Нил и другие звери

Джостен и правда оказался пришельцем. В этом Эндрю убедился, пока наблюдал, как Джостен на протяжении недели прихлебывал эспрессо. С солью. Эндрю внутренне содрогался от столь отвратительного сочетания. Чертов изврапришеленец. И никакие статьи о нейтрализации горечи солью его мнение не изменят. Спасался Эндрю от этой трагедии только в выходные: зависал в мини-кинотеатре, в котокофейне, с мороженым в окружении сонных котов, пока Джостен находился на попечительстве Рене. За ее курсы пришлось заплатить обещанием пристроить еще парочку бездомышей. Каких — она не уточнила. Но что-то подсказывало, что отдадут Эндрю вовсе не породистых пушистиков, — они разбирались быстрее всего, — а тех самых прижившихся хвостатых старичков, которых никто не хотел ни забирать, ни усыплять. Он не то чтобы против, только задавался вопросом: насколько быстро те привыкнут к новой обстановке. Под ногами истошно мяукнули. Эндрю перевел взгляд. Сапфиры гонялись за хвостами друг друга. Он уже собрался переступить их, как вдруг те резво изменили траекторию и начали карабкаться по его штанам наверх. Подавить тяжелый вздох не удалось. Скорей бы пришла новоиспеченная семья этих абиссинских зверенышей. Он хотел поскорее благословить будущих опекунов на сохранение их дома и имущества в целости — хотя эти исчадия ада все равно разнесут его в пух и прах — и перестать кормить мигрень их шалостями. Эндрю отцепил когти от штанин. Остались затяжки. А Сапфиры вновь начали носиться по всей кофейне, здороваясь лбами с ногами посетителей. Джостен тихо фыркнул в кружку с отвратительным эспрессо. — Они такие… смешные. — Не вижу ничего смешного, — прошипел Эндрю, пытаясь расправить гребанные затяжки на штанах. Ни руками, ни пристальным взглядом сделать это не получилось. — Поставлю свечку за упокой их новым хозяевам. — Ты ходишь в церковь? — поднял бровь Джостен и громко прихлебнул эспрессо. С солью. Так еще и чарующе обвел пальцем кромку кружки. Катастрофа. — Нет, это просто выражение, Джостен, я не верующий, — выдохнул он. Просто нахватался всяких словечек от Рене, и постепенно они поселились в его лексиконе. Джостен хмыкнул, в последний раз отпил кофе и выпрямился, чтобы принять новую клиентку. Та нервно рылась в сумочке, с лучезарной улыбкой рассказывая, насколько сладкий глясе хочет взять с собой на работу. Даже от обилия топингов, объемного гарниша, трех сиропов Джостен не дрогнул в лице — хотя на кофе Эндрю постоянно морщился. Но да ладно, это было вполне взаимно: он тоже не переносил эспрессо. В особенности с солью. Всю неделю Джостен справлялся неплохо. Научился делать некоторые холодные напитки, почти запомнил десерты, — ему пришлось учить и их аналогичные названия, разработанные специально для самой котокофейни, и изначальный вариант, потому что не знал ни одного: при разглядывании макарун он спросил, как из макарон умудряются делать сладости, — Эндрю тогда только закатил глаза и подумал, что все же пора закупиться «Мальборо». Заучивание давалось Джостену тяжелее всего: по крайней мере, так казалось по яростному шепоту во время перерывов, когда Эндрю подсовывал меню, чтобы после засыпать вопросами об отличии маккиато от марочино. Пока что внятного ответа он добился только от сравнения воды и эспрессо. Насколько быстро уволился бы Джостен, если бы услышал, что вдобавок придется зубрить огромный перечень запрещенных продуктов, вредных для котов компонентов и черный список кормов и игрушек, ну и наоборот, полезных овощей и добавок в рационе? Только после этого Эндрю мог допустить Джостена к покупке кормов и присмотру за клиентами, игнорирующих правила и протягивающих, по их мнению, «лакомство», вызывающее либо жутчайший понос, либо летальный исход. — Беру свои слова назад. Существуют заказы пострашнее твоей сладкой бомбы, — пробурчал Джостен, пока выбирал топпинги. Эндрю фыркнул и скрыл тот факт, что даже у него от изобилия сахара в заказе заскрипели зубы. Клиентка отошла знакомиться с котами. Эндрю неотрывно следил за ней, не обращая внимания, как его штанину вновь начинают терроризировать. За