Волчата

      — Олеж, — тихо зовёт Серёжа.       В темноте спальни были слышны лишь лёгкие скрипы пружин в старых матрасах. Серёжа привычно выскользнул из своей кровати и шмыгнул к Олегу. Они давно привыкли спасть вместе — так было теплее, да и спокойнее — никто не решался напасть на Разумовского, когда тот находился под охраной своего кусачего монстра.       — М? — Волков уже дремлет и внезапно появившееся дыхание в шею даже не замечает, настолько оно стало привычным.       — Как думаешь, почему они?..       Олег вздохнул и с трудом открыл глаза. Серёжа уже неделю ходил весь на нервах — им сообщили, что одна семья хочет их усыновить и даже уже собрала документы. Завтра они должны встретиться уже во второй раз, но понять почему их — уже четырнадцатилетних пацанов — хотят забрать, они до сих пор не могли. Волков мягко притянул Разумовского ещё ближе.       — Думаю можем считать это небольшим… чудом. Тем более, кто как не ты заслуживаешь чего-то счастливого в своей жизни?       — Леж! — Серёжа тихо смеется и устраивается поудобнее. — Завтра… надеюсь они не будут против моих планов.       — Да.

***

      Игорь взволнованно шатался по комнате в квартире Прокопенко. Час назад они уехали, чтобы забрать двоих ребят из детдома, — Гром знал, что дядь Федя с тёть Леной давно планировали их усыновление. Ещё с момента когда они с его отцом — Игорь замирает на этой мысли и чувствует как искажается его лицо — расследовали дело о поджоге. Он подслушал их разговор тогда, дядь Федя был так воодушевлен этой идеей, что даже отец не мог переубедить его. И они даже начали собирать документы.       А потом Костю убили.       На долгие четыре года они остановили сбор бумаг, чтобы помочь самому Грому, вытянуть из затянувшегося кошмара — вида умирающего перед его глазами отца. Так что сейчас должно было исполниться их давнее желание. Пусть парни были давно не детьми, чем-то они зацепили Прокопенко настолько, что тот считал их уже родными.       Игорь не ревновал.       Он не ребенок, это нормально, что у дорогих людей появляются новые дорогие им люди. Но как же горько во рту от мысли об них. Гром тяжело вздыхает и падает на диван. Ему надо подружиться с этими двумя. Дядь Федя наверняка надеется, что они могут быть братьями.       Игорь дергает плечами и раздраженно цыкает. Мало ему проблем в жизни.

***

      Сидя на заднем сидении машины, Олег опасливо прижимает Серёжу ближе. Он настороженно следит за людьми на передних местах. Они кажутся довольно… добродушными. Но он не ведется — взрослые умеют играть на людях, он точно знает. Разумовский в комок сжимается, лицо пряча за волосами — они длинные, скрывают хорошо. Волков чувствует удовлетворение от этого факта — Серёжа защищен, он может спрятать свои эмоции. Это важно.       Фёдор Иванович переглядывается с женой — мальчишки тихие, напуганные. Это заставляет волноваться.       — Серёжа, — на пробу зовёт Елена. Мальчик вздрагивает в объятьях другого.       — Да?.. — едва слышно отзывается, почти выдыхает, он.       — Ваша воспитательница упоминала, что тебе нравится… информатика. Может… тебе, что-то надо для занятий? — она знает, что мальчику нужен компьютер, но хочется вывести его на диалог, показать, что просить что-либо у них — нормально.       — Я… Нет, ничего, — он мотает головой.       Взрослые часто обещают то, что выполнить не могут или даже не собираются изначально. Он помнит, что просить — опасно. Мелькнувшие в голове воспоминания посылают волну мурашек по спине.       В машине снова повисает неловкая тишина.

