Sinful temptation

Чуя разбудил Дазая в семь утра нежным поцелуем. Когда тот открыл глаза, Накахара тихо прошептал ему в губы, оглаживая пальцами щёку: — Просыпайся, соня, пора на учёбу. Осаму запустил руки под футболку любовника, оглаживая его спину, а затем резко перевернул парня, подминая его под себя. — Будить меня поцелуями с утра — плохая идея, если ты, конечно, не ставишь себе цель заняться со мной сексом, — неотрывно глядя в голубые глаза, произнёс Дазай, сам накрывая губы любовника поцелуем. Накахара со стоном зарылся пальцами в каштановую шевелюру, отвечая на поцелуй и ощущая возбуждение партнёра. Дазай целовал нежно, продолжая скользить ладонями по спине Чуи, затем его руки спустились к бёдрам Накахары, и он сжал ягодицы парня, углубляя поцелуй, чувствуя, как в его живот упирается что-то твёрдое. Разорвав поцелуй, Дазай стянул с Чуи футболку и навис над ним, снова собираясь поцеловать, но Накахара упёрся руками в его грудь, замотав головой и запротестовав: — Дазай, мы опоздаем, к тому же у меня после вчерашнего задница болит. — Сильно болит? — спросил Осаму, с сочувствием глядя на Чую. — Терпимо, пока в ней нет ничего инородного. — Я не могу никуда пойти с таким стояком, — проговорил Дазай, стягивая с Чуи боксёры и накрывая его член ладонью, оглаживая пальцами головку, размазывая по ней предэякулят. — Я безумно тебя хочу. —Да-аза-ай, — простонал Чуя, толкнувшись в руку Осаму, закатывая от удовольствия глаза. Дазай сжал ладонью член партнёра, двигая рукой вверх-вниз, затем ненадолго остановился, целуя грудь Накахары, затягивая в рот его левый сосок и нежно посасывая. Чуя застонал, оглаживая спину любовника и прошептал: — Что ты со мной делаешь? — Возбуждаю, — последовал ответ. — У меня правда задница болит. Но мы можем поменяться ролями, — предложил Чуя. Глядя в карие омуты, он провёл пальцами по нижней губе Осаму, а тот произнёс: — Не думаю, что это хорошая идея. — Тебе понравится. — Не хочу. Давай по минету. — Ладно, давай, — согласился Чуя, но потом добавил: — Когда-нибудь я тебя уломаю, и ты будешь молить меня о том, чтобы я тебя трахнул снова. — У тебя слишком бурная фантазия, милый, — с улыбкой произнёс Дазай, вновь накрывая губы Чуи своими и утягивая его в глубокий поцелуй...

***

День в универе прошёл спокойно, на последней лекции, которую вёл профессор Куникида, была контрольная. Дазай справился с ней за пятнадцать минут, а у Чуи всё никак не получалось решить второе задание. — Помочь? — тихо спросил Осаму, с улыбкой глядя на Чую. — Я хочу сам дойти. — Ну, как хочешь. Смотри, время-то идёт, до конца лекции не так много осталось. — Прекратите разговаривать со своим соседом, Дазай-кун! — прикрикнул на Осаму Куникида. — Вы уже решили все задания? Тогда можете быть свободны. — Нет-нет, — произнёс Осаму, — я только второе решаю. — Взяв в руки ручку, Дазай принялся сосредоточенно что-то писать на тетрадном листке, а когда Куникида отвернулся, он убрал черновик вниз и положил его на колени Чуи. Накахара вопросительно посмотрел на Осаму, а тот лишь кивнул. На листке, переданном Чуе Дазаем, оказалось полностью решённое второе задание, с которым Накахара не мог справиться. Пока Чуя переписывал примеры в тетрадь, Осаму вновь принялся что-то писать в черновике, а когда закончил, снова передал его Накахаре. Тот удивлённо посмотрел на Дазая и благодарно кивнул, после чего переписал в тетрадь, решённые им примеры. Всего было восемь заданий, и Чуя, с помощью Осаму, справился с ними менее чем за двадцать минут. Когда прозвенел звонок, возвестивший об окончании лекции, Куникида собрал тетради и сказал студентам, что они все могут быть свободны. Накахара с Дазаем покинули аудиторию, собираясь отправиться домой, но потом к Дазаю подошёл Фёдор, произнеся: — Мне нужно уехать на несколько дней. Я надеюсь, что ничего серьёзного не намечается? — Да вроде бы нет, — ответил Дазай. — Езжай, кстати, куда ты собрался? — В Токио, — произнёс Достоевский. — У меня там есть кое-какие дела. Осаму кивнул, и они с Чуей покинули кампус, направившись в сторону дома. — Как тебе так легко всё даётся? — не переставал удивляться Чуя, пока они с Осаму шли домой. — Не знаю, — пожал плечами Дазай. — Ты по всем предметам так? — Практически. Правда с физикой и химией немного хуже. В том смысле, что по этим предметам я бы так быстро с контрольной не справился. — А по устным предметам? Неужели ты на отлично знаешь