новыми лицами он всегда пристально наблюдал, чтобы быстрее среагировать на непредвиденные ситуации. В прошлый раз он отвернулся на секунду, а когда повернулся обратно, то обнаружил шипящего Мартиса, всего в клубничном коктейле, приготовленном для какого-то ребенка. Пришлось час отмывать белую —розовую — шерсть в раковине под возмущенный кошачий вой и думать, не повесить ли запрещающий детей знак, рядом с собаками. Пока Эндрю ждал появления новых хозяев Сапфиров, то успел три раза опрыскать зал освежителем воздуха от феромонов других омег. Пахли они отвратно: чем-то прокисшим. Затем выгнать в стельку пьяного клиента, который вообразил себя святой инквизицией, а котокофейню ведьминым притоном, пытаясь изгнать бесов из черных котов, считая их порождением Сатаны. Потом почти обучить Джостена латте-арту с помощью мыла, и с тоской подумать о том, как же хорошо жилось пару недель назад, когда он работал один. Не нужно было по тысяче раз показывать, как правильно закрепить рожок в кофемашине, нагревать молоко до нужной температуры — с чем Джостен справлялся отвратительно, потому что пальцы оказались нечувствительны из-за многочисленных шрамов и ожогов, — подробно рассказывать биографии котов и значение их кличек, проявляя чудеса ораторского искусства, коммуникации, и избегать при этом типуна на языке: красноречие не его конек. Ненависть Джостена и кофемашины была взаимной. В его руках упрямая железяка жила собственной жизнью: злорадно фыркала и метко плевалась обжигающим молоком. Поладить им пока не удалось. Зато котам пришелся по нраву новый сотрудник, — даже Сэр попала под чары рыжего недоальфы, хотя тот буквально не прилагал к этому никаких усилий. Даже кошачью мяту не предлагал при первом знакомстве. Посетители тоже не остались равнодушными к Джостену. Их завлекали загадочно-непонятные шрамы, — на вопросы об их появлении Джостен сочинял все новые и новые истории. Чаще абсурдные. Иногда мрачные. Эндрю не подслушивал, но постоянно находился рядом. Ненароком. Некоторые клиенты смеялись от небылиц Джостена; некоторые поспешно убегали с горяченным кофе навынос, почти забывая про свою обувь на подставке; а некоторые оставляли салфетки с номерами телефона. Правда впоследствии эти же салфетки беспощадно использовались в протирании рожка. Периодами Эндрю тоже залипал на Джостена, однако приглашать его на чашечку горячего секса не собирался, списывая похоть на обычный недотрах. Эндрю бредил о губах Джостена: сухих, истерзанных от постоянных покусываний, с видимыми трещинами от содранной корки. Мысль сделать такие ранки самостоятельно… соблазняла. И эта тяга мешала работать, особенно когда Джостен слизывал сок с фруктов, которые приносил вместо нормального обеда. Не до ломоты костей, горячки или мокрых пробуждений, но до остывшего рафа — да. Это раздражало больше всего. Остывший раф казался слаще, чем нужно. Он стал регулярнее задумываться скрасить бессонницу в сумерках клуба, чтобы хоть как-то снизить градус тяги к ебанному альфе. Всяко лучше, чем пялиться в потолок с рукой под одеялом. Штаны начали интенсивно шкрябать когтями. Эндрю не опустил взгляда — и так понял, кто чудит. Сапфиры будто чуяли, что скоро уедут в новый дом, поэтому напоследок донимали Эндрю в двойном объеме. Клиенты из питомника оказались забавными. В плохом смысле. Узнали они о характере Сапфиров во время часового марафона, который те устроили от вида громадной переноски. А о «тайне» имен — в момент вручения ветеринарных паспортов. Что Сапфиры — это оказывается не имя, а название союза. Сиамские близнецы, неразлучный дуэт хулиганов: где Сап, там и Фир. Эндрю сделал ставку, что новоиспеченные хозяева не продержатся и дня, Джостен — месяц. Ну и зря, лучше бы молча попивал свой злополучный эспрессо с солью. Тягаться с профессионалом, который отдавал в чужие руки буйных котов больше сотни раз, себе дороже. Зато Джостену на неделю пришлось отказаться от адского напитка из самого котла преисподней и чистить лотки. Ну и, возможно, понять, что открывать рот не всегда весело и задорно. Хотя, это утверждение стояло под вопросом.

