Тригоны

Pov: Белла         На следующий день, в воскресенье, отец развернулся на полную. Утром я проснулась под звуки сдвигаемой мебели на первом этаже в гостиной. Поначалу я не поняла причины шума и, не отойдя от сна, выскочила на лестницу. В это время отец сдвигал диван, чтобы убрать пыль под ним. Время оказалось чуть за полдень, и отец больше от волнения начал уборку. Он не хотел шуметь, но увлёкся. Я никогда раньше не спала так долго. Позавтракав и приведя себя в порядок, я присоединилась к нему. Под громкую и весёлую музыку мы драили дом. Нет, он не жил словно на свалке, но было видно, что он живёт холостяцкой жизнью. Всё начиналось с лёгкой влажной уборки, а закончилось тяжёлой химией и выбрасыванием старого хлама.         Разбирая вещи что-то оставляли, что-то выбрасывали, а что-то откладывали. Ревизии подвергся как шкаф отца, так и мой. Из разобранных вещей двенадцатилетней меня было отложено в коробку почти всё, кроме пары лосин, спортивных ветровок и пары футболок, ставших мне топами, вполне годящимися для дома. С обувью всё было гораздо хуже - ничего не подошло. Я уложила в отдельную коробку памятные вещи и забавные украшения, чтобы сохранить на память. Пылесборники и всё, что я считала устаревшим, отправилось на свалку. То, что ещё могло кому-то пригодиться, отец сложил в отдельные коробки, подписал и поставил возле мусорных контейнеров на нашей улице.         Комната выглядела голой, особенно без тех древних штор, я оставила только тюль. Рабочий стол, опустевшие книжные полки, голые стены, полупустой шкаф и кровать. Минимальный набор всего необходимого. В сложившейся ситуации я воспринимала свободное пространство как возможность заполнить его чем-то новым для меня. Думаю, в эти ближайшие два года, пожалуй, возьму год отпуска от учёбы, постараюсь собрать оставшиеся осколки от прежней себя и построить свою новую личность. Как из лего... Старая модель оказалась разбита и перемешана с другими, единственное, что остаётся это, импровизируя, создать что-то новое. Да, пожалуй, буду думать об этом в таком свете.         Отец выделил мне свою кожаную куртку, хранившуюся с молодости, и ещё парочку винтажных вещей. В целом получался не свойственный мне гардероб, но это было даже к лучшему. Я собрала волосы в конский хвост и, крутясь перед зеркалом в «новых вещах» рассматривала себя: одна из оставшихся чистой футболка, старая потёртая чёрная кожаная куртка, джинсы клёш с низкой посадкой, держащиеся на ремне и мои верные чёрные кеды. Я не узнавала себя и это было хорошо. Постучавшись, отец заглянул ко мне:         – Ты готова? – после разгрузочного дня и выбрасывания непригодных, по мнению отца, вещей нам было нужно отправиться в ближайший молл за покупками.                – Да, выходим. – я направилась на выход из своей комнаты, щёлкнув выключателем на прощание.         Было уже достаточно поздно, пролетая мимо мириады ночных огней автострады, сердце трепетало. Когда мы добрались до нужного нам места, я почти задремала. Молл был почти пустым в это время. Мы бродили по нему словно последние выжившие в каком-нибудь фильме про зомби-апокалипсис. И, согласно законам жанра, первым мы «обнесли» продуктовый. Там, словно живой мертвец, я блуждала в мясном отделе. Видя моё «состояние» отец задал курс и придерживался его всю нашу вылазку: «Покупать всё, на чём задерживался мой взгляд дольше тридцати секунд». Было неважно, рассматривала я фикус или стейк, всё летело в тележку.         Так мы и прошли весь молл. В бутике одежды мы с консультантом подобрали отцу пару деловых костюмов, несколько рубашек, поло, джемперы, брюки и джинсы, а на этаж ниже он выбрал себе туфли и мокасины. Словно не я, а он отправился в новую жизнь без подготовки.                   Когда настал мой черёд, отец сбагрил меня на руки заскучавших под вечер консультанток, работавших в ночную смену. К моему ужасу, оказалось, что он кого-то из них знал настолько, что, вручив свою карту, отправил меня блуждать под жёстким женским контролем, сказав вдогонку, что у меня совершенно ничего нет, что было, по моему мнению, не так.         Мне пришлось пройти все круги ада. Она сопровождала меня, словно Вергилий, от верхней тёплой одежды, косметики, нижнего белья и моему ужасу, повседневной одежды и кошмару, что теперь будет сниться мне каждую ночь - обуви. Она, не слушая моих стенаний, подавала новые и новые пары обуви, отметив, что я, между прочим, девушка и должна делать педикюр и вообще почему я за собой не ухаживаю? После этого мы, теперь уже снизу вверх, повторили марафон, заимствуя маршрут у Данте Алигьери.         К концу марш-броска я была вымотана. Взятый измором молл, или что ближе к истине я, провожал нас огнями. Многое не получилось бы увезти сегодня, поэтому отец заказал доставку, покупки должны были привезти грузчики во вторник и мне предстояло их принять. На всё ушло четыре часа, и в первом часу ночи мы завалились в Mr. Sandy, расположенный рядом.       