историю, например, или литературу? — Знаю, — ответил Осаму. — И отечественную и зарубежную? — Да. Чуя остановился, задумчиво глядя на Дазая, затем спросил: — В каком году родился и умер известный русский писатель Лев Николаевич Толстой? — Это что, проверка? — спросил Осаму, останавливаясь и глядя Чуе в глаза. — Ну, что-то вроде того. Не пойми меня не правильно, и не подумай, что я тебе не верю, просто мне кажется, что невозможно вот так вот знать абсолютно всё. — Ладно, — произнёс Дазай. — Лев Николаевич Толстой родился 9 сентября 1828 года, по григорианскому календарю, в усадьбе Ясная Поляна, Тульской губернии, Российской империи. Умер 20 ноября 1910 года, проживал он тогда в районе узловой железнодорожной станции Астапово (с 1927 по 2005 посёлок носил имя писателя), Рязанской губернии, Российской империи. Толстой написал более 300 произведений, самые известные из них это «Война и мир», «Анна Каренина», «Воскресение», трилогия «Детство, Отрочество и Юность», «Кавказский пленник», «После бала». Чуя удивлённо посмотрел на Осаму, взяв в руки телефон, он проверил информацию в интернете и проговорил: — Надо же, ты ни в чём не ошибся. Когда началась и закончилась первая Российско-Японская война? — Война началась 9 февраля 1904 года за контроль над Маньчжурией, Кореей и Жёлтым морем. Завершилась Портсмутским миром 5 сентября 1905 года. Мирный договор зафиксировал уступку Россией Японии южной части Сахалина и своих арендных прав на Ляодунский полуостров и Южно-Маньчжурскую железную дорогу. Проверив информацию по Википедии, Накахара хмыкнул и задал ещё один вопрос: — Когда была образована Римская империя, и когда она пала? — Римская империя — великое государство с центром в городе Рим, было основано императором Цезарем Октавианом Августом в 31 году до нашей эры. Римская цивилизация, достигнув пика своего развития во II веке нашей эры, вступила в период регресса и деградации. Начиная с III века нашей эры могущество Римской империи постепенно пошло на убыль — пришли в упадок морская торговля и развитие городов, сократилась численность населения. Падение Римской империи — затяжной процесс упадка, в результате которого государство оказалось неспособно управлять своей огромной территорией и прекратило существование. В 455 году вандалами был взят Рим, а 4 сентября 476 года вождь федератов (ныне Германии) Одоакр сверг последнего императора Западной Римской империи Ромула Августа. Чуя молча проверил информацию по интернету, а Дазай спросил: — Будут ещё вопросы? — Пожалуй, нет, — ответил Накахара с удивлением и восхищением глядя на Осаму. — Пойдём в магазин? — Пойдём. У нас дома шаром покати. Парни зашли в супермаркет и купили суши, Дазай ещё взял кофе, так как то, что было дома, почти закончилось. Минут через тридцать Чуя с Осаму уже сидели на кухне и поедали то, что приобрели в магазине. Ровно в 19.00 в дверь постучали, это оказался Ацуши, Дазай пригласил его в дом, сказав, что ему нужно одеться, а Чуя пошёл на платную стоянку за его машиной, которую он вчера там оставил.

***

Прибыв в аэропорт, Достоевский купил билет на самолёт и ближайшим рейсом вылетел в Осаку. Ещё будучи в Йокогаме, Фёдор добрался до личного дела Накахары и выяснил его домашний адрес в Осаке, а также название университета в котором тот учился. Прилетев в родной город Чуи, Достоевский снял номер в отеле, решив завтра отправиться в университет, где раньше учился соперник, и поговорить с его одногруппниками. Фёдору не составило труда узнать имя парня Накахары, так как он расспросил ребят о бывшем их сокурснике и о том, с кем тот встречался, когда студенты вышли на перекур. Один из них рассказал ему о Тачихаре Мичизу. — Вон он, — указал парень рукой в сторону рыжеволосого студента, который вышел покурить немного позже других ребят. — У них с Чуей было серьёзно? — спросил Достоевский. — Кажется, да. Тачихара как-то рассказывал, что ждёт не дождётся, когда Чуя приедет домой на каникулах. Говорит, что они общаются каждый день по LINE и безумно скучают друг по другу. — Почему же тогда, если они так любили друг друга, Чуя перевёлся в другой университет и переехал? — продолжал допытываться Фёдор. — Там какая-то мутная история вышла. С родителями Чуи. Это они настояли на том, чтобы он перевёлся. Мичизу что-то говорил о том, что они были против их отношений. А почему ты, вообще, интересуешься? — с запозданием спросил студент, делая последнюю затяжку