♨

Джостена он отпустил пораньше, — тот и так отработал пять дней без выходных в попытках расплавить руки питчером. Эндрю же неспешно закрывал смену под мурчание Сэр, таранющую мордой только что вымытую кофемашину, и шум дождя. Крупные капли громко стучали по окну, будто составляя аккомпанемент для барабанов. Эндрю только оставалось надеяться, что через шесть минут — ко времени закрытия — дождь уймется и ему с Сэр не придется мокнуть. Стоило бросить тряпку в раковину, как звякнул дверной колокольчик. Эндрю уже собирался сказать, что заведение закрыто — хоть до этого момента оставалось четыре минуты, — тачка выключена, а коты спят без задних лап и не в состоянии принимать новых гостей… Но тут же захлопнул рот. К бару подходил Джостен. Торопливо, тяжело дыша. С потемневших от воды волнистых волос скатывался целый ливень; кроссовки оставляли темные следы на ковре. На серой толстовке расползались кровавые пятна. В руках он держал какой-то… сверток. Грязный, заляпанный. Похожий на розовую юбку. — Нашел в мусорке. Эндрю тут же вышел из-за бара. Он уже догадался, что находилось внутри. Не первый и точно не последний случай в его жизни. Часть ткани отогнулась и оттуда посыпались мелкие блохи. Джостен выматерился и стал топтать тех, что упали на пол. Коты расшугались, но тем и лучше: не хотелось вводить недельный карантин, травя блох. На вид серо-красный котенок. Глаз заплывший и загноившийся. На животе сквозь слипшуюся грязную шерсть виднелась открытая рана. Эндрю заметил легкое подергивание лапок и ушей — признаки жизни. Значит шанс спасти еще оставался. — Оно пищало. Сейчас нет, перестало, но может… — Поехали, — оборвал Эндрю, бросая фартук на ближайший стол. Ветклиника находилась в десяти минутах пешком, но на его скоростной малышке дорога занимала всего парочку. Второго шлема не нашлось, но Эндрю все же отдал свой Джостену: в случае чего хоть избавит от новых шрамов на лице. Они не то чтобы добавляли харизмы: Джостен со своими своеобразными привычками походил на Каспара Хаузера, такую же окутанную тайнами личность. Не успел заглохнуть мотор, как Джостен уже влетел в здание — только дверь колыхалась. Дождаться окончания операции не составило труда, — но вот Джостен… Тот тряс ногой так, что знобило все кресла. Эндрю не стал делать замечания, просто присмотрел место у стены и притворялся, что копошится в телефоне. В действительности же водил большим пальцем по экрану блокировки и слушал нервный стук ножек стульев, ожидая, когда же его мотоциклетный шлем наконец доползет до кромки кресла. Понять, почему на душе Джостена скреблись кошки, было затруднительно. Тот на первый взгляд выглядел не как эмпатичный человек (особенно после случая, когда гость поскользнулся во время диктовки заказа, чуть не уебавшись головой о столешницу, а Джостен невозмутимо выглянул из-за бара и спросил, нужно ли добавить ему сахар в кофе), а тут так нервно переживал за кошачью жизнь, которую заметил меньше часа назад в мусорном баке. Разглядывать Джостена с незнакомой стороны и замечать сюрпризы в его поведении было тревожно. А еще противоречило наблюдениям, которые Эндрю компоновал о Джостене всю неделю. Эндрю терпеть не мог неожиданности, — за ними всегда следовала череда неприятностей, поэтому приходилось быть более бдительным к чужим действиям. Успокоить тремор ноги Джостена смог вышедший из хирургического кабинета ветеринар, Джереми. Выглядел он правда не очень ободряюще: с латексных перчаток соскальзывали прямо на больнично-белую плитку капли крови, на чистом халате расползались багровые пятна, похожие на брызги сока после чистки граната, а на лице выделялись залежавшиеся под глазами тени. — Котенку не больше месяца, — начал Джереми. — Видимо, его покусали крысы и перекинули блох. Нужно понаблюдать хотя бы парочку дней в стационаре, под моим надзором. Оставишь его нам на попечительство, мистер Миньярд? Здорово. Не придется каждый час приходить в комнату для персонала, чтобы кормить и проверять дыхание малыша, как в прошлый раз. — Короля блох оставляю на тебя. — Хорошо, — улыбнулся Джереми, шурша бумагами за стойкой регистрации. — Напишу, когда подойти забрать этот комок шерсти. Эндрю кивнул и обернулся. Джостен исчез. На стерильно-белом полу виднелся только грязевые следы от кроссовок, смешанные у входа, да шлем, опасно балансирующий между сиденьем и полом. — Как там Моро? — привлек к себе внимание Джереми. У Эндрю дернулся глаз. — Неплохо, — пожал плечами он, подхватывая шлем. — Бегает, дрыхнет, жрет, срет. Делает все, чем занимаются другие здоровые коты. — О, нет, я про другого… Моро, — почесал краснеющую шею Джереми. Эндрю закатил глаза. — Вам стоит разобраться в ебучем любовном треугольнике самим, не впутывай меня в ваши отношения, — прошипел он, пригрозив пальцем. Джереми примирительно вскинул руки и скосил взгляд на гостевую пиалу с конфетами. Эндрю с фырком засунул охапку сладостей в карман и не стал