On Your Own

День девятый (день пятый)

Утром они почти не разговаривали, тишина окутала их, словно тяжелое одеяло, и Эндрю чувствовал, как слабеет под ее давлением. Нил отчего-то казался замкнутым, будто за ночь ушел в себя, его взгляды были сдержанными, а улыбки – редкими, что резко отличалось от свойственного ему энергичного поведения. Эндрю не мог избавиться от невыносимого чувства вины, поскольку думал, что его действия стали этому причиной, и эти мысли не покидали его голову, пока они вдвоем готовились к предстоящему дню. Он думал о том, как ушел. Как приподнялся и оторвался от стонущего Нила и его искусанных губ, тем самым образовав между ними двоими осязаемое пространство, физический барьер из воздуха и двери ванной. И да, возможно, это было не самое лучшее решение, но в тот момент оно казалось единственно правильным: его голова кружилась, руки были беспокойны, а на уме было лишь то, что он хотел сделать, а не то, что мог сделать. Крутившееся в голове желание казалось опасным, а Нил, лежащий на спине, был уязвим. Слишком уязвим. Эндрю знал, что сможет объяснить это Нилу, и знал, что Нил безоговорочно это примет. В этом и была его проблема: он верил всему, что говорит Эндрю, мирился с этим и двигался дальше, не заставляя Эндрю чувствовать себя виноватым за то, что сказал правду и обнажил свою душу. Он был доверчивым, добрым и сочувствующим, в гораздо большей степени, чем Эндрю мог себе представить, и это пугало его. До того пугало, что всякий раз, когда они встречались взглядами, молча одеваясь по разным сторонам комнаты в мотеле, Эндрю чувствовал, как с кончика его языка готовятся слететь объяснения, которые Нил наверняка поймал бы в мгновение ока. Но Эндрю так их и не озвучил, не представляя себе разочарование, с которым Нил смотрел на него каждый раз, когда его губы снова смыкались. Молчание продлилось недолго, как и предполагал Эндрю. Он знал Нила уже достаточно давно, чтобы понимать, что тот не слишком хорошо умел держать язык за зубами, и мазохистская его часть с каким-то нездоровым наслаждением предвкушала допрос, который непременно должен был состояться. И все же, когда Нил заговорил, округляя гласные и распахнув глаза, это прозвучало без намека на гнев или обвинения. — Куда ты хочешь поехать сегодня? Эндрю повернулся к Нилу, полностью одетому и лениво сжимающему сумку. Он пожал плечами, на его лице отразилась растерянность. — Я думал, ты здесь принимаешь решения. Или, скорее, их принимает карта. — Я не полностью зависим от куска бумаги, придурок, — возмутился Нил. — И плюс, мы сейчас практически на границе с Калифорнией. Я подумал, ты, наверное, захочешь ее пропустить. Хм. Именно этого Эндрю и хотел. — Ну окей, тогда мы пропустим Калифорнию. На самом деле это очень хорошая идея, потому что мне не придется минимизировать ущерб от взрыва, который непременно произойдет, если вы с Кевином встретитесь. Нил усмехнулся, и впервые за это утро в его глазах появился блеск. Его лицо вновь стало радостным, и все напряжение, которое чувствовал Эндрю, растаяло и впиталось в пол, когда Нил перед ним вернулся к жизни.

* * *

Они не полностью пропустили Калифорнию. Добрых несколько часов ушло на то, чтобы проехать вдоль границы штата, и все это время Нил высказывал предположения о том, как выглядит Кевин. Его идеи были до ужаса нелепыми, и Эндрю не раз ловил себя на том, что заливисто ржет, сотрясаясь от хохота, а Нил ухмылялся, перечисляя списки предполагаемых недостатков во внешности Кевина. — Да ладно! — презрительно воскликнул он. — Судя по твоим описаниям, этот парень идеален. Эндрю пожал плечами. — Это потому, что он такой и есть – по крайней мере, с точки зрения внешности. Его характер оставляет желать лучшего. — В это я поверю, а все остальное – брехня. Никто не идеален, это просто невозможно. — Нил нахмурился, затем развернулся со злобным огоньком в глазах. — Хорошо, я понял. У него кривые зубы? — Неа. — Волосы на пальцах? — Неа. — Татуировки на лице? Эндрю замялся, и улыбка Нила стала невероятно широкой. — Тату на лице? Серьезно, нахуй? Господи, какая? — Ферзь из шахматной партии, — ответил Эндрю, и Нил дико расхохотался, его истерика прокатилась по салону машины и выскользнула из окна, развеваясь позади них, словно знамя.