и выбрасывая окурок. — Да так. Я знаком с Чуей. Просто любопытно стало. Парень кивнул, а Фёдор улыбнулся, проронив: «Спасибо». Прозвенел звонок, и все студенты вернулись в учебный корпус. Достоевский дождался окончания занятий, а когда Мичизу отправился домой, подошёл к нему сзади и произнёс: — Тачихара Мичизу? — Да, это я, — ответил тот, останавливаясь и глядя в фиолетовые глаза. — А ты кто? — Меня зовут Фёдор Достоевский. Я прилетел сюда из Йокогамы для того, чтобы встретиться с тобой. — Со мной? — удивился Тачихара. — Но мы ведь не знакомы. — Верно, однако я очень хорошо знаю твоего парня Чую Накахару. Мы учимся с ним в одной группе. — Вот как? Интересно. Надеюсь, он в порядке? — Ну, это смотря с какой стороны посмотреть. — В каком смысле? Он жив? Здоров? — взволнованно спросил Мичизу, схватив Достоевского за руку. — Не переживай, Чуя жив и здоров, пока, — с улыбкой ответил Фёдор. — Что значит «пока»? — Чуя связался с плохой компанией, и я не уверен, что он не попадёт в неприятности. Давай присядем в каком-нибудь кафе, и я тебе всё расскажу. — Хорошо, пойдём, — Тачихара направился к кофейне, которая находилась поблизости, а Фёдор последовал за ним. Присев за столик, парни заказали по чашке кофе, и Достоевский продолжил прерванный разговор после того, как Мичизу спросил: — Так что за компания? — По сути, это преступная группировка, я бы сказал: организация. Называется «Крысы мёртвого дома». Они связаны с криминалом, и практически каждого из её членов разыскивает полиция. Чуя недавно вступил в её ряды. И я опасаюсь, что для него это добром не кончится. — Зачем Чуе связываться с криминалом? Он не беден, не думаю, что Чуя нуждается в деньгах. — Понятия не имею, — ответил Фёдор. — Может, ему стало скучно? Тачихара, скажи, ты всё ещё любишь Чую? — Да, — произнёс тот. — Я должен ещё кое-что тебе рассказать. Понимаю, что услышать о таком приятного мало, но ты должен знать... — О чём? — спросил Тачихара, посмотрев в фиолетовые глаза. Вместо ответа Достоевский извлёк из кармана мобильный и, открыв фотографию, где Чуя целовался с Дазаем, показал её ему. Тачихара сглотнул слюну, увидев фото, и тихо спросил: — Кто это? — Наш с Чуей одногруппник Дазай Осаму. — И давно они с ним?.. — Почти с первого дня. — Так вот почему Чуя практически перестал выходить со мной на связь, после того как перевёлся. Постоянно придумывал какие-то отмазки, говорил, что загружен учёбой. — Мне жаль, — проронил Достоевский. — У них всё серьёзно? — задал вопрос Мичизу. — Они уже спят вместе? — Скорее всего, так как снимают жильё на двоих и проживают в одной квартире. Если ты всё ещё любишь Чую, то должен лететь в Йокогаму и уговорить его вернуться с тобой в Осаку. — Не думаю, что это хорошая идея, — Мичизу покачал головой, делая несколько глотков кофе. — Почему? Ты разве не хочешь его вернуть? Да, и если Чуя останется в Йокогаме, то рано или поздно окажется в тюрьме. — Если всё так, как ты говоришь, он вряд ли согласится вернуться в Осаку. К тому же его родители не позволят, ведь это они его отправили в Йокогаму, чтобы разлучить нас. — Если они узнают о его связи с Осаму, думаю, сами будут настаивать на возвращении Чуи домой. — Но они могут снова заставить его перевестись в другой вуз. — Тогда следует разлучить Чую с Осаму. — Каким образом? И какая тебе с того выгода? Ты прилетел в Осаку, чтобы рассказать мне об измене парня, зачем? — Скажу честно: мы встречались с Осаму, пока не появился твой Чуя, я просто хочу вернуть своего парня. — Понятно. И каков твой план, как ты собираешься добиться цели? — С твоей помощью. Возьми это, — Достоевский протянул Тачихаре пакетик с каким-то порошком, а тот спросил: — Что это? — Наркотик, — последовал ответ. — Зачем? — Мичизу с подозрением посмотрел на Фёдора, а тот сказал: — Здесь одна доза, используешь всю. Приняв порошок, он не сможет тебе противиться. — Не понимаю, — протянул Тачихара. — Это не простой наркотик, но об этом я расскажу тебе позже, как и о том, что нужно сделать, чтобы мой план сработал, но ты должен мне дать больше информации о Чуе. Расскажи всё, что знаешь о нём: какие у него интересы и увлечения, что ему нравится, а что он ненавидит, постоянен ли он в отношениях, изменял ли тебе раньше, насколько он близок с родителями и есть ли у него ещё кто-то, кто ему дорог? — Хорошо, — проговорил Мичизу. — Я расскажу тебе о нём всё, что знаю, если это поможет осуществить твой план.