***

      Дверь открывается довольно тихо. Игорь даже вздрагивает от скрипа половиц в коридоре. Голоса тихие совсем — что-то случилось? Он осторожно выглядывает в коридор. Двое пацанов мнутся в самом углу прихожей не решаясь что-либо сделать. Рыжий рюкзак только к себе прижимает, мнёт его неловко. Гром мысленно фырчит. Взгляд его сталкивается с карими глазами, что смотрят на него не моргая, что-то внутри подбирается настороженно — парень, пусть и был младше года на три, вызывал опасения. Игорь быстро прячется обратно, пока дядь Федя с тёть Леной его не заметили.       — Серёж, Олег, ну что вы? — по-доброму усмехается Фёдор Иванович. — Разувайтесь, тапочки прямо за вами стоят.       Они переглядываются и осторожно разуваются. Прокопенко хлопает Волкова по плечу и слегка подталкивает к гостиной. Гром, к моменту как они заходят, уже сидит на диване, сосредоточенно делая вид, что не видит и не слышит их прихода.       — Игорёк, — улыбается Фёдор Иванович, привлекая его внимание. — Познакомься, это Олег и Сергей, — он указывает поочередно на парней. — Олег, Серёж, это Игорь.       Гром сухо кивает.       — Игорёк, — тёть Лена слегка хмурится. Он на мгновенье закатывает глаза, но встаёт и протягивает руку Олегу.       — Игорь Гром.       — Олег Волков, — он отвечает на рукопожатие с заминкой, не желая здороваться.       — С-сергей Разумовский, — рыжий чуть запинается, но так же жмёт руку в приветствии.       Гром оглядывается на Прокопенко — те выглядят довольными, так что он думает, что поступил верно. Замечает как Волков так же следит за реакцией взрослых. Щурится на него, но лишь фырчит и трясёт головой.       — Дядь Федь, я сегодня к себе поеду, — в квартире без отца всё ещё пусто и обычно он предпочитает ютиться на диване у Прокопенко, но он уже вырос из возраста, когда мог так просто навязываться им.       — Игорёк, ну ты чего? Какое к себе? А если ты там опять поесть забудешь? Сколько раз было?       — Мне не пять лет, справлюсь как-нибудь. Дядь Федь, вам тут ещё разобраться друг с другом надо, поговорить, а я мешаться буду. Меня там ещё и Игнат ждёт, мы договорились…       — Да понял я, понял, — Фёдор Иванович головой качает и хлопает Грома по спине. — Но даже не думай, что тебе можно пропустить завтрашний ужин — Ленка таких котлет нажарит!..       — Хорошо, — улыбается Игорь. — Ну, мне пора, а то не успею, да!       Гром бочком проскальзывает в коридор, обувается и, крикнув прощание, сбегает вниз. Квартира снова погружается в тишину. Парни все еще мнутся неловко и не знают как поступить. Разумовский закусил губу — кажется Игорь ушел именно из-за них. Вдруг усыновители разозлятся? Что делать тогда?       — Да вы садитесь, садитесь. Игорёк всегда такой, — Фёдор Иванович покачал головой и улыбнулся.       — А он… кто? — всё же интересуется Сергей тихо.       — Сын моего друга… — тень набегает на его лицо, но он быстро возвращается к обычному состоянию. — Игорёк нам с Ленкой как родной, вы часто видеться будете.       — А… его отец? Он не…       — …он погиб несколько лет назад.       — Извините…       Разумовский совсем сжался на месте, чувствуя нарастающую тревогу внутри. Олег незаметно погладил его руку, давая ощутить поддержку. Сергей благодарно прижался поближе к нему.       — Но не будем о плохом. Вам надо комнату показать, а потом и есть пора. Сюда.

