Один мост одиночества

             В течение долгих дней и волнующих сумерек Линч неизменно возвращался к тому мосту. Мосту, что стоял на краю города, соединяющий две его части. Как магнитом притягиваемый неведомой силой, плетущей нити его судьбы, ноги сами шли сюда поздней ночью. Будто уже по привычке, бросая угнетающую тоску лежать дома, он надевал неподдельную злобу и жалость к самому себе.       Сегодня ночь была холодной. Ветер, который дул из глубин шуршащей части леса, больно бил по листьям. На улице стоял шум, который даже наушниками закрывать не хотелось. Прятаться от себя же — бессмысленно. Угнетение наполняло голову, пока мужчина шел к своему месту одиночества. Машин почти что не было, хотя идея попасть под колесо наворачивалась с каждым увиденным автомобилем, проезжающий мимо.       Склонившись на перила, Линч смотрел вниз на блестящую воду. Под светом уличных ламп появлялись блики, которые медленно кружились в танце, под такт волн. Угодив на самый край пандуса, он стал свидетелем величественного спектакля природы: вода шептала свои тайны, а ночной лес загадочно шумел в ответ. Слегка наклонившись к холодной бездне воды, Линч протянул руку, пытаясь схватиться за невидимый объект. Перед глазами крутился образ того, как черная фигура точно так же старается взять падающего в пучину темноты Егора. Зажмурив глаза, по телу прогулялся ветер. Представляя с какой скоростью и сколько секунд тут падать, парень сделал шаг назад, отдаляясь от перил моста.       Сердце запрыгало неизвестному ритму. Оно колотилось и ударяло в грудь. Дыхание затруднялось, а в горле образовался ком, который не получалось проглотить. Паника от испуга заполнила рассудок и Линч упал на асфальт, прислоняясь спиной к парапету. Схватившись за свои волосы, мужчина начал тяжело дышать.       — Я трус, — он стал повторять слова себе под нос.       Все вокруг померкло и растекалось, словно картина, стирающая свои грани между светом и тенью. Дыхание стало неуловимо тонким. Неожиданно по обочине промчалась машина, ее яркие фары внезапно ослепили и заставили прищуриться. Автомобиль остановился и из темной обители вышел человек, словно тень.       Незнакомец шел медленно или это просто так казалось. Расплываясь и путая реальность с миром своих снов, Линч не мог двигаться. Руки, сложившиеся домиком на голове, сжимающие пряди волос словно это единственная опора, начали дрожать. Дыхание стало неровным, с каждым вдохом словно не хватает воздуха, и Егор начинает задыхаться, теряя контроль над своими мыслями. Сердце забивается так быстро, что кажется, что оно выбьется из груди, а его ритм становится неистовым, словно барабаны на войне. Каждый звук, каждое движение неизвестного кажется угрозой, пронзительно режущий тишину ума и создающей ощущение полного беспокойства.       — У тебя все хорошо? — слышен голос сверху. Этот темный силуэт стоит уже над ним.       Линч дергает ногами, чтобы отодвинуться подальше. Подальше от человека и от этого моста, который уже не такой одиночный. Журналист, уставившись на незнакомца перед собой, чья фигура будто тает, как сумеречный туман, делая его облик загадочным. Губы незнакомца двигаются, издавая слова, но звуки теряются где-то посередине пути к ушам Линча. Секунды тянутся медленно, в то время как Линч колеблется, его дыхание наконец-то находит ровное русло, и, лишь сделав невольное движение назад, он снова находит поддержку в холодном металле парапета. Когда Линч пытается встать, его ноги еле удерживают и представляют собой хрупкую опору для его дрожащего тела. Слова извинений, просьбы о прощении, надежда на успокоение — они пытаются вырваться из глотки Линча, но смешиваются с заиканием.       