Тригоны

7:22, Среда, 26 октября 2005 года

             Pov: Белла              The Sun — B-Tribe (https://www.youtube.com/watch?v=cAcn-rEEf4c&ab_channel=B-Tribe-Topic)              — …Беллз, солнышко, просыпайся… — Меня аккуратно потрясли за плечо.              Я со стенаниями, достойными чудовища Франкенштейна, поднялась и села на кровати. Глаза всё ещё были замылены плёнкой от дремоты и мне потребовалось пара мгновений, чтобы отойти от сна и осознать себя здесь и сейчас.              — …Утро… доброе… — Прозвучало притуплено сонными голосовыми связками.              — Доброе.       Отец сидел на краю кровати, потирая мне спину и дожидаясь, когда я проснусь. Тем временем всеми силами я старалась достичь достаточного сцепления с реальностью.                     ***       Вчера я вернулась позднее запланированного. Но. Было крупное НО. Это было следствием моей посиделки с «подругой» и, внезапно, меня миновала чаша наказаний за такое позднее возвращение. Я была уже не ребёнком, но так как я училась в школе, для отца я ещё была маленькой.              Я показала вещественные доказательства в виде фотографий. По сосредоточенному выражению лица было сложно понять, о чём он думал, когда рассматривал фотографии Элис. Но когда показались фотографии со мной, он определённо повеселел.              — Надо будет распечатать парочку, повесить в рамку, и… — он сам себя оборвал на середине фразы и продолжил потеплевшим голосом. — Очень хорошие фотографии, дочка.              Какое-то время он медленно переключал кадры изучая, я решила разбавить тишину болтовнёй.              — Я познакомилась вчера с Элис, и мы договорились сегодня выбраться куда-нибудь, заодно и посмотрела окрестности Форкса. У Элис есть своя тачка и мы поехали к океану. Машина у неё просто класс, такой плавный ход, и вообще не ощущается вибрация в кабине, просто улёт. — Я невольно замечталась о собственном средстве для передвижения, немного расстроившись из-за зависти. — А потом был океан. Нет, океанище! Это что-то с чем-то, когда перед тобой от края до края горизонта абсолютная синева, с переходящая от черноты к выцветшему остатку от цвета, словно на солнце выгорел. И океан, он уже остыл, и когда ветер, вместе с бризом, идёт к суше, тебя обдаёт холодом, как будто на тебя дышит зверь запредельно огромный. И рокот волн… Закачаешься… — я закончила фразу на вздохе.              Конечно, так выбираться получится нечасто. Если удастся уговорить отца взять меня на рыбалку, или если Элис ещё захочет скататься. Хотя её намерения касательно нашего общения мне были непонятны. Вполне логично, если на этом всё и закончится.              Лорейн я впихну фотографии и короткий рассказ о том, что Элис Каллен сострадает, что перед её глазами до сих пор стоит картина с возведённым памятником и выпускниками, находящимися в реанимации, борющимися и проигрывающими в схватке… Меня пробрало в очередной раз, тогда в машине, и сейчас. Я не представляю, что испытывает она каждый день и что чувствовала она вчера, находясь в школе. Слёзы неловко скопились по уголкам глаз, я быстро проморгалась, надеясь, что отец ничего не заметил. Думаю, он и без моих переживаний многое носит в себе. А как он перенёс тот «инцидент»?              Когда слёзы успокоились, я посмотрела на отца. Он всё так же внимательно смотрел фотографии. Я его обняла, поднырнув под руку и уперлась головой в его подбородок, чтобы не мешать смотреть. Я так по нему соскучилась. До этого момента я не представляла, как тоскую. Весь прошлый год мне не хватало его поддержки и его самого рядом. Надо было сразу переезжать, как только произошёл мой «инцидентик». Хотя кто знает, как бы тогда сложилась ситуация…              Отец, сам не заметив, стал свободной рукой гладить меня по плечу, слегка баюкая.              — Эй, ты чего Белз? — опустив голову отец посмотрел на меня.              — Да ничего... Просто, наверное, не скоро туда выберусь снова, вот и задумалась… Ничего пап… — я спрятала лицо в его рубашку. — Ты ужинал? — я прогудела ему в грудь.       — Да, разогрел вчерашний суп и то, что ты раньше готовила достал.       Я чувствовала затылком, что он смотрит на меня.       — Тогда я сейчас себе тоже что-нибудь придумаю.       Высвободившись из объятий я побрела на кухню.       