На моих губах кровь...

      Большой зал был наполнен звуками глухого гула голосов, звяканьем ложек о тарелки и запахами утреннего завтрака. За столами факультетов царила привычная утренняя суета: старшекурсники лениво перелистывали учебники, младшие спорили о чём-то громким шёпотом, а совы, слетавшиеся с почтой, добавляли шуму своим хлопаньем крыльев. Но для Гарри этот шум был приглушённым, словно он находился под водой.              Он сидел за столом Гриффиндора, его взгляд был устремлён на пустую тарелку перед ним. Завтрак давно остыл, но он так и не прикоснулся к еде. Его мысли, как назойливые мухи, кружили вокруг одного и того же: тени, что следовали за ним в последние дни, тихий голос проклятия, шепчущий ему на ухо, и то, как его тело постепенно становилось чужим. Каждое утро он просыпался с ощущением, будто кто-то подменил его изнутри.        — Гарри, ты вообще собираешься есть? — тихо спросила Гермиона, сидящая напротив.              Её голос выдернул его из этого безмолвного хаоса. Гарри поднял взгляд и встретился с её глазами. Она выглядела потрясающе, даже несмотря на её очевидное беспокойство. Её золотистые глаза слегка потускнели, но всё равно притягивали взгляды, а длинные волнистые волосы мягко спадали на плечи. Гермиона изо всех сил старалась выглядеть невозмутимой, но Гарри знал, что внутри она разрывается на части. Он видел это в том, как она прикусывала губу, как её пальцы нервно играли с ручкой кружки.        — Я не голоден, — наконец ответил он, отодвигая тарелку.              Перед ним стояли дымящиеся блюда: яичница с золотистой корочкой, поджаренные тосты с маслом, ломтики бекона и корзинка с аппетитными булочками, посыпанными сахарной пудрой. Но даже этот пир для глаз не мог вернуть Гарри аппетит. Еда казалась ему чем-то далёким, ненужным. Жажда, которая раздирала его изнутри, не могла быть утолена этими блюдами. Она была иной, темной, пугающей. И каждый раз, когда он чувствовал её, в нём вспыхивало отвращение к самому себе.              Гермиона вздохнула и взяла в руки кружку с горячим чаем. Её пальцы слегка дрожали, но она быстро спрятала их под стол, стараясь, чтобы Гарри этого не заметил. Но он заметил. Он замечал всё — и её напряжение, и скрытую тревогу, и то, как она избегала смотреть ему прямо в глаза слишком долго.        — Ты должен есть, — настойчиво сказала она, пытаясь придать своему голосу уверенности. — Тебе нужно силы восстанавливать.        — Знаю, — пробормотал Гарри, но всё равно не притронулся к еде.              Его плечи были напряжены, как струны, а руки сжаты в кулаки под столом. Внутри него разгорался конфликт: между его страхом перед тем, кем он становился, и его желанием держаться за остатки нормальности. Он чувствовал, как кровь стучит в висках, а в груди нарастает тяжесть, словно что-то медленно, но неумолимо пожирало его изнутри. Он хотел сказать Гермионе, что всё в порядке, что ему просто нужно немного времени, но слова застряли в горле.              Гермиона молчала, наблюдая за ним. Её взгляд был мягким, но настойчивым, и Гарри знал, что она не оставит это просто так. Но что он мог ей сказать? Что его голод — это не голод, а нечто другое, что пугает его до глубины души? Что он боится самого себя?              Он тяжело вздохнул и опустил голову, чувствуя, как в горле сжимается узел. Тарелка перед ним оставалась такой же пустой, как и он сам в этот момент.              В этот момент к ним подбежал первокурсник, рыжеволосый мальчишка с веснушками, который явно чувствовал себя неловко. Его мантия была слегка помята, а руки нервно теребили край рукава, словно он не был уверен, стоит ли ему вообще заговорить.        — Простите, — начал он, запинаясь. Его голос дрожал, и он явно старался найти подходящие слова. — Вы ведь старшие?              Гарри и Гермиона переглянулись. Гарри уже чувствовал, что этот разговор ему не понравится, но промолчал, позволив Гермионе ответить.        — Ну, да, — осторожно сказала она, нахмурившись. — Что случилось?              Мальчик смущённо потоптался на месте, его взгляд метался между Гарри и Гермионой.        — Я просто хотел спросить… — он поднял глаза на Гарри, и в его взгляде смешались любопытство и робость. — Это правда, что вы теперь, ну, вампир?              Слова прозвучали как удар. Гарри почувствовал, как внутри него что-то болезненно сжалось. Жар прилил к щекам, а в груди вспыхнула смесь злости и стыда. Ему казалось, что весь зал вдруг замер, что все взгляды были прикованы к нему, хотя это было не так. Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле, словно он проглотил кусок льда.              Рядом с ним Гермиона напряглась, её спина выпрямилась, а золотистые глаза сверкнули от раздражения.        — Это не твоё дело, — резко сказала она, опережая Гарри. Её голос прозвучал как хлёсткая пощёчина.              Мальчик тут же покраснел, его лицо стало ярко-красным, как у спелого помидора. Он пробормотал что-то невнятное, избегая смотреть на Гарри, и поспешил убежать к столу первокурсников, едва не споткнувшись о край своей мантии.              Гермиона проводила его взглядом, её губы сжались в тонкую линию. Она явно пыталась сдержать свой гнев, но её напряжённые плечи выдавали её.        — Это было грубо, — тихо сказал Гарри, наконец обретя голос. Его тон был не обвиняющим, а скорее усталым, как если бы он не хотел ссориться, но не мог удержаться. Он поднял взгляд на Гермиону, и его красные глаза встретились с её.        — Это было необходимо, — отрезала она, её голос прозвучал холодно, как лёд. — Они все смотрят на нас, как на диковинку. Я устала от этого.              Гарри сжал зубы, его руки под столом непроизвольно сжались в кулаки. Её слова были правдой, но это не делало их менее болезненными. Он не просил этой новой жизни, не хотел, чтобы на него смотрели как на монстра, но это происходило. Каждый шёпот, каждый взгляд, каждая попытка скрыть любопытство под вежливостью — всё это резало его изнутри.        — Они просто дети, — наконец выдавил он, чувствуя, как внутри него нарастает раздражение. — Они не понимают.        — И не должны понимать, — отрезала Гермиона, её голос был как острое лезвие. Она посмотрела на него, её золотистые глаза вспыхнули, словно она пыталась донести до него что-то важное. — Гарри, ты не можешь позволить им так с тобой обращаться. Это не их дело.              Он хотел возразить, но снова промолчал. Её слова задели его, но он не мог отрицать, что в них была правда. Он снова уставился на свою тарелку, чувствуя, как внутри него закипает гнев — не на Гермиону, не на мальчика, а на всю ситуацию, в которой он оказался.        — Пойдём отсюда, — предложила Гермиона, поднимаясь. Её платье мягко колыхнулось, а золотистые глаза снова на мгновение встретились с его. В её взгляде было что-то похожее на усталость, смешанную с решимостью. — Здесь слишком шумно.              Гарри медленно поднялся, чувствуя, как тяжесть, давившая на его плечи, становится всё сильнее. Он оглянулся на Большой зал, полный голосов, смеха и шёпота, и на мгновение ему захотелось закричать, чтобы все просто заткнулись. Но вместо этого он последовал за Гермионой, пытаясь подавить бурю, раздирающую его изнутри.              Гарри поднялся со своего места, следуя за Гермионой, но, проходя мимо длинного стола Слизерина, краем глаза заметил движение. Его взгляд невольно задержался на фигуре Драко Малфоя.              Драко сидел, откинувшись на спинку стула с той ленивой грацией, которая всегда раздражала Гарри. Его светлые волосы были безупречно уложены, а на бледном лице играла насмешливая улыбка, которая, казалось, была создана специально, чтобы вгонять людей в ярость. Серые глаза Малфоя, холодные и пронзительные, встретились с красными глазами Гарри, и в этом взгляде было что-то большее, чем просто презрение. Это была смесь высокомерия, издёвки и чего-то ещё, чего Гарри не мог сразу понять.              Раздражение вспыхнуло в груди, как искра, попавшая на сухую траву. Его кулаки инстинктивно сжались, ногти болезненно впились в ладони, но Гарри этого даже не заметил. Вся его концентрация была сосредоточена на Малфое.        — «Что он хочет этим сказать? Почему всегда смотрит так, будто знает обо мне больше, чем я сам?» — мысли, как разъярённые птицы, метались в голове Гарри, не давая ему покоя. Он чувствовал, как его дыхание учащается, а кровь стучит в висках.              Этот взгляд был как вызов, как немая насмешка, бросаемая с безопасного расстояния:        — «Смотри, Поттер, ты всё равно не на моём уровне. Ты всегда будешь слабее, ниже, ничтожнее.»              Гарри хотел отвернуться, но что-то удерживало его. Ему казалось, что если он сейчас уступит, если отвернётся первым, то Малфой выиграет, хотя в чём именно заключалась эта игра, Гарри не понимал. Его красные глаза, светящиеся ярче обычного, встретились с серыми глазами Драко, и между ними словно натянулась невидимая струна.              В этом взгляде было нечто странное, что заставило Гарри внутренне вздрогнуть. Презрение? Да, конечно. Высокомерие? Несомненно. Но было ещё что-то — лёгкий оттенок любопытства, как будто Малфой пытался что-то разглядеть в Гарри, что-то понять.              Гарри почувствовал, как его злость закипает.        — «Нет, это невозможно. Малфой никогда не станет смотреть на меня иначе, чем с ненавистью. Это всё в моей голове. Просто моё проклятие играет со мной злую шутку.»              Но эта мысль не принесла облегчения. Вместо этого в нём росло раздражение, смешанное с непониманием и странным чувством унижения.        — «Он просто слизеринский подлец,» — мысленно сказал себе Гарри, пытаясь подавить нахлынувшие эмоции. Но его сердце всё равно колотилось, а в груди словно жгло от гнева.              Малфой слегка приподнял бровь, как будто угадывая его мысли, и уголки его губ изогнулись ещё сильнее. Эта улыбка была последней каплей. Гарри почувствовал, как его пальцы дрожат от напряжения. Он хотел сорваться, хотел что-то сказать, что-то, что уничтожило бы эту самодовольную маску на лице Драко. Но слова застряли в горле, как будто его собственный гнев душил его.              Он резко отвернулся, чувствуя, как его шаги становятся тяжелее. Его тело дрожало от подавленных эмоций, а внутри всё клокотало, как кипящий котёл. Гермиона что-то говорила, но её слова не доходили до него. Все его мысли вертелись вокруг Малфоя, его холодных глаз и этой насмешливой улыбки, которая, казалось, проникла глубже, чем Гарри хотел бы признать. — «Почему он так действует на меня? Почему я позволяю ему?» — Гарри стиснул зубы, чувствуя, как гнев и отчаяние смешиваются в одну неуправляемую бурю.              Он догнал Гермиону, пытаясь сосредоточиться на её словах, но это оказалось невозможно. Его разум снова и снова возвращался к Малфою, к его взгляду, к его странному выражению лица, которое Гарри никак не мог забыть.       

