Песнь о серой славке

      Тёмное небо медленно приобретает привычный светлый оттенок нежно-голубого, но небесное светило все ещё не видно за линией горизонта. Лишь яркое желтоватое пятно указывает на его примерное положение. Пушистые облака блестят нежным перламутровым сиянием, пропуская через проблески яркие лучи света, которые весело играют на белоснежной дымке. Совсем редко по земле стелится негустой туман, осторожно обволакивая собой капельки росы, совершенно небрежно раскиданные кем-то по травинках, окутанных морозной корой.       Снежная встречает прибывших в столь ранний час путников, совершенно не выражая приветствия и гостеприимности. Метель воет свою вечно грустную песню, раз за разом повторяя несложную мелодию вьюги. Сей шёпот невольно возвращает в самые тёмные часы, заставляя вспомнить то, что прячется глубоко в бездне подсознания. Эти воспоминания нахлынают волной, течением пытаясь потопить свою жертву, в желании сохранить тело в промёрзлой воде пучины. Тем временем снег падает на волосы, а холод медленно, но уверенно пробирается в само нутро. Безэмоциональность застывает на лице, а внутри бушует такая же метель, что и перед взором. Война забирает именно этот блеск из глаз, оставляя бушующую стихию навеки в сердцах воинов.       Казуха ощутил эту правду на своём опыте, когда впервые вступил на земли Салеоса. Горе военного конфликта с самими Богами летающего острова нельзя было лицезреть на лицах граждан и служащих: его можно было лишь ощутить. Почувствовать тот неизмеренный ураган, который бушевал внутри каждого встречного. И который невольно оставлял холодный след в подсознании, а может, и в самой душе.       За последние полгода юноша зачастил свои поездки в этот регион, но причиной стала не прибыль, которую начала приносить война мелкому поставщику высококачественного оружия.       Последний сын клана Каэдехар мастерски владел навыками создания первоклассных мечей, что не осталась незамеченным «Дураками». Фатуи радостно приняли в свои ряды простолюдина из Иназумы, упуская тот факт, что парень походил из древнего дома Каэдехар, который был практически уничтожен неизвестным предвестником не одну луну тому назад. Желание отомстить зародилось глубоко в сердце юноши, что и стало мотивацией для принятия предложения Крио Архонта. Десятый, никому не известный предвестник. Омега под видом альфы, лицо которого всегда скрывала маска, воин под кодовым именем «Ювелир», что затаил обиду на своих соратников. Нагноение в здоровом функционирующем организме, как называл себя сам парень. Ведь он сломает систему, которую так старательно строили годами Пьеро и Царь. Он заставит предвестника, который пытался стереть с лица Тэйвата Райден Гокаден, пожалеть о его поступке.       Главы кланов Ёсинори и Яширо никогда не разглашались об инциденте, и лишь записи, которые не успели сгореть в огне, дали возможность овладеть столь засекреченной информацией. Куникузуши, не так ли? Беглец, что посеял семя раздора и покинул Инадзуму, обретая убежище и покровительство в Снежнóй. Проблема заключалась не только в отсутствии каких-либо внешних характеристик предателя, но и в несходстве списков имён. Ведь ни одно имя из действующих предвестников не совпадало с именем, которое было найдено в свитке главы Ёсиро. Поиски в архивах тоже не привели к положительным результатам — как будто Куникудзуши никогда и не существовало.       «Сейчас вопрос заключается в том, какое из имён поддельное, — размышлял парень. — Если Куникудзуши — реальный человек, то это имя должно светиться в других источниках. И, проверив каждого предвестника, я смогу выйти на след. А в том случае, если это псевдоним, то мои руки оказываются затянуты куда туже, чем я мог представить. Потому что тогда единственный способ узнать личность — признание».       — Что же мне делать, Томо? — слёзы солёными каплями медленно скатывались со щёк на подбородок, белыми бликами светясь на краях глаз. Взору представал незабываемый восход солнца, окрашивающий небосвод в ярко-алый, напоминая о том самом дне.              Томо погиб. Его клинок, скованный по повреждённой диаграмме, был дефектен, из-за чего молодой воин проиграл дуэль с Приверженцем Божества. Лезвие не выдержало напора элементарной энергии тенгу Кудзё Сары. А вместе с ним не выдержал и Томо. Лучший друг, которого Кадзуха считал некровным братом, с которым провёл ранние годы, и с которым странствовал по землям Иназумы. Был казнён.       — Ты умер по вине этого мерзавца. Я знаю, если бы меч был достаточно прочным, чтобы выдержать тот удар, ты бы смог одержать победу. Ты был бы жив. Был бы здесь, со мной, — неприятным железным привкусом отдалась горечь прокушенной в порыве глубокой грусти губы.       Небо приобрело обычный светло-голубой цвет. Новый день наконец-то настал, а утро нежным прохладным ветерком открывало ворота в новые возможности. Навстречу бризу и в сторону суши уверенно движется грузовой корабль, что немного покачивает на северных волнах.       «Это место, кажется, никогда не меняться, а ведь символ бесконечности и неизменности традиционно принадлежит Электро Архонту», — только и подумал Казуха, сойдя с палубы судна на покрытую ледяной корой землю. Каждый раз это место дарит однотипные эмоции и всегда встречает одинаково неприветливо. Солнце радостно выплёскивает, выражая своё нетерпение к весточке с новоприбывшими, но всё остальное так и твердит негласно: «вам здесь не рады, убирайтесь прочь и никогда не возвращайтесь». Война меняет места. Хотя была ли Снежная когда-то иной? Всегда ли эта стужа окутывала белым одеялом континент? Вечно ли стоял дух смерти повсюду, недоброй аурой витая вокруг каждого?       «Возможно, когда-то это место будет радо моему прибытию», — усмехнулся про себя парень, спеша занять своё место в транспорте наземного передвижения.       Каэдэхара редко выезжал в центр континента, чаще всего довольствуясь получением прибыли прямо в порту, и в спешке старался покинуть границы вечнохолодной страны. Но сейчас всё иначе, ведь его ждёт аудиенция с самим Царем. Что сам Архонт поведает новобранцу в рядах сильнейших? Вопрос невольно всплывал, заставляя отвлечься от разглядывания неизменного белоснежного поля, которому временами придавали мнимого разнообразия строения в далеке.       «Есть ли небольшая возможность получить хоть какую-то полезную информацию? Ведь то, что случилось более трёх веков назад, сложно упомянуть в диалоге между строк. А тут ещё и организированная беседа с самым Архонтом. Точно стоит отложить до лучших дней идею спросить напрямую», — Взгляд пал на солнце, что теперь освещало небо, находясь довольно высоко. Наручные часы показывали без шести минут восемь — парень неспешно искал в сумке бутылку воды, после чего достал из скрытого кармана небольшую баночку. «Аробиум» гласила этикетка, а ниже более мелким шрифтом было прописано, что средство помогает от сильных мигреней. Пересыпанный из оригинальной упаковки подавитель в такой оболочке выглядил совершенно непримечательно. Разноцветные таблетки легко можно было принять за оригинальное наполнение коробочки.       «Сегодня у нас четвёртое апреля, день недели…четверг. Значит, дозировка меньшая», — ловкие пальцы выхватили оранжевую и зелёную капсулы, уверенно ложа на язык и делая глоток.       Теперь запах и инстинкты вновь будут приглушены лекарством, а вместе с ним и здравым смыслом. Холодная голова в таких критических условиях слишком важна, особенно когда едешь в центр всех военных дел — альфы, альфы и ещё раз альфы. Озлобленные военные, которые научились не только держать в руках оружие, но и убивать, для омеги метр шестьдесят ростом были ещё какой проблемой. Даже в своём спектакле гендерной интриги, Казуха удивлялся некоторым смельчакам, что не упускали шанса позвать его на свидание или «случайно» ударить по ягодицам. После таких происшествий на границе Казуха ещё долго откладывал следующую поставку товара под собственным командованием — пусть уж отдуваются другие члены экипажа.       