В холодной воде

Олег пьет нечасто и немного, особенно после… всего, что было. Словно боится, что если потеряет концентрацию хоть на минуту, Сережа обязательно вляпается в очередную историю с очередным ментом, и кто знает, чем все закончится на этот раз. Вероятно, так Олег думает, а вероятно, просто больше не видит особой радости в алкоголе. Он пережил свою смерть, и, наверное, с таким бэкграундом находишь успокоение в другом. Сам Олег убеждает, что он, как и прежде, пьянеет от Сережи, но поначалу сложно не усомниться — он ведь не может говорить это человеку, который почти убил его? И все же время идет, раны затягиваются, доверие восстанавливается. И после очередного секса (когда Олег толкался сзади и снова шептал, как ему хорошо с Серым, как ему рвет крышу), Сережа лежит и, прокручивая его слова, понимает: верит, и правда верит. Это не становится громом среди ясного неба, но это дает уверенность: кажется, у них все же есть будущее. И когда Сережа наконец спрашивает об этом самом будущем, Олег сначала замирает на минуту, а потом улыбается тепло, обнимает крепко и вжимает в себя Сережу, твердо заявляя: «Да, Серый, я согласен, с тобой — всегда да». Планируют все они долго, взвешивают, безопасно ли ехать, хватит ли денег, теплая ли погода и достаточно ли либеральные законы, чтобы их поженили. Так они оказываются в Канкуне. Скидывают вещи в номере и к вечеру того же дня скрепляют свой союз. Тогда-то Олег впервые за долгое время, счастливый и полностью расслабленный, напивается. Сережа не особо следит, сколько шотов тот заливает в себя, но понимает, что достаточно. Потому что именно Олег тащит их на танцпол и жарко шепчет: — Давай танцевать, муж. Таким Олега Сережа не видел давно. Тут же вспоминаются немногочисленные попойки в школе, на которых Олег раззадоривался и делал то, о чем, скорее всего, потом сожалел. Именно на одной из вписок они засосались по его инициативе, а наутро с краснеющими щеками выяснили, что для обоих это был не акт затуманенного сознания, а вполне себе осознанное желание. Теперь Олег смелеет тоже. Двигается так, будто всю жизнь провел в клубах Питера. Бедра у него ладные, и виляет он ими невероятно соблазнительно, чуть отходя назад, а после вновь приближаясь, в свете софитов сверкает хищным взглядом. У Сережи от его движений узел в животе скручивается. Олег притирается совсем близко, все вертит бедрами, и приходится отстраняться, потому что возбуждение накатывает некстати. — Сереж, — выдыхает над самым ухом Олег и кладет ладони на талию. Чуть сбавляет амплитуду своих движений, но он такой горячий и так манит… — Ты очень красивый. Он касается губами щеки и из рук никак не выпускает. Жмется все теснее, танцует все развязнее. — Хочу поцеловать тебя, — снова делится Олег и смотрит на губы вожделеюще-жадно, и Сережа дрожит от предвкушения. — Я же твой муж, почему я не могу тебя поцеловать? Сережу от «мужа» из его уст нехило ведет, он пробует отстраниться, но уже не так активно. И тоже хочет Олега поцеловать — хочет каждую секунду, мечтает немедленно оказаться в их номере, чтобы кусать его шею и вдыхать полной грудью его запах, смешанный с лосьоном после бритья и пока еще не привычным парфюмом. — Я очень хочу тебя, — выстанывает на ухо Олег и ведет языком так пошло, будто никого вокруг, будто они здесь одни и могут позволить себе все. Он дергает бедрами в такт музыке, все сильнее и очевиднее толкаясь своим пахом к Сережиному. Это становится почти невыносимо. Все тело на него реагирует абсолютно однозначно: горит от всепоглощающего возбуждения. — Сере-еж, — он тянет Сережино имя совсем как в постели, и Сережа не падает перед ним на колени лишь потому, что пока не сошел с ума (кажется). Нет, они не будут трахаться в туалете, они прямо сейчас поедут в отель, постараются по дороге не уснуть от