* * *

Они подъехали к следующему туристическому месту примерно за две секунды до того, как Нил осознал свою ошибку. Он с недоверием уставился на домик, после чего растерянно взглянул на Эндрю. — Это что, блядская пивнушка? — Судя по всему, да, — сказал Эндрю, разглядывая крохотную бело-голубую хижину за окном машины. Она была нелепо украшена чем-то вроде НЛО на ходулях и какими-то модными граффити, и похоже, это не понравилось Нилу, который, не успев вылезти из машины, не смог сдержать отвращения и сморщил нос. — Маленький иноплане… Маленький пиво-планетянин. Сука! — воскликнул он, шаркая ботинком по грязи и злобно глядя на Эндрю, будто тот во всем виноват. — Ладно тебе, кролик. То, что ты толком не умеешь читать, не означает, что нам тут нечего делать. Пошли, я куплю тебе выпить, а потом снимем комнату на ночь, все просто. Нил, казалось, мгновенно повеселел и просиял, пока Эндрю шел в сторону хижины. — Собираешься напоить меня, да? Если ты хочешь затащить меня в постель, Миньярд, этого недостаточно. Неделю, а может, даже пару дней назад, Эндрю удалось бы сохранить нейтральный облик, с виду не реагируя на слова Нила, но внутри себя приходя в экстаз. Однако теперь, стоило ему почувствовать губы Нила на своих и язык Нила, вылизывающий его рот, он был неспособен на такое чудо. Поэтому его шаги слегка замедлились, а рука застыла на ручке двери бара, когда Нил позади него усмехнулся и чуть не запутался в собственных ногах, пытаясь протиснуться мимо Эндрю, который ощутил сильный электрический разряд в том месте, где они соприкоснулись плечами.

* * *

Внутри бар был настолько непримечательным, насколько наоборот стремился выделяться. Эндрю устало вздохнул, потягивая третью за вечер порцию виски, а Нил, быстро преодолевший свое первоначальное недовольство, указал на еще одну особенность безвкусного декора и по-детски хихикнул в свой стакан с газировкой. В этом тесном помещении, среди пульсирующей толпы людей, он странным образом чувствовал себя свободным и расслабленным, как дома, и казался нетрезвым, хотя, в отличие от Эндрю, не пил алкоголь. Дурацкие стробоскопы бросали на него электрический свет, и Эндрю не мог оторвать от него глаз. — Прости меня! — крикнул он и увидел, как Нил тут же фокусирует на нем взгляд. — Ты о чем? — Прости, что я ушел вчера вечером. Я просто… не совсем себя контролировал. — прозвучало расплывчато, он это знал, но, судя по мрачному выражению на лице Нила, тот и так все понял. — Все нормально. Я понимаю, не волнуйся. Хотя, должен сказать, мне правда понравилось, и, может быть, эммм, если тебе тоже, мы могли бы как-нибудь, ну, типа, продолжить это в дальнейшем, эммм… — Нил. Нил, стоп. — Нил застыл на полуслове, в панике широко раскрыв глаза, и Эндрю внезапно осознал, что, несмотря на все его бахвальство и заигрывание, все это, вероятно, было для него непривычно. Крайне, крайне непривычно. — Мне понравилось. Я бы очень хотел повторить. Нил моргнул, и его лицо озарилось радостным предчувствием. — Окей. Окей, типа, прямо сейчас? — Не сейчас, идиот. Может, когда у нас будет комната и мы будем не на людях? Как тебе такой вариант? — Ага. — Нил с энтузиазмом кивнул, улыбаясь так широко, что Эндрю подумал, его лицо расколется пополам. В животе у Эндрю разливалось какое-то чувство, теплое и неясное, и, вполне возможно, связанное с тем, с каким обожанием смотрел на него Нил. И хуже всего было то, что он не мог со всей уверенностью сказать, что ненавидит это.

* * *

Когда был забронирован их номер, инопланетный декор которого Нил, на удивление, едва ли прокомментировал, можно смело сказать, что они почти не спали. Эндрю чувствовал, как с каждой минутой устают его локти и колени, которыми он упирался в матрас, но видеть под собой истому на лице Нила, его опухшие губы и покрасневшие щеки, определенно того стоило. И в этот раз, когда они оба задыхались, и он, шатаясь, побрел на слабых ногах в ванную, он был уверен: Нил точно знает, что он собирается там делать.