заводиться, как в прошлый раз. Золотистый засранец слишком быстро понял, чем усмирить его пыл. — Просто сейчас к его контактам есть доступ только у тебя. — Это не мои проблемы, — напоследок сказал Эндрю и поспешно вышел: больше слышать что-то о человеческом Моро он не желал. Не в его компентенции, он не семейный психолог. Вечерний холод слишком сильно обдул неприкрытую шею; а, стоило приблизится к небольшой лестнице вниз, как за воротник хлынул, судя по ощущениям, целый водопад. Чертов навес. На ступеньках сидел Джостен, подставив руки под дождь, — тот смывал и уносил оставшуюся кровь. На шаги Эндрю он не реагировал. Эндрю поежился. Если бы не дождь, то он обязательно предложил бы стрельнуть у себя сигарету: атмосфера так и настаивала на никотине в легких. Вместо этого рука самовольно подчерпнула чужой капюшон и накинула его на промокшие волосы Джостена. Тот даже не вздрогнул — продолжал игнорировать. — Подвезу тебя домой, — рот жил собственной жизнью. Эндрю это не понравилось. Идея подвезти Джостена показалась отвратной. Хуже некуда. Что если бы его пригласили в дом? Мокрые сны Эндрю по ночам в последнее время и так доставляли тонну неприятностей: организм намеками сигнализировал на недотрах. Или на приближающуюся предтечку. — Не нужно, я в соседнем здании живу, — прохрипел Джостен. От ответа захотелось присосаться к сигарете еще быстрее. Ну или сразу вырыть погребальную яму, так, на всякий случай. — Едь. Эндрю кивнул — даже если Джостен этого не видел, — но продолжил стоять. Зачем? Его ведь не тянуло к Джостену, верно? Никакого запаха или феромона тот не источал — Эндрю даже принюхался, чтобы удостовериться. Он мог бы спокойно натянуть шлем, завести мотоцикл и мигом очутиться в уютной постели, перед этим обхватив Сэр как дополнительный котогреватель. Однако почему-то медлил. Его интересовала реакция Джостена на возникшую ситуацию с котом? Вероятно. Но как Эндрю мог озвучить вопросы, которые с каждой секундой разжигали в нем пламя интереса? Джостен ему ни давний знакомый, ни партнер по ебле, ни друг, лишь коллега — причем новенький. Эндрю всего-то месяц кошмарит его кипой новой информацией о котах и кофе. Они разве что вопросы по работе обсуждали да спорили, почему в составе бамбла нет шмелей, их отношения не достигли той ступени, чтобы свободно общаться на другие темы. — Все в порядке. Просто нахлынули воспоминания. Ты не нанимался моим телохранителем, — сказал Джостен и как-то странно покосился на Эндрю. Эндрю вопросительно вздернул бровь. — У меня своих дел по горло, — фыркнул он, мысленно добавляя еще парочку дров-вопросов о личности Джостена в костер любопытства, размышляя что и правда стоило бы заняться делами по горло. — Ну вот и закончим на этом. Едь. В этот раз Эндрю уже вышел к тротуару. Стоило натянуть шлем, как к нему незаметной тенью подкрался Джостен. С нагло протянутой рукой. — Дай мне сигарету, — хмуро буркнул Джостен. — Одну. Я потом тебе верну. Эндрю цыкнул и выудил, оказывается, последнюю сигарету из пачки. Джостен хмуро осмотрел ее и спрятал в кармане безразмерной толстовки — на ней, сквозь темные капли дождя, все еще виднелась кровь, — а после просто взял и растворился во тьме подворотни. Эндрю не позвали. Поэтому он медленно покатился по мокрой дороге квартала под тихий рев мотоцикла, чтобы после закрыться в тишине квартиры. Он вынужденно заменил Сэр тихой аудиозаписью мурчания.

♨

На только вымытый стол приземлилась запечатанная пачка сигарет. Красная. «Мальборо». — Проценты, — привычно улыбнулся Джостен. Ни следа хмурости и помятости: даже под глазами синяков не виднелось. И толстовка, наконец-то, новая, не серая. Эндрю закинул халявную пачку в карман фартука и кивнул на миски, рядом с которыми коты уже кружили хороводы. — Можешь пока накормить этих обжор. И не забудь Мар… — Мартиса кормить отдельно от остальных, да-да, я помню, — пропел Джостен, скрываясь в кладовке за кормом. Коты с требовательным мяуканьем побежали за ним хвостиком. День прошел… спокойно. Не учитывая прибывавшие каждый час толпы людей — оно и неудивительно, выходной день. Эндрю видел только широкую улыбку Джостена у кассы, забытое во время запары эспрессо с солью и не отлипающего от Джостена Моро, тарахтящего словно трактор. Джостен сам еще и заявку на поставку заполнил. Правильно, без единого изъяна — Эндрю три раза проверил. Ни поворчать, ни доебаться. Стоило ли внести в меню десертов следующего месяца торт Павлова, чтобы подискутировать с Джостеном, что в его состав не входят кусочки нашинкованного Павла? Витающее в воздухе спокойствие напрягало весь рабочий день. Что-то да должно было произойти. Может, завалился бы пьяный клиент, с наркоманским бредом разнес окно, и все коты бросились на улицу; по новостям бы передали, что город внезапно нуждается в эвакуации из-за шторма пятой категории… либо Эндрю услышал бы откровение Джостена насчет «воспоминаний». Единственное, что он знал, так это