На скорую руку я приготовила «тако», пара листьев салата, покрошенные грецкие орехи, вяленые томаты, мелко рубленная оленина сбрызнутая лимоном — я не смогла удержаться и сделала себе пару таких. Видимо, день был насыщенным как на негативные события, так и на позитивные и мне захотелось чего-то вкусного под конец. Пока я возилась на кухне, отец устроился в гостиной. По телеку шёл старый детектив, чёрно-белый, с драматичными персонажами и разливающимися тёмными пятнами крови на белых рубашках под пиджаками. Я, в компании пары «тако», присоединилась к отцу. Фильм увлёк не на шутку, позднее прибытие домой наложилось на бдение перед экраном, и, наевшись, я отключилась перед мерцающим кровавыми сценами экраном.                     ***       Когда я достаточно проснулась, чтобы осознать себя здесь и сейчас, то начала метаться из угла в угол, из комнаты в комнату, экстренно собираясь. Впопыхах выскочив на улицу, я не заметила кое-чего важного с первого взгляда.              — Белла! Белла, стой!       Отец остановил меня, когда я в быстром темпе шагала в сторону отцовского форда. Он помахал рукой обращая моё внимание на пикап, припаркованный рядом с домом.       — Смотри! — он улыбался, оголяя белые зубы, указывая на машину.              Машина выглядела подержанной, но вместе с этим достаточно ухоженной.              — Она твоя, Белла.       Стоило только этим словам достичь моих ушей, я запищала, пританцовывая на месте.       — Машина? Моя машина!? — Я не выдержала и начала слегка подпрыгивать на месте. Это было так здорово, своя машина. Это же можно… Ух… — Я так рада! Спасибо, папочка! — я бросилась отцу на шею и повисла на нём.              Разглядывая, словно ребёнок новую игрушку, я обошла её со всех сторон. Вдоволь налюбовавшись, да и время поджимало, я решительно двинулась к дверце со стороны водительского места. Забралась в кабину, выдохнула и постаралась прочувствовать новое ощущение нахождения внутри СВОЕЙ машины. Завела мотор, попробовала газ и тормоз, привыкая к их плавности. После отец отправил меня в школу. В зеркале заднего вида его уменьшающаяся фигура провожала меня, вглядываясь вслед, вплоть до поворота.              Это было непередаваемое чувство - управлять собственной машиной. Я так увлеклась, что пропустила пару поворотов, времени на дорогу до школы ушло больше и я опоздала на первый урок. Выслушала взбучку от преподавателя, написала объяснительную, но всё это не могло стереть ухмылки с моего лица. Единственное что меня беспокоило это странный звук работающей машины, а не бесконечные расспросы Лорейн, как всё прошло.              Наверное, совет Теда в некотором роде мне помог. Я не начала боятся Лорейн, произошедшее лишь поменяло мой «угол обзора» с которого теперь я смотрела на эту девушку. Я поняла: желая достичь своей маниакальной цели она ни перед чем не остановится. Её не пугает грозящая расплата за поступки. Казалось, она способна даже из наказания извлечь выгоду. Если Элис, в первые мгновения знакомства, вызвала у меня эффект «мёртвой долины» механичностью своих движений, то Лорейн вызывала это же чувство, но только своим поведением, нутром, которое заставляло её делать то, что она делала.               Пришлось показать ей фотографии и в двух словах рассказать, как было круто съездить посмотреть на океан, расположенный в тридцати минутах езды от города. В своём рассказе я, наверное, перегнула палку, ведь после него мне пришлось задержаться после занятий, чтоб написать очередное «эссе» — хвалебную оду природе Форкса. Это было тягомотное задание, но отказаться было нельзя, попросту опасно. Мне было уже всё равно на отношение Лорейн ко мне, невозможно стать друзьями, или хоть кем-то близким с человеком, для которого ты только инструмент. Пришлось потратить своё время на очередную бессмысленную белиберду для школьной газеты. После написания текста Лорейн выбрала для статьи моё фото на фоне океана и уходящего солнца. Лицо было не разобрать из-за волос растрепанных ветром, так что протестовать я не стала. В противном случае была вероятность, что при финальной вёрстке она бы просто выбрала ту фотографию, где видна моя физиономия. Разобравшись с заданием, я стала собираться, к тому моменту в редакции со мной остался только Тед. Лорейн слиняла почти махом. Всегда удивляюсь способности людей так быстро собираться.              — …Видел, ты приехала сегодня на машине.       Тед улыбнулся в своей скованной манере. Он никогда не смотрел прямо в глаза, только искоса, короток, словно за более долгий зрительный контакт его могло ужалить током.       — Да, отец подарил, — я утрамбовывала в рюкзак, поверх всех учебников и тетрадей, камеру в чехле, — она потрясная, только беспокоит вибрация, когда не трогаешься. И, иногда, как будто скорость сбавляется, хотя прожимаю газ. Может, не привыкла пока просто...              — В общем, подержанная? — Тед сделал свои выводы.              — В общем-то, да. — я улыбнулась, сжимая губы.              — Может стоит обратиться в мастерскую, за диагностикой? — предложил Тед — Будет обидно, если она не заведётся. Или опасно, если она заглохнет на дороге. Я знаю тут недалеко от школы неплохую мастерскую, сразу по дороге, через два перекрёстка. Заедь сегодня.              — Спасибо.       И я направилась сама ещё, не зная, куда.       (carnival of rust — poets of the fall)              Чтобы не было так скучно кататься по округе в поисках злосчастной мастерской, я включила радио. Мягкий, усиливающийся с каждым тактом голос раздался в тишине: «Do you breathe the name of your savior…». Мелодия успокаивающе обволакивала меня. По кабине, поворот за поворотом, разливалась музыка, заполняя собой всё вокруг. Глазами я искала нужное здание, а певец вёл свой монолог. Ни с первого раза я нашла нужное здание. Всё же пока в городе я ориентировалась посредственно. Но ничего, всё ещё наверстаю.              Я захлопнула за собой дверцу машины, но голос певца продолжал преследовать меня в голове. В мастерской я оказалась в момент затишья, кроме меня никого не было, только пара рабочих, занимающиеся мустангом и молодой парень. Он был очень красивый. Очень... Похож на античную скульптуру: чёткий контур лица, выделяющиеся скулы, изящные, но не мягкие черты лица, слегка пухлые губы и невероятные глаза. Я замерла, словно пребывала в трансе, не могла перестать рассматривать его, ровно до того момента, пока он не заговорил со мной подходя ближе. Это было как в тот раз с «мёртвой долиной». Словно он и не живой вовсе. Каждое его движение говорило об этом своей отточенностью.              — Вам чем-то помочь? — парень в четыре шага приблизился ко мне.              И всё… Стоило мне услышать его голос, я стала отлетать, как прежде. Он звучал как контрабас с лёгкой вибрацией, по коже словно пробежали лёгкие искринки. Мне всё равно, что это за существо такое. Я не могла выдавить из себя ни звука, пытаясь выйти из этого оцепенения и стала блуждать взглядом по парню. Невольно взгляд спустился с его лица по шее к поджарому телу под белой футболкой, неестественно чистой для этого места. Блуждание остановилось только на его бейджике, где единой линией выстроились в ряд острые буквы, сообщающие окружающим его имя - Эдвард.              — Мисс? — он подошёл ещё ближе, проверяя, всё ли со мной в порядке.              — Да-а, там на улице машина. Понимаете, отец утром подарил… ту машину на улице, и она… Эээ...       Соберись! Давай, скажи: "Вибрация на холостых оборотах, ощущение, что при увеличении газа машина словно заглохнет." Давай, прошу! Скажи это!       Я сжала кулаки, пытаясь перестать заваливаться, словно перед «строгим преподом»       — Ма-машина гу-гудит, когда никуда не едешь, и ко-когда газую, как буд-то глохну.       Молодец, просто умница. Давай, Белла, пусти слюну через губу, дополни картину.       — Кажется, понял, давайте я посмотрю. Тот пикап, да?       Он направился наружу. И я за ним следом, гуськом.       Он открыл капот, а дальше, честно говоря, я следила только за его красивыми руками, как он перебирал что-то в пальцах, чем за тем, что именно он делает и зачем.              В результате в машине были заменены свечи, а я потратив двадцать долларов, осталась с номером телефона мастера, чтобы, если что-то случится с машиной, я могла позвонить. А то не местная «навернула три круга, пока не припарковалась у мастерской».              (You've got time — Regina Spektor)              Оставшись наедине с обновлённой машиной я решила её испытать. Звук двигателя после «настройки», был шикарным, просто не чета старому. В аккомпанемент железному сердцу я снова врубила радио. Теперь уже женский голос напевал про время и заставлял думать обо всех путях, по которым я могла идти по жизни, о бесконечных возможностях и упущенных шансах. Несмотря на бодрость мелодии вся радость сегодняшнего дня схлынула, и я погрузилась ещё в непонятную мне тревогу, корни которой я осознала только дома, продолжая напевать мелодию.              Я перерыла всю сраную комнату, вывернула каждую сумку и рюкзак. Запас моих «снеков» внезапно иссяк. Я проебалась по-крупному...