***

      Первые дни в новом доме Серёжа был чересчур зажат и даже ел совсем мало. Волкова это категорически не устраивало, но сделать он ничего не мог. Завтра они уже должны были пойти в школу — удивительно, что их так быстро смогли перевести в новую. Кажется там должен будет учится и Гром — Олег дернул головой, отгоняя мысли, чем-то этот парень ему не нравился. С Игорем они виделись ещё пару раз, но не разговаривали — тот только сверлил их взглядом некоторое время, а после уходил.       — Волче, — из мыслей вырывает легкое подергивание за футболку. — Как думаешь, мне разрешат использовать их компьютер? — Разумовский задумчиво прикусывает губу, смотря на довольно старый, но ещё рабочий прибор.       — Почему нет? — Олег откинулся на спинку кресла и уставился в потолок. — Они могут понять твои желания. Всё же люди они… хорошие, я думаю.       — Меньше недели прошло, ты же знаешь их поведение сейчас — ещё ничего не значит. Они могут лишь притворяться добрыми, до первой нашей ошибки…       — Мгм.       — Хватит наговаривать, — парни чуть не подскочили на месте, а Волков инстинктивно закрыл Серёжу собой.       В дверном проходе стоял Гром. Губы сжаты, руки сложены на груди. Хмурый и явно раздраженный Игорь вызывал некоторые опасения. Не смотря ни на что он старше, а значит даже Олегу будет сложновато его победить один на один. Ещё раз оглядев их сверху вниз он презрительно фыркнул и прошёл мимо них к столу, практически падая на стул.       — Какое право вы имейте так о них говорить? Даже думать, — Гром рычит недовольно. — Если вы подобное скажете при них, я лично вам врежу.       — Смелый типо? — фырчит Волков, оскалившись. — Думаешь тебе позволят?       — Думаешь ты меня остановишь?       Они бы и дальше ругались, но в квартиру вернулась тёть Лена, и оба постарались скорчить максимально дружелюбные лица. Прокопенко женщиной была не глупой и совершенно ясно видела эти натянутые попытки изобразить дружбу, но промолчала — они с Федей прекрасно знали, что мальчишки не поладят так быстро, но пока ни один из них не был действительно ранен, они вмешиваться не хотели. Если пытаться насильно их подружить может стать ещё хуже, но они надеялись на благоразумие Игоря — всё же семнадцатилетний лоб должен уже что-то понимать. Да и глупым он никогда не был — да бывало влипал в неприятности, но кто из мальчишек нет?       — Серёж, — тихо позвала она самого замкнутого из детей, тот сжался за Волковым и старался слиться с диваном. Тот встревоженно вскинул голову. — Ну что ты? Игорь может и кажется иногда злым, но он на самом деле не так плох. Просто… волнуется. Да, Горь?       — Нет, — резко отвернулся парень, пряча внезапно покрасневшее лицо.       — Игорь… — она ласково погладила его по спине, чувствуя как расслабляются напряженные мышцы. — Не стоит так рычать на Олежу с Серёжей. Они просто ещё не привыкли к нам, — она наклоняется к его уху и шепчет. — Ты сам так же людей шугался пару лет назад, Горь. Пойми их.       Гром недовольно хмурится, но через пару минут выдыхает, успокаиваясь. Лицо его становится неизмеримо мягче, но таким совершенно уставшим, что Волков невольно отводит взгляд — он помнил похожие взгляды у некоторых детдомовских, когда те думали, что остались одни. Игорь же позволил себе сделать это на людях, при явной угрозе с его стороны. Он не мог этого понять.       Гром мягко улыбается тёть Лене и прижимается головой к её плечу, получая поглаживания по голове.       Через полчаса они вместе пьют чай. Олег с Серёжей молча потягивают напиток, вслушиваясь в разговор — в приоритете узнать как можно больше о новой… семье. За это время они только узнали, что Фёдор Иванович — полковник милиции, а Елена Львовна вот уже некоторое время подрабатывает медсестрой — благо образование есть. Так что информация была важной. Даже если касалась… Грома.       — Как там твоя подготовка к экзаменам?       — Да нормально, думаю сдам. Но всё ещё не могу понять смысла этого… ЕГЭ. Нормально ж и раньше было, а теперь «эксперименты» ставят, — Игорь закатил глаза.       — А мне вот кажется этот вариант довольно хорошим, — тихо, но твёрдо отозвался Серёжа.       — Почему это? — поднял бровь Гром.       — Отследить тех, кто приплачивает, чтобы его взяли в университет станет значительно проще, а значит и поступать будут по знаниям, а не денежному состоянию, — Разумовский раздраженно дернул плечом.       Волков тяжело вздохнул. Серёжа мог казаться зажатым и замкнутым, но стоило только заговорить о взятках, экзаменах и проблемах общества в целом, как его было не заткнуть. С другой стороны делать это и не хотелось.       — Думаю Серёжа прав, — задумчиво кивнула Лена. — Я сама так много подобных историй слышу, — она покачала головой.       — Может быть, но там варианты по большей части состоят из «выберите правильный ответ», — Игорь показал в воздухе кавычки. — Ну правда, я словно не экзамен сдаю, а на тесты из девчачьих журналов отвечаю.       — Ну так и это ещё экспериментальные варианты! Они ещё… не доработали, — Разумовский смущенно машет рукой.       Гром фырчит, но улыбается еле заметно. Серёжа когда не сжимается где-то в углу, вызывает совершенно другие эмоции, он кажется живее и приятнее. Игорь ловит себя на этой мысли и трясёт головой. Нет-нет-нет, рано ещё давать им добро на подселение в его сердце, его семью, они вот только что, час назад, обвиняли его близких в притворстве. Возможно это нормально для них, бояться взрослых, и тёть Лена действительно права в том, что он вёл себя так же. Но принять это сейчас… нет. Он пока не мог.