то, что воспоминания эти не самые приятные. Эндрю не показывал своего любопытства, но, кажется, Джостен о нем догадывался. Подсознательно или Эндрю все же подал какой-то знак, — хуй его знает. Но Эндрю не лез с расспросами, держал язык за зубами, прекрасно понимая, каково это, когда лезут в голову без спроса и пытаются расплести нейроны, будто запутанную гирлянду. Ощущения отвратные. Под закрытие, когда Джостен прятался под барной кассой с яблоком в зубах, тот все-таки завел разговор. О котенке. — Уже хочешь навестить своего найденыша? — спросил Эндрю во время подсчитывания кассы. Джостен начал задумчиво вертеть огрызок яблока, будто воображал его кубиком Рубика. Эндрю отсчитал ровно три сотни долларов, прежде чем Нил открыл рот вновь: — Да… Эй, это мое! — шикнул Джостен на Сапфиров, утащивших из его рук огрызок от яблока. Он почти ринулся в погоню за ними, к дальнему дивану, под который те спрятались, но в последний момент передумал и повернулся к Эндрю. — Что ты будешь с ним делать? Заберешь? — Мне некуда его девать, — фыркнул он и захлопнул кассу. — Некогда за ним приглядывать. Отдам Рене, она как раз любит выхаживать бездомышей с мусорок. Джостен осел и понуро обнял колени, — вид у него был не лучше злополучного блохастика, особенно с потрепанным подолом толстовки и растрепанными волосами. Эндрю мог бы назвать Джостена Королем драмы. Он подавил тяжелый вздох. — Можешь забрать его к себе, — Джостен встрепенулся и посмотрел наверх, на Эндрю, — но тебе придется за ним следить и каждый час кормить с пипетки. Я не буду доплачивать тебе за это. На Джостена тактика запугивания не возымела эффекта. Его глаза еще больше заблестели от нетерпения. И чего вдруг Джостена потянуло ухаживать за котенком? Джостен только собрался вылезти из своего «убежища», как прозвенел колокольчик, — и тут же осел обратно. — Добрый вечерок! — громкий голос заставил Джостена побледнеть и вжаться под стойку. Эндрю сразу узнал прыгающие рыжие кудри, довольную улыбку, больше походившую на лыбу чеширского кота, и персиковые — как и парфюм, который чувствовался за километр, — тона сарафана. Только одна здешняя дама любила носить летние платья в холодный период — хотя, Эндрю сомневался, что тряпки, еле прикрывающие ее кружевные трусы, можно называть так, — Марисса. Или, по другому, причина Джостена кинуться наутек. Прямо как и Фениксу с чувствительным нюхом. Их выдавал похожий взгляд. Следующая фраза Мариссы звучала так же, как и в голове Эндрю, — ее слова он легко предугадывал. — Ой, а Нила нет? — поникла она, стоя в одном тапке. Вертела головой в поисках Джостена. Сдался ей еще один рыжеголовый? Могла бы просто себе тараканов завести или, в конце концов, в зеркало смотреться. — А я уже отважилась его напрямую на свидание пригласить, а не намеками ворковать… Эндрю мельком глянул под стойку, где Сэр игралась с завязкой фартука Джостена, который уже почти слился с деревом, и понял, что пора заканчивать комедию одного театра, где Марисса подкатывала в стиле «а ты случаем не можешь подогреть мой кофе своими руками?», а Джостен отвечал длинным монологом, что человеческие руки не способны на такую температуру, поэтому может подогреть кофе только в микроволновке. — Он занят. У него уже есть пара, — оборвал Эндрю ее надежду в глазах. Выглядела она так, будто он скинул ее с обрыва. — Ах, вот оно как… Ну, все равно передайте ему мой номерок, — пролепетала она, скромно положив огрызок бумаги с кучей нарисованных сердечек, — пусть позвонит, когда расстанется со своей парой. Я ему мигом сердечко залечу! «Главное, чтоб ты первой не залетела до этого времени», — почти крикнул в ответ Эндрю, пока Марисса выскакивала из заведения. Хотя, может, так было бы и лучше. С пузом по нос она вряд ли бы осмелилась строить хоть кому-то глазки. — Спасибо, — улыбнулся Джостен, вылезая из своего «убежища» после прощального звона колокольчика. — Ты и правда все это время не понимал, что она флиртовала? — Неа, — прыснул Джостен и как-то неловко начал протирать кофемашину. — Я просто… ну, не интересуюсь. О как. Эндрю уставился перед собой, сжигая все мосты к действиям. Теперь он точно знал, что если бы начал активно подкатывать к Джостену, то ему не удалось бы попробовать на вкус даже шрам у губы. Как и оценить, насколько этот альфа нетакуся среди других альф. Ну, тем лучше. Сэр мельтишила хвостом прямо перед лицом, будто пытаясь вернуть сознание Эндрю в реальность. У нее получилось — Эндрю пошел убираться в зале. Закрылись они на десять минут раньше. Громко поскандалив под ногами, Сэр увязалась за ними. Она довольно топала рядом до самой ветклиники — на всю улицу слышалось громкое урчание этого портативного трактора. — О, я как раз хотел написать, — сходу улыбнулся Джереми за стойкой. — Пойдемте. Джереми провел их к стационарным клеткам и показал на одну, которая, на первый взгляд, выглядела пустой. Оказалось, что котенок просто спрятался под