***

Через два дня Достоевский вернулся в Йокогаму. В пятницу он присутствовал на всех лекциях, а после их окончания отправился на базу крыс. Чуя с Осаму пошли домой вместе. По пути их остановил один из одногруппников и пригласил на вечеринку, которую решил устроить в этот день. Однако Осаму идти не хотелось, он сказал однокурснику, что подумает, а когда пришли с Чуей домой, тот принялся его уговаривать: — Дазай, ну пойдём. Что делать дома? Сегодня пятница, можно отлично провести время. — Что делать дома? — спросил Осаму, взяв Чую за руки и потянув на себя, усадил его к себе на колени. Они были на кухне и попивали вино. — Я тебе покажу, чем мы сегодня займёмся. Дазай запустил руки под одежду Накахары и заскользил ладонями по его телу, целуя парня в шею. Чуя со стоном откинул голову назад, а Осаму притянул его к себе ближе, но вместо того, чтобы продолжить прелюдии, неожиданно Дазай принялся щекотать Чую по рёбрам. — Эй, Дазай, прекрати! — не в силах сдержать смеха и прыгая на коленях Осаму, пытался протестовать Чуя, однако Дазай был неумолим. Накахара вскочил с его колен и начал отступать назад, но Осаму сдаваться не собирался, продолжая тянуть к Чуе руки и хватая того за бока. Упёршись спиной в стену, Накахара, смеясь, пытался перехватить руки Дазая, но те извивались подобно ужу и находили лазейки, добираясь до рёбер Чуи и доводя его почти до истерики. — Дазай, хватит! Чуя попытался оттолкнуть Осаму, и ему это удалось сделать, а затем он бросился бежать из кухни, но Дазай схватил его за руку, разворачивая лицом к себе, хохоча, снова добираясь пальцами до рёбер Накахары. Тот оттолкнул от себя Осаму, почти согнувшись пополам от истерического смеха, а Дазай вновь начал надвигаться на него, однако Чуя резко отпрыгнул в сторону, подставив ему подножку, когда Дазай снова ринулся за своей жертвой. Не ожидавший такого, Осаму, перецепившись через ногу Накахары, резко полетел вперёд, но при этом успел ухватиться за Чую, утягивая его за собой, и оба парня свалились на пол, катаясь по нему и не в силах сдержать приступов безудержного смеха. Когда сил смеяться больше не было, они просто обнялись, продолжая всё так же лежать на полу и пока не пытаясь подняться на ноги. — А ты, оказывается, ревнивый, а, Чуя? — спросил Осаму, но его вопрос прозвучал, скорее, как утверждение. — С чего ты это взял? — глядя в карие омуты, поинтересовался Накахара. — Щекотки боишься. — А ты нет? Давай проверим? — Чуя потянулся руками к рёбрам Дазая, но тот поспешил отодвинуться от него, перехватывая его за запястья. — Я сдаюсь, — усмехнувшись, произнёс он. — Серьёзно? Прям так сразу, без боя? — с лукавой улыбкой произнёс Накахара. — Я должен открыть тебе страшную тайну, — заговорщически подмигнув Чуе, проговорил Дазай. — Какую? — Я ужасно боюсь щекотки. — Значит, тоже ревнивый? Осаму пожал плечами, произнеся: — Не знаю, не замечал за собой такого, а может быть, просто не было повода. Чуя чмокнул Дазая в губы, со словами: — Пойдём вино пить. — Пойдём. Дазай первым поднялся с пола, помогая встать Накахаре. Не выпуская его руки из своей, он подошёл к стулу и упал на него, утягивая за собой и Чую. — Мы же вина хотели выпить, — сказал парень, глядя в карие глаза. — Потом, — произнёс Осаму, пробираясь руками под одежду любовника и оглаживая его спину. С губ Накахары сорвался протяжный стон, когда ладони Дазая переместились ниже, лаская его талию и бёдра, а губы впились в желанные уста жадным поцелуем. Накахара поёрзал задницей, устраиваясь поудобнее на коленях любовника, ощущая, как что-то твёрдое упирается между его ягодиц. Обвивая Осаму за шею руками, Чуя страстно отвечал на поцелуй, чувствуя, как учащается дыхание и сердцебиение: собственное и чужое. Через минуту одежда парней оказалась на полу, а увлажнённые лубрикантом пальцы Дазая уже смазывали колечко мышц Накахары, после чего руки Осаму ощутимо сжали его бёдра и потянули вниз, насаживая Чую на член до конца. Несмотря на грубоватое вторжение, Накахара прогнулся в спине, застонав, ощутив, как тело прошивает приятным разрядом, когда орган любовника, раздвигая нежную плоть, проехался по простате, прорываясь глубже и полностью заполняя его изнутри. Схватившись руками за плечи партнёра, Чуя сам приподнял бёдра и резко опустился на член, принимая его в себя без остатка, Дазай же не менее резко потянул Накахару вниз, при этом вскинув бёдра вверх, входя ещё глубже, отчего Чуя вскрикнул. Приподнимаясь на члене партнёра, Чуя тут же опускался вниз, постанывая и вскрикивая, Дазай помогал ему