Линч отступает на шаг и старательно разглядывает силуэт незнакомца. Блики света в его очках рисуют своеобразный мигающий портрет, а странный, как будто детский свитер добавляет странности этой встрече.       — Извини и прости? — мужчина поднимает одну бровь и подставив ладони к своей талии, меняет позу. Он повторил слова Линча из-за которых сам брюнет начал стыдиться. — За что извини? Я спрашиваю все ли с тобой окей. Типа, приятель, ты тут посреди ночи у моста, хер пойми что делаешь, еще и сидишь… почти на краю.       Незнакомец приоткрыл рот, когда его мысли заполнились густой массой беспокойных событий действий, которые могли здесь произойти. По лицу мужчины не сложно было понять, что тот в панике или просто в какой-то неопределенности. Его движения, которые сопровождались тряской, а так же и запинка в голосе явно говорили о чем-то серьезном. Темноволосый сделал шаг назад и показалось, что тот сейчас сбежит в лес, прочь отсюда.       — Не бойся меня. Я просто рядом проезжал, — он двинул плечами, а потом приблизился к Егору. — Так у тебя что-то случилось?       — Нет, — Линч истерично хихикнул и развел руки в стороны. — Все… все окей, приятель.       Незнакомец с изумлением смотрел в глаза журналиста, осознавая, что вокруг происходит что-то непонятное.       — Ты собирался спрыгнуть?       Вопрос застал Линча врасплох, заставив сердце бешено колотиться в груди. Он сжал губы, напрягаясь, и повертел головой, уставившись широко раскрытыми глазами, в которых отразилась паника. В его внутреннем мире бушевали эмоции, словно огненные волны, заставляя его дрожать под натиском неизвестного и непредсказуемого.       — Дай сюда, — очкарик схватил правую ладонь и сжимая, несколько раз дернул. — Я Джон, приятно познакомится, как тебя зовут?       — Линч.       — Линч? — Джон переспросил лишь потому что не мог поверить, что существует такое имя. Возможно это фамилия — подумал он и решил не докапываться до ненормального у которого дергались пальцы.       Очкарик не переставал держать зрительный контакт, он старался увидеть вранье в чужой физиономии, особенно на предыдущий вопрос, на который, неудивительно, ответили отрицательно. Правда вот пока свет от лампы создавал темную тень на чужом лице, в свои собственные глаза слепили эти лучи, сильно доставучие.       Джон опустил чужую руку и прислонившись корпусом тела к парапету, сложил руки на груди. Он взглянул на Линча с изучающим вниманием. В тех глазах отражался страх, который казался необъяснимым для него. Очкарик решительно обратился к Линчу, снова спрашивая о том, что произошло, и указывая на готовность выслушать и поддержать. До сих пор ошеломленный журналист замялся.       Еще раз Джон повторил вопрос о желании Линча совершить прыжок. Егор медленно кивнул, подтверждая, что думал об этом. Взгляд кудрявого оставался спокойным и безмятежным. Ему не пришлось удивляться этому признанию. Его основная задача сейчас — быть рядом, поддержать Линча и утешить его, хоть тот и был незнакомцем. Ему хотелось сказать что-то позитивное, чтобы дать надежду и уверенность в том, что все будет хорошо. Хотя слова, наверное, были излишни — Джон осознавал, что просто быть там и слушать было иной раз лучшим образом помочь человеку в трудный момент.       — А причину этого рвения ты скажешь?       — Это все проблемы… просто проблемы.       Линч отвернулся от зоркого взгляда и приблизился к парапету, хватаясь за край перил. Голова становится будто тяжелее, а его фигура валится вперед. Сжимая веки, в уши льется очень громкий шум, похожий на сбои в старом телевизоре, похожий на коробку. Ладони ослабевают и пальцы, которые касались холодного металла, отлетели, как ошпаренные кипятком. Тело оседает на ветер, парит в мягких облаках, но почему то чувствуется лишь ледяные оковы.       