День десятый (день четвертый)

Нил нашел записку, привязанную к ручке двери их номера: небольшой кусочек сложенной бумаги невинно покачивался в тяжелом воздухе коридора. Ему даже не нужно было разворачивать его, чтобы узнать, что там написано, но он все равно это сделал, проглатывая волну страха, комом осевшую в животе и подступающую к горлу при виде маленькой цифры четыре, написанной точь-в-точь тем же почерком, что и предыдущая. Четыре дня. Когда комок страха внезапно превратился в рвотный позыв, он сомкнул губы и согнулся пополам над ковриком, крепко сжимая в руке смертный приговор. Время, проведенное в бегах, время, когда он выживал, а не жил, время, которое он провел без Эндрю, все это было напрасным. Каждый урок, вбитый в него матерью, ее резкие слова и щипки ее пальцев, были лишь ради того, чтобы он выжил, и все же он не справился, оказавшись не кем иным, как лисом, убегающим от собак, жертвой погони. Он полагал, что не сможет вечно бежать от смерти. Никто не смог бы. Будет проще смириться с этим быстро и без эмоций, сохранив достоинство хотя бы при жизни, если уж не сможет его сохранить, умирая. И несмотря на то, что он наконец встретился лицом к лицу с кошмарами своего детства, он, честно говоря, не знал, сможет ли с этим справиться, но пошел он нахуй, если не будет бороться. Он развернулся на пятках и зашел обратно в комнату, направляясь прямо к ванной и ступая как можно тише, чтобы не разбудить Эндрю. Блондин свернулся калачиком на своей кровати, прислонившись спиной к стене, а его спутанные волосы разметались по подушке. Он очарователен, когда спит, — подумал Нил, — мирный и спокойный, и совсем непохожий на угрюмого дневного себя. Если бы Нил не был так обеспокоен своей неминуемой смертью в конце обратного отсчета, то потерять Эндрю было бы единственной вещью, которой бы он боялся. Нилу удалось спустить записку в унитаз, но как только он включил душ, шум воды разбудил Эндрю, который, проснувшись, выругался в подушку. — Господи, ты специально так шумишь? — пробормотал он. — Я вообще-то моюсь, — крикнул в ответ Нил, раздеваясь и ступая под струю воды. — Ну ты можешь, нахуй, делать это потише. Нил усмехнулся и позволил теплой воде намочить его кожу. После минутного затишья он услышал, как Эндрю копается в комнате, предположительно одеваясь в свой фирменный черный прикид. Его грубый голос эхом разнесся через дверь ванной: ругань, оханье и… стоны? Нил замер, напрягая слух, когда сквозь дверь вновь проник этот звук, тихий хриплый стон, отрикошетивший от стеклянных стенок душевой кабины и застрявший у Нила в ушах. Эндрю находился по ту сторону двери и был недосягаем, но из-за звуков, которые он издавал, казалось, будто он стоит прямо напротив Нила. Картинка была странной, сбивающей с толку и слегка… возбуждающей. Нил посмотрел вниз сквозь воду и пар, и с легким удивлением обнаружил, что наполовину затвердел. Он осторожно протянул руку, не зная, как быть с этим недавно обнаруженным желанием. Не то чтобы это было для него совершенно ново, но он впервые испытывал такого рода влечение к кому-либо, и его интенсивность немного пугала. Обхватив себя, он охнул, а затем тут же сжал губы, нервно взглянув на дверь ванной, отделявшую его от Эндрю. Однако он не заметил никаких признаков того, что Эндрю его услышал, и начал двигать рукой вверх и вниз, поворачивая запястье и создавая волны восхитительного трения своей кожи с водой. Продолжая движения, Нил запрокинул голову назад, опираясь ею о мокрую стенку душа, и толкался бедрами снова и снова, синхронизируясь со скольжением пальцев, пока нарастающий жар внизу живота не стал невыносимым. Выдавив сквозь стиснутые зубы негромкое ругательство, Нил кончил и выплеснулся в душевую кабину, пытаясь восстановить дыхание. Он торопливо оделся, с тревогой ожидая позора и смущения, которые непременно должны были его накрыть. Но этого не произошло, и к тому времени, когда Нил вышел из ванной, убедившись, что румянец на его щеках сошел, он был почти рад снова увидеть Эндрю. Вот только открывшееся перед ним зрелище оказалось не таким, как он ожидал. Эндрю сидел на полу в куче разбросанной одежды и прижимал к ноге что-то похожее на пакет со льдом. — Че за нахуй? Эндрю поднял голову, на его лице отразились боль и злость. — Ушиб ебучий палец, а на что еще это, блядь, похоже? Оу. Так вот откуда были звуки: Эндрю было больно. Тем не менее, Нилу каким-то образом удалось сохранить самообладание и даже усмехнуться, когда Эндрю встретился с ним взглядом. — Боже мой, мистер ФБР, с каждым днем я все меньше верю в твои способности ловить преступников. — Завались, кролик, — фыркнул Эндрю, поднимаясь на ноги. — И давай уже убираться из этого инопланетного гадюшника.