***

      Школа встретила их… обычно. Никто не рвался знакомиться с немного диковатыми пацанами, но и пытаться задирать их тоже не стали. Они знали, что Гром учится тут же, но они ни разу не пересеклись на переменах.       Сережа восторженно вздохнул. У них только что была информатика и в этой школе были довольно новые компьютеры — это заставляло его сердце биться чаще. На самом деле просторы развивающегося интернета вызывали у него восторг и разбираться в работе программ и сайтов было его отдушиной. В их прошлой школе информатик даже по доброте душевной занимался с ним дополнительно, отвечая на все интересующие его вопросы. И он надеялся что с новой учительницей они также хорошо поладят.       Не замечая ничего он так и шёл погруженный в мысли, продолжая в голове составлять новые строки кода. Волков слегка отстал в неожиданно большом потоке людей, потому от столкновения с человеком его ничего не спасло. Разумовский пошатнулся, но устоял.       — Простите, — помотав головой, возвращая чёткость зрения, пробормотал Серёжа.       — Ага, — старшеклассник окинул его взглядом и, поморщившись, отвернулся, тихо сплюнув. — Как баба вырядился…       Разумовский не впервые слышал подобные высказывания, так что проигнорировать его не было проблемой. Олег рычать потом будет, но нарываться на конфликт сейчас — глупо. Серёжа последний раз посмотрел на старшака и отвернулся — главное запомнить его, чтобы не нарваться случайно.       — Волче, — он оглянулся ища парня взглядом.       — Тут, — Олег не сдержал зевка. — У нас последний урок отменили, пошли домой.       — Угу.       Весна. Время обновления природы, время изменений. Приближающаяся пора экзаменов захватывала умы учащихся, загоняя даже многих прогульщиков под своды учебных заведений. Так что минуты свободы и спокойствия были особенно сладкими. Хотелось даже застыть в этом бесконечном мгновении абсолютного счастья. Разумовский тихо хихикнул, следя за пробежавшей мимо собакой — она тащила в зубах ветку от дерева и, судя по ошейнику, этот чудесный подарок кому-то предназначается.       — Во-олч, — протянул он.       — Мы не будем таскать палки домой. И мороженное мы не купим. Серёж.       Разумовскому даже говорить не надо было, Олег с одного его взгляда понимал все его мысли и желания. Довольно фыркнув он ускорился — дома ждал обед. На самом деле Елена Львовна готовила просто потрясающе и он невольно задавался вопросом, как она успевала делать это и работать одновременно.       — Э, — свистнули им сзади.       Серёжа оглянулся. На них смотрел тот самый парень в которого он недавно врезался, а рядом с ним было ещё пару человек. Волков сразу прикрыл собой Разумовского. От этих парней так и разило опасностью. И не такой как от того же Грома — того стоило опасаться, но действительно вреда он бы не причинил. Эти же… Олег сжал зубы.       — Чё эт вы вме-есте? — тянет противно. — Чё, уединиться хотите? Ну так мы знаем подходящее местечко, — и расплывается в мерзкой улыбке. — Пошли с нами, покажем.       — Обойдёмся.       Волков медленно отступает назад, подталкивая начавшего оглядываться Серёжу.       — А кто сказал, что у вас есть выбор? — парень сплюнул себе под ноги.       Двое пришедшие с ним незаметно подобрались к ним сзади. Олег дёрнулся, когда его загривок сжали рукой, пальцы неприятно впились в кожу не давая вывернуться. Рядом тихо шипел Разумовский — скосив глаза, он понял, что тот находится в таком же положении. Их медленно повели в сторону дворов.       Мысли лихорадочно носились в голове, пытаясь выстроиться в единственно верное решение. Волков закусил губу изнутри, один против троих он точно не вывезет. Серый… списывать его со счетов было бы ошибкой, пусть он и казался хлипким, но только на первый взгляд. Олег знал. Сам его учил многим приёмам. Но даже так шансы на победу были пугающе малы.       На повороте в какой-то незаметный закоулок двора, спрятанный от глаз деревьями и старой вентиляционной шахтой бомбоубежища он дернулся резко, чувствуя как кожу шеи сильно царапают ногти державшего его, но не обращая внимания на это, он нападет на державшего Разумовского, сбивая того с ног. Серый в тот же момент отпрыгивает в сторону, шаря взглядом вокруг.       — А мы ведь хотели по хорошему, — главный в компашке хватает Волкова за волосы, оттаскивая от своего дружка. — Да я вас на фарш пущу!       Олег скалится злобно, пытается извернуться, чтобы укусить или хотя бы пнуть парня.       — Утютютютю, какие мы грозные, — насмешливо раздаётся за спиной. Гром с ядовитой ухмылкой подходит ближе и закидывает руку главному на плечи. — Санёк, а ты когда таким наглым стать успел? Смелость гляжу себе отрастил.       — Слышь, ментёнышь, ты чё тут забыл? — скривился тот.       — Да вот выхожу со школы, а вы моих пацанят во дворы тащите, дай, думаю, гляну, чё там. Сань, ты ж не хочешь встречаться с Игнатом, Сань, — ухмылка перетекает в совершенно безобидную, даже сочувствующую улыбку. — Будь хорошим мальчиком, свали в закат.       Тот закаменел на секунду, но после с рыком попытался ударить уже Игоря, забыв напрочь про ещё двоих. Гром легко уходил от его атак и отвечал своими. Удар под колено, в живот и болевой захват. Он дёрнул руку чуть сильнее выбивая вскрик боли и отпустил, толкнув на землю. Не сказать, что подобная личность была стоящим соперником — Игорь уже некоторое время, с позволения Фёдора Ивановича, тренировался с несколькими ребятами из его отдела, а кто подскажет верные движения лучше чем действующие оперативники? Да и от периодических спаррингов с ребятами Игната он не отказывался.       Гром огляделся, рядом всё ещё оставались Волков с Разумом и двое дружков Санька. Чтож. Игорь довольно хмыкнул, посмотрев на валяющихся на земле нападавших. Олег раздраженно бурчал осматривая Серого со всех сторон — не хотелось, чтобы он поранился из-за каких-то идиотов. Гром же сосредоточил внимание на Волкове — тому достались пару ударов по лицу и сбитые костяшки. Игорь осторожно повернул его голову к себе и осмотрел повреждения. Олег настороженно замер, следя за его движениями глаз.       — Вроде не сильно, — пробормотал Гром. — Так, вещи в руки и домой. Если тёть Лена увидит это вечером необработанным, нам всем прилетит.       Разумовский молча переглянулся с Волковым. Возможно… Игорь и не так плох?

