"Неэтично кричать в общественных местах, да?" (с)

Время действия: ближе к окончанию 1 курса в московском командном -К вам посетители, Полина Сергеевна,- она едва наклоняется к селектору, голову поднять некогда от бумаг. - Пусть войдут... Представляет, как Максим, чертыхаясь, контрольно поправляет китель, брюки дома и уезжает в военный городок. Надо было, наверно, остаться. Они в доброй ссоре уже столько дней… -Спасибо большое, Ан….Максим?.. -Понимаете, вы столько работаете, что прилечь некогда…А диван поставить вам нельзя.- тихо усмехается он, прикусив губу. Подходит. - А ты почему не в училище…. Она все еще не понимает его, а он смотрит, не отрываясь. -Ну что вы. Примите звонок… Кажется, ему на руку этот телефонный звонок деловых партнёров ее фирмы, она в трубку не может сказать “нет”, он может тихо подниматься ртом от основания шеи к светлой кроне волос, губы никнут к ее, к основанию телефона прямо, пытаясь достать, перехватить разговор. Снимает с нее кардиган, ручка высвобождается из длинного рукава, спланировав ему почти между бёдер, и… Все-таки она говорит “нет”... Тогда он отстраняется, проглотив смешинку. -Ладно… Присядем, Полина Сергеевна...Я бы даже сказал “СИДЕТЬ!”... И исчезает под ее столом. Макс… Он точно все рассчитал. Его не видно будет никому от двери, пространство без ящиков у стола - только с ее стороны. Сдвигает тёмное облачко трусиков. Оно почти невесомое, она, двигаясь, помогает снять. И без этого, просто со сдвинутыми когда он начал, было сладко по-особенному, но так совсем хорошо. Полине удавалось избегать настоящих этих ощущений, но сейчас кажется, будто она рожает, выталкивает Макса прямо из себя, когда он оказывается ТАК глубоко. Горячо. Настойчиво. Господи… Она пытается определить…Да. Руки, губы, язык. Ей никто так не делал, она не знает, как должно быть. Но хочется кончать с каждым движением. Подожди немного…Только представь, а каково ему сейчас. -Неприлично кричать в общественных местах… (с) - доносится до неё назидательно-задумчивый шепот. Ее парфюмерная композиция - с шоколадом, и он понимает, она, кажется, последовала совету из старой книжки: капнуть каплю духов на каждый сгиб тела, каждую складочку, на каждое пушистое местечко…особенно…в общем, абсолютно во все такие уголки. Впадины ее колен у него на плечах, он нашёл ритм…еще немного. Она мучительно понимает и даёт понять, что ей нужно гораздо больше времени. Он все поймёт, он всегда даёт перед тем, как взять. Чуть меняется положение, ножки пятками слегка пришпоривают его, упираясь в спину, и он тихо рычит, давится страстным смехом, нажимает, где нужно, целует все. Чувствует мягкий влажный пульс внизу, она не даёт убрать руку. Она улыбается виновато, он - облизываясь… -Как ты… ты же меня не видел утром почти… а если бы… Полина носит на работу юбку-карандаш почти всегда. Звонок с работы - в воскресенье - выдернул их из спокойствия его увольнения, заставил ее одеваться в деловое, а он с усмешкой пошёл в душ. Он из почти всегда выудил сегодня, вызнал, что она будет в этой широкой расклешенной длинной юбке, и вот…ему было так удобно… - Ты думаешь, я не чувствую, что ты одела…я люблю тебя. Как же хорошо стоит, когда она раздета только ниже талии, а. На ней блузка строгая, застегнута на все пуговицы, никаких бантиков, ленточек, которые ей так идут. Он видит насквозь. Груди под чёрным бюстье с тонкой полосочкой шелковых оборок, с ленточками наперекрест над чашечками, сам покупал, понятно, изумленно смотрел на это в отделе женского белья, когда удалось без неё зайти. А дальше стеснительная полоска животика. Дальше была вот эта юбка, которая молитвами Макса валяется на полу. Дальше ее косые мышцы, мягкие проталины, которые для него неумолимо сходятся в одну точку. И он смотрит. И она смущается. После примерно двухсот ночей вместе. Она все время боится чего-то. Раньше, сразу после его кадетства он просто просил ее саму его целовать первой, и она смущалась, молчала, не приближалась и чувствовала, как юноша обижен, но не могла иначе... Но теперь он больше понимает, не обижается. Она переживает, а на что он-то? Он-то не боится ничего и хочет это ей передать. Каждый день она просыпается, когда он на неё смотрит, он трогает и спрашивает, чего ей хочется. Делает эту прививку счастья. Полина спрашивает, когда он уже весь онемел в ожидании, так долго отворачивает лицо, не целует его, играет в кошки-мышки с его телом, касаясь разных мышц, но нигде не задерживаясь. Когда он ей в чем отказывал-то? -Максим…Мне….Так чего-то захотелось...можно ты… Макаров смотрит как-то строго, она еще не может перестроиться. - ТОЛЬКО В ОТПУСКЕ, ПОЛИНА СЕРГЕЕВНА, ВЫ ЧТО, ТОЛЬКО ПОСЛЕ РАБОЧЕГО ГОДА…- она смотрит минуту непонимающе, потом взрывается хохотом, но ненадолго. Пока он не усаживает на подоконник. Он заботливо застлан той самой широкой юбкой, чтоб ей было теплее, апрель еще холодный всё-таки. Макс окутывает ее собой, от них как пар валит, и пот спускается от этого пара уже после первых поцелуев, и собрать его полностью губами нереально, времени нет… да и не нужно.