***

             Гарри и Гермиона сидели в одном из самых уединённых уголков библиотеки, где старые деревянные стеллажи с книгами возвышались, словно стены, защищающие их от остального мира. Тишина здесь была почти осязаемой, нарушаемой лишь шорохом переворачиваемых страниц и редкими вздохами. Гарри лениво водил пальцем по строкам учебника, но его взгляд скользил мимо слов, словно мысли не хотели задерживаться на скучном тексте. Гермиона, напротив, напряжённо листала толстый справочник, её брови были хмуро сведены, а пальцы нервно стучали по краю страницы.        — Знаешь, — начал Гарри, разрывая тишину, — иногда мне кажется, что моя магия просто смеётся надо мной.              Гермиона подняла голову, её золотистые глаза внимательно уставились на него. Она отложила книгу, будто почувствовала, что этот разговор важнее.        — Почему ты так думаешь? — спросила она, её голос был мягким, но в нём звучало неподдельное любопытство.              Гарри усмехнулся, качая головой.        — Ну, например, вчера. — Он сделал паузу, будто собираясь с мыслями. — Я пытался поджечь свечу в спальне. Всё шло нормально, пока вместо пламени я не вызвал фонтан воды.              Гермиона замерла на мгновение, а потом фыркнула, прикрывая рот рукой, чтобы не рассмеяться. Её плечи задрожали от сдерживаемого смеха, и Гарри невольно улыбнулся, видя её реакцию.        — Ты заливаешь! — сказала она, но её глаза уже блестели от смеха.        — О, это было эпично, — Гарри наклонился вперёд, теперь уже полностью вовлечённый в разговор. — Представь: я стою, весь мокрый, кровать насквозь промокла, а свеча всё равно не горит!              Гермиона не выдержала и рассмеялась, её звонкий смех эхом отразился от стен библиотеки. Несколько студентов за соседними столами обернулись, бросая недовольные взгляды, но ни Гарри, ни Гермиона не обратили на них внимания.        — Хорошо, — наконец выдохнула она, утирая слезу смеха. — А у меня вчера на уроке Трансфигурации… — Она замялась, её щеки слегка порозовели.        — Что? — Гарри прищурился, его улыбка стала шире. — Ну же, говори.              Гермиона закатила глаза, но в её взгляде читалась лёгкая улыбка.        — Я хотела превратить чернильницу в чашку, — призналась она, потирая висок. — Но вместо этого она начала петь.              Гарри откинулся на стул, схватившись за живот от смеха.        — Что она пела? — спросил он сквозь хохот, едва переводя дыхание.        — Что-то вроде «Мерлин, спаси нас от этих учеников», — буркнула Гермиона, прикрывая лицо рукой.        — Это шедевр! — Гарри захохотал ещё громче. — Пожалуйста, скажи, что ты записала это.        — Очень смешно, — пробормотала она, но её губы дрогнули, выдавая улыбку.              Когда смех утих, их разговор принял более серьёзный оборот. Гермиона, слегка нахмурившись, убрала волосы за ухо и посмотрела на Гарри.        — Знаешь, Гарри, быть полукровкой действительно сложно. Наша магия, она иногда будто не хочет нас слушаться.              Её слова прозвучали так тихо, что Гарри пришлось наклониться ближе, чтобы расслышать. Он встретил её взгляд и кивнул, его лицо омрачилось.        — Да, иногда я чувствую себя, как первокурсник, — признался он. — Всё идёт не так, как должно. Даже самые простые заклинания…        — Но мы же справимся, правда? — перебила его Гермиона, её голос дрогнул, но в нём звучала надежда.              Гарри посмотрел на неё, и его губы изогнулись в мягкой улыбке.        — Конечно, справимся, — сказал он уверенно. — Мы же не из тех, кто сдаётся.              Гермиона задумалась, её пальцы нервно играли с краем страницы.        — Может, нам стоит начать заново? — предложила она. — С самых простых заклинаний. Как будто мы только что поступили в Хогвартс.        — Как в первый раз? — Гарри нахмурился, но затем его лицо прояснилось. — Звучит не так уж плохо.        — Да, начнём с «Люмос» и «Нокс», а потом перейдём к чему-то сложнее.        — Главное, не подожечь библиотеку, — пошутил Гарри, и Гермиона не удержалась от смеха.        — А ты не превращай книги в фонтан, — парировала она, её глаза искрились весельем.        — Договорились, — Гарри протянул руку, и Гермиона пожала её с тёплой улыбкой.              В этом простом жесте было что-то обнадёживающее. Они продолжили сидеть в библиотеке, обсуждая, с чего начать свои «уроки», а напряжение, казалось, испарилось. Гарри чувствовал, что с Гермионой рядом даже самые трудные дни становились немного легче.       

***

             Гарри метался в своей постели, его дыхание было прерывистым, лицо блестело от пота, а простыни спутались вокруг тела, словно пытались удержать его в ловушке. Сон, который его мучил, был не просто пугающим — он казался настолько реальным, что почти осязаемым. В его сознании всё было размыто, будто он пробирался сквозь густой туман, но одно чувство пронзало его до глубины души — жгучая, невыносимая жажда.              Он стоял посреди бескрайнего, тёмного пространства. Воздух вокруг был густым, тяжёлым, как перед грозой. Его ноги словно приросли к земле, и он не мог пошевелиться, как бы ни старался. Где-то вдалеке, едва различимый, мерцал слабый красный свет, похожий на пульсирующее сердце. С каждым его ударом Гарри чувствовал, как горло сжимается, пересыхает, словно он не пил воду годами. Жажда разрасталась, становилась почти болезненной.        — Пей, — раздался шёпот, низкий и хриплый, как шорох сухих листьев. Гарри вздрогнул. Холодный страх пробежал по его позвоночнику, заставляя волосы на затылке встать дыбом.              Он обернулся, но вокруг была лишь пустота. Тьма давила на него со всех сторон, и только этот голос, будто исходящий из самого его разума, звучал всё громче.        — Пей, — повторил голос, на этот раз более настойчиво.              Из теней медленно вынырнула фигура. Её очертания были неясными, словно она была соткана из самой тьмы. Лица не было видно, но в руках она держала кубок, наполненный чем-то густым и алым. Жидкость в нём блестела, как жидкий рубин, и источала запах, от которого у Гарри закружилась голова. Это было что-то металлическое, сладкое, но в то же время отвратительное.              Гарри сжал кулаки, пытаясь сопротивляться, но его тело будто не слушалось. Кубок притягивал его взгляд, как магнит, и жажда становилась всё невыносимее. Горло горело, словно в него засыпали раскалённые угли. Внезапно он почувствовал, как что-то острое прокалывает его дёсны. Клыки. Они росли, впиваясь в губы, пока из них не начала сочиться кровь.        — Нет! — крикнул он, но вместо голоса вырвался лишь хриплый, рваный звук, больше похожий на рычание.              Фигура приблизилась, и Гарри ощутил, как что-то холодное и липкое коснулось его шеи. Он попытался отступить, но ноги оставались неподвижными. Его сердце колотилось так сильно, что казалось, ещё немного — и оно вырвется из груди.        — Пей… или умри, — голос превратился в оглушающий рёв, от которого закладывало уши. Хватка на шее стала сильнее, и Гарри почувствовал, как его лёгкие будто сжимаются, лишая воздуха.              Он задыхался. Паника захлестнула его с головой. Он рванулся вперёд, пытаясь освободиться, но всё было бесполезно. Тьма вокруг сжималась, становилась плотнее, душила его. Внутри него разгорелось что-то дикое, звериное, требующее утолить эту адскую жажду.        — Нет! — Гарри закричал, но звук снова сорвался, превращаясь в стон.              И тут он проснулся. Резко сел на кровати, хватая ртом воздух, как человек, который только что вынырнул из ледяной воды. Его тело дрожало, а рубашка прилипла к коже от пота. Сердце колотилось так, что казалось, его стук отдаётся в ушах. Гарри судорожно поднял руки к шее, где всё ещё ощущал фантомное давление.                     Он огляделся, пытаясь понять, где находится. Комната была тёмной, лишь слабый свет луны пробивался через окно, очерчивая силуэты мебели. Это был его спальня, его кровать. Но чувство, что что-то тянет его назад в этот сон, не отпускало.              Его горло горело, будто он проглотил кусок раскалённого металла. Жажда не исчезла. Она была здесь, реальной, почти осязаемой. Гарри провёл рукой по лицу, чувствуя, как пальцы дрожат.        — Это только сон, — прошептал он, но его голос прозвучал слабо, словно он не верил собственным словам.              1Когда утро наконец настало, Гарри подошёл к зеркалу, надеясь увидеть привычное отражение. Но вместо этого на него смотрел кто-то другой. Лицо было бледным, почти серым, словно из него вытянули всю жизнь. Глаза покраснели, отливая странным алым оттенком, а под ними пролегли глубокие тени. Его губы были сухими, потрескавшимися, и на нижней губе виднелся слабый след крови.              Гарри отступил от зеркала, чувствуя, как внутри него поднимается волна ужаса. Сон оставил свой след, и Гарри не мог избавиться от ощущения, что он был больше, чем просто сном.              Гарри провёл рукой по растрёпанным волосам, которые спутались за ночь, и тяжело вздохнул. Его отражение в зеркале не внушало никакого оптимизма.        — Отлично выглядишь, Поттер, — пробормотал он, кривя губы в жалкой попытке улыбки. Но голос прозвучал хрипло, будто он не спал несколько дней.              Жажда всё ещё жгла его изнутри, как неугасимый огонь, и Гарри понимал: это чувство не исчезнет так просто. Оно было с ним, как тень, как проклятие, которое он не мог сбросить.              Когда он вошёл в Большой зал, ему показалось, что весь мир вдруг стал ещё тяжелее. Свет утреннего солнца, струящийся через витражи, ударил в глаза, словно ножом. Гарри зажмурился, подняв руку, чтобы хоть немного смягчить ослепляющий блеск, но это не помогло. Шум голосов за длинными столами казался оглушительным, как будто кто-то усилил его в несколько раз. Каждое слово, каждый смех резали по нервам.              Он почувствовал, как нарастает раздражение. Его мышцы напряглись, и он с трудом подавил желание развернуться и уйти обратно в спальню, спрятаться от этого хаоса. Но взгляд Гермионы, сидящей за столом Гриффиндора, остановил его. Она уже заметила его и подняла голову от своей книги. В её глазах мелькнула тревога.        — Гарри, ты выглядишь ужасно, — сказала она тихо, но её голос прозвучал как удар.        — Спасибо за комплимент, — буркнул он, опускаясь на скамью рядом с ней. Его плечи сгорбились, а взгляд был устремлён в стол, чтобы не встречаться с её глазами.              Гермиона отложила книгу и наклонилась ближе. Её золотистые глаза пристально изучали его лицо, словно она пыталась прочитать в нём что-то, что Гарри сам не хотел признавать.        — Я серьёзно, Гарри, — её голос был обеспокоенным, но тихим, чтобы никто вокруг не слышал. — У тебя тени под глазами, кожа как у привидения… Что происходит? Ты точно в порядке?        — Сойдёт, — ответил он, не глядя на неё. Его голос прозвучал так, будто он пытался отмахнуться от назойливой мухи, но внутри всё кипело.        — Гарри, это не похоже на «сойдёт», — Гермиона поджала губы, её брови сошлись на переносице. Она видела, что он лжёт, и это злило её ещё больше. — Это из-за наследства, да? — прошептала она, её голос стал почти не слышен. — Ты не один такой. Невилл тоже выглядит неважно.              Гарри, не желая встречаться с её взглядом, украдкой оглядел зал. В дальнем конце стола он заметил Невилла. Обычно его круглое лицо излучало тепло и добродушие, но сегодня оно выглядело измождённым, а кожа была болезненно бледной. Его плечи были опущены, а взгляд устремлён в тарелку, будто он изо всех сил пытался сосредоточиться на еде.        — Может быть, — уклончиво ответил Гарри, чувствуя, как внутри нарастает беспокойство. Он не хотел говорить об этом. Не с Гермионой, не с кем-либо ещё. Это было слишком личным, слишком пугающим.        — Гарри, если ты плохо себя чувствуешь, нужно пойти к мадам Помфри, — настаивала Гермиона, её голос был мягким, но настойчивым.              Эти слова ударили по Гарри, как громкий хлопок. Он резко повернулся к ней, и в его красных глазах вспыхнуло раздражение.        — Я сказал, что со мной всё в порядке, — его голос прозвучал резко, почти грубо. Он почувствовал, как кровь приливает к лицу, а внутри всё сжимается от вины за такую реакцию. Но он не мог сдержаться. Почему она не могла просто оставить его в покое?              Гермиона нахмурилась, её взгляд стал жёстким. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала. Вместо этого она откинулась на спинку скамьи, сложив руки на груди.        — Хорошо, Гарри. Как скажешь, — ответила она холодно, но в её голосе чувствовалась обида.              Гарри отвернулся, глядя в свою тарелку, но аппетита не было. Его пальцы дрожали, и он сжал их в кулаки под столом, чтобы никто не заметил. Раздражение, страх и чувство вины смешались в невыносимый коктейль, от которого хотелось кричать.        — «Почему всё так сложно?» — подумал он, бросая взгляд на Гермиону, которая снова уткнулась в книгу, но её губы были плотно сжаты.              Гарри попытался сосредоточиться на завтраке, но еда вызывала у него только отвращение. Он отодвинул тарелку и поднял взгляд, чтобы осмотреть зал.              Его взгляд тут же пересёкся с серыми глазами Драко Малфоя, сидящего за столом Слизерина. Тот Гарри сжал кулаки так сильно, что ногти вонзились в ладони. Его дыхание стало резким, а в груди закипало нечто, похожее на бурлящий котёл. Хоть Малфой молчал, глаза многое говорили за него… Слова Малфоя были как соль на свежую рану — едкие, жгучие, болезненные. Он знал, что Драко наслаждается этим моментом, смакуя каждую насмешку, как изысканное угощение.        — Заткнись, Малфой, — огрызнулся Гарри, но его голос предательски дрогнул. Вместо твёрдого отпора получилось что-то слабое, хриплое, почти жалкое.              Малфой тут же подхватил этот момент, его губы растянулись в самодовольной ухмылке.        — Ох, Поттер, какой ты сегодня ранимый, — протянул он, его голос был сладким, как патока, но в нём звенел холодный металл насмешки. — Может, тебе стоит пропустить завтрак и пойти пожаловаться своей крестной-фея? Ой, подожди, у тебя её нет.              Смех слизеринцев раздался эхом по залу, будто кто-то сорвал крышку с банки с осами, и теперь они жалили Гарри со всех сторон. Он почувствовал, как его лицо вспыхнуло, но не от стыда, а от ярости.              Гарри резко поднялся, его стул с громким скрипом отъехал назад. Он уже открыл рот, чтобы ответить, но Гермиона опередила его.        — Малфой, тебе не надоело быть ходячим стереотипом? — её голос прозвучал громко, чётко, как выстрел. Она встала, её глаза сверкали, а подбородок был гордо поднят. — Ты только и можешь, что сыпать ядом, пока у тебя есть публика. Как только остаёшься один, сразу превращаешься в ничто.              Смех слизеринцев затих, как будто кто-то выключил звук. Малфой прищурился, его лицо слегка напряглось, но он быстро вернул на него маску безразличия.        — Грейнджер, неужели ты всё ещё думаешь, что твои речи кого-то впечатляют? — его тон был ледяным, но в голосе мелькнула нотка раздражения. — Забавно, что ты так рьяно защищаешь Поттера. Что, боишься, что он не справится сам?              Гермиона только фыркнула, её губы скривились в презрительной усмешке.        — Лучше защищать друзей, чем тратить свою жизнь на то, чтобы унижать других. Может, когда-нибудь ты это поймёшь. Хотя вряд ли.              Малфой отвернулся, его лицо исказилось в гримасе недовольства. Он что-то пробормотал Забини и Нотту, явно стараясь вернуть себе контроль над ситуацией. Те послушно закивали, но их смех уже не звучал так уверенно.              Гарри медленно сел обратно, всё ещё кипя от злости. Он украдкой взглянул на Гермиону, которая снова заняла своё место рядом. Её руки были сложены на столе, но пальцы слегка дрожали.        — Спасибо, — выдавил он, не зная, что ещё сказать.        — Не за что, — бросила она, не глядя на него. Её голос был твёрдым, но в нём чувствовалась напряжённость.              Гарри снова посмотрел в сторону Малфоя. Тот громко смеялся над чем-то с Забини, но его смех звучал натянуто, словно это был лишь фасад.              Гарри чувствовал, как злость внутри постепенно сменяется холодным, глухим разочарованием. Малфой всегда будет Малфоем. Но вместо того чтобы дать волю ярости, он сделал глубокий вдох и заставил себя сосредоточиться на тарелке перед собой.        — Он не стоит того, чтобы ты из-за него злился, Гарри, — сказала Гермиона, её голос стал мягче, но в нём всё ещё была стальная нотка.        — Я знаю, — пробормотал Гарри, но внутри всё ещё горело.       