* * *

Решение перестать следовать карте было обоюдным, принятым главным образом из-за того, что Нил оставил ее в баре с пришельцами и не собирался за ней возвращаться. Вместо этого они отправились куда глаза глядят, и единственным утешением Нила, утратившего свою драгоценную карту, было осознание того, что теперь, когда их маршрут стал импровизированным, кое-кому будет намного труднее оставаться у них на хвосте. Во всяком случае, Нил убеждал себя в этом, пока Мазерати мчалась по бесконечным дорогам. Они мало разговаривали, сперва довольствуясь радио, а затем музыкой с телефона Эндрю, когда Нил попросил включить ее. Им особо не о чем было говорить, и когда на смену этому монотонному дню пришло темнеющее небо с яркими звездами, они наконец припарковались у мотеля, и Нил почувствовал, как его голос хрипит от долгого молчания. — Можешь хоть раз сам пойти забронировать номер? Я не думаю, что смогу встать, у меня ноги не ходят. Эндрю усмехнулся, но не стал язвить по этому поводу, а лишь вылез из машины и направился к стойке регистрации мотеля, исчезая в темноте. Нил посмотрел ему вслед и представил, будто идет с ним бок о бок. Это был странный образ, и довольно скоро он сменился другим, расплывчатые очертания фигуры Эндрю превратились в кого-то повыше: мужчину с темно-рыжими волосами и идеальной осанкой, в руке которого, предположительно, сверкало лезвие ножа. Натан Веснински. Нил отчаянно заморгал, и, разумеется, картинка исчезла так же быстро, как и появилась. Дрожащий и опустошенный, он все же отказывался отвести взгляд от окна, чтобы не позволить появиться еще одному кошмару. Он просидел там целую вечность, немигающим взглядом уставившись в никуда, и в конце концов, так и не дождавшись Эндрю, его веки отяжелели, и он погрузился в сон, похожий на смерть.

День одиннадцатый (день третий)

