Запах петрикора.

На одном из местных кладбищ проводились печальные похороны. Хван Хенджин, так называемый молодой парень из родственников, активно участвовал в церемонии, выражая свои чувства грусти и утраты. Этот день стал для него особенно тяжелым из-за внезапной потери дяди, брата его отца. Дядя был привлекательным и статным молодым человеком с обаятельным ароматом грецкого ореха, который притягивал взгляды окружающих всех возрастов. Его жизнь оборвалась внезапно и трагически, когда его смерть наступила в результате столкновения с автомобилем, за рулем которого находился пьяный водитель. Дяде было всего тридцать пять лет, и его уход показался несправедливым и ранним, ведь казалось, что перед ним было ещё так много возможностей и перспектив. Эта внезапная трагедия стала поводом для глубоких размышлений и обсуждений в семье и среди близких. Неожиданная утрата для Хенджина стала началом новой главы в жизни его родных и друзей, заставив всех задуматься о ценности каждого мгновения и о непредсказуемости судьбы. — Стой рядом с нами и никуда не уходи, — прошептал папа Хенджина и выпрямил спину, показывая сыну как он должен выглядеть. Хенджин закатил глаза, показывая явное недовольство. — Ты не можешь меня держать на поводке, пап. Я сразу сказал, что не готов ехать на похороны. Не хотел и не мог. — Во взрослом возрасте ещё не можешь соизволить побыть на похоронах? — Нет. Это вещь, которая добивает окончательно. Мне хватило в пятилетнем возрасте видеть гроб отца и чувствовать эту вонь плоти. — Хенджин… Отец явно не мог подумать, что разобьется на мотоцикле, когда отвозил друга в ночное время. Альфа промолчал, засунув руки в карманы пальто. Как раз гроб с мёртвым телом дяди начали опускать в вырытую яму. Зрелище неописуемое, страх в душу пробирается, распуская иглы мурашек. Хван затрясся, как осиновый лист и умчал побыстрее от этого места. Идя мимо плиток с фамилиями и именами разных людей, он наткнулся на холм, где располагался большой дуб с зелёными листьями, которые, видимо, не хотели падать этой осенью, а рядом с ним скамейка. В лунном свете альфа заметил человека, осанка незнакомца была такой ровной, что альфа замялся, вспомнив, как он горбатится, смахивая на креветку и, выпрямив спину, заметил как тень деликатно барабанит короткими пальцами по коленной чаше. Альфа решился подойти ближе и уже через пару шагов, оказавшись около скамейки, поклонился в знак приветствия и спросил: — Разрешите присесть? Блондин храбро кивнул, будто ждал его всю жизнь и Хенджин присел к незнакомцу, заправив пятерню в волосы. — Что вы тут делаете в четыре тридцать? — поинтересовался Хван, взглянув на наручные часы. Незнакомец молчал, расправляя шлейфом запах петрикора и Хван понял, он омега, что дало более смелые силы на разговор, так как нарываться, вдруг, на драку с типом своего пола Хенджину не хотелось. Разглядывая лицо омеги, Хван стал замечать вздернутый носик, блондинистые волосы, спускающиеся до плеч. Альфа заметил веснушки, которые были рассыпаны не только на щеках, но и на вздернутом носике, ушках. Взгляд упал на кукольные губки, верхняя чуть больше другой, и помазана сверху блеском. Этот парень был так прекрасен в ночное время, под лунным светом, когда через пару часов это место готово встречать горячее солнце. Тишина была такой спокойной, даже на этом кладбище, с мёртвыми под землёй. Нет гарантии, что тела имеют всю туже форму, возможно, от кого-то остались кости, от кого то не осталось ничего, а кого-то всё ещё поедают микроорганизмы, года, но впрочем, не этим двоим судить и думать. Хенджин стал замечать, что этот омега с ангельской внешностью долго молчит, будто глух и нем с детства. — Я просто вышел погулять, — ответил незнакомец с таким демоническим, низким голосом, будто внутри ангелочка целый бушующий ураган ада, что альфа вздрогнул от такой неожиданности, находясь на кладбище, где и до конца не далеко. — У вас необычный голос, — подметил Хенджин. — Для омеги, — добавил он. — Вы