стало не хватать и американец глубоко задышал, переваривая новую информацию. Пробежав глазами по тексту, юноша углубился в статью и запоем прочёл её. Новая шахматная звезда отличалась от куклы, которую Mattel преподнесла на его шестнадцатый день рождения, как гнусавый подарок, хоть и не ему лично… Спасская отличалась от Барби только наличием родинки чуть выше щеки. Вернувшись к фотографии Фишер провёл ладонью по лицу девушки. Он даже себя не смог признаться, что нашёл её симпатичной. Бобби попялился ещё немного, а затем бережно отложил журнал в сторону. Что он мог найти в ней такого, ведь даже Таль слабый до женщин предпочёл победить девчонку и отобаться в межзональный турнир. Бобби засуетился, смял покрывало на постели, встал, прихватил журнал подмышку и направился в номер Мишеля. * * * — Расскажи мне, что это за бред такой в вашей стране? — обратился к другу американец тыча пальцем в название статьи. — О, да это же наша Бориска! Симпатичная умная девочка. Боишься, что ли? Она может такое! — Миша широко улыбнулся, нервно поправил шевелюру, прикурил от старой сигареты новую и затянулся, чтобы скрыть смешок. Что именно «такое» имел Таль в виду?! Бобби покраснел. Он был смущён подколом от товарища. Повозившись на месте, американец снял пиджак, подсел поближе к Талю и решил препираться. — Ой, Бобби, замолчи. Женщины, знаешь, тоже имеют мозги. Ты заблуждаешься, — контратаковал речь Фишера Таль, а затем добавил, обтекая руками видимые только ему формы: — И ещё кое-какие прелести. — Да иди ты, — буркнул разозлённый Фишер. Это был первый раз, когда друг не смог его, Бобби, понять! Стоит обидеться! — Я вечером иду, как раз. На свидание, — Таль хитро улыбнулся и показал большой палец. Фишер ничего не сказал, только уходя яростно хлопнул дверью. * * * Куклы Барби всё ещё вызывали в Фишере приступ ненависти. Он хотел скупить их всех, сложить в костёр и сжечь. Их симметричные лица и тела выглядели идеально. Признаться често, они выглядили, как пешка, мастерски проведённая в ферзи. На нынешнем олимпиаде Бобби заработал подколы уже и со стороны Тиграна. Однако, стоит отдать должное им с Талем, подшучивали они настолько тихо, что никто другой не мог понять, каким образом они выводят Фишера из себя. Спасская оказались такой эмоциональной. Внешность её, конечно, напоминала кукольную, но изюминка, в виде родинки напоминала Бобби, что шахматистка индивидуальна. Он старался не смотреть на неё, но раз за разом невольно возвращался к её созерцанию: русые волосы, волнящиеся чуть ниже плеч, светлые голубые глаза, аккуратный носик и слегка пухлые губки, которые она красиво подводила розовой помадой. Ничего яркого и вычурного. Идеально наглаженная одежда пастельных тонов и туфли на шпильке. Какой-то высокой шпильке. Бобби казалось, что если он дунет, то девушка может упасть. В тайне от всех он желал удержать её. Сидящие вблизи американские шахматисты обсуждали советскую делегацию и вытащили Бобби из мечтаний скабрезными речами: — Я бы вдул ей, да. А ты бы, дружище? Бобби развернулся, мысля, как бы пресечь их разговор. Пока он соображал, второй ответил первому: — Не спеши, дружок. Возле неё всё время крутится Керес. Он по-любому не раз уже всунул ей. Да и ты что, она же в журналах не раз отмечала, что обожает его «игру». Знаю я их игры. — Заткнитесь, кретины! Помойте свои грязные рты, — заорал Фишер и удивился сам себе. Как же это он, ненавидя женщин всем сердцем такое говорит?! — Да ты сам хочешь вдуть ей, ха-ха, — гнусаво заявил первый. — Пошёл ты к чёрту, это соревнование, а не публичный дом, — прошипел Фишер. Какие же низкие умственные способности у его сокомандников! * * * Роберт Фишер был абсолютно разбит, когда югослав