***

      Они берут свои слова обратно сразу по возвращению домой. Гром был до ужаса похож на слишком опекающую мать: причитал недовольно, каждую ссадину обработал, ни одного синячка не пропустил. Олег действительно верил, что ещё минута и у него начнёт дёргаться глаз.       — Да хватит уже! Я не сдохну от пары царапин! — он боролся с желание вцепиться в запястье Игоря.       Ну зачем обматывать его руку бинтом?! Там даже крови не было!       — Поверь мне, мелочь, но лучше забинтованная на всякий случай рука, чем разочарованный взгляд тёть Лены, — он передёрнул плечами, отгоняя поползший по спине холодок. — Запомните главное правило в этом доме — не расстраивать тёть Лену.       — А то что? Накажет? — фыркнул Волков.       — Хуже. Она покачает головой. Разочарованно покачает головой.       — Звучит безобидно, но почему-то зловеще, — пробормотал Серёжа.       — Я как-то вернулся домой после драки, выглядел раз в десять хуже. Она мне и все синяки обработать помогла, и накормила. Но такая печаль была в её взгляде, такое разочарование… я думал на месте сгорю со стыда, — Гром поджал губы. — Никому не пожелаю подобного.       Разумовский поёжился. Описание было таким ярким, что он живо изобразил эту картину в своём воображении. Теперь чересчур активные попытки закутать их в бинты с ног до головы, казались менее раздражающими. Внутри даже проклюнулась благодарность, за попытку спасти их от настолько пугающего события.       — Ладно, вроде выглядите приемлемо, — окинул их критическим взглядом Игорь и удовлетворенно кивнул. — А теперь есть и свободны.       — Думаешь мы сами не справимся с нашим питанием? — поднял бровь Олег.       — Я не справлялся, — бросил им Гром и ушёл в сторону кухни.       Парни проводили его удивленными взглядами. Что за приступ откровений? Произошедшее явно не могло быть настолько сильным толчком в их отношениях. Они тихо пошли следом и обнаружили разогревающего еду Игоря, он что-то тихо напевал себе под нос и стучал пальцами по столешнице.       — Чего встали? Садимся, минут десять и есть можно.       — Итак… Что происходит? — сев за стол, спросил Волков.       — А что происходит? — даже не взглянул в его сторону Гром, помешивая еду.       — Ты слишком странно себя ведешь, — наклонил голову Серёжа, окидывая его взглядом. — Не огрызаешься, о себе что-то говоришь. Что-то случилось?       — Ммм, — Игорь быстро разложил еду по тарелкам и поставил перед парнями. Сам же он облокотился на тумбочку позади себя. — Скажем так, я следую совету тёть Лены.       — Совету?       — Ага. Она говорит смотреть на вас через образ меня самого пару лет назад, — он чуть покачивается из стороны в сторону. — Не думал, что найду так много общего.       — Чего же? — отрываясь от еды уточнил Олег.       — Три года назад мне в те же дворы утащили. Жаль, что помощи не дождался, — тихо закончил Гром. — Игнат потом их сам нашёл, накостылял со своими ребятами, — Игорь фырчит и улыбается. Взгляд в окно направлен и кажется что он сейчас там, с Игнатом по гаражам опять бегает. — Так что, считайте увидел в вас себя, не смог пройти мимо.       Разумовский как-то потерянно перемешивал еду в тарелке. Услышать что-то настолько откровенное не ожидал ни один из них. Обычно другие редко делились чем-то личным друг с другом, не говорили так открыто и свободно, прятали все шрамы подальше в душе, чтобы их нельзя было найти и вскрыть. Это люди мира в котором жили они.       