В холодной воде

— Хочешь, я буду гладить твой живот? Он у тебя напряженный, такой твердый. Расслабься, Олег. Расслабься, и я спущусь ниже, к резинке твоих штанов — они всегда еле держатся на твоих бедрах. Эти ты надеваешь только, чтобы дразнить меня, да? Признай это, родной, они на тебе всегда только для одной цели — поскорее от них избавиться. Олег всхлипывает и давит из себя что-то отдаленно похожее на согласие. Сереже достаточно и этого — он тихо смеется на ухо, щекочет воздухом и пускает очередную волну мурашек по чужому телу. Они сидят на кровати, оба в домашней одежде, и Олег прижимается к нему спиной. Но сегодня у них уговор — руками друг друга и тем более себя не трогать. Сережа знает, как Олега будет ломать, как он будет стонать и мычать, но ослушаться не посмеет, потому что сам такие игры обожает. Сколько бы ни утверждал обратного, его так легко прочитать. — Но мне и снимать их не обязательно. Хочешь, сначала через ткань? Дотронусь до твоего члена, а он уже стоит. Да, Олег? Он уже стоит? Олег может лишь кивнуть и откинуть голову на Сережино плечо. Он кусает губы, глядит сквозь полузакрытые веки, и Сережа, улыбаясь ему, продолжает: — Тебе же нравится через ткань, да? Ты и сам начинаешь толкаться, стонешь пока совсем тихо, пытаешься скрыть это за своим дыханием — думаешь, что я не слышу. О, Олег, я слышу тебя всегда. Слышу и поэтому продолжаю наглаживать. Наверное, это ощущается как пытка? Так близко, но еще не кожа к коже. Ты любишь, когда я трогаю тебя холодной рукой — говоришь потом, что от контраста у тебя все сводит и голова кружится. Говоришь же, Олег? Олег пытается тереться о Сережин член, что так отчетливо упирается в его поясницу. У самого штаны тоже топорщатся, но со своим возбуждением он не может сделать совсем ничего. Сережа только усмехается: — Ш-ш, спокойнее. Не шевелись, Волч, ты же знаешь, шевелиться нельзя. Ты такой нетерпеливый и горячий сейчас, я бы не выдержал сам и стянул бы эти идиотские штаны с тебя. И под ними конечно же нет белья, Олег. Ты знаешь, как меня это заводит, и не надеваешь его. И твой член теперь… ох, мне нужно только облизать палец и провести им по твоим бедрам, а он дернется. Это так красиво, Олег, и ты видишь, как сильно я хочу облизать его. Ну конечно ты видишь, и просишь меня это сделать, просишь закончить эту пытку для нас обоих. Но, Олег, ты знаешь, что мы еще только начали. Пусть он немного поноет, я буду трогать только вокруг. Олег вцепляется руками в простыни, сжимает их сильнее, чем свои челюсти. Сережа кладет свои ладони рядом с его, но не трогает — поглаживает пальцем кровать, сдвигает руки чуть ближе, но оставляет их так — никаких касаний, только спина Олега прижимается к его груди, и голова, все так же запрокинутая на плечо. Сережа шепчет еще вкрадчивее: — Оближу кожу совсем рядом с ним. Тебе так нравится? Мой мокрый язык так близко, но не касается его, еще рано. Кажется, у тебя чувствительные бедра, ты так не думаешь, Олег? Лучшие бедра на свете. Позволь мне развести их в стороны, шире. Так хочу укусить их, можно? Кивни, Волч, если можно, если тоже хочешь. Олег кивает. Может и сам не понимает, с чем соглашается, но кивает. — Спасибо. Я буду осторожен, не бойся, Олег, я не смогу сделать тебе больно. Просто прикушу немного зубами, и ты задрожишь. Застонешь наконец чуть громче, правда? Ты сделаешь это для меня? Ну, не держи в себе. Я так люблю твой голос, Волч. Стони, прошу тебя. У Олега получается только негромко всхлипнуть. Но Сережа знает, что стонать сегодня Олег будет точно. — Наверное, тебе уже совсем больно. Я в последний раз поцелую твои бедра и больше не буду мучить тебя, Олег. На твоем члене капля смазки, можно мне ее слизать, ты разрешаешь? Кивает снова, еле-еле, не в силах поднять голову с Сережиного плеча. — Боже, какой же ты вкусный, Волч. Мне придется облизать твой стояк, Олег, мне придется. Он такой большой, такой красный, красивый… и мне так сложно удержаться. Я не могу так больше, Олег, я так хочу его, так… Когда Сережа все-таки накрывает бугорок на штанах рукой — совсем неожиданно для Олега, — тот ахает в полный голос и дергается всем телом. — М, мне кажется, ты надел эти штаны только для того, чтобы я их снял, Олег? Я прав? Олег вцепляется в его ладонь на своем паху, просит сделать уже хоть что-нибудь и стонет умоляюще. Сережа знает, что кончит он быстро, стоит только вытащить член и немного подрочить ему. И он не отказывает себе в удовольствии напоследок облизать его ухо и предупредить горячим шепотом, от которого у Олега всегда поджимаются пальцы на ногах: — Штаны сниму с тебя на втором заходе, Олег. Ты же готов? Олег нетерпеливо толкается в его ладонь.