Но сейчас всё иначе, у него нет возможности развернуться и бежать, поджав хвост. Поэтому в сумке и находиться небольшой сосуд с составом, имитирующим феромон альфы. Теперь игра официально началась, а новый участник труппы с уверенностью делает первый шаг на сцену, давая начало грандиозному шоу.       — Приветствую Вас, Каэдэхара Казуха! — властный голос Архонта эхом раздаётся среди стен замка, как только инадзумский самурай ступает в тронный зал. Грудь сжимает необъяснимое чувство тревожности, которое он спешит подавить, избавляя себя от ненужных эмоций.       — Ваше сиятельство, я спешу принести свою благодарность за столь щедрое предложение о вступлении в ряды вашей организации…       — Следуйте за мной, — опустив голову вниз в почтительном поклоне, Казуха упустил момент, когда Архонт Любви покинул свой трон и теперь дожидался прибывшего у массивных дверей, оздобленных причудливым узором. Как только Каэдэхара встретился взглядом с божеством, Салеос развернулся, направляясь вперёд по коридору. Самураю не оставалось ничего иного, как последовать указанию.       Светлые стены давят на восприятие, заставляя почувствовать себя пойманным зверем. Здесь чужая ему местность, здесь территория «другого» альфы.       «Стоит ли мне как-то реагировать на феромонные метки этого места? Скорее всего, они бы оказывали какой-то эффект на чужого альфу», — но, здраво оценив за и против, юноша решил не показывать никаких негативных эмоций, а гордо держать лицо.       Светлая просторная комната с огромным круглым столом в середине зала благоприятно впустила Архонта и его спутника. Салеос же вновь обратил взор на Казуху, пока садился на одно из мест, секундой позже указывая ему на место подле себя. Каэдэхара понял безмолвный приказ, спеша последовать ему.       — Почему вы ощущаете ненависть к Селестии?       Этого стоило ожидать. Проверка. То, что его сочли подходящим для роли в физическом плане, не значит, что сочтут в моральном. Но какой ответ стоит дать? А точнее, какой ответ стоит дать, чтобы попасть в ряды сильнейших и получить доступ до интересующей информации? Затяжное молчание расцениться как незнание, поэтому стоит хотя бы начать формулировать мысль.       — Мой ответ включает в себя множество аспектов, но сводя ответ к чему-то более конкретному — мои негативные эмоции берут корень из собственных травм прошлого, — подняв глаза на Салеоса, Казуха старался держать лицо неизменно безэмоциональным, хотя внутри его алым пламенем на сильном ветру бушевала одна мысль: «что, если прогадал?» Ведь такой возможности скорее всего уже никогда не будет. У него одна прививка на успех.       Архонт Любви, казалось, не спешил давать свой вердикт, устало смотря на Казуху, то и дело переодически моргая, но не отводя взгляд.       — Что противоположно ненависти? — ничего невозможно было считать с интонации.       «Может, у меня всё-таки ещё есть шанс?» — понимание, что это и есть его последняя попытка на условно «правильный» ответ, тревогой отзывалось в подсознании.       Недолго раздумывая, парень дал ответ: — Любовь.       Мягкая улыбка неожиданно появляется на лице божества. Почти не видно, как подскочили уголки губ, а в глазах появился блеск. Казуха был готов поклясться, что эта внешне позитивная эмоция окажется на деле катализатором его провала сегодня. В ожидании он не сводил взгляда с собеседника, пытаясь не выдавать своей нервности.       — Что есть любовь? Любовь — это ложь, или ложь — это любовь?