— Почему ты больше не общаешься с братом? Эндрю вздрогнул, развернувшись настолько быстро, насколько был способен. Нил сидел на кровати, выглядя растерянным, но отнюдь не сонным, и смотрел куда-то за ухо Эндрю. — Что? — Я спросил, — нетерпеливо фыркнул Нил, — почему ты больше не общаешься с братом. Ты сказал, что прошло шесть месяцев, так? — Ебанный в рот, Джостен. Ничего, что сейчас 9 утра? — Ну и что. Я хочу знать. Так ты скажешь мне или нет? Дело было в том, что Эндрю ему сказал бы. Эндрю сказал бы ему что угодно, включая то, что он осознал совсем недавно и что совершенно не меняло его «мне-никто-не-нужен» мировоззрения. Однако во всем этом была единственная проблема: Эндрю не знал, почему Аарон с ним не разговаривает. — Я не знаю, — честно ответил он, и что-то в лице Нила слегка померкло. — Что значит, не знаешь? — То и значит, что не знаю. После смерти моей мамы у нас сложились вполне здоровые отношения, несмотря на то, что он был полным и абсолютным придурком, но полгода назад он просто оборвал все контакты, так ничего мне и не объяснив. Нил моргнул. — Подожди, секундочку. Твоя мама умерла? Когда, блядь, это произошло? — О, я тебе не говорил? — Нет, блядь, не говорил! Эндрю не осознавал этого, и теперь, судя по обиженному выражению лица, которое Нил очень плохо скрывал, это был всего лишь еще один способ поставить их с Нилом в неравную ситуацию. Еще одна правда, которую он утаивал. — Я же говорил тебе, что моя мама увлекалась всякой хуетой, да? Настолько, что полицейский, который пришел в колонию, подумал, что я Аарон, и что он что-то с ней сделал. Ну и, когда я вышел, я обнаружил, что она подсадила его на какое-то дерьмо, которым она увлекалась со своими приятелями-наркошами. А еще она его била, и сколько бы раз я ни говорил ей прекратить, она никогда не слушала. Поэтому, однажды, когда она поставила Аарону настолько огромный фингал под глазом, что он не смог пойти в школу, я попросил ее подвезти меня, а потом, когда мы ехали, я выхватил руль и свернул нас обоих на встречную полосу. Он рассказал это настолько невозмутимым тоном, что ожидал презрения со стороны Нила. Но вместо этого парень лишь моргнул и поджал губы, прежде чем спросить: — Ты убил ее? — Да, убил. Я сделал это, чтобы защитить его, и сделал бы это еще тысячу раз. Он мой брат. Нил кивнул. — Похоже, она это заслужила. Так вот почему Аарон не хочет с тобой сейчас разговаривать, он что, догадался? Он знает, что ты убил ее? — Нет. Ее смерть охарактеризовали как несчастный случай, и он никогда не говорил мне, что что-то подозревает, но он не тупой. Возможно, ему просто потребовалось время, чтобы во всем разобраться. — это было меньшее, на что Эндрю мог надеяться: что Аарон решил ненавидеть его на основании того, что он действительно сделал и в чем мог признаться, а не по какой-то другой причине. Ему просто хотелось, чтобы его брат пошел на контакт и поговорил с ним, хотя бы для того, чтобы закрыть этот вопрос между ними. — Тогда ладно. — Нил казался на удивление веселым, спокойным и расслабленным, сидя на простынях в номере мотеля, и ему было совершенно комфортно, пока напряжение между ними угасало. — Погоди, как я сюда попал? Последнее, что я помню, это то, как я заснул в машине. Эндрю усмехнулся. — Я удивлен, что ты не спросил об этом раньше. Поднимать с утра пораньше личные темы было важнее, да? — Бля, Эндрю, это не ответ. Как я сюда попал… Так, стоп! Ты что, принес меня? Эндрю развернулся на пятках, не обращая внимания на расцветающий румянец, пока правда грозила сорваться с его губ. — Заткнись и помоги мне собрать вещи, ты, невыносимый идиот. — однако Нил, кажется, догадался, читая Эндрю будто книгу, и головокружительные вопли рыжего преследовали его через всю комнату.

День двенадцатый (день второй)

Часы, проведенные в машине, практически сливались воедино, а разум Нила затуманивался из-за стресса и усталости. Но несмотря на их непрерывные передвижения, его преследователи все еще были где-то рядом, продолжая неумолимо гнаться за ним и упрямо стремясь его поймать. Два дня подряд Нил находил маленькие бумажки, засунутые под дворник на лобовом стекле машины Эндрю, и два дня подряд ему удавалось их спрятать. Он не знал, как долго еще сможет это выдержать. Вчера, сидя за рулем, Эндрю положил свою теплую, шершавую ладонь Нилу на бедро, и этот контакт одновременно успокоил навязчивые мысли Нила и вызвал дрожь желания внизу его живота. Прикосновение длилось мучительно долго, но, похоже, из них двоих лишь Эндрю был терпеливым, и вскоре он съехал на обочину, притянул Нила через центральную консоль, усадил его к себе на колени и целовал до беспамятства. Нил рассмеялся в поцелуй, а через мгновение и Эндрю тоже: оба запыхавшиеся, со стояками и такие чертовски живые. Однако сегодня, после того, как написанная ручкой цифра «два» скрылась в его ладони, а остатки парализующего кошмара ускользнули в глубины его разума, Нил был не в силах даже мельком взглянуть на Эндрю, не говоря уже о каком-либо случайном контакте. Он все время пялился на темный экран телефона Эндрю, молясь всем богам, чтобы Кевин позвонил и сообщил, что его отец пойман. Он знал: сейчас его могло спасти только это. Эндрю не мог ничего сделать, ведь Нил уже давно понял, что скорее пожертвует собственной жизнью, чем подвергнет блондина опасности. Желание поставить чью-то безопасность выше своей ощущалось странно, но ему это нравилось. Это заставляло его чувствовать себя самоотверженным и необычайно свободным. Это заставляло его меньше бояться ожидающей его неминуемой смерти. — Ты в порядке, Нил? — обеспокоенно спросил Эндрю, хотя в его глазах светилось все то же фирменное скучающее выражение. Нил отчаянно закивал, боясь, что голос сможет его выдать. Эндрю выгнул бровь, но в конце концов пожал плечами, вытащил сигарету из пачки, купленной на предыдущей заправке, и зажег ее с помощью прикуривателя на приборной панели. Он протянул пачку Нилу, и Нил взял одну себе, удивляясь тому, насколько уверенно его пальцы обхватили сигарету. Он зажал ее губами и прикурил, вдохнув слишком быстро и сразу же громко закашлявшись, когда дым наполнил легкие, а из глаз потекли слезы. — Ебанный в рот, — выдавил он, судорожно вздыхая, и Эндрю рассмеялся, тем самым согрев Нила до глубины души. Последняя из стен между ними рухнула уже давно, и теперь каждый мог видеть другого таким, какой он есть на самом деле, вплоть до самых темных уголков души. Это означало, что Эндрю позволял себе в открытую смеяться рядом с Нилом, а Нил, в свою очередь, чувствовал, что абсолютная честность – это не бремя, а скорее то, в чем он находил утешение и облегчение. — Полегче, кролик. Ты не принесешь пользы в офисе ФБР, если задохнешься сигаретным дымом. Верно. Эндрю ожидал, что Нил начнет с ним работать, когда их злоключения закончатся и отец Нила будет пойман. Нил ему это обещал. Эндрю не знал, что дни Нила сочтены. — Виноват. Сорян, мам, в следующий раз буду аккуратнее.