***

             Драко наклонился чуть вперёд, опираясь локтями на стол, его пальцы всё так же крутили нож для масла, но теперь движения были медленнее, задумчивее. Его взгляд, полный холодного интереса, скользил по Поттеру, словно хищник наблюдал за добычей. Он мог видеть, как Гарри сидит, угрюмо склонив голову, его плечи опущены, а движения лишены обычной уверенности. Это было почти… завораживающе.        — Сломанный Поттер, — тихо пробормотал Драко, не отрывая глаз от гриффиндорского стола. Его голос прозвучал с лёгкой насмешкой, но в нём было что-то ещё — едва уловимая нотка странного, тёмного любопытства. — Какой жалкий, но притягательный образ…        — Ты звучишь так, будто он тебя действительно интересует, — лениво заметил Блейз, бросая на Драко быстрый взгляд из-под полуопущенных век.              Драко вскинул бровь, его губы изогнулись в кривой усмешке.        — Интересует? — протянул он, его голос был тихим, почти шёпотом. — Возможно, в каком-то извращённом смысле. Разве не интересно наблюдать, как кто-то, кто всегда был таким непоколебимым, медленно разрушается?              Он повернул нож в пальцах, и блеск серебра на мгновение отразил солнечный луч, проскользнувший через витраж.        — Или ты просто не можешь отвести взгляд? — вставил Теодор, его голос был таким же ленивым, но взгляд стал чуть более пристальным.              Драко слегка напрягся, но быстро вернул себе невозмутимость. Он повернул голову к Теодору, его серые глаза сверкнули ледяным огоньком.        — Может быть, мне просто нравится напоминать Поттеру, что он не всесилен, — произнёс он, его голос звучал мягко, но в нём ощущалась скрытая угроза. — Он всегда был таким… недосягаемым. Но теперь? Теперь он ничем не лучше нас.              Блейз фыркнул, но ничего не сказал, снова возвращаясь к своей тарелке. Теодор лишь пожал плечами, но в его взгляде мелькнула тень сомнения.              Драко снова перевёл взгляд на Поттера. Гарри поднял голову, и их глаза встретились. Это было мгновение — короткое, как вспышка молнии, но в нём было что-то странное, почти гипнотическое. Поттер выглядел так, будто боролся с самим собой, его взгляд был одновременно полон ненависти и… чего-то другого, чего-то более глубокого.              Уголки губ Драко дрогнули, и на его лице появилась ухмылка — не насмешливая, а почти интимная, как будто это мгновение принадлежало только им двоим.        — Он ненавидит меня, — прошептал Драко, почти самому себе, и его голос звучал так, будто в этих словах была скрыта какая-то тёмная, запретная радость. — Но, возможно, ненависть — это всё, что ему осталось.        — Ты странный, Малфой, — бросил Блейз, даже не поднимая головы.              Драко рассмеялся, тихо, почти беззвучно, и снова откинулся на спинку скамьи.        — Возможно, — согласился он, его взгляд всё ещё был прикован к Поттеру. — Но разве это не делает всё намного интереснее?              На мгновение зал будто потемнел вокруг них, и время замерло. Гарри отвернулся, его взгляд стал пустым, но Драко не мог избавиться от ощущения, что этот короткий момент оставил след — и не только на Поттере.              Он медленно провёл языком по губам, словно пытаясь стереть остатки невидимого яда, и отложил нож.        — Посмотрим, сколько ещё ты выдержишь, Поттер, — тихо произнёс он, его голос был почти нежным, но в этой нежности таилась тьма.       

***

             Гермиона пыталась сосредоточиться на еде, но её руки предательски дрожали, когда она подносила вилку ко рту. Еда казалась безвкусной, словно её злость вытеснила все другие ощущения. Она чувствовала, как её раздражение растёт с каждой минутой, как будто тлеющий огонь внутри раздували невидимые ветра.              Её взгляд снова непроизвольно скользнул к столу Слизерина. Теодор Нотт сидел, откинувшись на спинку скамьи, его пальцы лениво барабанили по столу. На лице играла лёгкая, почти небрежная улыбка, но в его глазах было что-то более глубокое — скрытая насмешка, словно он наслаждался её раздражением.              Когда их взгляды снова встретились, Гермиона почувствовала, как её дыхание сбилось на мгновение. Его глаза, золотистые и тёмные одновременно, казались неестественно яркими в мягком утреннем свете, пробивающемся через витражи. Они смотрели на неё слишком долго, слишком пристально, словно видели её насквозь.              Теодор чуть наклонил голову, его губы изогнулись в ленивая, почти вызывающая улыбка, которая казалась личным вызовом. Гермиона ощутила, как её сердце сжалось от смеси гнева и чего-то странного, чего она не могла объяснить. Это было похоже на холодный ветер, внезапно ворвавшийся в душу.        — «Что он себе позволяет?» — мысленно возмутилась она, чувствуя, как её щеки начинают гореть.              Теодор, словно почувствовав её внутреннюю борьбу, медленно провёл пальцами по краю своего кубка, делая этот жест на удивление изящным. Он что-то шепнул Блейзу, и тот рассмеялся, бросив короткий взгляд в сторону Гермионы. Драко, сидящий рядом, тоже усмехнулся, но его внимание было сосредоточено на Гарри.              — «Как же они меня бесят», — подумала Гермиона, её пальцы крепко сжали вилку. Она почувствовала, как металл больно впивается в ладонь, но не ослабила хватку.              Теодор, заметив её напряжение, поднял бровь, словно приглашая её продолжать игру. В его взгляде было что-то вызывающе интимное, как будто это противостояние касалось только их двоих, как будто весь зал исчез, оставив их наедине друг с другом.              Гермиона резко отвернулась, чувствуя, как её охватывает странное ощущение — смесь гнева, раздражения и чего-то, что она не хотела признавать.              Она украдкой посмотрела на Гарри. Он сидел, уткнувшись в тарелку, избегая всех взглядов, его плечи были опущены, а лицо выглядело измождённым. Гермиона почувствовала, как её злость усилилась.        — «Они думают, что могут делать всё, что захотят, — мысленно кипела она. — Думают, что их насмешки могут остаться безнаказанными».              Она снова взглянула на Теодора, который теперь смотрел на неё с лёгкой, почти невидимой улыбкой, но в его глазах было что-то тёмное, пугающе притягательное. Это был взгляд человека, который привык играть с чужими эмоциями, наслаждаясь их реакцией.        — «Я не позволю им», — твёрдо решила она, чувствуя, как внутри поднимается волна решимости.              Её кулаки сжались под столом, и в этот момент она знала, что больше не будет молчать. Но глубоко внутри, где-то в самой тьме её души, зародился вопрос, который она боялась задать себе: почему этот взгляд оставил такой след?       

