Let the shadows fall behind you

Woland: эти хнонеёбы меня доводят до экстаза Мастер: Я надеялся, это только моя прерогатива! Только не говори, что начинаешь комплексовать. Woland: именно они вообще отбитые хочу в свою свиту парочку актёров Мастер: На разрыв аорты? Woland: просто талантища мне не терпится, чтоб ты их увидел Мастер: Я всё равно буду смотреть только на тебя. Ладно, постараюсь и на других тоже. Woland: мы сейчас закончили сцену, где я ввожу в сон Мастер: Неужели Сон в летнюю ночь? Woland: даже не пытайся догадаться) так вот Кира только что давала дикий перфоманс с почти истерикой мой герой её заставляет заснуть и это гомерически смешно сам переход и смена тональностей Мастер: Обожаю такое. Woland: Шекспир гений мы гении Мастер: Не сомневаюсь. Woland: А ты как? Пишешь? Мастер: Писую. Оперу) Woland: надеюсь, не на нотах?) Мастер: Опер разберётся А вообще, то же самое примерно, что у вас. Woland: о? Мастер: Кошмары и издевательства. Сатира на войну. Смех и грех, короче. Woland: король в предвкушении Мастер: Ты, кароль, смотри, как бы башку не снесло. Woland: в самом деле, что королю делать на войне? поспит на траве — тут же насморк получит блохи спать не дадут. голова разболится от запаха сукна Мастер: Позор для короля! Вот так вот — вуаля! Погоди! Да ладно!! Ты читал Матиуша?? Woland: обижаешь Мастер: Впервые встречаю человека, который его знает. Срочно в постель! Мою. Спальник, вернее. Woland: а он уже успел остыть?) не думал, что кого-то будут заводить сильнее мои мозги, а не ангельская внешность Мастер: А это что за дезертирство с поля любовных сражений? Woland: это я намекал что у тебя не всё потеряно ты знаешь, как взять реванш Мастер: Истину глаголешь. Кстати о снах Мы как-то в ролёвке разыгрывали что-то типа Борхеса. И мой герой бродил из сна в сон. В итоге сошёл с ума, когда проснулся и не поверил этому. Woland: это ты так завуалированно спрашиваешь, почему я так рано проснулся? Мастер: Это тоже. Ты точно не мой двойник?) Woland: ой, кто-то сбил настройки моих магических примочек герой не должен осмеивать автора! Мастер: Колись, горе-сочинитель) Woland: вообще, мои кошмары чутка другие путаница с реальностью там тоже, конечно, есть но базовый мотив грёбаная потеря Мастер: Кого-то важного? Woland: необязательно иногда обычный бред, что что-то забыл сделать или сказать бывает, вещи оставлю, и дальше тягомотная дребедень, как пытаюсь вернуться и боюсь, что там этого уже нет но это больше, чем невроз всегда почему-то до трясучки страшно Мастер: Понимаю. Woland: но подушка ака твоя аппетитная спина подействовала! не было кошмаров) Мастер: Это здорово. Woland: есть приятное обстоятельство Мастер: Среди подлости и предательства И суда на расправу скорого! Улыбка сползла с губ Мастера в мимолётном предчувствии, что песня была не простой шуточной ассоциацией. И зачем он вспомнил именно эти строки? Как по мановению палочки какой-то злой феи, на экране всплыла иконка входящего звонка. Сердце пропустило удар. Мастер нервно откинул блокнот, скрипнул стулом и вышел из комнаты. — Да, отец. — Ираклий, — по привычке, никаких приветствий. — Что-то случилось? — Меня переводят в другой гарнизон, — как обычно, сразу к делу, без подготовки. — Рядом с горячей точкой. Закрыв глаза, Мастер опирался лбом о стену. — Сказать, куда, не могу, но, думаю, сам примерно догадаешься. — Когда? — просипел Мастер и прочистил горло. — Можно сказать, вчера. Так что, звиняй, но мы срочно отбываем. С тобой мы уже на месте разберёмся, но, думаю, устроим по-быстрому какой-нибудь контракт в отдалённый округ. Подальше от этого дерьма. Так что не трухай, послужишь по-человечески. Весь воздух выкачали из грудной клетки и будто закупорили её. Только не паническая атака, только не сейчас. Отец, между тем, не ждал от него ответа. — Сейчас разделаюсь со всей этой галиматьей в штабе, разберусь с вещами. И заеду за тобой послезавтра утром. Будь готов. Рука ещё не оправилась от вывиха, но, кажется, он заполучил новый. Костяшки от удара о дерево закровоточили. Вот и сказочке конец. Мастер знал, что бесполезно выпрашивать отсрочку. Да и не те у них были отношения, чтобы можно было уговаривать и просить. Он через силу продавил: — Хорошо. — Вот и молодец, — строгий голос отца немного потеплел. — Как хоть там успехи, на ваших писательских нивах? Или ты девчонок кадришь напропалую? — Не жалуюсь, — пришлось подделать ворчливый тон. Отец расхохотался. — Смотри у меня, сын! Ладно, отбой. Мастер отключился, добрёл до курилки. Поджёг сразу две сигареты. Из головы не пропадал раздражающий звон, как от удара или перед обмороком. Он схватился за телефон, хотя внезапно захотелось его выбросить и сбежать в глухомань. Опустил взгляд на экран. Woland: а ты не напрашивайся чтоб не стать добычей ворона) у тебя уже есть один Аид Мастер не напрашивался. Он просто был сыном офицера. Фантомный треск крыльев в ушах и вороний клёкот в заполошном биении сердца вышибали холодный пот. Злая ирония превратила песню в пророческую. Почему-то вспомнился герой лермонтовского Штосса. Сколько бы краплёных карт не оказалось в колоде, чужим нечистым силам он проиграет. Казалось, что уже проиграл.