* * *

Эту ночь им пришлось провести в машине, хотя они этого не планировали. Нил заметил, что Эндрю явно устал, сидя за рулем весь день, но, проверив карту на его навигаторе, они не нашли никаких признаков цивилизации ближе чем за 3 часа езды. Глаза Эндрю сияли медовым светом на фоне черного неба, когда Нил предложил им просто лечь на заднее сиденье и попытаться немного поспать. — Придурок, у нас же нет ни одеял, ни подушек. Нил демонстративно поднял свою спортивную сумку. — Сойдет вместо подушки. И если мы обнимемся, то сможем согреть друг друга. В любом случае, сейчас еще не зима, так что мы не должны сильно замерзнуть. Ответом ему была тишина и тяжелый взгляд, под которым Нил почувствовал, как инстинктивно слабеет, а энергия покидает его, но даже несмотря на это, он отказывался отвести глаза от Эндрю. Наконец, когда он уже не в силах был это терпеть, Эндрю открыл рот и произнес единственное слово: — Хорошо. — Хорошо? Серьезно? — Я не делаю того, чего не хочу, кролик. Ты уже это знаешь. — Ага. Да, знаю. Что ж, тогда, пожалуй, я залезу первым. — Нет. Сначала я. Нил зачарованно наблюдал, как Эндрю выхватил спортивную сумку из его вялых рук и забрался ногами вперед на заднее сиденье, лениво вытягиваясь, как кошка. Он прижался спиной к кожаной обивке позади себя, вытянул ноги, а затем наклонил подбородок в сторону Нила, с каким-то диким отблеском в глазах. Нил глубоко вздохнул и последовал его примеру, хоть и немного неловко. Ему удалось перебраться на заднее сиденье, где он разместился около коленей Эндрю, после чего растерялся и замер. Куда девать руки? Как ему вообще ложиться? — Давай, Нил. Это была твоя идея, так что не стесняйся. — голос Эндрю прозвучал насмешливо, но его руки были нежными, когда он дотронулся до Нила и осторожно схватил его за бицепс, потянув вниз так, что спина Нила прижалась к груди Эндрю, подбородок Эндрю лег на плечо Нила, а их ноги сплелись вместе. — Ой. — из легких Нила вырвался звук, скорее выдох, чем полноценное слово. Он слегка покачнулся, отталкиваясь еще дальше, и Эндрю охнул, напрягшись на кратчайшую секунду, прежде чем обхватить рукой талию Нила и вцепиться пальцами в ткань его рубашки. Они лежали так близко, что между ними не было вообще никакого пространства, и Нил, вместо того, чтобы чувствовать себя сдавленным, ощущал безопасность, будто больше ничто и никогда не смогло бы причинить ему боль. Он отчаянно не хотел терять это чувство. Эндрю подался вперед, прижавшись сухим поцелуем к затылку Нила и вызывая во всем теле волны удовольствия. Они не двигались целую вечность: теплые губы Эндрю время от времени прикасались к его коже, рука Эндрю обнимала его, ноги Эндрю обхватывали его ноги. И когда Нил наконец заснул, Эндрю все еще был там, прижимая его своим весом и защищая от падения в пропасть.