пеленкой, забившись в самый дальний угол. Чтобы его рассмотреть, Джостен почти залез носом между прутьев. — Сейчас у него стабильное состояние, рана хорошо заживает. Можно забрать его под строгий надзор, — Эндрю не удивился услышанному, он проходил через эту фразу тысячу раз, — как обычно, кормить раз в час молоком комнатной температуры и колоть антибиотики в холку. Ну и следите, чтобы котенок не расцарапал швы. Если хотите, то можете оставить его еще на пару дней в стационаре: сейчас дни не загружены, поэтому без проблем могу поухажива… — Мы заберем, — уверенно произнес Джостен. Он приосанился и с вызовом посмотрел на Джереми, будто готовился к словесной драке, хотя ситуация вообще не намекала на возникновении спора. Эндрю это показалось забавным. Как и Джереми: тот не скрывал свою подрагивающую скулу. — Хорошо. В итоге Эндрю вышел с карманами, забитыми конфетами, а Джостен с пакетом лекарств и котенком на руках. Тот мирно сопел в шею Джостена — Эндрю даже немного позавидовал спящему комку шерсти. Он бы тоже не отказался провести носом по шрамам на шее Джостена. Эндрю заглушил желание мятной конфетой. Так они и дошли до соседней многоэтажки. Перед подъездом, пока Джостен нервно пытался отыскать ключ в карманах одной рукой, Сэр лавировала между его ног, будто бы те представляли собой слалом. Складывалось ощущение, что она выпрашивала знакомство с Королем блох. Или ночевку в постели Джостена? Эндрю бы счел это за личное оскорбление. Он снова закинулся конфетой, очень сладкой, — она почти слепила челюсть. Да блядство, что с ним? Комбо из недотраха и предтечки? Скоро ему точно придется обратиться к стоматологу с кариесом или к пульмонологу с прожженными легкими. Тяга к альфе — сомнительное влечение. Особенно к такому, не интересующемуся. Единственное, чего он мог добиться в этом случае, так это мозоли на ладони. Эндрю вообще не понимал, почему так хотелось заманить Джостена в постель. Ему нравился секс, но только с омегами и бетами, которые без проблем соглашались побыть в нижней позиции, — и они ни разу не разочаровались от его языка, рук или члена: на его счету буквально ноль негативных отзывов. Но с недавних пор мысли только и делали, что крутились вокруг Джостена. А толку-то? Эндрю ведь все равно не потрахался бы с ним. Заниматься сексом с альфой означало отдать контроль над своей задницей. Как и появление тревоги в процессе, чтобы не порвался презерватив или проник узел, — от одних этих мыслей Эндрю начинало тошнить. Максимум, что он мог позволить, так это вылизать свой рот и устроить мини-марафон фроттажа, без видимости чужого члена с узлом. — Я зайду проведать его завтра, после работы. Если будут вопросы, напиши мне или Джереми. Джостен закивал, как болванчик. С его лица не сходила блаженная улыбка. Эндрю захотелось стереть ее, желательно кулаками. Как только дверь с тихим писком закрылась, Эндрю побрел домой вместе с Сэр, на ходу вытряхивая сигарету из пачки дрожащими руками. Не успел он выкурить ее, как телефон начал трещать от уведомлений. Сначала Эндрю хотел отложить сообщения до утреннего кофе: с тремором, возникшим от непрошенных мыслей и уродливых воспоминаний, он вряд ли мог точно попадать по сенсорной клавиатуре. Однако когда увидел, что кучу смс отправил неугомонный Джостен, слишком тревожившийся, что котенок раскрошится от любого неосторожного прикосновения, то пришлось строчить целое эссе о правилах ухаживания за котенками, — сам же заикнулся ответить на все вопросы. За слова пришлось отвечать. Сопение Сэр усыпило Эндрю несмотря на то, что телефон продолжал вибрировать. Большой палец так и не нажал на кнопку отправки сообщения «иди нахуй, Джостен, загугли».

♨

Квартира Джостена оказалась… Отвратительно пустой и белой, почти походила на палату. В психбольнице. Оштукатуренные стены с небольшими трещинами в некоторых местах, обшарпанный колченогий стол с подложенной под ножку книгой, матрас с помятой постелью, где посапывал свернувшийся комок шерсти, да основная кухонная и ванная техника. Эндрю подумал, что стоило бы поднять зарплату Джостена на несколько десяток. — Извини, я не прибрался, — сказал Джостен. Эндрю же подумал, какое значение слова «прибраться» тот имел в виду. Вынести нахрен стол и подобие постели на помойку? Прибирать в этой квартире было нечего. Кроме грязной посуды в раковине. — Можешь сделать себе кофе или чай, — и, пока подбирался к котенку, неловко продолжил: — Сахар на верхней полке. Эндрю поднял бровь. В крошечной квартире не наблюдалось даже зеркала, но откуда-то имелся сахар, который Джостен, вроде как, не употреблял. По крайней мере, Эндрю ни разу не видел, чтобы тот насыпал его себе в кофе. Как только Эндрю увидел, какой сахар лежал на этой самой верхней полке, то хмыкнул. Смущенность Джостена теперь имела вес. — Ты стащил сахар из моей кофейни? Серьезно? — рассмотрел Эндрю логотип на стике. Он также заметил и горку соли в таких же стиках. Эндрю захотелось