выпитого алкоголя и займутся сексом, и теперь уже в новом статусе. Но Олег рушит планы одной фразой, одним легко брошенным: — Я подготовился перед баром, когда был в душе. Говорит четко, словно в нем ни грамма алкоголя. Танцуя, он разворачивается спиной и вертит задом призывно, совершенно точно чувствует, что Сережа тоже готов. Голову сносит — от него такого, от алкоголя, от его уверенного взгляда, от его жопы и запрокинутых назад рук, которым он пытается коснуться, погладить, от осознания, что сегодня их праздник… Сережа не выдерживает на этом самом моменте. Плевать. Они запираются в туалете и набрасываются друг на друга голодно. Будто не виделись сотни лет. Олег прижимает Сережу к наверняка грязной двери, но желание разгоняет кровь, и у обоих стоит так, что если не кончить в ближайшее время, то кто-то точно останется вдовцом сразу после заключения брака. Поэтому на дверь — плевать. Сережа теперь сам трется об Олега активно, чтобы показать: смотри, что ты наделал, Волч, давай немедленно с этим разбираться. — Сереж, — стонет Олег куда-то в шею и кусает, куда может дотянуться. Сережа может только дышать и путанно касаться его спины, шепча: — Пожалуйста, Олег, пожалуйста… — Ты хочешь, Серый? Хочешь? Сереже впору завыть. Неужели не очевидно, как сильно ему хочется? Он хватает мужа за руку и, надавив ею на свой давно уже вставший член, толкается в чужую ладонь. — Все еще непонятно, чего я хочу? Олег негромко смеется в губы и целует глубоко, жадно, шепчет в перерывах: — Давай, Серый. Давай. Я готов. Так хочу… Так… Долго не выдержу. Возьмешь меня? Серый, я прошу… Сережа и сам уже где-то на грани. Ему нужно, и он лихорадочно (а от этого не особо успешно) возится с пряжкой на Олеговом ремне. Когда наконец справляется, тот уже снова зацеловывает всю шею и бесстыдно мнет зад. У Сережи все тело напряжено и жаждет выпустить пар. — Олег, давай… Олег с приспущенными штанами тут же отходит к раковине и, отставляя задницу назад, смотрит в зеркало. Ноздри его раздуваются, губы распахнуты от слишком тяжелого дыхания, лицо пылает, а глаза горят таким пламенем… Он умоляет тихо, глядя на Сережу через отражение (и от его интонации живот скручивает спазмом): — Трахни меня, Сереж. В руках у Олега сверкает небольшой тюбик. Сережа на дрожащих от нетерпения ногах пристраивается сзади, уставившись в зеркало. Они ни на секунду не разрывают взглядов, даже когда Сережа входит: медленно, растягивая момент. И от одного только вида хочется кончить, но он держится. Толкается глубже и все гладит по упругим ягодицам, забирается под рубашку и ласкает руками спину. Олег смотрит просяще, принимает в зад полностью, а свой пенис держит крепко в ладони. Сережа начинает двигаться. Резко, рвано и никак не удается поймать темп. Олег в отражении такой невероятно возбуждающий, он так очевидно кайфует и так сладко бормочет имя мужа, что Сережа не выдерживает и кончает чересчур быстро. Но не вынимает: так и стоит, внимательно рассматривая, как Олег дрочит, как ускоряется, как наслаждается членом и спермой в своей заднице. Сережа целует его в шею: — Давай, Волч, для меня. Олегу словно только этого и не хватало. Он забрызгивает раковину и весь дергается от оргазма, сдерживая рвущиеся наружу хрипы. Сережа прижимается к нему со спины, и на мгновение они замирают, прикрывая веки. Слушают дыхание друг друга, приходят в себя и ловят последние частички этой сумасшедшей страсти. Сережа дотрагивается до плеча Олега губами и поднимает взгляд к зеркалу. Встречаясь с ошалелыми глазами Олега, не может не улыбаться. — Вот и наша первая брачная ночь, муж, — шепчет он и подхватывает негромкий смех. — Это только начало, муж, — обещает Олег. И Сережа чувствует себя настолько счастливым, что грязная кабинка туалета кажется ему чуть ли не самым романтичным местом на свете.