День тринадцатый (день первый)

Проснувшись, Эндрю первым делом ощутил ледяной воздух и пустоту в том месте, где прошлой ночью засыпал Нил. Он торопливо сел, ударившись головой о дверь, и выругался, когда боль пронзила шею и спину. Спать в машине это пиздец, – раздраженно подумал он, вылезая в морозное утро и быстро моргая в попытках осмотреться и отыскать знакомую фигуру Нила. Однако он зря волновался, ибо Нил просто сидел на капоте машины, затягиваясь сигаретой и выпуская почти идеальные кольца дыма в воздух над головой. Эндрю был бы впечатлен, если бы не настолько замерз. — Кролик, епт. Тебе жить надоело или что? Холодно, пиздец. Нил поднял глаза. Его рот растянулся в улыбке, но Эндрю почему-то замер, присматриваясь к его глазам. Ведь несмотря на то, что лицо Нила излучало радость, в его взгляде была пропасть печали и разочарования, и это настолько отличалось от его поведения, что волна беспокойства пронзила грудь Эндрю, как пуля. — Доброе утро, Дрю. — Нил зевнул. — Я почистил тебе лобовое стекло. И действительно, он это сделал. Иней, явно образовавшийся за ночь, был соскребен, а его остатки широкими полосами отодвинуты в сторону. Рукав кофты Нила тоже был насквозь мокрым, но Нил, похоже, этого не чувствовал, с пугающей интенсивностью сосредоточившись на изучении лица Эндрю. — Я вижу. Спасибо. Нил кивнул, и его взгляд мгновенно прояснился, за считанные секунды вернувшись к привычному, льдисто-голубому веселью. Он спрыгнул со своего места, распахнул дверь машины и сел в нее, окликнув Эндрю: — Я переоденусь в чистое, окей? Дашь мне минутку? Эндрю склонил голову в знак согласия, но Нил, кажется, даже этого не заметил, уже стаскивая с себя мокрую толстовку. Эндрю наблюдал за ним через окна, идеально чистые окна, и старался избавиться от навязчивых мыслей. Имело ли вообще смысл то, что за ночь замерзло только одно окно? А то, что еще даже не зима, а значит, нет никакой причины замерзать окнам? Эндрю не позволил бы своей паранойе взять над ним верх, особенно тогда, когда он только начинал как следует расслабляться, проводя время с Нилом. Не тогда, когда ему только что удалось выразить словами то чувство, которое бурлило внутри него каждый раз, когда Нил произносил его имя. Не тогда, когда он просто ждал подходящего момента, чтобы сказать это вслух. Послышался гул, а затем заднее стекло машины опустилось, открыв нахально ухмыляющееся лицо Нила. — Давай, чувак. Я проголодался и правда, правда не знаю, сколько еще смогу выжить без приличного кофе. Эндрю усмехнулся, обогнул машину, забрался на водительское сиденье и повернул ключ зажигания, наслаждаясь рычанием двигателя.

* * *

Примерно через час они остановились на заправке и начали поглощать кофе из автомата и невкусную выпечку до тех пор, пока оба не утеряли способность связно говорить, издавая лишь мычание. Нил вел себя расслабленно и непринужденно, позволяя Эндрю отрывать от пончиков небольшие кусочки и мять их руками, даже намереваясь съесть некоторые из них. Разговор протекал весело и без напряга, и Эндрю обнаружил, что по мере того, как солнце двигалось по небу, его прежние опасения начали исчезать, а глаза Нила сияли от каждой его дурацкой шутки. Они решили найти место для ночлега в начале дня, но это было легче сказать, чем сделать, и в итоге им пришлось часами колесить по безлюдным дорогам. Навигатор Эндрю показал, что они находятся в Колорадо, после чего Нил признал, что Колорадо не входил в список тех многих штатов, в которых он побывал во время жизни в бегах. Эндрю же по большой части старался избегать любых путешествий, предпочитая не покидать душную песчаную Калифорнию, поэтому длинные дороги, по которым они ехали, были незнакомы им обоим. Однако в конце концов они нашли мотель, и когда Эндрю толкнул дверь забронированного им номера, Нил широко распахнул глаза, увидев большую двуспальную кровать. — Мы будем на одной? — спросил он, удивленно раскрыв рот, только он один мог выглядеть привлекательно с таким выражением лица. — А то. — Эндрю протянул руку и щелкнул его по лбу, от чего Нил раздраженно сморщил нос. — Я, пожалуй, сейчас посплю, я пиздецки устал лежать всю ночь на кожаных сиденьях. Могу я быть уверен, что ты разбудишь меня к ужину? Нил кивнул с легкой улыбкой на лице. — Конечно, ты думаешь только о еде. — А почему бы и нет? — Эндрю сбросил обувь и прошел через комнату, пока не оказался прямо перед Нилом. — Что-то не так? — Да нет, просто… — Что? — Ты потрясающий, — прошептал Нил. Выражение его лица было застенчивым, когда он неуверенно провел руками по тонким кудрям на затылке Эндрю. Он наклонился вперед, в его глазах был вопрос, на который Эндрю ответил легким кивком, и целомудренно поцеловал Эндрю в губы. — Иди спи, а то я знаю, какой ты злой, когда не выспишься, и я вообще не хочу иметь с этим дело. Пойду проверю бассейн. С этими словами он ушел, закрыв за собой дверь мотеля и оставляя на месте себя ощущение пустоты.