***

      Гарри и Гермиона сидели в уютном углу библиотеки, окружённые стопками книг, которые они собрали за последний час. Солнечные лучи пробивались через высокие окна, освещая пыльные страницы, но атмосфера между ними была напряжённой.        — Это было ужасно, — наконец нарушил тишину Гарри, опустив взгляд на свою палочку, лежащую на столе. — Я всего лишь хотел вызвать свет, а вместо этого взорвал чернильницу.        — По крайней мере, ты не заставил пол класса кричать, — сухо ответила Гермиона, подперев подбородок рукой. — Моё заклинание должно было лишь поднять перо, а в итоге все перья в радиусе пяти метров начали летать по кабинету, как бешеные.              Гарри не удержался и усмехнулся, но быстро вернулся к серьёзному выражению лица.        — Думаешь, это из-за наследства? — спросил он, избегая её взгляда.              Гермиона задумалась, глядя на книги перед собой.        — Скорее всего. Наши тела изменились, и магия, похоже, тоже стала другой. Она как будто не слушается нас, — сказала она, нахмурившись.        — Знаешь, это как… — Гарри задумался, подбирая слова. — Как будто ты привык управлять метлой одной модели, а тебе внезапно дали совершенно другую.              Гермиона кивнула.        — Точно. И теперь нам нужно заново учиться управлять своей магией.              Она потянулась к книге, на обложке которой золотыми буквами было написано «Основы магического контроля».        — Думаю, нам стоит начать с самых простых заклинаний, — предложила она, открывая книгу на первой странице. — Здесь говорится, что магическая нестабильность может быть вызвана изменениями в источнике силы, что, очевидно, и произошло с нами.        — Простые заклинания? — переспросил Гарри, подняв брови. — Типа «Люмос»?        — Именно, — подтвердила Гермиона. — Мы должны проверить, как наша магия реагирует на базовые заклинания, прежде чем переходить к чему-то сложному.              Гарри взял свою палочку и посмотрел на неё с лёгким сомнением.        — Знаешь, чувствую себя первокурсником, — признался он, усмехнувшись.        — Ну, в некотором смысле мы и есть первокурсники… заново, — сказала Гермиона, слегка улыбнувшись.        — Тогда начнём, — решительно сказал Гарри, поднимая палочку.              Он сосредоточился, стараясь не торопиться, и произнёс:              Гарри сосредоточился, держа палочку обеими руками, словно это был тонкий, хрупкий предмет, готовый в любой момент взорваться. Он глубоко вдохнул, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, и медленно произнёс:        — Люмос.              На мгновение ничего не произошло, и Гарри почувствовал, как его ладони начинают потеть. Но затем, с лёгким щелчком, кончик палочки засиял мягким золотистым светом. Гарри замер, не отрывая взгляда от этого крошечного чуда, и выдохнул так, будто держал дыхание целую вечность.        — Получилось! — воскликнул он, и в его голосе прозвучала неподдельная радость.              Но его триумф длился недолго. Свет начал мерцать, словно пытаясь определиться, останется ли он стабильным или погаснет. Гарри нахмурился, стараясь удержать заклинание, но в груди уже начало нарастать беспокойство. — Ну, почти, — заметила Гермиона, наклоняясь ближе, чтобы рассмотреть его палочку. В её голосе не было осуждения, только мягкая поддержка.        — Что не так? — пробормотал Гарри, чувствуя, как его радость сменяется разочарованием. Свет мигнул особенно ярко, а затем внезапно потух, оставив их в тени.              Гарри с раздражением уронил палочку на стол.        — Я даже это не могу сделать нормально, — буркнул он, опустив голову.              Гермиона молчала несколько секунд, наблюдая за ним. Она видела, как его плечи слегка опустились, как его пальцы нервно постукивали по столу. Её сердце сжалось от жалости, но она знала, что жалость ему сейчас не нужна.        — Гарри, — мягко начала она, протягивая руку и слегка касаясь его локтя. — Это нормально. Мы только начали.              Он поднял на неё взгляд, полный сомнений и усталости.        — Нормально? Гермиона, мы должны быть сильнее. Мы должны контролировать это. А я… я даже не могу заставить свою магию слушаться.              Её глаза наполнились теплом, но в них была и твёрдость.        — Ты можешь, — сказала она уверенно. — Просто нужно время. Ты же сам сказал, это как привыкнуть к новой метле. Ты ведь не сразу научился летать на «Молнии», правда?              Гарри фыркнул, но уголки его губ дрогнули в слабой улыбке.        — Ладно, ты права, — признался он, снова поднимая палочку. — Попробую ещё раз.        — Только не торопись, — посоветовала Гермиона, её голос был спокойным и ободряющим.              Гарри кивнул, закрывая глаза. Он сосредоточился, представляя, как свет мягко загорается на кончике палочки, как он становится стабильным и послушным.        — Люмос, — произнёс он снова, и на этот раз свет появился плавно, без рывков.              Гермиона улыбнулась, глядя на ровное сияние.        — Видишь? — сказала она с гордостью. — Ты можешь.              Гарри посмотрел на неё, его глаза светились благодарностью.        — Спасибо, Гермиона, — тихо сказал он.              Она лишь кивнула, но её взгляд был полон гордости за него. Их магия могла быть нестабильной, но их дружба оставалась непоколебимой.              Она тоже подняла свою палочку и попыталась повторить заклинание. Её палочка засияла ровным светом, но через несколько секунд вспыхнула слишком ярко, ослепив их обоих.        — Ауч! — Гарри зажмурился, потирая глаза.              Гермиона быстро погасила свет и покачала головой.        — Похоже, нам предстоит долгая работа, — сказала она с тяжёлым вздохом.        — Зато будет весело, — подбодрил её Гарри, улыбнувшись.              Гермиона посмотрела на него и, к своему удивлению, почувствовала, что её напряжение немного спало.        — Ладно, — сказала она, открывая следующую страницу книги. — Начнём с самого начала.              Гарри задумчиво смотрел на свою палочку, крутя её в руках. Библиотека была почти пуста, только Гермиона сидела напротив, сосредоточенно изучая толстую книгу с обветшалыми страницами. Её золотистые глаза пробегали по строчкам, а пушистые локоны слегка падали на лицо.        — Гермиона, — наконец прервал тишину Гарри, отложив палочку. — Ты когда-нибудь задумывалась, что будет, если мы не справимся?              Гермиона улыбнулась, но её взгляд оставался серьёзным, почти пронизывающим. В тишине библиотеки её голос звучал мягко, но в нём ощущалась сила, которая могла бы растопить даже самый толстый лёд.        — Гарри, — начала она, чуть наклонив голову, так что её пушистые локоны слегка коснулись стола. — Ты смотришь на это как на поражение, но на самом деле это просто новый вызов.              Её пальцы легко провели по обложке книги, словно она искала в ней не только знания, но и утешение. Свет, падающий из высоких окон, играл на её лице, подчеркивая тёплый оттенок её кожи и золотистые блики в волосах.        — Я понимаю, что ты чувствуешь, — продолжила она, её голос стал чуть тише, как будто она говорила только для него. — Это пугает. Это неизвестность. Но, Гарри…              Она слегка протянула руку, почти касаясь его пальцев, но в последний момент остановилась. Вместо этого её глаза встретились с его, и в этом взгляде было столько решимости, что Гарри невольно задержал дыхание.        — …ты всегда находил способ справиться. Всегда. Даже когда всё вокруг рушилось.              Гарри откинулся на спинку стула, задумчиво смотря на её лицо. Он видел, как её брови чуть нахмурились, как в уголках её губ затаилась мягкая улыбка, которую она, казалось, старалась скрыть.        — А если на этот раз я не смогу? — наконец спросил он, его голос был едва слышен, почти шёпот.              Гермиона слегка покачала головой, её локоны зашевелились, как будто подчёркивая её уверенность.        — Тогда я буду рядом, чтобы помочь тебе, — сказала она твёрдо, и в её голосе было столько тепла, что Гарри почувствовал, как его тревога начинает отступать.              Её слова прозвучали просто, но в них была непоколебимая уверенность, которая заставила Гарри почувствовать, что, возможно, всё действительно будет в порядке.        — Ты всегда так уверена? — спросил он с лёгкой улыбкой, пытаясь скрыть смущение.        — Нет, — призналась она, её губы дрогнули в мягкой улыбке. — Но я знаю одно: если мы будем вместе, у нас есть шанс.              Она снова взяла свою палочку, и свет из окон на мгновение заиграл на её лице, делая его почти неземным.        — Ну что, попробуем ещё раз? — предложила она, поднимая палочку.              Гарри медленно кивнул, его пальцы крепче сжали палочку.        — Попробуем, — сказал он, и в его голосе появилась новая нотка уверенности.              На этот раз, когда их палочки засияли, свет был мягким и ровным, словно отражая их общую решимость и веру друг в друга.              Гарри посмотрел на Гермиону, чувствуя, как её уверенность и спокойствие немного смягчают его собственное напряжение. Её голос, ровный и уверенный, звучал почти как заклинание, которое успокаивает бурю внутри.        — Ладно, — сказал он, поднимая палочку. Его губы изогнулись в лёгкой улыбке. — Ещё одна попытка?        — Ещё одна, — кивнула Гермиона, беря свою палочку. Её движения были уверенными, а взгляд — сосредоточенным.              Они замерли, сосредоточившись, словно весь мир вокруг исчез, оставив только их и тихий шёпот магии. Гарри глубоко вдохнул и чётко произнёс:        — Люмос.              На этот раз свет появился ровным, мягким, будто отзываясь на его усилия. Гарри почувствовал прилив радости, его сердце забилось быстрее.        — Получилось! — начал он, но не успел закончить, как свет внезапно вспыхнул, ослепив его, и тут же погас.        — Ну, хотя бы прогресс, — пробормотал он с усмешкой, потирая глаза.              Гермиона чуть наклонила голову, её взгляд стал чуть насмешливым, но добрым.        — Теперь моя очередь, — сказала она, поднимая палочку. Её голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась скрытая решимость.              Она произнесла заклинание, и её палочка засияла ровным, мягким светом, который отражался в её глазах. Гарри на мгновение замер, наблюдая за ней. Её лицо, освещённое этим светом, казалось почти неземным.        — Отлично! — воскликнул он, и его голос был искренним.              Но прежде чем он успел сказать что-то ещё, свет внезапно стал слишком ярким, почти ослепительным.        — Мерлин, как же это раздражает! — воскликнула Гермиона, зажмурившись и потирая глаза.              Гарри рассмеялся, его смех эхом отозвался в тихой библиотеке. Этот звук был неожиданно тёплым, как солнечный луч в холодный день. Гермиона сначала нахмурилась, но вскоре её губы дрогнули, и она тоже улыбнулась, её смех прозвучал мягко, словно мелодия.        — Ладно, Поттер, — сказала она, приподняв одну бровь, её голос стал чуть насмешливым. — Думаю, нам стоит начать с чего-то ещё проще.        — Ещё проще? — притворно возмутился он, откинувшись на спинку стула и делая вид, что обижен. — Гермиона, куда уж проще?        — Например, как не взрывать чернильницы, — парировала она, её губы изогнулись в лукавой улыбке.              Она потянулась к очередной книге, её пальцы легко пробежали по потрёпанной обложке. Свет из окон мягко ложился на её плечи, подчёркивая золотистые отблески в волосах.        — Значит, будем учиться не взрывать чернильницы, — с улыбкой сказал Гарри, наблюдая за ней. В её уверенности и спокойствии было что-то, что заставляло его верить, что всё действительно получится.       