хмыкнуть еще раз. — Просто привычка, — поскреб шею Джостен, скосив взгляд на котенка. — Можешь забрать все обратно. — Что же привило тебе привычку красть стики? — с любопытством спросил Эндрю, ставя чайник. От шума котенок проснулся и начал недовольно сопеть. Что ж, неплохо, малыш начал потихоньку раздупляться. — Ну, жизнь в бегах не легка, — просто сказал Джостен и замолчал. Будто не он только что стал виновником разгорающегося в Эндрю интереса. Стало на грамм понятнее, почему Джостен жил в такой крохотной пустоши. Теперь Эндрю заприметил небольшую гору одежды, вываливающейся из спортивной сумки за матрасом, одну пару кроссовок у входа, посуду в единственном экземпляре на открытой полке, никакой лишней техники или магнитиков на холодильнике, — все самое важное для выживания и то, что можно бросить по щелчку пальцев. Кроме одной крохотной детали на постели, которой требовались должный уход и лечение. — И ты продолжаешь это делать? — Уже нет, — шрам на щеке Джостена сморщился от кривой улыбки. — Но некоторые привычки остались. Эндрю понимал его. Он иногда спал в повязках или держал нож под подушкой даже несмотря на очень надежные замки в квартире и спальне. Пока закипал чайник, Эндрю присел напротив котенка. Легкими прикосновениями ощупал швы и, услышав тихий недовольный писк, удовлетворенно хмыкнул. Со временем оклемается, сделал он вывод. В следующий раз закинет чаевых в банку Джереми за его золотые руки. — Он не давал спать мне всю ночь, не хотел слезать с груди. — Возможно, ты просто слишком горяч, — мгновенно ответил Эндрю. Однако, увидев расползающуюся по шее Джостена красноту, объяснил свои слова иначе: — Коты любят теплые места, вот и лежал на тебе. Джостен прокашлялся и резко встал с постели. Эндрю проследил за ним взглядом и… заметил, что цвет глаз у Джостена отличался. Намного светлее, чем Эндрю помнил. Пока Эндрю слабо почухивал котенка за ухом и думал, не подводит ли его зрение, он наблюдал за напряженной спиной Джостена. Тот то делал кофе, успев обжечься чайником, то подготавливал шприц с антибиотиком, случайно брызнув им в глаз, то возвращался к мытью посуды, из-за чего на толстовке не осталось ни одной сухой нитки, кроме капюшона. В общем строил из себя рыжую бурю на кухне. Выглядело забавно. Эндрю показал, как правильно зажимать холку и под каким углом вводить шприц; Нил в ответ с важным видом кивал и задавал наводящие вопросы, которые, на удивление, не раздражали. Не раздражал даже глоток дешёвого кофейного пойла, — сахар затмил его отвратительное послевкусие. Может, раздражение ушло после взглядов, украдкой брошенных на глаза Джостена. Эндрю мог сравнить их оттенок с радужкой Сапфиров, — бледно-голубых, отливающих синевой зимнего неба. К позднему вечеру язык Джостена развязался, и тот начал расспрашивать про рабочий день, котов, посетителей. Эндрю какого-то хрена поддержал разговор и задержался до часу ночи рассказывая о чудике, перепутавшем кофейню с притоном, — началась такая шумиха, что пришлось вызвать копов, которые не могли качественно выполнить свои обязанности из-за прилипчивых котов. Они выкурили с Джостеном пару сигарет у окна. Эндрю остался бы еще на часок и похерил легкие лишней порцией табака, лишь бы разглядеть каждую крапинку белизны в глазах Джостена, — но сонные зевки победили его. Напоследок Эндрю еще раз проверил блохастика, и лениво направился к выходу, затыкая желание попроситься на ночь потиранием предплечья, таящего отполированные ножи и ночные кошмары. — Тебе идут голубые глаза, — только и сказал на прощание Эндрю. — Не носи больше линзы. В ответ он успел увидеть, как Джостен ошарашенно тянется к лицу, — через мгновение перед носом захлопнулась дверь.

♨

На следующий день Джостен избегал взгляда. Глаза снова карие, но в этот раз Эндрю знал, что темный оттенок — фальшивка. Сэр, нагло уломавшая Эндрю на прогулку до чужой квартиры, полировала Короля блох языком, пока Джостен снова пытался разгромить незамысловатую кухню из-за антибиотика, попавшего на этот раз не в глаз, а пятном на стену — Эндрю посчитал это прогрессом. После укола Эндрю занял место у окна со стаканчиком карамельного рафа — его он принес с кофейни, чтобы снова не давиться гадким вкусом легкорастворимого кофе. Ну, еще он дополнительно захватил эспрессо с солью, но это так, мелочи. Правда по улыбке Нила казалось, будто Эндрю принес букет цветов или охапку вкуснейших панкейков из соседней булочной. — Могу завтра выйти на смену, — сказал Джостен, хватаясь за предложенную сигарету. — Чтобы ты весь день сидел в подсобке? — хмыкнул Эндрю, кивая на мурчащего котенка, заползающего под пузо Сэр. — Ага, — скромно улыбнулся Нил. Он выдохнул дым и прислонился к окну, опасно держа сигарету над рыжей прядью. Та необычайно сильно походила на огненное марево. — Может, успею тебе помочь мелочью. Тут скучно одному. — И тревожно? — спросил Эндрю, заметив искусанные ногти и растерзанные губы до