Журналист распахивает веки, смотрит по сторонам и цепляется за этот взгляд незнакомца полный спокойствия. Линч подумал, что уже упал вниз и вода, полная своей незамысловатостью, окутала его сполна.       — Черт, — фыркает он и ударяет кулаком по металлу.       В уголках глаз появляются скопления воды. Теплая слезинка скатывается по лицу и ее направление сразу сбивает ветер. Она течет к губам и Линч смахивает, как только почувствовал влагу. Он трет глаза тыльной стороной ладони, но слезы начинают накапливаться еще больше. Шмыгая носом, парень закрывает свое лицо, чтобы скрыть жалкий вид от Джона.       — Плакать это нормально.       — Нет! — кричит брюнет и раскидывает руки.       Глотая воздух ртом, он делает шаг к кудрявому. Ноги вновь еле как держат, но Линч старается стоять ровно.       — Слезы это ненормально! Я ненормальный!       — Почему? — наклоняет он голову влево. — Мы все люди и мы должны испытывать эмоции, а не закрывать их. Если случилось что-то ужасное, что колит сердце, то не стоит сторониться чувств.       — А если мои чувства — это и есть причина слез? Я ненавижу себя.       Линч встал вплотную к Джону, касаясь его груди пальцем. Собственные глаза отражали бурю эмоций. Неподвижно взирая на Егора, кудрявый поднял руку и ласково положил ее на чужую. Под его ладонью он ощущал сердцебиение нового знакомого, словно ритм жизни. Движением, быстрым как мгновение, Джон обнял Линча, который смущенно молчал, но слезы всё также текли ручьем. Не разрывая объятий, брюнет стоял неподвижно, утопая в собственных эмоциях. Плача, он чувствовал себя слабым и уязвимым.       Когда объятия растаяли, Джон взглянул в глаза Линчу и произнес тихо.       — Мы знакомы всего несколько минут, но я хочу помочь тебе. Расскажи мне, что произошло? — хотелось издать смешок от своих же слов и от того, как на самом деле это тупо звучит.       Ласково прикоснувшись к щеке Линча, смахивая слезы, Джон создавал купол связанный заботой и пониманием. Мужчина сощурился, и вскоре они оба стояли у парапета, стиснув его край крепким хватом. Линч вздохнул и начал витать в потоке своих проблем: работа, ютуб-канал, семья, ушедшая сестра и племянник…       — Моя сестра погибла при неудачных обстоятельствах вместе с племянником, — шмыгнув носом, он продолжил. — Это все случилось по моей вине. Мы ехали ночью по шоссе, к родителям, которые уже как три года не видели нас. Я всегда знал правила дорожного движения и никогда не превышал скорость, но именно тогда решил, что лучше будет ускориться. Сестра уснула на заднем сиденье, а Лукас, племянник, только засыпал. Он начал что-то говорить, а я не услышав, обернулся. В тот же момент, спустя ну буквально пару секунд, на нас летит машина. По той же полосе, что ехали и мы.       Линч словно раскрывался в потоке своих мыслей, словно бесконечный ручей внизу, но с каждым витком он приходил к новым откровениям. Его глаза устремлены вперед, в дальние горизонты, где течет река, медленно и спокойно, отражая его внутреннюю гармонию. Он видит, как волны, что ранее шумно бушевали, постепенно утихают и преображаются в мирное плавание. Холод, который когда-то окутывал его сердце, исчез, оставив лишь тепло от рядом стоящего Джона, который сочувственно и внимательно слушал Линча и тоже утоплен в чужих размышлениях о прошлом и будущем.       — Этот человек за рулем врезался в нас и мы стали катится назад, машина перевернулась пару раз. Лили и Лукас проснулись мгновенно и ребенок начал кричать, — Линч стал говорить быстрее, а его язык только заплетался. — Они погибли, а я выжил. Как я, черт возьми, выжил, сука!       Линч раскрыл свое внутреннее состояние. Джон внимательно и терпеливо слушал, взвешивая каждое слово, черпая истину прожитого дня.       — Родители стали винить меня, хотя я и сам понимал, что виноват во всем я. Я не следил за дорогой, я отвлекся и я попал под другую машину, — Линч согнулся, а ноги его слегка подкосились. — Прошло два года, а я все еще тону в своей вине, каждый день вспоминая эту ночь. Родители со мной больше не общаются, а других, близких людей, у меня нету. Сестра, которая еще в детстве любила меня и оберегала, умерла по моей вине. Я ее убил.       Джон понимал, что проблемы — это неотъемлемая часть жизни, но их можно принять и найти силы идти дальше. Склонив голову вперед и стараясь увидеть чужой взгляд, кудрявый шикал, чтобы на него обратили внимание и подняли глаза. Но Егор только падал вниз, вновь облокачиваясь на парапет. Ладони его дрожали, пальцы, как тонкие палочки, ослабели и мужчина склоняется вниз. Очкарик садится на корточки и тянет ладонь к чужому лицу. Линч поднимает глаза, полные слез.       — Не стоит терзать себя. Ты не виноват в этом. Тупой водитель другой машины — вот причина гибели. Именно он ехал не по своей дороге. А ты просто старался порадовать родителей, чтобы они скорее вас всех увидели, — Джон гладил чужую щеку большим пальцем, а сам искренне улыбался, стараясь для того, чтобы и Линч так же улыбнулся. — Ты смог пройти через столько, и найдешь поддержку — будь уверен в этом.       Джон заключил.       — Самоубийство — не выход. Мы все сталкиваемся с трудностями, но важно не сдаваться. Ты способен на большее. Скажи мне, какую мечту ты хотел бы воплотить?       Линч, ощущая внезапное благополучие, задумался. В его уме появился вопрос: возможно ли, что у него есть другая, более подлинная мечта, способная освободить его от оков прошлого и открыть дверь в новое, неизведанное будущее. Могло ли это быть что-то иное, кроме того, как сильно он хотел себя убить, после всех пережитых проблем.       — Мечта?       — Мечта.       — Хоть еще один день побыть в окружении той любви, которая мне подарила сестра. Хочу вернуться в детство, в дни, когда она бросала всех и вся ради меня. Когда мы разговаривали, выпивая чай на кухне. Когда я рассказывал смешную историю и она искренне смеялась моей шутке. Я понимаю то, что время назад не повернуть и исправить мою ошибку нельзя, поэтому я просто хочу почувствовать ту теплоту, которая была вместе с ней.       Джон, погружаясь в самые глубины слов Егора о том, как он скучает по сестре, в его сердце появилась новая теплота, которую он никогда не испытывал прежде. В том понимании, что близкие люди появляются неожиданно и могут стать надежной опорой в разные моменты жизни, Джон осознавал, что такой человек как Линч — как раз тот, с кем можно пройти через огонь и воду. Хотя у Джона не было подобного друга ранее, он понимал, что в нем есть сила быть именно таким — внимательным, веселым, поддерживающим.       Улыбка нежно скользнула по лицу Джона, и он наклонил голову, чтобы дать Линчу понять, что его слова имеют значение. Он спокойно выдохнул, медленно убрав ладонь с лица Линча и положив ее на свои колени, создавая момент уединения и искренности. Понимая, что нужно сказать что-то поддерживающее, Джон почувствовал, что слова просто не могут передать всю глубину его чувств. И в этот момент, в своей обычной манере, он произнес.       — Ну знаешь, я, конечно, не могу меняться с мужского на женский пол, и не хочу этого, но я готов быть здесь рядом с тобой, смеяться над твоими шутками. Может, расскажешь одну, или ты хочешь, чтобы я рассказал?       Линч уставился на Джона с непониманием, немного поджав губы. Он не мог в полной мере воспринять слова парня, которые казались ему какими-то неправильными и несерьезными.       Джон приподнял свою ухмылку, словно подчеркивая свою заинтересованность и тихий вызов «Ну, где же та шутка?». Линч, все еще не до конца понимающий, что именно имел в виду Джон, лишь немного раскрыл рот, чтобы вдохнуть воздуха в этот момент напряженного молчания. Его слезы уже перестали скатываться, но влажный отпечаток под глазами напоминал о том, что Егор уже успел пролить их под чужим взором.       — Ладно давай я расскажу: «Беда не приходит одна. После взрыва на цементном заводе прошел дождь, и жизнь на предприятии окончательно замерла.»       Линч уставился на него с изумлением, пытаясь быстро настроить свой разум, чтобы понять шутку. Она показалась ему настолько глупой, что казалось бы смеяться над ней — дело тупое. Тем не менее, мужчина всё равно рассмеялся, приподнимая уголки губ.       — Нелепая шутка, — проговорил он.       — Это просто первое что пришло в голову. Могу также рассказать про соседей: «Задолбали соседи, пьянки, гулянки, то поют, то дерутся. Решил переехать. Только надо поймать момент, когда они все вместе будут дорогу переходить»       Линч загадочно взглянул на чужие глаза. После услышанной шутки, он расхохотался, а потом улыбнулся. Джон с удовольствием глядел и болтал на месте. Едва удерживаясь на корточках, он повалился на асфальт, сев и сведя колени вместе. Джон выдохнул.       — Не стоит переживать из-за жизненного опыта. Помимо мыслей о прошлом, есть и мысли о будущем. Я вот представляю себя в роли знаменитого писателя и мои книги продаются миллионными тиражами. Хочу написать книгу, уникальную, и подарить ее кому-либо, кому угодно. Будет вроде книга о таинственных приключениях, и про роман заблудших душ. Эта книга будет уникальной на весь мир и только у наиболее достойного.       Джон рассказывал о своей мечте, делился мыслями, а Линч улыбался, внимательно вникая в каждое слово. Кудрявый с новым пылом начал делиться своими идеями, представляя сюжет последней зарисовки.       — Там, короче, главный персонаж оказывается на мели, его бросила жена. А жена — настоящая стерва, которая постоянно подшучивает над ним и мешает взобраться по карьерной лестнице. Затем герой ввязывается в странные дела, стараясь приблизиться к подпольной мафии…       Джон продолжал говорить, и Линч добавлял детали, считая, что кто-то из мафии должен стать врагом главного героя. Парни начали обсуждение, в котором Егор активно участвовал, продолжая развивать сюжет. Джон восхищался и восторженно кричал, удивляясь поворотам сюжета, предложенным Егором.       — Ты — гений! — сказал он, открывая записи на своем телефоне.       Печатая слова, он улыбался. Линч уставился в его глаза. Ветер снова поднялся, но он был теплым. На улице стало, будто светлее, хотя часы показывали два часа ночи. Ощущение тепла проникло в его тело, словно все это излучалось от Джона. Снова в сердце, будто ранее, еще с сестрой, разлилось чувство теплоты.       — Так ты все-таки решил не менять пол, верно? — Линч сказал это с шуткой и намеком о том, что предложение Джона стать новым близким человеком для Егора неплохая.       — Да, думаю мне не пойдут женские буфера. Да и руки у меня во, — кудрявый сдвинул рукав свитера, показал мышцы и улыбнулся. — Не уверен в том, что такую сильную красоточку кто-то захочет в постели.       Линч вспыхнул смехом и, прикрывая грудь от легкого покалывания, глядел на Джона. Тот быстро печатал на телефоне, затем спрятал его в карман. Опустив голову на руки, кудрявый скривил губки. Они обменялись взглядами, после чего Джон предложил.       — Хочешь, поедем ко мне и выпьем чаю. Какой ты любишь?       — Облепиховый, — ответил Егор внимательно изучая собеседника.       — Интересно сейчас открыты магазины, где продается облепиховый чай…       — Такой, какой я люблю не продается в магазинах. Я сам делаю.       Джон смущенно улыбнулся. Он не ожидал такого ответа, ведь у него дома была только пачка черного чая, который он никогда не пил. Линч прервал.       — Чай необязателен. Важна атмосфера, если с человеком комфортно.