Если бы у меня был шанс всё вернуть...

— Прости… — сорвалось с губ Осаму. Учитель смотрел на него молча. Он не знал, как воспринимать его извинения и действия. Чуя не понимал о чем думал брюнет целуя его, но четко понимал, что это недолжно будет повториться. «Он учитель…» — пронеслась в голове мысль, которая не была закончена. Накахара так долго был учителем и так привык к тому, что он препадаёт в школе у Дазая, что уже совсем забыл о том, что очнувшись после несчастного случия, он попал в другую реальность. Здесь шатен хирург, а он… А кто он? Это вызвало ещё больший ступор. — Ничего… — сказал тот, встал и протянул руку врачу, а после добавил отреченное — Совсем ничего страшного… Осаму принимает руку и поднимается. Он ещё не совсем уверен, что с рыжим всё впорядке, но он решает оставить всё как есть, чтобы не допустить ещё больших ошибок. Дазай идёт на кухню и зовёт за собой Накахару. Сегодня на обед отварная курица с рисом…

***

Неделя пролетела довольно быстро. Всю неделю не происходило ничего интересного. Шатен пропадал на работе из-за постоянного недостатка персонала в больнице, а рыжий сидел дома и скучал. Обычно учитель занимался делами по дому, чтобы хоть как-то отблагодарить Дазая за возможность жить у него дома, но в остальное время он рисовал или читал, пытаясь развиваться. Развитие Накахаре давалось сложно: как бы он не пытался вчитываться в то, что он читает — он ничегошеньки не понимал.

В один из таких дней Дазай возвращался домой: он был как всегда уставший и голодный. Этот хмурый и серый день как всегда не предвещал ничего хорошего с самого начала: три пострадавших из-за ДТП на Зевском проспекте и один самоубийца, пырнувший нож себе в живот. В общем, как говорил дядя Жора: «отвратительный день — отвратительные рабочие смены…» Осаму громко вздыхает, доходя до двери, что ведёт в его квартиру. Вытаскивает ключи из кармана и находит нужный ключ, практически на ощупь. Вставляет ключ в дверную скважину и распахивает дверь настежь. Заходит в квартиру и только тогда замечает, что что-то не так: в квартире тихо, пахнет странно, свет в коридоре включен, обувь, что стояла на полу, разбросана. Темноволосый парень снимает коричневое пальто и вешает его на вешалку. Обувь он решает не трогать до завтрашнего дня и делает несколько шагов по коридору, а потом останавливается не в силах дальше идти. В ноздри впивается сильный запах, недовавший дышать, который был до этого так приятен. Сейчас он же отрезвлял мысли уставшего врача, хотя тот сопротивлялся, пытаясь зажать нос пальцами. В голове Дазая метались бесвязные мысли догадок, но их размывал опьяняющий запах. Догадок был много, но вскоре появилась одна, которая затмила их всех. Она была ужасной и шокирующей настолько, что хирургу было самому трудно в это поверить: «У Накахары течка…» В мыслях Осаму стало возникать куча оправданий: «Такого просто не может быть. Чуя — бесплоден.»; «У него не разу до этого не было течки…» А потом он вспомнил слова друга-психолога о том, что рыжий мог придумать всё это. Он мог придумать, что он бесплоден, что он учитель физкультуры и прочие мелочи, но вся беда этой ситуации в том, что брюнет правда поверил. Он правда поверил, что пациент говорил чистую правду…