двигаться и сам всё чаще вскидывал бёдра. Дыхание парней участилось, а сердца колотились с бешеной скоростью, тела раскраснелись и покрылись крупными капельками пота. Накахара чувствовал, что разрядка близка, поэтому ускорил движения, насколько это было возможно. Осаму, удерживая его за бёдра, всё резче натягивал парня на свой член, целуя и кусая в шею, также приближаясь к пику наслаждения. Неожиданно Дазай, приподняв Чую вверх, полностью вышел из него, отчего тот недовольно буркнул: — Эй. Осаму, ничего не ответив, посадил Чую на стол. Подтянув его ближе к краю и глядя в затуманенные пеленой страсти голубые глаза расфокусированным взглядом своих карих, Дазай сжал его бёдра пальцами и резко толкнулся внутрь, входя до упора. От этого движения с губ Накахары сорвался стон, и он закатил от удовольствия глаза. Вскрикнув от очередного толчка, Накахара подался бёдрами навстречу Осаму, обвивая его руками за шею. Резко двинув любовника на себя, Осаму впился в его губы жадным поцелуем, больно сжав ягодицы парня руками. Целуя мокро и горячо, Дазай принялся грубо и резко вбиваться в партнёра, не в силах сдерживать стонов и срывая их с губ Накахары, который интенсивно двигался ему навстречу, впиваясь пальцами в мокрые от пота плечи любовника. Осаму толкался в него всё быстрее и резче, проникая внутрь со звуками быстрых шлепков и хлюпов. Чуя, подаваясь ему навстречу, прикрыв глаза, насаживался на член, ощущая внизу живота нарастающий жар, который быстро перерос в дикое, безудержное пламя. — Быстрее, а-ах, — стонал Накахара, и Дазай ещё более ускорил движения, чувствуя, что уже на грани. Накахара постанывал и вскрикивал, шепча что-то бессвязное, насаживаясь на орган партнёра, который, не сбавляя темпа, толкался в него всё резче, проникая глубже и доводя Чую своими движениями почти до безумия. Задрожав всем телом, Накахара резко прогнулся назад, больно впиваясь в плечи Осаму пальцами и раздирая их ногтями до крови, ощущая в себе яростные толчки, от которых пламя внутри достигло своего апогея. Внизу живота будто что-то взорвалось, разливаясь по всему телу потоками раскалённой лавы. Судорожно выгибаясь, всё сильнее раздирая плечи любовника, Накахара с криками излился на свой живот и живот партнёра, после чего упал спиной на стол, часто и тяжело дыша, всё ещё слыша в собственных ушах бешеный стук своего сердца и чувствуя внутри мощные толчки. С громким стоном, больше похожим на рык, Дазай излился в любовника и свалился на него сверху, пачкаясь в чужую сперму, оглаживая мокрые плечи Чуи. Когда немного пришёл в себя после оргазма, Осаму чмокнул Накахару в щёку и, выйдя из него, взял его за руку, помогая слезть со стола. Парни молча прошли в душ и быстро помылись, после чего Чуя сказал: — Дазай, давай всё же сходим на эту вечеринку. — Милый, у этого парня Ямагути Шиджо совершенно нет денег, — проговорил Осаму. — Не знаю, с чего это он решил устроить вечеринку и главное: на какие средства? Но я не думаю, что будет весело. — Дазай, ну давай сходим. С тех пор, как я в Йокогаме, ни разу не посетил ни одной студенческой вечеринки. Ну, пожалуйста, — Чуя умоляюще посмотрел на Осаму и поцеловал его в губы лёгким поцелуем. — Ладно, уговорил. Иди собирайся.

***

Как ни странно вечеринка оказалась организована с размахом. На ней присутствовали все одногруппники Чуи и Дазая, кроме Достоевского и Гоголя. Также вечеринку посетили многие ребята из параллельных потоков. Гостей было не меньше сотни, при этом столы ломились от разнообразных холодных и горячих закусок, коктейлей, вин и пива. Кроме того, для проведения вечеринки Ямагути арендовал шикарный особняк с бассейном. В доме играла весёлая музыка, студенты ели, пили, смеялись и танцевали, проводили время так весело, как могли. Чуя с Осаму взяли со стола два стакана с коктейлями Джулеп с листочками мяты матча и кусочками льда. Накахара сделал несколько глотков, проговорив: — Обожаю этот коктейль. — Мне он тоже нравится, — произнёс Осаму, отпивая из своего. — А ты говорил, что у него нет денег. Да он основательно потратился, чтобы устроить такую вечеринку. — Это-то и странно, — сказал Дазай, вновь делая несколько глотков из стакана. — Я сейчас, — добавил он, заметив Ямагути и подходя к нему. Дазай сделал несколько глотков коктейля и обратился к Шиджо: — Прекрасная вечеринка. — Спасибо, — ответил тот, улыбнувшись. — Кого ограбил? — В каком это смысле? — не понял парень или сделал вид, что не понял. — Ни для кого не секрет, что ты беден, как церковная мышь. Так откуда бабки? — Копил, — невозмутимо