* * *

Нил просидел на ступеньках мотеля целую вечность. Солнце медленно зашло, тьма подкралась, как нежеланный гость, и он продрог до костей. Зима еще не наступила, но холод был неизбежен, он проникал в его сердце и мозг, заставляя кровь течь вяло, а мысли – утрачивать ясность. Он боялся. Он знал, что будет бояться, предвидел надвигающийся всепоглощающий страх, но не думал, что настолько. Он был так напуган, что едва мог пошевелиться, его руки приросли к коленям, а глаза почти не моргали. Вот почему, когда она наконец появилась, он сначала подумал, что это иллюзия, уловка, вызванная его одурманенным ужасом мозгом. Она шла медленно, еле передвигая ноги, будто у нее была куча времени. Одну руку она держала на боку, сжимая в пальцах черный пистолет, другую прятала в кармане пальто. Она была высокой, а из-за копны черных кудрей казалась еще выше, чем была на самом деле, но низ ее расклешенных джинсов все равно волочился по грязному асфальту. Прежде чем заговорить, она подошла к Нилу вплотную, от чего он почувствовал, что кровь в его жилах полностью застыла. — Привет, Младший. — Привет, Лола. — Я вижу, ты уже начал терять терпение. Даже не соизволил дождаться окончания обратного отсчета. — она хохотнула, вынимая из кармана небольшой свернутый листок бумаги и бросая его на землю. — Хотел поскорее с этим покончить. — Конечно, ты хотел. А, может, просто по нам скучал. Все в порядке, Младший, мы тоже по тебе скучали. Особенно папа. Он с нетерпением ждет вашего маленького воссоединения. Нил заставил себя подняться на ноги, удивляясь, как ему вообще удавалось стоять ровно. Он сделал шаг вперед, затем еще один, наблюдая, как темнеют глаза Лолы по мере его приближения. Она подняла пистолет и приставила дуло к его лбу, нежно, словно поцелуй. Нилу удалось не вздрогнуть. — Я слышала, у тебя появился бойфренд, Младший. Я видела вас вдвоем, когда вчера ночью рисовала эту маленькую надпись на лобовом стекле, вы выглядели очень мило. А еще я слышала, что он агент ФБР и помогал в операции по захвату ДиМаччио. Предупреждаю, папа этому не очень обрадуется. — Не трогай его, — выплюнул Нил, в его крови кипела ярость. Лола только и делала, что хохотала. — Не волнуйся, малыш. Папу интересуешь только ты. Мне просто нужно убедиться, что блондинчик не станет проблемой. — она выгнула бровь, и Нил почувствовал, как в животе нарастает тошнота. Он представил Эндрю, в неведении спящего на двуспальной кровати и ожидающего, когда Нил его разбудит. Только Нил не вернется. — Все в порядке, — прошептал он, ненавидя каждый слог, выходящий из его рта. — Он не будет проблемой. — Хорошо! — на этот раз смех Лолы показался бесконечным. — Что ж, Младший, думаю, нам пора отправляться в путь. Папа, знаешь ли, не собирается ждать вечно. Нил вздохнул и двинулся вперед, почти врезавшись в нее. Она отошла в сторону и зашагала позади него, направляя пистолет ему в затылок, пока он шел к большому белому фургону, на который она указала. Когда он достиг его, то на секунду задержал руку на ручке двери, прежде чем открыть ее дрожащими пальцами. В этой реальности Натаниэль Веснински садился в фургон и готовился к тому, чтобы его отвезли навстречу смерти. В другой – Нил Джостен залезал в постель к Эндрю и обнимал парня, благодаря которому чувствовал себя в безопасности. Он знал, какую из них предпочитает. А также знал, какая из них вероятна. Поэтому он глубоко вздохнул, забрался в фургон и оставил Нила позади.