вместе с Максом Эйве пришли уговаривать его на «Матч века». Он нехотя согласился играть. Абсурд состоял в том, что на первой доске играла чемпионка мира Бориска Спасская в крайнем матче обыгравшая подшучивающего над Бобби Тиграна Петросяна. Американец уже успел навешать ярлык «слабак» на армянина. Обложившись коллекционными журналами Бобби почувствовал себя маньяком. Он все эти годы тщательно следил за успехами и особенно неудачами Бориски, каждый раз разочаровываясь. Она ломала все шаблоны. Обыгрывала множество мужчин! Продумывала такие контратаки, комбинации и удары, а Фишеру всё ещё было сложно уместить в голове, что все эти шедевры принадлежат женщине. И она необычайно талантлива! Огорчало ещё и то, что Бориска была замужем за Паулем Кересом. Бобби злился на то, что его вообще волновал этот факт. И каждый раз, смотря на новые снимки очаровательного женского лица труднее оказывалось сдерживать себя. И сегодня Бобби снова не сдержался. Несмотря на то, что ему стукнуло двадцать семь лет приобрести эту вредную, по его мнению привычку Бобби догадался совершенно недавно. Невероятно, но привычка приносила за собой облегчение. Гнев на время выходил, что снова накопиться. Бобби расстянулся на кровати, расстегнул брюки и приспустил их вместе с бельём. Член выскользнул на свободу и оказался у Фишера в руке. Возбуждённый донельзя он выпустил тихий стон и прикрыл глаза. Ему не нужно было видеть фото, он видел лицо Бориски перед собой таким образом, будто она реально склонялась к нему, чтобы поцеловать. К сожалению, он не мог точно представить, что скрывалось под её одеждой, но мог визуализировать то, что она сидит сверху и покорно принимает его член в себя. Рука скользила по стволу, иногда задевая головку, массируя яйца и снова возвращалась обратно. Он чувствовал будто её пышные волосы слегка щекочут его лицо, видел, как она блаженно улыбается, прикусывает пухлую губу и насаживается сама. Ближе, плотнее, глубже. Бобби ощущает, как его семя «заполняет» чужое тело и шумно выдыхает. Иногда он позволяет себе кончить на образ Бориски Спасской. Куда больше ему бы хотелось кончить в неё, но никто никогда не узнает об этом. И ещё Бобби совсем не знает, как появляются дети. * * * Трещина в браке Спасской мотивирует Фишера отобраться в матче претендентов на матч. Желание доминировать, завладеть шахматной короной, вернуть мужчинам то, что они потеряли заряжает американца готовиться к матчу тщательнее. У него потихоньку едет крыша, как говорят многие, но он совсем не замечает этого. Конечно, ведь люди боятся и хотят сбить его с толку. Встреча на пресс-конференции удивляет Бобби тем, какая Боря с ним доброжелательная. Какая она яркая, ведь теперь красит губы красным. Какая солнечная ведь даже краешки её глаз улыбаются ему. Бобби кажется, что между ними сверкает какая-то необыкновенная искра. И даже наличие брака с Кересом не спасает Бобби от срыва. Он признаётся себе, что запал на Бориску. Фишер сгорает от возбуждения ежедневно, позволяет себе дрочить в кровати, в душе, пока расставляет новую позицию и на чёртовом пляже в сумерках. Он позволяет себе спать на песке, чтобы поутру следить из-за камня за тем, как Спасская купается в холодных водах. Купальник на ней сидит идеально, фигура Бори немного длиннее, чем тело Барби, а бюст немного не дотягивает до кукольного, но ему плевать. Она великолепна, да чтоб провалился этот Пауль Керес! Боря тоже не столь проста, что однажды замечает Фишера и подстраивает всё так, будто теряет часть купальника, пока плавает. Сопровождающим она кричит из воды намеренно: — Положите полотенце на камень и отвернитесь! Она выходит из воды с мокрыми волосами, откинутыми назад и без лифа, грудь