ответил тот. — И долго копил? — Год. Дазай с подозрением посмотрел на собеседника, ему казалось всё это странным, и что-то его настораживало во всём происходящем, но понять что именно, Осаму не мог. Потом к нему подошёл Чуя и увлёк его к столу с алкоголем и закусками. Минут через сорок Чуе захотелось в туалет, так как к тому времени выпито было немало. Оставив Дазая пить алкоголь в одиночестве, Накахара отправился искать уборную, а когда нашёл и сделал то, зачем приходил, открыл замок и вышел из туалета, нос к носу столкнувшись с Тачихарой. — Мичизу? — удивлённо произнёс Чуя. — Что ты здесь делаешь? — Ну привет, милый, — проговорил Тачихара. Склонившись к Чуе, он попытался поцеловать его в губы, но Накахара оттолкнул бывшего парня, со словами: — Не надо. — Почему? Я ожидал более тёплой встречи. Мы давно не виделись с тобой. Неужели совсем не скучал? Давай хоть поцелуемся для начала. — Мичизу, ты разве не читал моё сообщение? — спросил Чуя. — Читал, — кивнул Тачихара. — Ты написал четыре слова: «Между нами всё конечно». И я требую объяснений. — Каких ещё объяснений? По-моему я всё изложил достаточно ясно. — Верно. Но, Чуя, — Тачихара сделал несколько шагов вперёд, и Чуе невольно пришлось отступить назад. Кода он упёрся задом в стенку, Мичизу схватил его за плечи, прижимая к ней сильнее. — Мы с тобой встречались больше года, неужели четыре слова, написанных в мессенджере — это всё, чего я достоин? Тебе не кажется, что я заслуживаю объяснений? Скажи хотя бы почему ты принял решение разорвать наши отношения? — Потому что больше тебя не люблю. — Почему ты так со мной поступаешь? Я проделал длинный путь не для этого. И хочу услышать внятный ответ, — Тачихара смотрел в голубые озёра, и Чуе показалось, что в глазах Мичизу таится вселенская тоска. Накахаре даже стало немного жаль Тачихару, поэтому, опустив взгляд вниз, он произнёс: — Ты прав, я должен тебе объяснить свой поступок, но не здесь. Жди меня в Люпине, я подъеду через час. Надеюсь, найдёшь? — Найду, — ответил Мичизу и покинул особняк, выйдя через чёрный ход. Вернувшись к Осаму, Чуя раздумывал над тем, что ему сказать любовнику, ведь он собирался отлучиться на некоторое время. Однако неожиданно телефон Дазая зазвонил, и тому пришлось выйти на улицу, чтобы ответить на звонок, поскольку в доме было слишком шумно. Дазай вернулся минут через пять, сказав Чуе: — Мне срочно нужно на базу. Ты со мной? — Что-то случилось? Намечается заварушка? — Надеюсь, что нет. Но я должен уехать. — Я, пожалуй, останусь, — произнёс Накахара, про себя порадовавшись тому, что у Осаму так вовремя появились дела. — Ладно, развлекайся. Постараюсь побыстрее вернуться. Минут через тридцать за Дазаем приехал водитель, и он покинул вечеринку, а когда автомобиль скрылся из виду, Чуя вызвал такси и тоже уехал. Мичизу ждал Чую за одним из дальних столиков, рядом с ним стояла бутылка вина и два бокала. Увидев Накахару, Тачихара наполнил его бокал и долил вина в свой, выжидающе глядя на бывшего парня. Тот выдвинул стул и присел напротив него, а Мичизу произнёс: — Выпьем? — Что-то не хочется, — ответил Накахара. — На вечеринке хотелось, а со мной, значит, не хочешь? Поверь, за бокалом вина гораздо проще вести подобные разговоры. Чуя пожал плечами и всё же взял в руку бокал, отпивая из него несколько глотков вина. — Что ты делал на вечеринке, Мичизу, как узнал, что я буду там? — спросил Накахара. — Когда приехал в Йокогаму, искал тебя в общежитии для студентов. Я помню, что ты как-то сказал, что собираешься снять квартиру, но адреса я не знал. Расспросив кое-кого из ребят, я выяснил, что ты действительно переехал, однако никто не сказал мне куда. Услышав от одного из твоих одногруппников о предстоящей вечеринке, я подумал, что ты будешь там, ведь ты всегда обожал подобные мероприятия. Выяснить, где она состоится, не составило труда. — Понятно, — произнёс Чуя, делая несколько глотков вина, Тачихара последовал его примеру. Однако оба молчали: Чуя не решался продолжить разговор, а Мичизу спросить о самом главном. Прошло минут десять, бокалы давно опустели, и Тачихара наполнил их заново. — У тебя кто-то есть? — наконец, спросил он, неотрывно глядя в лазурные глаза. Не желая говорить Мичизу правду, Чуя сказал: — Нет. — Я тебя хорошо знаю, Чуя. И по глазам вижу, что ты врёшь. Я просто хочу услышать правду, прежде чем уеду из этого города навсегда. — Хорошо, — произнёс Накахара, немного подумав и делая несколько глотков вина из бокала. — Я скажу тебе правду. — Я слушаю. — Я полюбил