Я взяла себе кофе с молоком и салат, отец пару хот-догов и молочный коктейль. От усталости мне не хотелось разговаривать, до сих пор я ощущала на коже саднение после бесконечного нанесения и стирания тонального крема. Его так и не удалось подобрать, со слов Клер он то уходил в жёлтый, то в оранжевый подтон и совершенно не «ложился». Так, непроизвольно, я ушла в рефлексию, переживая тревожный опыт шопинга. На вопросы отца, я отвечала вяло и односложно, больше уделяя внимание салату. На удивление его это не расстроило, он был доволен, ухмыляясь чему-то в усы. Подозрительно...         Расплатившись, мы направились к машине. Неожиданно для меня, отец занял пассажирское место.         – Что? – отец непонимающе посмотрел на меня – У тебя же есть права, ты получила их ещё в том году!         – Да, но я давно не водила машину и… – я немного растерялась.         – Давай залезай, а там посмотрим, насколько всё плохо. – отец похлопал по водительскому сидению.         Поначалу я вела машину, вцепившись в руль, словно от этого зависела моя жизнь. Ночная дорога была абсолютно пуста, изредка проезжали встречные машины. В такие моменты приходилось переключаться с дальнего света на ближний, и это было вторым по стрессу моменту во время вождения. На удивление мне совершенно не требовалось обдумать переключение коробки передачи. Прошло ещё немного времени и я стала чувствовать себя за рулём свободнее.         Под конец поездки я освоилась в машине, словно и не было этого огромного перерыва в вождении. Остановившись на подъездной дорожке, я ощутила тягу гнать и гнать машину по дороге вдаль, освещаемую луной и звёздами. Видимо, что-то такое отразилось на моём лице и отец это заметил. Когда мы вылезли из машины и разгружали её от покупок, он подтрунивал надо мной: не собираюсь ли я в очередное приключение? Я оправдывалась и объясняла, что просто увлеклась поездкой.         Со всеми делами мы закончили ближе к трём утра.         Проснувшись и в этот раз ближе к часу дня, я была неприятно удивлена сменой у меня дня и ночи. Было обидно осознавать, что половина дня безвозвратно упущена. Оставшееся время я раскладывала покупки, срезала бирки, составляла комбинации нарядов. Вчера Клер подобрала мне всё приблизительно в одних тонах, поэтому проблем в сочетании не возникало. Вот что значит намётанный глаз! Я немного позавидовала её насмотренности - вещи идеально сочетались между собой и с теми, что у меня уже были.         Мне действительно нравилась та я, что смотрела из зеркала.             Даже стало любопытно попытаться накраситься. Раньше у меня был опыт в сценическом макияже, но это не то же самое, что повседневный. Что-то решительно не получалось, макияж смотрелся вызывающе и даже неопрятно. Смыв с себя косметику, я решила заняться ужином, отец скоро должен был вернуться с дежурства.         На ужин я запекла ему мясо в духовке, себе нарезала мелкими кусками красную рыбу и сбрызнула её лимонным соком. На гарнир - салат, крупными кусками порезанные овощи, оливковое масло и зерновая горчица. Вышло недурно и на скорую руку. Однако вечер пошёл не по плану.           Отец привёз тушу настоящего оленя. Мать вашу, оленя! Он уже был освежёван и шкура снята, но, чёрт возьми, олень! Груда сырого парного мяса.          Я буквально захлебнулась слюной.         Отец что-то говорил про то, что его друг просил передать "подарок" и что-то ещё, но я была поглощена разделкой ценного источника белка. Не знаю, откуда это во мне взялось, но я физически не могла отвлечься ни на что другое, кроме как разделка и фасовка этой груды мяса. Я попросила отца купить лимонов. Они были срочно нужны. Я просто захлёбывалась слюной. Не знаю, что именно ускорило его, но через четверть часа практически бесконечный их запас, целый ящик, стоял на кухне, окутывая цитрусовым ароматом всё вокруг.         Нарезанная на филе и прочие запчасти туша едва влезла в морозильный ларь, надолго заполнив его собой.         Если жизнь даёт тебе лимоны... сделай тартар!         Каперсы, горчица, табаско тоже будут кстати.         Закончив, я была в полном восторге. На подъёме я приготовила его даже чересчур много, и предложила отцу присоединиться. Он был очень насторожен, попробовал маленький кусочек рубленого мяса, сдобренного лимоном и долго его пережёвывал. В конечном итоге пришел к выводу, что не так уж и дурно, но запечённое в духовке мясо для него вкуснее.         В этот раз я стала полноценным участником трапезы и была по-настоящему сыта. Даже не знаю, как давно я не ощущала себя такой, наполненной. Наверное, с того самого инцидента...         Отупленная усвоением пищи, я пребывала в состоянии умиротворения. Никогда спокойствие не было таким осязаемым.