Если бы у меня был шанс всё вернуть...

      В этом мире каждому человеку даются контакты возлюбленного. Номер телефона, адрес или страничка в социальных сетях. Что достанется конкретному человеку определяется лишь судьбоносной случайностью. Надпись проявляются тогда, когда возлюбленным суждено встретиться. Возраст и место — всё это уже предопределено и неизбежно. Дазай получил загадочный код в виде даты на свой двадцать третий День рождения. Тогда он сам для себя решил, что возьмёт отгул и не станет выходить из дома.       Несколько жестоко по отношению к своему истинному, но вполне оправдано для самого Дазая.       Сказки про любовь — это что-то для наивных нытиков и простодушных дураков. А игры в любовь — и того хуже. Весь твой эмоциональный ресурс высосут до последней капли, заставляя после лишь умыться солёными слезами. Любовь — просто химия. Достаточно не позволять окситоцину вырабатываться в чрезмерных и совершенно ненужных для мозга количествах. Доверие и привязанность, идущие бок о бок с любовью, — слабости и источники лишних проблем.       В прошлом у Дазая были девушки. Сколько слов любви и бесконечных лживых обещаний он слышал в свой адрес? Считать бессмысленно. О да, чувство влюблённости поистине прекрасно, но только в начале отношений. Со временем оно притупляется и ты сталкиваешься с серой действительностью, как и твой партнёр. Возникает множество проблем, которые не каждый способен решить. Розовые очки разбиваются на множество осколков. И всегда стёклами вовнутрь. Веки кровоточат от бесчисленных порезов, пока ты вслепую пытаешься собрать своё растерзанное сердце, словно пазл. Естественно в одиночестве. Все те, кто лицемерно давал обещания, внезапно куда-то пропали, стоило хоть одной проблеме возникнуть на горизонте.       Осаму закономерно разочаровался в людях. Они закономерно стали ему противны. Невыносимо видеть вокруг себя эти рожи. Невыносимо знать, что каждый из них лицемер и лжец. Невыносимо из раза в раз натягивать дежурную улыбку для поддержания разговора. Но приходится. Страх быть отвергнутым обществом в той или иной мере есть у каждого. А те, кто это отрицают — лгут, прежде всего сами себе. Социальная одобряемость, чтоб её, необходима каждому, даже Дазаю, напрочь разочаровавшемуся в людях.       Люди, люди. Хуи на блюде. В общем то, Дазай бы с удовольствием свернул шею каждому из них. Но разве это не было бы слишком скучно? И, кажется, тот рыжий парень во многом отличался от остальных…

***

      Как и ожидалось, всё пошло не по плану в тот день, когда Осаму должен был встретить «свою судьбу».       Ему позвонил Мори и сообщил о нехватке персонала. В больнице, где Осаму работал хирургом, срочно требовались люди. Вероятно что-то произошло, и отделение реанимации оказалось заполнено пациентами. Просто так с заслуженного выходного его бы дёргать не стали. Дазай итак фактически жил в больнице. Жаль, что такой долгожданный день отдыха прервали, но других вариантов нет, кроме как отправиться в больницу.

***

      По коридорам слышатся торопливые шаги. Осаму, уже одетый в хирургический костюм, спешит в операционную. Он добегает до палаты, замедляется и прислушивается к новостям по телевизору, где начинают вещать что-то интересное.       «В два часа дня в Ционе. На станции метро «Берниз» произошёл теракт. По последним данным в результате террористической атаки погибли пятнадцать человек. Ещё более сорока семи тяжело пострадали. Сейчас им оказывают медицинскую помощь. Будем держать вас в курсе событий и подробнее о происшествии расскажем в вечерних новостях…»       Ужасающие слова, абсолютно будничным тоном из уст телеведущей с экрана телевизора, висящего на стене в коридоре. Картина в голове сложилась. Причина, по которой пришлось вырваться с выходного, ясна. Что ж, Дазаю придётся долго и упорно работать, спасая чужие жизни.       Осаму уверенным шагом входит в предоперационную. Привычные стерильная шапочка и медицинская маска. Кисти рук, запястья и предплечья уже на автомате обрабатываются антисептиком. Операционная сестра помогает натянуть латексные перчатки, когда Дазай подставляет руки. Всё ради стерильности.       На операционном столе посередине палаты уже лежит пациент, подключенный к аппарату анестезии длинными рифлёными трубками. Анестезиолог уже ввел его в состояние общего наркоза. Впрочем очевидно, судя по ранениям, парень итак был без сознания. Об этом без намёков говорили осколки стекла, торчащие из брюшной полости. Скорее всего они от тех железных дверей у входа в метро или от самого вагона. Парню невероятно повезло, что он ещё живой и не скончался в карете. Осколки расположились до ужаса благополучно. Ни печень, ни селезёнка, ни даже брюшная аорта не пострадали. Пациент родился в белой рубашке… Закончив предварительный осмотр того, с чем предстоит работать, Дазай берётся за пинцет для удаления инородных тел из живота. Он молча кивает ассистенту в знак того, что эвакуацию крови из брюшной полости следует начинать вслед за его действиями.

***

      За время операции Дазай ни разу не посмотрел в лицо пациента, но приметил слегка болезненную худобу, а так же чистую и нежную кожу. По окончанию работы Осаму выпрямляется. Тяжёлый вздох, несмотря на спасённую жизнь. Операция не была чрезмерно сложной, скорее нервной из-за ситуации в целом. Осаму всё же смотрит в лицо лежащего на операционном столе парня. Рыжие волосы, слипшиеся от пота. Тусклая кожа, особенно нездорово выглядящая под ослепляющим светом ярких ламп над рабочим местом хирурга. Заострённые скулы и спокойное выражение лица, что неудивительно — пациент под наркозом. Несмотря на то, что парень, очевидно, был не в самом лучшем своём состоянии из возможных, врачу он приглянулся. — Какой красивый и на операционном столе валяется… — Мысль машинально слетает с языка. — Красоту никто не щадит. Даже смерть… — Медсестра лишь согласно пожала плечами. «Этого, к счастью, пощадила»       Последнюю мысль Дазай оставляет лишь в своей голове и быстрым шагом спешит в предоперационную, чтобы сменить перчатки и маску. Из-за сегодняшнего происшествия его ждут другие раненые. Предстоящая ночь обещает быть мучительной и бессонной.