И Гром не вписывался туда.       Он так же как другие рычал, кусался, защищаясь, но говорил так честно, без утайки. Это действительно пугало. Серёжа, как и Олег никогда не смогли бы рассказать другим о себе и своих чувствах. Разумовский сглотнул.       — Почему… ты рассказал это?       — Потому что меня так учили. На самом деле я ужасный ученик, я скрываю, лгу, прячусь от тёть Лены с дядь Федей. Потому что мне страшно. Страшно показать свои слабости и получить непонимание в ответ, — он закатывает глаза. — Самое тупое, что это абсолютно нереалистичная картинка. Я пока не встречал ни одного более понимающего человека чем они. Но сложно это преодолеть. Предвосхищая ваш вопрос, этим я делюсь по причине того, что вы сможете меня понять. Не так ли?       — Возможно, — отвёл глаза Волков.       Привыкнув прятаться за масками лжи, стараясь сохранить свой мирок счастья, они с Серёжей никогда не делились личным с кем-то ещё, знали, что их осудят. Но когда-то, в самом начале, нашли отдушину друг в друге, зная, что другой поймёт.       — Так… расскажите, что-то о себе? А то о вас я знаю только то, что кое кто вполне возможно сжёг парочку детей…       — Эй! — Олег вскакивает с места, чувствуя потребность спрятать окаменевшего Серёжу. — Я только подумал, что ты можешь быть… лучше, чем мне показалось изначально. Но ты…       — Тише-тише, — поднял руки в защитном жесте Игорь. — Я не утверждаю. Мой отец утверждал. Но, — он окинул взглядом Разумовского. — Почему-то сомневаюсь, что он был прав. Не мог этот… комок паники, убить кого-то. Ну правда, отец его вообще видел? — он закатил глаза. — Серый, — он помахал рукой, привлекая внимание застывшего парня. — Я тебя не обвиняю. И по расследованию ты был не при делах. Да и… дядь Федя не стал бы тащить в дом кого-то действительно опасного. Не после того что… Неважно. Давай, дыши глубже, ну ляпнул не подумав, бывает.       Разумовский пытался восстановить дыхание под счёт, медленно успокаиваясь.       — Они над собакой издевались, — пробормотал он. — И меня и её, чуть камнями не зашибли. Знаешь как это было страшно? — он поднял на Грома болезненный взгляд. — Так что как я мог помешать тому человеку?       — Прости. Мне не следовало вспоминать об этом. Не думал, что это было настолько болезненным воспоминанием.       — Мгм…       И всё равно, сквозь острые осколки боли, они начали узнавать друг о друге больше.       — Волк?       — Не помню ничего, — покачал тот головой.       — Эт как?       — Амнезия. Вообще не помню себя до девяти лет. Имя и то, только из-за найденных вместе со мной документах сохранилось. Ни родителей, ни ещё кого не помню. Где жил не знаю. Так что мне не о чем рассказывать. И в приют я попал только почти через год после того события с Серым.       — Ясно. Наверное это страшно не помнить ничего о себе. Мне жаль.       — Всё нормально, я привык.       Вроде поделиться своим прошлым было и страшно, но отчего стало легче на душе. Да, где-то внутри грыз червь тревоги — не допустили ли они ошибку, доверившись Игорю? Но тот открылся первым. Теперь и о нём они знали больше. Тепло медленно зарождалось в груди.       Кажется они поладят.