правы, однако никто об этом мне не говорил. Жаль, это приятно слышать, на самом деле, — омега пожал плечами. — Я Ли Феликс. А вы Хенджин, верно? — Как вы узнали? — не скрывая удивления, спросил Хенджин. — Как же не узнать? Сейчас только у семейства Хван похороны, слышал разговор охранников. Не берите в голову. Значит, именно Хенджин? — Да, Хенджин. Рад знакомству, — ответил альфа и уже собирался протянуть руку, но омега отодвинулся. — Без рукопожатия и всяких касаний. — Не тактильны или я не приятен? — Другая причина, о которой я привык только молчать, — Феликс лучезарно улыбнулся, показывая красивые зубы и прекрасно закрытые глаза. — Не всегда же даётся шанс поговорить с человеком. Нужно сохранить секреты на потом, и постепенно раскрывать карты, чтобы человек с каждым разом лишь удивлялся. Так интереснее, не правда ли? — Возможно. Я не общаюсь с другими людьми, кроме моей семьи. Они считают, что если я выйду в свет, меня ограбят и пустят на растерзание маньякам, — признался Хенджин и звонко засмеялся, распугав воронов, птицы начали гаркать и улетать в другую сторону. — Правильно, в этом мире всегда было опасно и сейчас не лучше. Даже дома можно ожидать опасность. Но давайте не об этом. Вы художник? — С чего такие выводы? — Левая рука в красках, на вид достаточно сухая. Вы рисовали перед похоронами? Краска черная, значит предполагаю, что-то связанное с той причиной, по которой вы здесь? — А вы внимательны, Феликс, — улыбнулся Хенджин. — Я решил поэкспериментировать и сделал пейзаж в тёмных цветах. Зеркало моей души, можно сказать. За эти дни было так паршиво, смерть дяди не ожидал, поэтому перекинул грязные мысли на холст. Так легче. Будто душа очищается и остаётся на этой бумаге, — достаточно тихо сказал альфа, потирая место, куда попала краска. — Забыл помыть руки. — Я заметил, что творческие люди, которые испытывают тревогу, страх, и подобные неприятные эмоции, находят больше сил на творчество, это единственное, что их успокоит. Я таким поклоняюсь, найти уголок в этой жизни может не каждый, — сказал Ликс, добавив очень тихо. — Как я когда-то… — Благодарю. Я, наверное, пойду? — задав риторический вопрос, альфа встал со скамьи и поплелся проч. — Постойте! — воскликнул омега и вскочив с места, быстрыми шагами добрался до альфы, но не касаясь его. — Побудьте со мной ещё, пожалуйста, я совсем один. — Хорошо, — выдохнул Хенджин. — Можно адрес вашего дома? Я вышлю вам письмо, можем вести диалог на расстоянии. Феликс присел на скамейку. — Так я тут и живу, — ответил омега. — Разве можно высылать письма на кладбище? Хенджин побледнел, как полотно и присел к омеге. Глаза бегали по этому телу, а в голове не верится. — Но вы же передо мной сидите? И я вас вижу! Я с вами общаюсь! — Хенджин! Ты с кем разговариваешь? — альфа услышал голос папы и повернул голову влево, увидев родителя. — Ты не видишь его? — удивился Хван и стоило повернуть голову обратно, как на скамейке он оказался один. — Но ведь тут сидел приятный блондин! Феликс его зовут. Ли Феликс! — Не знаю никакого Феликса, поехали домой. Совсем уже у тебя глюки пошли, как бы не отправился в психиатрическую больницу, как твой отец в юные года. Альфа поник, опустив голову. Папа устало вздохнул, добавив: — Прости. Жду тебя в машине. Хенджин кивнул и закрыл глаза. Через мгновения послышался тихий голос, будто прямо в ухо шепчут: — Спасибо за хорошие впечатления и времяпровождение. Пройдёшь к выходу из этого места, возле ворот будет одинокая могила, взгляни на неё перед уходом. Хенджин резко повернул голову в разные стороны, но никого не обнаружил. Встав со скамейки он быстрыми шагами пошел к выходу. Заметив ту самую одинокую могилу со сгнившимися цветами и отдалённая от всех других, он взглянул на неё, наверное, в первый и последний раз. На плитке было написано «Ли Феликс», дата рождения и смерти блондина с ангельской внешностью и демоническим голосом. А в голове вспомнилось, что совершено недавно лил сильный дождь, вызвав запах петрикора.