***

             Три дня миновали, словно один длинный, изматывающий день, наполненный бесконечными страницами текстов, пробами заклинаний и короткими спорами. Гарри и Гермиона погрузились в изучение магии с такой одержимостью, что всё остальное — еда, сон, даже разговоры с друзьями — отошло на второй план. Библиотека Хогвартса стала их убежищем, а книги — единственными союзниками.              Гарри сидел за массивным дубовым столом, склонившись над старинным фолиантом. Его лицо было сосредоточенным, но уставшим, а волосы, как всегда, торчали в разные стороны, как будто отражая хаос в его голове. На страницах перед ним расплывались изящные строки на древнем языке, а тонкая золотая линия, исходящая от его палочки, едва заметно мерцала, словно откликаясь на напряжение своего владельца.        — Если мы правильно рассчитаем интенсивность магического выброса, — пробормотал он, проводя пальцем по пожелтевшим страницам, — то сможем удержать его на нужном уровне.              Его голос звучал низко и хрипло, словно от усталости или долгого молчания. Гермиона, сидевшая напротив, подняла голову. Её глаза, золотистые и яркие, несмотря на тени под ними, быстро пробежались по записям, которые она делала пером.        — Но для этого нужно ещё учесть взаимодействие с нашей внутренней магической природой, — ответила она, слегка нахмурившись. Её голос был твёрдым, но в нём проскальзывала лёгкая дрожь от напряжения. — Если мы не найдём способ синхронизировать магию с наследием, любой наш успех будет временным.              Она опустила взгляд на свои заметки, где аккуратным почерком были выписаны формулы и теории. Её волосы, собранные в небрежный пучок, выбились из причёски и мягко обрамляли лицо. На кончике носа виднелась крошечная чернильная точка, но она, казалось, даже не замечала этого.              Гарри устало вздохнул и потёр виски, его пальцы нервно сжимали и разжимали перо.        — Ты думаешь, это вообще возможно? — спросил он, глядя на неё из-под лохматой чёлки. В его голосе звучала не только усталость, но и лёгкая нотка отчаяния.              Гермиона подняла взгляд, и её губы тронула едва заметная улыбка. Эта улыбка была тихой, но тёплой, словно слабый луч солнца, пробивающийся сквозь плотные облака.        — Конечно возможно, — сказала она мягко, но уверенно. — Просто… потребуется немного больше времени.              Её голос звучал так, будто она говорила не только с Гарри, но и с собой, уговаривая себя продолжать. В её глазах сверкнула решимость, и Гарри, глядя на неё, почувствовал, как его собственное напряжение немного спадает.              Она взяла одну из книг и открыла её, снова погружаясь в чтение, её пальцы осторожно пролистывали тонкие страницы. Свет от окна падал на её плечи, создавая вокруг неё лёгкое золотистое сияние. Гарри на мгновение задержал взгляд на её лице, на том, как её брови чуть нахмурились от сосредоточенности, и вдруг понял, что её уверенность действительно заразительна.        — Ладно, — пробормотал он, возвращаясь к своей книге. — Тогда будем продолжать.              Их работа продолжалась, но в этот момент Гарри понял, что, несмотря на усталость, он не сдастся. Гермиона была рядом, и её вера в успех делала невозможное чуть более реальны.              В этот момент за их спинами раздался знакомый, пропитанный ядом голос:        — О, посмотрите, Поттер и его верная грязнокровка снова изображают учёных.              Гарри даже не поднял головы, продолжая изучать страницу старинного фолианта. Его пальцы медленно перелистывали хрупкие страницы, а взгляд оставался сосредоточенным.        — Ты записала, сколько магии уходит на стабилизацию? — спросил он у Гермионы, полностью игнорируя присутствие слизеринцев.              Гермиона, едва заметно поджав губы, тоже не обратила внимания на голос. Она делала пометки в своём блокноте, её перо скользило по бумаге с чёткими, уверенными движениями.        — Да, — ответила она спокойно, словно никто не пытался их провоцировать. — Но мне кажется, мы упускаем что-то важное в начальной фазе.        — Может быть, — пробормотал Гарри, слегка нахмурившись и перелистывая страницу. — Давай вернёмся к этому позже.              Драко Малфой, стоявший за их столом с самодовольной ухмылкой, прищурился, его серебристые глаза блеснули от раздражения. Он явно не ожидал такой реакции — точнее, её полного отсутствия.        — Поттер, ты даже не можешь защитить свою грязнокровку, — произнёс он, вложив в это слово столько яда, сколько смог.              Но Гарри только пожал плечами, не отрываясь от чтения.        — Гермиона, ты заметила, что это заклинание требует идеально точной интонации? — спросил он, словно Малфой был не больше чем назойливая муха.        — Да, — кивнула Гермиона, её голос звучал ровно, но в глазах мелькнула искра раздражения. — Думаю, нам нужно будет потренироваться.              Малфой, не привыкший к такому обращению, нахмурился, но быстро вернул себе свою фирменную ухмылку.        — Игнорируете меня? — протянул он с язвительной насмешкой. — Как мило. Стараетесь выглядеть выше всего этого, да?              За его спиной Блейз Забини лениво скрестил руки на груди.        — Они нас игнорируют? — удивлённо спросил он, глядя на Нотта.        — Ещё как, — ответил Теодор Нотт, его голос был наполнен лёгким раздражением, а золотистые глаза блестели от любопытства. — Это даже не смешно.        — Смешно, — с притворной лёгкостью отозвался Драко, хотя в его голосе сквозила явная напряжённость. — Посмотрите, как они стараются. Как будто это что-то изменит.        — Может, они думают, что станут настоящими волшебниками? — ухмыльнулся Блейз, его голос был наполнен ленивой язвительностью.              Но Гарри и Гермиона по-прежнему не обращали на них внимания. Они тихо обсуждали свои заметки, их голоса звучали спокойно и уверенно, словно они находились в полной изоляции от всего мира.        — Если мы добавим фазу стабилизации перед основным выбросом, — заметила Гермиона, слегка постукивая концом пера по своему блокноту, — это может снизить риск перегрузки.        — Хорошая идея, — согласился Гарри, поднимая взгляд на неё. — Но тогда придётся переработать весь процесс.              Малфой скривился, его терпение явно подходило к концу.        — Вы правда думаете, что эти жалкие попытки что-то изменят? — бросил он, его голос стал холоднее. — Поттер, ты и твоя… подруга… всегда лезете туда, где вам не место.              Гарри, наконец, поднял взгляд, его красные глаза встретились с серебристыми глазами Малфоя.        — Знаешь, Малфой, — произнёс он медленно, с лёгкой усмешкой, — если ты хочешь потратить своё время, стоя здесь и болтая ерунду, вместо того чтобы делать что-то полезное, — это твой выбор.              Гермиона, не отрываясь от записей, добавила, её голос был тихим, но в нём чувствовалась сталь:        — А мы, по крайней мере, стараемся. Это больше, чем можно сказать о некоторых.              Малфой сжал челюсти, его лицо побледнело от злости. Но прежде чем он успел что-то ответить, Гарри снова уткнулся в книгу, а Гермиона продолжила писать, словно их маленькая перепалка никогда не происходила.        — Гермиона, попробуем ещё раз? — предложил Гарри, поднимая палочку. Его голос звучал устало, но в нём чувствовалась решимость.        — Конечно, — согласилась она, вытягивая свою палочку. Её пальцы слегка дрожали от напряжения, но взгляд оставался сосредоточенным.              Они сосредоточились, и свет их палочек на мгновение пересёкся, осветив тусклую библиотеку мягким золотистым сиянием. Одновременно произнесённое заклинание вызвало лёгкий поток энергии, который прошёл между ними, словно тонкая серебристая нить. На этот раз магия сработала почти идеально.        — Есть! — тихо воскликнул Гарри, сжимая кулак, его лицо озарилось радостью.              Гермиона улыбнулась, её глаза блестели от удовлетворения. На щеках заиграл лёгкий румянец, а волосы, слегка растрёпанные за долгие часы работы, казались ещё пушистее в свете палочек.        — Почти получилось, — сказала она, отводя палочку. — Осталось немного доработать.              За их спинами раздалось едва слышное шипение.        — Это… что, всё? — насмешливо протянул Драко Малфой, скрестив руки на груди. Его голос, как всегда, был пропитан ядом, а серебристые глаза сверкали раздражением. — Поттер радуется, как будто нашёл философский камень.              Гарри не обернулся, лишь слегка пожал плечами, продолжая изучать записи.        — Ты это видел? — спросил он у Гермионы, указывая пальцем на одну из строк.        — Да, — ответила она, делая вид, что вообще не замечает присутствия слизеринцев. — Здесь есть ошибка в последовательности.              Драко сжал кулаки, его лицо стало холодным, но в уголках губ заиграла саркастическая ухмылка.        — Они нас игнорируют, — произнёс он с притворным удивлением, глядя на своих спутников.        — Да брось, Малфой, — пробормотал Теодор Нотт, лениво пожимая плечами. Его взгляд скользнул по Гермионе, которая что-то увлечённо записывала в блокнот. — Всё равно они никуда не денутся от своих проклятий.        — Проклятий? — переспросил Блейз Забини, ухмыляясь. — Они больше похожи на маггловских детей, которые играют в волшебников. Как трогательно.              Гермиона, слыша каждое слово, осталась невозмутимой. Но Гарри заметил, как её пальцы чуть крепче сжали перо.        — Если хочешь что-то сказать, Малфой, — наконец произнёс он, не оборачиваясь, — попробуй, чтобы это было хоть немного умным.              Драко сузил глаза, его лицо покраснело от гнева.        — Ты так уверен в себе, Поттер? — прошипел он. — Думаешь, это жалкое подобие магии что-то изменит? Ты всегда был пустышкой, Поттер. А теперь, похоже, ты нашёл себе под стать напарницу.        — Драко, — предостерегающе бросил Нотт, но тот не слушал.        — Она может записывать хоть тысячи страниц, — продолжал Малфой, его голос капал ядом, — но грязная кровь остаётся грязной.              На этот раз Гермиона подняла взгляд, её глаза встретились с его. В них не было ни гнева, ни обиды — только ледяная твёрдость.        — Ты закончил? — спросила она, её голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась скрытая угроза.              Драко, на мгновение потеряв самообладание, отвернулся.        — Они ещё пожалеют, — пробормотал он, разворачиваясь и уходя.              Блейз и Теодор переглянулись, явно смущённые.        — Ну, это было неловко, — пробормотал Забини, шагая следом за Малфоем.              Гарри и Гермиона не заметили, как слизеринцы ушли. Они были слишком увлечены своим прогрессом. Свет их палочек вновь засиял, и на этот раз магия проявилась мягче, стабильнее.        — Видишь? — тихо сказала Гермиона, её голос стал теплее. — Мы справляемся.        — Да, — кивнул Гарри, на его лице заиграла слабая улыбка. — И никакой Малфой нам не помешает.       