другого. — Вот как? Когда же ты успел, ведь ты не так давно приехал в этот город? — Это была любовь с первого взгляда. Я понимаю, каково тебе, должно быть, слышать эти слова. Но ты сам хотел знать правду. Чуя сделал несколько глотков вина, а Тачихара произнёс: — А как же я? Я ведь люблю тебя. — Прости, Мичизу, но между нами всё конечно. Возвращайся в Осаку и не питай ложных надежд. Мы больше не будем с тобой вместе, — Накахара залпом опустошил бокал, а Мичизу налил ему ещё. — Это твоё окончательное решение? — Да и обдуманное. Я больше тебя не люблю. — Проводишь до аэропорта? — Не думаю. Меня ждут, — с этими словами Чуя поднялся со своего места, сделав это довольно резко, а затем пошатнулся, сжав пальцами виски. — Что с тобой? — спросил Тачихара. — Не знаю. Голова закружилась. Наверное, я перебрал сегодня, да и намешал много всякой хрени. Чуя снова уселся на стул, подперев голову рукой, ощущая странное головокружение, будто бы он действительно ужрался в хлам. А следующие слова Тачихары донеслись до него словно издалека: — Вызвать тебе такси? Попытавшись встретиться с Мичизу взглядом, Чуя так и не смог этого сделать, так как перед глазами всё плыло, и он уже с трудом различал знакомые черты. Тачихара вызвал такси, а когда оно подъехало, помог Чуе выйти из бара и сесть в машину, устраиваясь рядом с ним. Накахара чувствовал себя довольно странно: помимо тумана в голове он ощущал внизу живота подозрительное тепло, которое растекалось по всему телу странной негой, и временами ловил себя на мысли, что не понимает, где находится и с кем. — Что со мной? — пробормотал Чуя, откидываясь на спинку сиденья, а Мичизу приобнял его, поглаживая бедро Накахары и перемещаясь рукой к паху. — Не волнуйся, Чуя. Всё будет хорошо. Я о тебе позабочусь. — Куда едем? — спросил водитель. — В Отель Mitsui Garden Hotel Yokohama Minatomirai Premier, — сказал Тачихара таксисту, и тот тронулся с места. Прибыв в отель, Тачихара помог Чуе выйти из машины, но потом ему пришлось нести его на руках, поскольку парень передвигался с трудом, цепляясь одной ногой за другую. Мичизу отнёс Чую в свой номер, который снял заранее, сказав администратору, что его друг перебрал и заплатил ему денег, чтобы тот не приставал с расспросами. Поднявшись на свой этаж и открыв дверь номера, Тачихара уложил Чую в постель. Мичизу начал снимать с него одежду, а Чуя даже не сопротивлялся, лишь иногда бессвязно что-то бормотал. Тачихара принялся осыпать его шею поцелуями, шепча: — Не могу тебя отпустить, Чуя. Я люблю тебя. Оглаживая тело Накахары, Мичизо посасывал его соски, чувствуя, как отзывается тело партнёра на его ласки, с губ срываются стоны, а руки зарываются в волосы. Полностью освободив Чую от одежды и сбросив свою, он забрался к нему под одеяло, перед этим включив камеру на телефоне и поставив его так, чтобы кровать почти полностью попадала в объектив. Накахара по-прежнему не понимал, что происходит и где он, лишь ощущал на себе чужие тёплые ладони, которые нежно оглаживали тело, а губы шептали слова любви, оставляя на лице и шее горячие поцелуи, от которых его бросало в жар. Чужие пальцы сомкнулись на колом стоячем члене и принялись двигаться вверх-вниз, доводя почти до безумия. Затем они же проникли внутрь, и Чуя непроизвольно задвигал бёдрами, пытаясь насадиться на них сильнее. Накахара постанывал и молил партнёра о большем, даже не осознавая с кем сейчас лежит в постели. Неожиданно пальцы покинули разгорячённое тело, и Чуя почувствовал, как что-то большое и твёрдое упирается в его дырку, резким толчком проникая внутрь, заполняя его без остатка и даря невероятные ощущения, которые были продиктованы сильнейшим возбуждением. Накахара обхватил парня, который его трахал, ногами за бёдра, а руками обвил за шею, интенсивно двигаясь ему навстречу, со стонами насаживаясь на член, пытаясь принять его в себя как можно глубже. Мичизу входил в податливое тело всё резче и глубже, от быстрого темпа одеяло свалилось на пол, но любовники этого не заметили, продолжая двигаться навстречу друг другу словно в каком-то безумном танце. Возбуждение Чуи изначально было довольно сильным, поэтому он быстро дошёл до оргазма, излившись на свой живот и всё ещё ощущая в себе грубые толчки. Когда Тачихара кончил и вышел из Чуи, тот откинулся на подушки, чувствуя дикую усталость, и тут же провалился в глубокий сон. Мичизу поднялся с постели и, подойдя к своему телефону, остановил запись, сразу же переслав её Достоевскому с припиской: «План сработал». «Отлично» — пришёл ответ.