крови. — И это тоже, да… Не привык сидеть на месте, — всплеснул рукой Джостен, указав на квартиру. Эндрю не мог представить, насколько трудно торчать в квартире одному — поправочка: с котенком, — потому что для его ушей это звучало как рай, настоящий Элизиум без забот и уныния. Если бы не деньги, он бы точно просиживал штаны дома с копной шерсти в кофе, от сахара которого скрипели зубы, и какими-нибудь тупыми мелодрамами. — Тогда приноси свою задницу в кофейню завтра, — кивнул Эндрю, отвернувшись от созерцания шрамированной щеки Джостена на небо, постепенно терявшее облака. — Мне кажется, будто от этих дней я устал больше, чем на каждодневной работе в кофейне, — неожиданно заговорил Джостен. Эндрю перевел взгляд на него. — Я даже выйти на пробежку или в магазин не могу, слишком беспокоюсь о Короле. Вдруг, придя в квартиру, я обнаружу лишь хладный труп котенка? Эта мысль не дает мне покоя. Но и сутки напролет сидеть тут, как в изоляторе, мне тоже не нравится. Напоминает времена, когда я оставался в дешевых хостелах на несколько дней, чтобы переждать погоню, — на одном дыхании высказался Нил. Он нервно теребил завязку на толстовке. — Пытался занять себя матчами по экси, но мне все равно хочется выбраться из четырех стен. А когда начал бегать по квартире, чтобы хоть как-то заменить утреннюю тренировку, то соседи снизу пожаловались на шум, пришлось прекратить. Эндрю только цыкнул на словесное цунами. Вкус на парней что ли начал регрессировать? Иначе он не мог обьяснить то, что даже после подобной исповеди его продолжало тянуть к этому безмозглому — и, несомненно, интересному — дурику. — Ты бы мог отдать «Короля», — фыркнул Эндрю от новоиспеченного имя котенка, — Джереми, он бы не отказался посидеть с ним пару часов. Либо занести мне в кофейню. Джостен вытянулся в лице, а после прыснул в кулак — и начал смеяться. Так громко, что Сэр неодобрительно взмуркнула, мол, не шуми, котенок ведь под боком спит. — Точно, я даже не подумал об этом! — Идиот, — выдохнул Эндрю слова вместе с дымом. Нил сотрясал воздух рукой, чтобы избавится то ли от сигаретного тумана у лица, то ли от остаточного смеха. Эндрю пытался сдержать легкую улыбку. Несмотря на витающие в мозгу вопросы по типу: «Почему Джостен скрывался? И от кого? Что он натворил, что за ним началась погоня?», — он решил не лезть в душу раньше времени и «кинуть пряник» за открытость: — Ну, раз уж сегодня у нас ночь откровений, то можешь спросить меня о чем-нибудь. Дам тебе честный ответ. С вопросом Джостен не торопился. Эндрю успел стряхнуть пепел в самодельную пепельницу из кружки Нила и глотнуть остывшего рафа ровно пять раз, прежде чем прозвучал голос Джостена: — Почему ты носишь ножи? Рука невольно сжала собственное предплечье, а по спине пробежался мороз. Джостен заметил ножи, скрытые под повязками? Неужели тоже хранил в своей толстовке нечто подобное? Эндрю бы не удивился: кисти и лицо Джостена исполосованы разноперыми шрамами, — кому, как не ему точно пригодился бы потаенный клинок в кармане. Или же он разведывал обстановку, тщательно выверяя риски, чтоб повалить Эндрю с очевидно мерзкими намеренниями? Эндрю находился на чужой территории, так еще и закрытой, — звучало как отличная возможность загнать его в угол. Предположения заставили напрячься. Он присмотрелся к Джостену. Поза выглядела расслабленной, а лицо серьезным, но искренне заинтересованным в ответе. Нос не чувствовал никаких удушающих феромонов, — Эндрю точно не хотели подавить тошнотворным тяжелым запахом. Ни намека на угрозу. Перекрутил ли он смысл фразы? Или же поймал триггер по пустяку? Сладость от рафа на языке сменилась привкусом горечи. — Другое, — твердо произнес Эндрю, недовольно ведя плечом. Руку с нарукавников он убирать не спешил. — Эта история не сочтется за равноценный обмен. — Ты сказал, что дашь честный ответ… — возмущенно забурчал Джостен, ковыряя пальцем отпечаток от окурка на подоконнике. Эндрю сжал руку сильнее, уже порываясь достать нож: он не терпел, когда его слова пропускали сквозь уши. — Прибереги вопрос на следующий раз. Джостен замолчал на пару ударов сердца, как замер и его палец, а после повернулся к Эндрю с ослепительной улыбкой. Видимо, уже с новым придуманным вопросом. У него что, в голове вместо мозгов помещен генератор идей? Он совсем не замечал напряженный запах, витавший в воздухе? От этого осознания тяжесть в теле разом сошла на нет. Рука медленно расцепилась и схватилась за раф, будто тот являлся спасительным кругом. Видимо, он слишком накрутил себя: позволил мыслям — что перед ним стоял альфа — доминировать над сознанием. Чутье не раз спасало его, но этим днем, похоже, дало сбой, почти забраковалось. — А расскажешь о том, как к тебе попала Сэр? В этот раз Эндрю не сдержался от легкой усмешки в стаканчик с кофе. С тлеющей сигаретой в онемевших пальцах он неспешно начал рассказ о знакомстве с дебоширом по имени Сэр, якшавшимся с братвой псовых.