***

             Гарри и Гермиона сидели за столом в библиотеке, окружённые книгами и заметками. В их глазах светилась решимость, а их лица были поглощены поисками ответов, поглощены магией. Они не замечали, как день за днём пролетают мимо, поглощённые тренировками, изучением заклинаний и магических техник. Их мир сузился до этих страниц и слов, и даже когда они добивались успеха, казалось, этого было недостаточно. Они не замечали, как изменяются сами, как время ускользает.              И вот, когда Гарри склонился над очередной книгой, Гермиона на мгновение оторвалась от своих записей и взглянула в сторону. Её взгляд застыл, и она прищурилась, пытаясь понять, что привлекло её внимание. Перед ними стоял Рон.              Он стоял в дверях библиотеки, казалось, что его присутствие наполнило пространство каким-то новым, тяжёлым воздухом. Рон был выше, его фигура теперь казалась более взрослой, мускулистой. Волосы, когда-то короткие и немного растрёпанные, теперь были длиннее, доходя до плеч, и приобретали более насыщенный рыжий оттенок, который под светом выглядел почти огненно. Его лицо было более загрубевшим, с едва заметной щетиной, а глаза, когда-то такие яркие и живые, теперь носили выражение глубокой зрелости и спокойной уверенности.              Гарри и Гермиона не сразу узнали его, настолько сильно он изменился. Гермиона застыла, не в силах оторвать взгляд, а Гарри, подняв голову, в какой-то момент не мог понять, кто перед ним. Он осознал, что время прошло, и Рон изменился, но это было нечто большее, чем просто физические изменения. Что-то в его присутствии было другим, тяжёлым и неуловимым.              Рон заметил их реакцию и, с легкой усмешкой, шагнул вперёд, как будто не замечая их удивления.              Рон подошёл к ним с лёгкой усмешкой, и, не дождавшись, пока они осознают, кто перед ними, обнял их обоих сразу, заставив Гарри и Гермиону слегка вздрогнуть от неожиданности.        — Ну, вы даёте, — сказал Рон, отстраняясь и смотря на них с улыбкой. — Это что, Гарри, ты так выглядишь, когда надолго за книгами сидишь? Не могу сказать, что это тебе идёт. Тебе лучше с глазами, как у человека, а не как у какого-то… вампира.              Гарри, немного растерянный, посмотрел на Рона и усмехнулся.        — Ну, ты-то вообще стал каким-то гигантом, — ответил он, поднимая взгляд на друга. — Что с тобой? Ты как будто в два раза больше стал. Неужели твоё перевоплощение так сильно повлияло?              Рон хмыкнул, оглядывая себя.        — Ага, это точно. Но не думайте, что мне легко. Я не такой уж и крутой. Понимаешь, Гарри, когда ты чистокровный, но превращение всё равно даёт о себе знать. В изоляторе меня привязывали магическими цепями, чтобы я не вырвался, потому что, ну… представь, если я в момент превращения случайно кого-то порву. Да и вообще, они проверяют, насколько я сохраняю ясность разума. Постоянно со мной разговаривают, чтобы понять, не теряю ли я контроль.              Гермиона нахмурилась.        — Это должно быть ужасно. Но как ты справляешься?              Рон пожал плечами, его взгляд стал немного более серьёзным.        — Ну, в какой-то момент я привык. Но, честно, это не так уж и легко. Мой облик, когда я превращаюсь, — рыжий волк. Молниеносный, с огромными когтями и зубами. И, да, я в этом виде совсем не думаю, как обычный человек. Поэтому они следят за мной, говорят мне, чтобы я не терял связь с собой. Даже если я волк, мне нужно быть в ясном уме. Иначе… ну, последствия могут быть серьёзными.              Гарри и Гермиона молчали, слушая его, не зная, что сказать. Рон заметил их обеспокоенные взгляды и снова усмехнулся.        — Не переживайте, я справлюсь. Это просто часть того, что мне предстоит пройти. Но я всё равно рад вернуться. Правда, мне кажется, вы тут без меня совсем заскучали.              Гарри, наконец, улыбнулся, чувствуя облегчение от того, что Рон вернулся, и хотя бы немного вернул прежнюю атмосферу.        — Да, ты, наверное, прав, — сказал он, подмигивая. — Мы тут как-то без тебя вообще не могли справиться.              Гермиона кивнула, и её взгляд стал мягче.        — Главное, что ты в порядке, Рон. Мы все переживали за тебя.              Рон подмигнул и снова уселся рядом с ними.        — Ну, не переживайте. Теперь всё будет нормально.              Трое друзей шли по коридору, направляясь к кабинету Снейпа. В воздухе витала напряжённость, будто что-то готово было вот-вот взорваться. Рон был молчалив, но Гарри и Гермиона заметили, как его взгляд был сосредоточен и напряжён. Они знали, что его превращения — это не просто физическая трансформация, но и психологическая нагрузка, и хотя Рон уже привык к этому, его внутренний мир был далеко не всегда в гармонии.              Когда они вошли в кабинет Снейпа, атмосфера сразу же стала гнетущей. Снейп сидел за своим столом, его взгляд был хладным и насмешливым, как всегда. Рон с раздражением посмотрел на его тёмную фигуру, но не сказал ни слова. Они заняли свои места за партой, и как только они устроились, Блейз Забини, сидящий с другой стороны, не упустил шанс начать язвить.        — Ну что, Рон, — сказал Блейз с ухмылкой, скрещивая руки на груди. — Как ты там, с твоими «преображениями»? Сильно ли ты сожрал кого-нибудь на выходных? Или только собак?              Рон стиснул зубы, его пальцы нервно сжались, и все заметили, как его когти начали медленно вылезать из-под кожи. Его взгляд был холодным, но в глазах горел яростный огонь.        — Закрывай свою пасть, Блейз, — проговорил Рон через зубы, но голос его дрожал от сдерживаемой ярости.              Блейз не остановился. Он знал, что Рон не может долго сдерживаться, и именно это его и провоцировало.        — О, ты что, обиделся? Ты же не волк, чтобы так реагировать. А, хотя… может быть, ты и есть волк. Только теперь это не так забавно, как раньше, когда ты был просто грязным рыжим псом.              Рон вскочил с места, и его когти, теперь полностью вылезшие, сверкали в тусклом свете. Он стиснул руки в кулаки, и воздух вокруг него будто стал плотнее. Его глаза пылали ярким, почти нечеловеческим светом, и каждый мускул в его теле был напряжён, готовый к нападению.        — Ты не понимаешь, о чём говоришь, — сказал он сквозь зубы, и его голос был холодным, как лёд. — Лучше бы тебе молчать, пока я не заставил тебя.              Гарри и Гермиона, сидящие рядом, обменялись взглядами, понимая, что ситуация выходит из-под контроля. Они знали, что Рон не может позволить себе сорваться, но и Блейз, как всегда, был слишком дерзким.              Снейп, не поднимая головы, наконец вмешался, его голос был тихим, но полным угрозы.        — Успокойтесь, Уизли, — сказал он, не проявляя ни малейшего интереса к происходящему. — Если вы не закончите эту сцену, мне придётся отправить вас в изолятор. Не заставляйте меня.              Рон задержал дыхание, его когти начали медленно исчезать, а напряжение в теле постепенно утихало. Он вернулся на своё место, но взгляд его всё ещё был полон гнева. Блейз, удовлетворённый тем, что добился своего, наконец замолчал, но его ухмылка не исчезала.              Гермиона повернулась к Рону, её взгляд был обеспокоенным.        — Ты в порядке? — спросила она тихо, не желая привлекать внимания.              Рон кивнул, но его лицо всё ещё оставалось напряжённым.        — Всё нормально, — сказал он, пытаясь взять себя в руки. — Просто не люблю, когда меня так провоцируют.              Гарри, наблюдая за этим, почувствовал знакомое беспокойство. Он знал, что Рон всё ещё борется с собой, и что это превращение — это не просто физическая боль, но и борьба с тем, что скрывается внутри.       

