Стыд

      Се Лянь давно заметил, что ощущает рядом с безымянным демоном странный дискомфорт. Не то чтобы он вообще чувствовал себя комфортно. В последнее время он не ощущает ничего, кроме злости, ярости и гнева, поэтому расслабиться невозможно никогда, но именно с Умином к этим чувством прибавляется что-то далёкое, еле заметное, вызывающее странное жжение в груди, но это не было похоже на привычное раздражение. И это злило ещё больше.       Принц сидел на разрушенных ступенях у входа в храм и смотрел на приближающийся закат. Неподалёку расположился демон в чёрном, которого похлопывающим жестом пригласил Се Лянь. В этих лучах, еле пробивающихся через листву и стволы деревьев, он видел хотя бы какое-то спокойствие. Постоянные дни с вечной ненавистью совсем забрали из него силы. Хотелось отдохнуть от этого, от этих мыслей, от того, что было и что его ждёт, и от этой проклятой маски, напоминающей о том, кем он стал. Именно поэтому сейчас, когда он поджал ноги и сложил на них руки, на нём нет маски, она просто лежит где-то в храме.       Умин не смотрел на закат. Он не отводил взгляд от чужого лица, что так редко ему показывалось. Его Высочество не видел сейчас смысла скрываться, этот погибший воин и так знал, кто он, а Умин только был рад. Безнаказанно наслаждаться ликом его божества... Разве он заслужил этого?       – Умин.- демон дёрнулся, только сейчас осознав, что золотистые глаза давно смотрят в его сторону. Се Лянь не часто говорил с ним, в основном это были либо приказы, либо вопросы от самого демона. Принц не хотел к нему привязываться. Но привязался. Это произошло ещё до его призыва духов на поле сражения. Се Лянь слишком хорошо понимает, что они знакомы, просто он совсем не может вспомнить хоть кого-то, похожего на Умина. Это тоже злит и приносит дискомфорт. Поэтому он идёт на отчаянный шаг, чтобы понять причину.– Сними маску.- он груб как и всегда. Кажется, подобное вошло в привычку, когда его все бросили. Даже какая-то маленькая привязанность не может заставить его изменить своего отношения. Внутри практически пусто.       Умин смотрит на него несколько секунд, пока он не напряжëт тело и не сожмëт руки в кулаки. Бедный демон, которого застали врасплох таким приказом, даже судорожно вдохнул, забыв, что ему это не нужно.       – Ваше Высочество.- опять это обращение, которое никак не может оставить Се Ляня в покое.– Я выполню любой Ваш приказ, но этот демон настолько уродлив, что не хочет осквернять Ваш взгляд этим зрелищем.- он виновато опустил голову, но Се Ляня это совсем не растрогало.       – Я сам решу: уродлив ты или нет.       Умин лишь неуверенно кивает и медленно тянется к улыбающейся маске. Се Лянь пристально смотрит на него, пытаясь разглядеть в каждом открывающемся ему миллиметре чужого лица ту самую уродливость. Но не находит её. Черты лица были чёткими, но по-юношески аккуратными. Его кожа была бледной, что свойственно всем демонам, но как будто только ему это подходило так идеально, лишь подчеркивая его красоту. Да, Се Лянь признаëт, что Умин красивый. Неохотно, но признаёт. Чего только стóит необычная гетерохромия у этого парня: один глаз чёрный, как ночное небо, в котором звёздами мерцают блики от садящегося солнца, а другой – красный, будто пропитанный кровью, но не менее притягательный. Не уж то из-за них демон назвал себя уродливым? Это до смешного глупо.       – Ты не уродлив.- лишь говорит Се Лянь, не желая делать большего комплимента. Но даже от такого Умин чуть приподнимает уголки губ, в глубине души испытывая жуткую радость от такого вердикта (хотя он никогда не сомневался в своём Боге и понимал, что тот не обидет никого). Он не уверен, нужно ли ему вернуть маску на лицо, ведь принц отвернулся в сторону заката, вновь о чём-то задумавшись.       Се Лянь не узнал Умина, не вспомнил его. Такую особенность, как красный глаз, он бы смог запомнить. И всё же от него не ускользнула та верность, что буквально читалась в этих глазах. Он видел её последний раз только у Фень Синя. Откуда ей было взяться у этого демона? Это вводило лишь в заблуждения. Голова кипела от гнева и ненависти, двух эмоций, сопровождающих его всегда, и от этой капли непонятного чувства внутри, которое он всё никак не может разгадать.       – Почему ты всё ещё со мной? Почему не оставишь так же, как это сделали другие? Из-за меня ты погиб, так зачем продолжаешь присягать мне?- с каждым словом голос принца превращался в шёпот. Он не был уверен, хочет ли слышать ответ. А Умин не уверен, подслушал ли он сейчас чужие рассуждения в слух или это и правда было сказано ему, но он всё же...       – Если бы не Его Высочество, то я едва ли должил бы до самых первых стычек с жителями Юнаня.- он начинает тихо, отводит взгляд, но всё же заставляет Се Ляня слушать.– Вы, наверное, не помните, но однажды я спросил у Вас: "Для чего мне жить?" и Вы ответили: "Если не знаешь, для чего жить, живи тогда ради меня". И только это побуждает меня каждый день...       Он замолкает, краем глаза наблюдая, как Се Лянь стремительно сокращает между ними расстояние. Теперь они сидели бок о бок. Умин сразу же потерял свою мысль, да и он сомневается, что вообще сможет сказать что-то членораздельное. Кажется, в такой близости от его Бога он был лишь в тот день, когда упал со стены.       Принц щурил глаза и хмурил брови, пытаясь разглядеть в чертах лица что-то далёкое, знакомое и родное. Он медленно, чтобы не спугнуть и самому не испугаться, потянул руку к лицу призрака. Умин неосознанно сам потянулся к бледной ладони, с трудом заставляя себя не ластиться к мягкому прикосновению. Се Лянь, еле касаясь пальцами чужой кожи, прикрыл красный глаз, сразу вспоминая всё, что было связано с этим мальчиком.       – Хун-эр!- воскликнул принц, сразу убирая ладонь и отодвигаясь от юноши. Всё его тело будто пронзило сотнями клинков от осознания. Гнев и ненависть ушли в эту же секунду, давая другим эмоциям заполонить весь разум принца. Грусть и удивление, радость и страх – всё смешалось, но только одно чувствовалось ярче всего остального: стыд. Се Ляню жутко стыдно за то, кем он стал и как он себя вёл. Он бы пережил этот позор перед кем угодно, перед Му Цином, Фень Синем, Цзюнь У и даже 33-мя небожителями, но только не перед мальчиком, который сделал его смыслом жизни.– Не смотри на меня!- мгновенно поднял руки принц, пытаясь спрятаться от стыда, скрыться от преданных глаз, которые наблюдали за ним всё это ужасное время.       Умин лишь растерянно смотрит на своего Бога, желая ему искренне помочь, но не имея представления, как это сделать. Се Лянь просто закрывается от него, повторяя одну и ту же фразу: "Не смотри на меня!" Он выглядит как сумасшедший, он впадает в истерику, не зная как справиться с давно забытыми эмоциями. Его крик проносится через все близ лежайшие территории. Он сворачивается в клубок, будто прячась от ударов, но Умин лишь неуверенно протягивает руки в его стороны, не решаясь прикоснуться.       Когда Се Лянь приоткрывает глаза, чтобы посмотреть на демона, всё так же увидев взгляд на себе, он хватается за голову и кричит, находит в себе силы встать и, спотыкаясь, забегает в храмы, как можно быстрее пытаясь найти двуликую маску. Он падает на колени, почти дотягивается до аксессуара, когда Умин ловит его руку, останавливая. Демон так же падает перед ним на колени, резко отпуская чужое запястье.       – Мне стыдно, Умин, мне очень стыдно.- Се Ляню легче было обращаться к демону так. Принц опустил глаза в пол, обессиленно положил руки на колени и плакал, повторяя одни и те же извинения.– Прости, что стал таким. Ты не заслуживаешь такого Бога, Умин. Мне так стыдно. Прости меня. Забудь обо мне. Ты красивый, а я отвратителен. Я предал веру своего единственного последователя. Прости меня, Умин.       Демон, не сумевший больше наблюдать слëз своего Бога и слушать незаслуженные извинения, наконец осмелился подтянуть Се Ляня к себе и обнять его. Теперь принц молча плакал в чужую грудь, пытаясь в ней спрятать своё лицо. Умин начал шептать утешения, поглаживая Се Ляня по волосам.       – Вашему Высочеству не за что извиняться. Что бы Вы не сделали, я пойду за Вами. Любое Ваше слово, любое Ваше действие – истина для меня.- он аккуратно пропускал длинные пряди сквозь кончики пальцев, прислушиваясь, как чужой плачь стихает. Его небьющееся сердце сжималось от слëз принца, пока Се Лянь не сомкнул на чужой спине свои руки, одаривая демона спокойствием.       Так Умин и продолжал тихо произносить свои признания, пока принц сидел и обнимал его. Сбитое истерикой дыхание Се Ляня восстанавливалось, погружая храм в тишину. Со временем пространство вокруг них потемнело, наступила ночь, а два тела так и не отпустили друг друга. Принц иногда шептал "Хун-эр", на что Умин отвечал "да, Ваше Высочество", но после этого Се Лянь лишь сильнее обнимал демона, продолжая молчать. В какой-то момент принц навалился на него всем телом, и Умин послушался, ложась и позволяя своему Богу разлечься у него на груди. Демон осознал случившееся, лишь когда Се Лянь, выспавшись, поднялся с него. Принц всё ещё не находил в себе силы посмотреть в глаза больше нескольких секунд.       Оба парня, резко забыв о произошедшем вчера вечером и сегодня ночью, посмотрели в сторону выхода из храма. Там взошло солнце.       У них осталось два дня.