В холодной воде

Сергей знал, что Олег где-то поблизости — так повелось еще с детства, он всегда был рядом, следовал по пятам и не смел ослушаться юного тогда еще царевича, и последнее льстило особенно сильно. Вот и сейчас — стоило лишь отдать дружинникам приказ прислать Олега в мыльню, как тот уже стоял на пороге, поначалу будто не решаясь войти и ожидая дальнейших указаний. Таким диковинно молчаливым он становился в особых случаях, и Сергей знал, что сегодня был именно он. — Здесь жарко, — сообщил очевидное Сергей, все так же лежа в купели, будто без его подсказки сам Олег никогда до такой простой мысли не додумался бы. — Ты хотел меня видеть, — откликнулся тот таким голосом, что незнакомцу бы он показался слишком холодным и безразличным, а возможно и даже непочтительным по отношению к будущему правителю. Но о том, что на самом деле скрывалось за этой маской холодности, было не так уж и сложно догадаться. — Подойди сюда. Только сними обувь. Олег беспрекословно исполнил все, что ему было велено: оставил сапоги у порога, подошел и встал, возвышаясь над Сергеем. Под колючим взглядом, который воевода конечно не смог скрыть, что-то кольнуло в груди царевича, словно зашевелилось глупое чувство вины, и чтобы избавиться от этого неприятно саднящего ощущения, Сергей перешел к делу: — Продолжай следить за девчонкой, глаз с нее не спускать. Кажется, что ничего дурного она не замышляет, но с колдовской кровью всегда нужно быть настороже, рано или поздно она даст о себе знать. — Будет исполнено, Сергей. От притворной почтительности в его голосе захотелось рассмеяться. Он был такой открытой книгой, все так ясно читалось на его лице, что невольно хотелось погладить его по голове и сказать, какой же он глупый. — Это все, Сергей? — Присядь рядом, — проигнорировал вопрос Сергей. Некоторое время назад здесь же, в мыльне, он заставил колдовскую девку расчесывать его волосы, и та не смела ослушаться, потому что боялась и понимала, что здесь она не в том положении. Олег же исполнял почти любые указы по другой причине. Сергею нравилось внушать страх, но внушать благоговение нравилось ему еще больше. Олег тем временем подставил небольшой табурет справа от купели и ждал, что ему прикажут дальше. — Дай руку. Он подал свою грубую ладонь, не сомневаясь ни секунды, и внимательно следил за каждым движением Сергея: как он потянул верного товарища ближе к себе, как закатал рукав кафтана, как поднес его руку к воде, заставляя коснуться поверхности. — Не горячо? — улыбнулся он, глядя на по-прежнему невозмутимого Олега. — Нет. — Хорошо. Сергей кивнул и погрузил руку Олега глубже в воду, собственным телом подаваясь навстречу. Олег вздрогнул, когда соприкоснулся с твердой плотью, но ладонь не одернул. Лишь посмотрел мгновенно вспыхнувшими зрачками и, облизав губы, негромко спросил: — Здесь? Царевич не ответил и заставил его сильнее сжать пальцы на собственном члене и толкнулся чуть выше. Олег не смел отвести взгляда и смотрел прямо в лицо, пока его ладонь медленно, но уверенно двигалась вверх-вниз. Сергей прикрыл глаза и откинул голову назад, отдаваясь ощущениям. Он держал воеводу за запястье и чувствовал, как тот трепещет и как кровь разгоняется в его теле. Собственное горело тоже — от нехитрых ласк и горячей воды, которую так услужливо еще недавно подливала Валерия. Хотелось, чтобы Олег обнажился полностью и тоже забрался в купель, но это казалось запретной роскошью. Такие мысли Сергей предпочитал держать при себе, опасаясь, что о них может кто-то прознать. Поговаривали, что во дворце ничего невозможно укрыть от царя и что он владеет самыми потаенными секретами. Именно поэтому, когда отец был жив, позволить себе такую связь Сергей мог только вне стен родного дома — на постоялых дворах и деревенских ярмарках, куда Олег неизменно следовал за ним, не вызывая ни у кого подозрений. Возможно теперь, когда Сергей сам совсем скоро станет царем и будет владеть всеми тайнами, собственных можно не опасаться, и все же пока не прошла коронация и Сергея не провозгласили истинным правителем, стоило быть настороже. — Она тоже делала это с тобой? — глухо ворвался голос Олега в мысли, блуждающие на границе с явью. — Ты о чем? — Сергей неспешно открыл глаза. — Колдунья, — тут же пояснил Олег, не отводя глаз и ни на секунду не останавливая движений. Сергей улыбнулся и, протягивая руку к Олегу, нежно коснулся его слегка влажных от пара волос. На мгновение подумалось: не отвечать ему, пусть теряется в догадках, пусть немного помучается, пусть смотрит на колдунью недобро и кидается едкими словами, пусть сгорает от полыхающего в нем злобного огня. Но он отогнал эту мысль. — Этого не делала, — Сергей все продолжал улыбаться. — Хотя немного поиграть с ней все же пришлось, чтобы знала свое место. Видел бы ты, как она краснела и сжималась, эта маленькая дуреха, когда подливала мне воды. — Ты всегда действуешь на них так, — отозвался Олег таким голосом, будто красота царевича была самым настоящим проклятием, а никакими не даром. Опираясь руками о стенки купели, Сергей чуть приподнялся и сдвинулся ближе к Олегу, чтобы шепнуть ему на ухо: — На тебя тоже… И это было правдой, на которую воеводе нечего было возразить. Сергей снова откинулся назад и, утирая влагу со лба, попросил: — Заканчивай, Олег. Тот взглянул так, что стало ясно: понял все. «Заканчивай то, что делаешь, и заканчивай говорить глупости». Его грозный взгляд и плотно сжатые губы ужасно веселили. Ревновать царевича к колдовским девкам или дочкам трактирщиков было бессмысленно, но Олег ревновал. И, наверное, на самом деле именно это льстило Сергею больше всего. Кончая, Сергей вцепился в волосы на голове Олега, откуда так и не убрал руку, и еще крепче зажмурился. В теле вдруг стало совсем легко, все заботы показались далекими и ненужными. — Это все? — сквозь пелену наслаждения раздался вопрос Олега, который очень старался звучать отрешенно, но все еще чувствовалось: он обижен. Открыв глаза, Сергей кивнул, но чужие волосы из собственных пальцев не выпустил. Надо было отплатить Олегу и успокоить бурлящую кровь. Сергей притянул воеводу к себе и коротко коснулся его губ, не распаляя, но в надежде унять его беспочвенный гнев. Ладонью он пригладил его макушку и кивнул: — Это все, Олег. В его глазах Сергей отчетливо прочитал, что злоба схлынула, остались только безграничная преданность, нежность, привычное восхищение и самое сильное — любовь. Сергей знал, что Олег всегда будет с ним и сделает все, что ему прикажут. Как бы ужасен ни был приказ. Как бы сам Олег ни страдал от исполняемого долга.