***

             Урок зельеварения начался как обычно, с холодной, почти мертвенной тишины, нарушаемой лишь звуками ступок и капающих жидкостей. Снейп стоял у своей кафедры, его взгляд скользил по студентам, словно ядовитая змеиная пара. Гарри, Гермиона и Рон стояли за одной партой, погружённые в приготовление сложного зелья, которое требовало точности и концентрации. Но Гарри чувствовал, как его силы постепенно покидают его. Он не мог избавиться от ощущения жажды, которая нарастала с каждым мгновением. Его горло было сухим, а дыхание сбивалось.              Он взял в руки очередную колбу с ингредиентом, но его пальцы были слишком слабы, чтобы удержать её. Колба выскользнула из рук, и Гарри с ужасом увидел, как она, кружась в воздухе, полетела вниз. Время замедлилось. Колба ударилась о стол, и жидкость, пылающая ярким красным цветом, разлилась по столу, оставляя за собой следы.        — Вот уж точно, Поттер, — раздался насмешливый голос Драко Малфоя с другого конца лаборатории. — Даже с колбами ты не можешь справиться. Ты такой же неуклюжий, как всегда.              Гарри почувствовал, как его лицо покраснело от стыда, но ещё больше его терзала тревога, которая не отпускала его. Он чувствовал, как его ноги подкашиваются, а голова становится тяжёлой. В этот момент он понял, что что-то не так, что его тело больше не слушается.              Драко продолжал насмехаться, его смех был полон презрения.        — Поттер, тебе стоит взять пару уроков по обращению с посудой. Или ты хочешь, чтобы твои «друзья» снова вытирали за тобой пол?              Гарри попытался сосредоточиться, но его голова начинала кружиться. Он снова потянулся к следующей колбе, но в этот момент почувствовал, как его тело стало слишком тяжёлым. Он пошатнулся, едва не упав, и быстро схватился за стол, чтобы не потерять равновесие.              Снейп, не поднимая взгляда, тихо, но с явным интересом, произнёс:        — Поттер, вы в порядке?              Гарри стиснул зубы, пытаясь не выдать своей слабости. Он попытался встать прямо, но в его глазах всё плывало. Он ответил с трудом:        — Да, профессор, всё нормально.              Снейп окинул его взглядом, который был одновременно холодным и оценивающим, но не сказал ничего больше. Он повернулся к классу и продолжил объяснять процесс приготовления зелья, как будто ничего не произошло.              Драко, не упустив возможности, продолжил:        — Ну что, Поттер, может, тебе стоит сесть и попить воды? Или ты собираешься ещё больше позориться перед всеми?              Гарри сжал кулаки, но промолчал. Он знал, что если ответит, это только усилит насмешки. Вместо этого он сосредоточился на своём зелье, пытаясь игнорировать то, что происходило с его телом.              Снейп, заметив, что Гарри всё ещё не выглядит в своей тарелке, кивнул и тихо сказал:        — Поттер, останьтесь после занятия. Мне нужно с вами поговорить.              Гарри почувствовал, как тревога усилилась. Он не знал, что именно профессор хочет обсудить, но предчувствие было нехорошим. Он попытался вернуть себе сосредоточенность, но в голове всё больше путалось.              Звук колб и ступок продолжал раздаваться в классе, но для Гарри время как будто замедлилось.              После того как последние ученики покинули кабинет, Гарри остался стоять у своей парты, ощущая, как его тело продолжает отказывать ему. Снейп подошёл к нему, его шаги глухо отдавались по каменному полу. Его взгляд был холодным, но в нём было что-то, что заставляло Гарри чувствовать себя неловко, как будто он был разоблачён.        — Поттер, — голос Снейпа был низким и ровным, но в нём чувствовалась скрытая угроза. — Вы думаете, я не заметил? Ты выглядишь, как если бы у тебя не осталось сил. Ты едва стоишь на ногах, и твои глаза… — он замедлил шаг, и Гарри почувствовал, как его взгляд проникает в самую душу. — Они горят, Поттер. Ты не можешь скрыть этого.              Гарри попытался отвернуться, но Снейп не позволил ему. Он шагнул ближе, и Гарри, хотя и был готов возразить, почувствовал, как его губы не могут произнести ни слова.        — Ты думаешь, я не вижу, что с тобой происходит? Ты… — Снейп сжал челюсти, как будто подбирая слова, — ты не выдержишь, если продолжишь так. Проклятие просыпается, Поттер. И это не просто симптомы жажды. Ты выглядишь так, как если бы ты не был собой. Ты не можешь так продолжать.              Гарри замер, чувствуя, как его сердце бьётся быстрее. Он хотел сказать что-то, но слова не выходили. В голове было лишь одно: как профессор мог понять? Как он мог заметить это так быстро?              Снейп остановился перед ним, и его глаза, которые Гарри знал как чёрные, теперь сверкали ярким красным светом. Этот взгляд был не просто зловещим — в нём было что-то древнее, что-то, что заставило Гарри почувствовать, как холод пробегает по коже.        — Ты знаешь, что я имею в виду, — продолжил Снейп, его голос стал ещё более холодным. — Ты не можешь скрыть свою жажду, не можешь скрыть изменения. Ты становишься тем, чем ты не хочешь быть. Я не позволю тебе уничтожить себя. Я не позволю этому проклятию овладеть тобой.              Гарри почувствовал, как его дыхание прерывается, и глаза невольно расширяются от ужаса. Снейп смотрел на него с таким знанием, что Гарри не мог не почувствовать, как его внутренности сжимаются. Он не знал, что именно профессор видел, но он был уверен, что Снейп понимает его больше, чем кто-либо.        — Вот, — Снейп протянул ему флакон с тёмной жидкостью. — Это зелье поможет облегчить твою жажду, но ты должен быть осторожен, Поттер. Ты не можешь продолжать так. Ты должен найти протекцию, прежде чем будет слишком поздно.              Гарри взял флакон, но его руки были дрожащими. Он не знал, что именно Снейп имел в виду, но он понял одно: он не мог продолжать жить в таком состоянии. Он был на грани. И если он не сделает что-то, он потеряет контроль.        — Вы… Вы не понимаете, — Гарри, наконец, смог выдавить из себя слова, но они звучали слабо и неуверенно. — Я не знаю, как справиться с этим. Я не знаю, что делать.              Снейп посмотрел на него, и в его взгляде было что-то, что Гарри не мог интерпретировать. Может быть, это было сочувствие, но скорее всего — презрение. Снейп всегда был таким. Он не проявлял эмоций, но Гарри знал, что за этим холодом скрывается что-то более глубокое.        — Ты должен понять, Поттер, — сказал Снейп, его голос стал мягче, но всё равно оставался ледяным. — Ты не один. Но если ты не научишься контролировать себя, ты исчезнешь. И если ты не найдёшь протекцию, всё закончится гораздо быстрее, чем ты думаешь.              Гарри молча кивнул, ощущая, как зелье в его руках становится тяжёлым. Он не знал, что делать, но знал, что должен найти способ остановить это. И, возможно, Снейп был единственным, кто мог ему помочь.              Гарри только что вышел из кабинета, ощущая тяжесть зелья в кармане и беспокойство, которое не покидало его. Он почти не заметил, как его тут же перехватил Драко Малфой, который с ловкостью подскочил к нему, не давая возможности даже немного расслабиться.        — Поттер, — прошипел Драко, схватив его за плечи и прижимая к холодной стене коридора. Его лицо было близко, и Гарри почувствовал, как тот внимательно осматривает его. — Что это ты такой бледный? Ты ведь не больной, правда? Или это что-то другое?              Гарри попытался вырваться, но Драко крепко держал его. Он заметил, как Малфой поднёс руку и с силой схватил его за подбородок, заставляя поднять голову, чтобы лучше рассмотреть его глаза.        — Клыки… — Малфой усмехнулся, его взгляд заострился на изменениях в Гарри. — И глаза. Ты всё больше похож на того, кем ты хочешь быть, Поттер. На какого-то чудовища.              Гарри стиснул зубы, но ответил с явной язвительностью:        — Это ты, Драко, стал настоящим мастером наблюдений. Могу только посочувствовать, что тебе не хватает собственного мозга, чтобы понять, что ты не в своей тарелке.              Драко насмешливо рассмеялся, но не отпустил его, продолжая исследовать его лицо.        — Ты, Поттер, всегда был неуклюжим. Но теперь ты стал ещё и уродливым. И это всё не из-за магии. Видишь, как ты выглядишь? Ты просто не можешь контролировать себя, как и всё, что ты делаешь.              И в этот момент, когда Гарри уже собирался ответить, из-за поворота коридора появилась Джинни. Она быстро подошла к ним, её лицо было решительным и полным решимости.        — Отпусти его, Малфой, — сказала она твёрдо, глядя на Драко. — Ты не имеешь права так обращаться с ним.              Драко посмотрел на неё с насмешкой, его губы кривились в ехидной улыбке.        — О, вот это поворот, — сказал он, оглядывая Джинни с головы до ног. — Поттера защищает девчонка, которая ещё даже не унаследовала своего наследия. Ты ведь ещё не родилась с тем, что нужно, чтобы с ним быть, Джинни. Ты же всего лишь очередная «сестра» для него, верно?              Гарри почувствовал, как его сердце сжалось, но он не мог позволить себе показать слабость. Он посмотрел на Джинни, и в её глазах он увидел не просто защиту, но и что-то большее — некую уверенность, которую он не мог игнорировать.        — Я могу позаботиться о себе, — сказал Гарри, держа взгляд на Драко. — Но спасибо за помощь, Джинни.              Джинни только кивнула, её взгляд был твёрдым, как камень. Она встала между ними, готовая к любому повороту событий. Драко, понимая, что ему не удастся ничего больше добиться, оттолкнул Гарри, но оставил последнюю язвительную реплику:        — Не думай, Поттер, что ты так легко отделался. Это ещё не конец.              После того, как Драко ушёл, Гарри стоял, ещё немного потрясённый, но всё же пытаясь собраться. Джинни, не дождавшись, пока он скажет что-то, подошла ближе, и её взгляд был полон решимости.        — Ты в порядке? — спросила она, явно волнуясь. — Ты выглядишь ужасно, Гарри. Ты не должен так позволять ему с собой обращаться. Ты знаешь, что я всегда рядом, если что-то случится.              Гарри посмотрел на неё, пытаясь скрыть раздражение. Он уже был на грани, и её слова не помогали.        — Спасибо, Джинни, — сказал он через зубы, его голос был напряжённым. — Но я справлюсь сам.              Она не обратила внимания на его недовольство и продолжила говорить, как будто не замечала, как он всё больше теряет терпение.        — Ты же не можешь всегда быть таким, Гарри. Нужно уметь держать себя в руках. Я знаю, тебе трудно, но ты же не один. Мы все с тобой. И Гермиона тоже, она всегда на твоей стороне, ты же знаешь это.              Гарри закрыл глаза, пытаясь не дать эмоциям выйти наружу, но её голос продолжал звучать в его ушах. Он стиснул челюсти, ощущая, как внутри всё кипит. Он не хотел слышать этого, не хотел, чтобы кто-то постоянно напоминал ему, что он не один, что всё можно исправить. Он знал, что не может быть таким, каким его хотят видеть. И её слова, хотя и искренние, только раздражали его.        — Хватит, Джинни! — сорвался он, и его крик эхом отозвался в пустом коридоре. — Ты не понимаешь, что происходит! Не понимаю, зачем ты всё время пытаешься меня утешать, как будто я какой-то ребёнок! Мне не нужно твоё сочувствие, мне нужно, чтобы ты оставила меня в покое!              Джинни застыла, её глаза наполнились слезами. Она сделала шаг назад, и её лицо побледнело от неожиданности. Гарри почувствовал, как его слова сразу же ударили по ней, но он не мог остановиться. Он был слишком зол, слишком раздражён, чтобы думать о последствиях.        — Ты… ты даже не понимаешь, как мне больно это слышать, Гарри, — прошептала она, её голос дрожал. — Я просто пытаюсь тебе помочь, а ты… ты меня отталкиваешь.              Гарри почувствовал, как его сердце сжалось, но не знал, что сказать. Он стоял перед ней, его грудь тяжело поднималась, и он не мог понять, почему его слова так сильно её задели. Он не хотел этого, но уже не мог взять свои слова обратно.        — Джинни… — начал он, но она уже повернулась и быстро ушла, не оборачиваясь.              Гарри остался стоять в коридоре, ощущая, как гнев, который он не мог контролировать, утихает, оставляя лишь пустоту и чувство вины.              Гарри долго стоял в коридоре, пытаясь успокоиться, но его мысли всё равно вертелись вокруг слов, которые он только что сказал Джинни. Он знал, что был слишком груб, но в тот момент не мог сдержаться. Он понимал, что она хотела только помочь, но ему было слишком тяжело. Он вздохнул и пошёл в сторону общих комнат, надеясь, что, может быть, его друзья смогут помочь ему разобраться в себе.              Когда он вошёл в комнату, он сразу заметил Гермиону и Рона, сидящих за столом и что-то обсуждающих. Гермиона подняла взгляд, когда Гарри подошёл, и её глаза мгновенно стали мягче.        — Гарри, ты в порядке? — спросила она, заметив его напряжённое лицо.              Гарри кивнул, пытаясь скрыть свою усталость.        — Да, всё нормально. Просто… много всего в голове. Но я думаю, нам нужно поговорить о тренировках. Мы не можем продолжать как раньше.              Рон, который сидел рядом с Гермионой, нахмурился.        — Ты прав, Гарри. Мы должны найти место, где можно тренироваться, а не просто сидеть в библиотеке. Нам нужно что-то более уединённое, чтобы никто не мешал.              Гермиона задумалась, а затем её лицо озарилось идеей.        — У меня есть одно место, которое идеально подойдёт! Заброшенный туалет на третьем этаже. Он давно не используется, и никто туда не ходит. Мы сможем тренироваться там, и нас не потревожат.              Гарри посмотрел на неё с удивлением.        — Туалет? Это место действительно безопасно?        — Да, — уверенно ответила Гермиона. — Мы сможем использовать его без проблем. К тому же, я слышала, что там есть призрак. Он вроде как не причиняет вреда, так что мы можем спокойно тренироваться.              Рон фыркнул.        — Призрак? Отлично. Это ещё больше придаст атмосферы.              Гарри улыбнулся, несмотря на всё, что происходило в его голове.        — Хорошо, давайте попробуем. Главное — чтобы нас не поймали.              Они отправились в указанное место, и вскоре оказались перед дверями заброшенного туалета. Гермиона осторожно открыла дверь, и они вошли в темное помещение, наполненное запахом пыли и старого камня. Всё выглядело заброшенным и забытым, но это было именно то, что им нужно было — уединённое место для тренировок.              Как только они вошли, они услышали тихое поскрипывание, и из угла появилась фигура. Призрак девочки с растрёпанными волосами и печальным выражением лица. Она посмотрела на них с любопытством.        — Кто вы такие? — спросила она с хриплым голосом.              Гермиона, не испугавшись, подошла ближе.        — Мы просто хотим тренироваться, — сказала она спокойно. — Мы не будем мешать тебе. Просто нужно место, где нас никто не потревожит.              Призрак девочки плаксы Миртл внимательно изучила их, а затем, усмехнувшись, сказала:        — Ну, если вам нужно место для тренировки, то я не возражаю. Но помните, я всегда здесь, если что-то пойдёт не так.              Гарри с Роном переглянулись, а Гермиона кивнула.        — Спасибо, Миртл, — сказала она, и все трое начали обустраиваться для тренировки.       