перекатывается при походке, Спасская кидает взгляд ровно туда, где скрывается Фишер и это выглядит настолько возбуждающе роковым, что Бобби чувствует, что окончательно сходит с ума. Он ощущает себя чёртовым Кеном. Куклом в умелых женских руках. * * * Искра между ними разгорается не шуточная, Бобби запрашивает маленькое помещение в подсобке. Играют они за теннисным столиком, вокруг тесно и жарко. Девушка задевает его ножкой в туфле-лодочке на малом каблуке. Бобби изо всех сил держит себя в руках и доводит партию до выигрыша, подписывает бланки и велит судье убираться. Судья спрашивает у Спасской, всё ли в порядке, она кивает и тот скрывается из виду, оставляя им на шахматной доске ключ. — Роберт Джеймс, учитесь выдержке, не так ли? — поучительным тоном выспрашивает Спасская и умело, будто бы так и надо проверяет ступнём степень чужого возбуждения. Она бесцеремонно нарушает чужие границы зная, что мужчина позволит ей это. Его глаза на всех соревнованиях будто раздевают её. И юность Бобби Фишера будет прекрасной форой возврасту Пауля. Бобби вскакивает, берёт ключ и, к облегчению Бори закрывает комнату изнутри. Самое интересное оказывается, когда выясняется, что Бобби совсем неопытен в поцелуях, слишком пылок в действиях и неловкий… — Стой, подожди, — просит Боря и слегка отодвигает мужчину от себя. — Что? — Бобби краснеет, как подросток и мнёт в нерешительности свои длиннющие пальцы. — Ты девственник? — спрашивает в лоб Спасская. Её подтряхивает от возбуждения, но ситуация с Бобби ответвляет Борю от изначального плана. — Д-да… — мямлит Фишер и осаживается на пол. — Что с тобой? — удивляется Спасская и помогает ему подняться. — Трахни меня, пожалуйста… Трахни меня, забери мою девственность! — шепчет Фишер. Кажется будто он обезумел, но возбуждение Спасской просится наружу. — Слушай сюда. Ты делаешь то, что я говорю и надеваешь презерватив. Иначе ничего не будет! Держи давай! — Бориска протянула американцу заветную резинку, которую вынула из подвязки чулка. Чего ожидать от девственника, вдруг ещё быстро кончит внутрь… — Х-хорошо, — пропищал Фишер и дрожащими руками приспустил брюки, а затем обхватил свой член. — Поможешь? — попросил Бобби. Боря посмотрела на него, как на ребёнка и согласилась: — Да, конечно, садись в моё кресло, я сделаю всё сама. Спасская сняла кружевные трусики и показательно положила их Бобби в нагрудный карман. Затем она приподняла полы платья, забралась к Бобби на колени и направила возбуждение в себя. Женское влажное нутро привело Бобби в необычайный восторг и он часто-часто задышал. — Потрогай меня своими ладонями. Только плавно, — направляла его Бориска. — Ооох, да, — простонал Бобби и пришёл в необычайное блаженство. Спасская неудовлетворённо слезла со своего абсолютно довольного любовника. — Учиться и учиться тебе ещё, — возразила Бориска. Внутри всё ныло, требуя разрядки. Она добавила нетерпеливо: — Слазь с кресла и отлижи мне. Просто устраиваишься внизу между ног и нежно водишь языком. Всё. — Нооо… — Если хочешь увидеть меня во второй раз и последующие, то делай, — твёрдо отчеканила девушка. — Да, я буду, — согласился Фишер, упал на колени и пропустил к креслу девушку. Она успоилась с комфортом и устроила ноги на его плечах. Пока Бобби старательно двигал языком слизывая вагинальную смазку, Бориска массировала клитор. Не прошло и пяти минут, как она ойкнула и задрожала. Бобби замер и слегка отстранился. Спасская отошла от оргазма, убрала ноги с Фишера и погладила его по голове, приговаривая: — Хороший мальчик, хороший. Следующая порция будет в сумерках на пляже. Хороший пёсик. Не успел Бобби отойти от гаммы накрывших его эмоций, а Боря уже ушла, оставив ключ в замочной скважине.