***

Приехав на базу, Дазай, отыскав Фёдора, спросил: — Где предатель? — Мы заперли его там, — сказал Достоевский, указав взглядом куда-то вправо. — Ты уверен, что он сливал о нас информацию полиции? Есть доказательства? — Ну какие доказательства, Дазай? Мы видели, как он встречался с лейтенантом и передал ему какую-то папку. Ты можешь допросить его, я думаю, расколешь без проблем. — Ладно, — сказал Осаму и направился в камеру к пленнику. Пытать предателя Дазай решил собственноручно, и тот раскололся через пару часов: Достоевский оказался прав, боец сливал информацию о деятельности банды в полицию. Пристрелив его лично, Осаму нашёл Фёдора и передал ему листок бумаги с адресом и другими данными того полицейского, с которым встречался убитый им боец, сказав: — Нужно изъять переданные предателем документы, иначе у нас могут возникнуть проблемы. — Хорошо, — кивнул Достоевский, принимая листок из рук Дазая. — Я займусь этим. Осаму вышел на улицу и направился к машине, на которой приехал, однако, когда подошёл к ней, его телефон подал сигнал о новом видеосообщении по LINE. Открыв его, Дазай застыл будто в ступоре, не веря своим глазам: на видео был Чуя, и его трахал какой-то рыжий парень, оба стонали от кайфа, явно испытывая удовольствие. Осаму выронил телефон, опершись задом о капот внедорожника, не в силах поверить в то, что только что увидел. Телефон подал ещё один сигнал о входящем сообщении, Дазай немного отошёл от шока и поднял его, вновь открывая мессенджер. «Это его парень Тачихара Мичизу, — гласило сообщение от незнакомого контакта. — Они в отеле Mitsui Garden Hotel Yokohama Minatomirai Premier. Номер 312». Открыв переднюю дверь автомобиля, где сидел водитель, Осаму бросил ему лишь одно слово: «Вон», и сам уселся на его место, заводя двигатель. Невозможно передать словами то, что сейчас творилось в душе Дазая. За то время, что они были с Чуей вместе, Осаму очень привязался к нему. Нет, он был уверен, что влюбился, причём влюбился он в него настолько сильно, что и сам порой не верил, что такое возможно. Ведь они знали друг друга не так уж давно, однако какое это имело значение, если в присутствии Чуи, Дазай просто терял голову? Такое с ним произошло впервые в жизни, но его не пугали внезапно нахлынувшие чувства, ведь он был уверен, что их любовь с Чуей взаимна, хотя они пока и не открылись друг другу полностью. Предательство любимого человека просто выбило Осаму из колеи, а от воспоминаний об увиденном, его сердце разрывалось от боли, а потом внутри начинала клокотать ярость, ведь перед глазами снова и снова возникала картина стонущего любовника в объятьях другого. Дазай не задумывался сейчас о том, кто мог заснять видео и переслать ему, и с какой целью это было сделано. Сейчас для него это не имело значения, значение имел лишь сам факт измены, которую Дазай не намерен был оставлять безнаказанной. Пока Осаму ехал к отелю, перед его глазами постоянно всплывали кадры из видеозаписи, полученной от анонима, и он почти не смотрел на дорогу, нарушив почти все существующие правила дорожного движения и даже чуть не попал в аварию, однако всё обошлось: ему удалось в последний момент вывернуть руль и избежать столкновения с фурой. Резко затормозив возле отеля и поднявшись на лифте на нужный этаж, Дазай без труда справился с замком на двери номера 312. В комнате оказалось темно, и Осаму клацнул рукой по выключателю, находившемуся за его спиной. На огромной кровати лежал Чуя вместе со своим любовником: оба были без одежды, рыжая голова Накахары покоилась на плече другого рыжеволосого парня, который его приобнимал; их волосы, имевшие почти одинаковый оттенок, были растрёпаны и, казалось, переплелись между собой; отличить где заканчиваются одни пряди и начинаются другие было не так-то и просто. Представшая перед глазами картина вновь пронзила сердце Осаму тысячами ледяных иголок. Оба любовника спали, мирно посапывая в объятьях друг друга, отчего Дазая захлестнула новая волна ярости, казалось, окончательно лишив его рассудка. Медленно вытащив из кобры пистолет, Осаму навинтил на него глушитель и направил его на любовников. Неожиданно Тачихара открыл глаза, а увидев ствол, который был направлен ему в голову, он громко выкрикнул: — Подожди! Не стреляй! Конечно, Тачихара узнал парня с фото телефона Достоевского, а встретившись с ледяным взглядом, понял, что обречён, а также и то, что Фёдор его просто подставил. Осознание этого факта было последней мыслью незадачливого студента, перед тем как послышался глухой хлопок, а в голове что-то взорвалось. От громкого крика Тачихары Чуя тут же проснулся и сел на кровати с непониманием озираясь по сторонам. Туман из головы немного выветрился, и он быстро понял, что происходит, когда увидел кровь и мозги своего бывшего на подушке рядом. А затем Чуя перевёл взгляд на Дазая, глядя в чёрное дуло пистолета, которое было направлено в его голову.