***

             Заброшенный туалет стал их новым убежищем, и они начали работать над своими силами, не обращая внимания на мир вокруг.        — Конечно, нет, — ответила призрачная девушка, опускаясь в воздухе так, что оказалась почти на одном уровне с Гермионой. — Но я хочу кое-что рассказать.        — Что именно? — осторожно спросил Гарри, настороженно глядя на неё.              Миртл вздохнула, и её прозрачное тело стало чуть менее чётким.        — Вы знаете, почему я здесь? Почему я осталась в этом туалете?        — Ну, ты же умерла здесь, — сказал Рон, но тут же осёкся под строгим взглядом Гермионы.        — Да, умерла, — тихо ответила Миртл. — Но вы не знаете, почему?              Её взгляд остановился на Гермионе, и в её призрачных глазах отразилось что-то вроде боли.        — Я была нимфой, как ты, — сказала она, и Гермиона вздрогнула. — Полукровкой.        — Но… — начала Гермиона, но Миртл подняла руку, призывая её замолчать.        — Моя семья отказалась от меня. Они не хотели признавать, что я волшебница. Я пыталась найти протекцию, но никто не хотел брать меня. Полукровки, знаешь ли, не в моде.              йЕё голос дрогнул, и она отвела взгляд.        — И что случилось? — тихо спросил Гарри, чувствуя, как внутри всё сжимается.        — Я начала замерзать, — продолжила Миртл, её голос стал едва слышным. — Каждый день становилось всё хуже. Мои пальцы покрывались льдом, потом руки, потом всё тело.              Гермиона сглотнула, её руки дрожали.        — И однажды, — продолжила Миртл, её глаза наполнились слезами, — я просто… перестала чувствовать. Я умерла здесь, в этом туалете, превратившись в кусок льда.              Тишина заполнила комнату. Гарри почувствовал, как холод пробежал по его спине.        — Но ты ведь призрак, — тихо сказала Гермиона, её голос дрожал.        — Да, — кивнула Миртл. — Но я никогда не смогу покинуть это место. Я навечно застряла здесь, напоминанием о том, что бывает с теми, кто не находит протекцию.        — Это несправедливо, — прошептала Гермиона, её глаза наполнились слезами.        — Жизнь полукровок никогда не бывает справедливой, — грустно улыбнулась Миртл. — Но у вас есть шанс. У вас есть друзья.              Она посмотрела на Гарри и Рона, а затем вновь обратилась к Гермионе.        — Не делай тех же ошибок, что и я. Найди протекцию!              Миртл медленно растворилась в воздухе, оставив троих друзей наедине со своими мыслями.        — Это было… — начал Рон, но не нашёл слов.        — Ужасно, — закончила Гермиона, её голос был едва слышным.              Гарри подошёл ближе и положил руку ей на плечо.        — Мы не позволим, чтобы с тобой случилось что-то подобное, — твёрдо сказал он.              Гермиона посмотрела на него, её глаза блестели от слёз, но в них было что-то ещё — решимость.        — Спасибо, Гарри, — тихо ответила она.       

***

             Тёплый свет факелов мягко освещал коридоры Хогвартса. Гермиона и Рон шагали рядом, наслаждаясь редким моментом спокойствия. Их шаги эхом разносились по каменным стенам, нарушая тишину.        — Знаешь, — начал Рон, запуская руки в карманы своей мантии, — я думал…        — Это уже звучит подозрительно, — усмехнулась Гермиона, её голос был мягким, но в глазах блеснуло любопытство.        — Ха-ха, очень смешно, — Рон закатил глаза, но уголки его губ дрогнули в улыбке. — Серьёзно. Я думал о том, что ты сказала на днях… про протекцию.              Гермиона напряглась, её шаг замедлился.        — И что именно? — осторожно спросила она, не глядя на него.        — Ну… — Рон замялся, но затем остановился и повернулся к ней. — Ты знаешь, что я могу взять тебя под свою протекцию, да?              Гермиона резко обернулась, её золотистые глаза расширились от удивления.        — Что? — выдохнула она, пытаясь понять, серьёзен ли он.        — Я говорю, — продолжил Рон, слегка покраснев, но не отводя взгляда, — я чистокровный. Я могу стать твоей протекцией. Это решит все проблемы.              Гермиона застыла на месте, её мысли путались.        — Рон… — начала она, но он перебил её.        — Я знаю, что это звучит странно, — быстро сказал он, поднимая руки, словно сдаваясь. — Но я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Ты моя подруга, Гермиона. Ты… ты для меня важна.              Она молчала, её взгляд был устремлён на него. Внутри неё бушевал ураган эмоций: удивление, благодарность, сомнение.        — Рон, это очень… благородно с твоей стороны, — наконец произнесла она, её голос дрожал. — Но ты понимаешь, что это значит?        — Конечно, понимаю, — уверенно сказал он, но его лицо слегка порозовело. — Это значит, что я буду отвечать за тебя. Что ты будешь под моей защитой. И что я буду твоим другом, каким был всегда.        — Но это не просто дружба, Рон, — тихо возразила Гермиона, её голос стал твёрже. — Это ответственность. Это не шутка.        — Я знаю, Гермиона, — твёрдо ответил он, глядя ей прямо в глаза. — Я всё это понимаю.              Её взгляд смягчился, но она всё ещё не могла избавиться от сомнений.        — Почему ты хочешь это сделать? — спросила она, её голос был почти шёпотом.        — Потому что я не хочу потерять тебя, — честно ответил Рон. — И потому что я знаю, что если ты не найдёшь протекцию, ты можешь…              Он замолчал, не в силах произнести страшные слова.        — Замёрзнуть, — закончила Гермиона, её голос был тихим, но в нём звучала решимость.              Рон кивнул, его взгляд был серьёзен, как никогда.        — Подумай об этом, — мягко сказал он, делая шаг назад. — Я не тороплю тебя. Но знай, что я всегда готов помочь.              Гермиона смотрела ему вслед, когда он отошёл на несколько шагов. Её сердце колотилось в груди, а в голове крутились мысли.        — Спасибо, Рон, — наконец сказала она, её голос был едва слышен, но он услышал.              Он обернулся и улыбнулся ей, слегка смущённо, но искренне.        — Всегда пожалуйста, Гермиона, — ответил он, прежде чем они снова двинулись вперёд, каждый погружённый в свои мысли.       

***

             Полгода пролетели незаметно. Гарри и Гермиона, несмотря на все трудности, сделали огромный шаг вперёд в стабилизации своей магии. Их дни были заполнены тренировками, изучением основ волшебства и попытками понять, как использовать свои силы без сбоев.              Гарри научился контролировать свою жажду крови, хотя это давалось ему нелегко. Он больше не чувствовал себя полностью беспомощным, а его магия становилась всё более надёжной. Гермиона, в свою очередь, постепенно училась подавлять свои эмоции, чтобы не позволить льду захватить её сердце. Её заклинания становились всё точнее, а её знания о магии росли с каждым днём.              Но их прогресс не остался незамеченным. Слизеринцы, особенно Драко Малфой, Теодор Нотт и Блейз Забини, не упускали возможности вставить палки в колёса.              Однажды, когда Гарри и Гермиона практиковались в одном из пустых классов, дверь с грохотом распахнулась. В проёме стояли Малфой и его спутники.        — Ну-ну, Поттер, — протянул Драко с насмешкой, облокотившись о дверной косяк. — Решил потренироваться в том, как не выглядеть жалким?              Гарри сжал палочку, чувствуя, как внутри поднимается раздражение, но Гермиона положила руку ему на плечо, тихо шепнув:        — Не ведись.        — Что вам нужно, Малфой? — холодно спросила она, поворачиваясь к нему.        — Просто пришли посмотреть, как вам не удаётся быть хоть немного приличными магами, — вмешался Блейз, усмехнувшись. — Хотя, возможно, это слишком высокая планка для полукровок.        — О, да, — подхватил Теодор, лениво оглядывая их. — Особенно для тебя, Грейнджер. Как твои ледяные пальчики? Всё ещё боишься превратиться в статую?              Гермиона почувствовала, как внутри всё сжимается от его слов, но она сдержала себя, напомнив, что их цель — вывести её из равновесия.        — Смотрите, как бы самим не застыть на месте от собственной глупости, — парировала она, её голос был ровным, но в глазах сверкнул вызов.        — Остроумно, — насмешливо протянул Малфой. — Но это не спасёт вас, когда магия снова подведёт.              Гарри сделал шаг вперёд, но Гермиона остановила его.        — Не трать на них время, — сказала она, повернувшись к нему.              Малфой прищурился, но ничего больше не сказал. Они с друзьями удалились, бросив напоследок пару колких комментариев.              Не все их попытки вредить были столь открытыми. Иногда слизеринцы подстраивали мелкие пакости:              На одном из уроков зельеварения Малфой незаметно подсыпал порошок в котёл Гарри, из-за чего зелье взорвалось, залив Гарри и Гермиону липкой чёрной массой.              Теодор Нотт несколько раз пытался подстроить так, чтобы Гермиона опоздала на уроки, запирая двери или отвлекая её подставными записками.              Блейз Забини однажды подстроил так, чтобы сова Гарри принесла ему письмо с якобы угрозой от анонимного отправителя, что заставило Поттера нервничать целый день.              Несмотря на всё это, Гарри и Гермиона не сдавались. Они научились не реагировать на провокации, а вместо этого сосредотачиваться на своих тренировках. Каждый раз, когда слизеринцы пытались их задеть, они напоминали друг другу, зачем всё это делают.        — Мы справляемся, — сказала Гермиона однажды вечером, когда они сидели в общей гостиной. — И они это видят. Именно поэтому их так раздражает наш прогресс.              Гарри улыбнулся, глядя на неё.        — Ты права. Они пытаются сломать нас, но мы только становимся сильнее.              Гермиона кивнула, её золотистые глаза сверкнули в свете камина.        — И мы продолжим. Вместе.              Эти слова стали для них обоих своеобразным девизом. Теперь они знали, что их ждёт впереди много испытаний, но они готовы были встречать их с гордо поднятой головой.