Дим, дай списать

      Быть может, все в этом мире не имеет какого-то особого смысла, а происходит само по себе, без высшей миссии, и просто потому что? Дима совсем забылся и лег в кровать не сняв очки, о чем тут же пожалел, когда оправа врезалась в висок. После разговора с Августом у Дубина все из рук валилось, ноги были ватными, а сердце бешено билось. Почему именно он? Да потому что Августу скучно, он поспорил с кем-то, хотя, с кем ему спорить, друзей-то у него и не наблюдалось. Может, он общался с кем-то из своих друзей, которые жили в других странах, может, у них забавы такие, людей изводить.       Дима Дубин перебирал тысячу сюжетов развития событий, но так и не пришел к тому, для чего это все нужно Хольту. Да, бывает, что богатым хочется простоты душевной, потому что вся их жизнь состоит из роскошных ужинов, приемов, костюмов на заказ. Этим вполне объяснялось и то, для чего Хольты ходят именно в эту самую приземленную школу Санкт-Петербурга. До того как они пришли, самым богатым был тот, у кого дома имелось два телевизора, а теперь ставки явно были повышены. Так могло ли случиться так, что Август просто бескорыстно хочет дружить с Димой? Он же его, якобы, «спас», а теперь вот хочет и дальше продолжать общение. И для чего Дубин ему ляпнул, что он теперь его должник, а если Август потребует что-то мерзкое, что-то ужасное и отвратительное? А он человек со связями, если не сделаешь – прибьют.       Дубин извозился в кровати от подобных мыслей, подушка уже давно покоилась на полу, не выдержав столкновений с головой. Еще битый час самобичевания уснуть явно не помогал и вдруг парень услышал негромкий стук в дверь:       – Дим? Ты же не спишь, да? – Это была Вера, которая словно змейка шипела под дверью.       – Заходи, – Дима раздраженно поднял подушку с пола, утыкаясь в нее лицом.              – Ты же знаешь, что близнецы друг друга чувствуют? – Парень поднял голову, и с нарочито удивленным лицом посмотрел на свою сестру. Потом вздохнул так глубоко, что Веру чуть не снесло ветром, – Димочка, ну я же вижу, что тебя что-то гложет. Потный такой, заболел?       – Мне нравится кое-кто, – резко выпалил Дима, тут же заткнув рот руками, а сестра еле сдерживая писк, хлопала в ладоши с широко распахнутыми глазами.       – Кто-кто-кто-кто-кто? – Вера взяла брата за плечи и тормошила его во все стороны, а Дима уже раз десять пожалел, что эти слова сорвались с его уст.       – Не скажу! Не тряси меня, пожалуйста, мне и так что-то не очень, – Дима выглядел достаточно удручающе: под глазами мешки и взгляд потухший, испарина на лбу. Сестра послушалась и мягко убрала от него свои руки, прошептав тихое: «Извини...».       Они сидели в тишине добрых минут семь, Вера не решалась у Димы что-то спросить и оставлять одного ей его не особо хотелось, а Дима настолько устал, что даже не поинтересовался почему Вере не спалось. Блондинка с нелепо заплетенной косичкой смотрела на брата с каким-то сочувствием, и постоянно открывала рот в попытках сказать что-то ободряющее, но не знала как ей подступиться. Связь у них действительно была крепкой и очень хорошей, но Дима бы ни за что не сказал кому бы то ни было про то, что ему нравится парень. Быть может, признался бы через несколько лет, в какой-нибудь пьяной игре, мол, по школе дело было, но точно не здесь и не сейчас, когда сердце свежей раной ноет.       – А у вас... – Вера нервно колупает свои ногти, – это невзаимно, получается?       – Да у нас это никак не получится скорее всего. Ну, это просто невозможно. Мы как небо и земля с ним, – Дима прочистил горло, понимая, что снова взболтнул лишнего, – с этим человеком, в смысле.       – Ты можешь мне не верить, но я чувствую насколько тебе больно. Я думаю, что все будет хорошо. А если не будет... не нужно так сильно переживать, ладно? – Вера аккуратно обхватила брата руками за шею и прильнула головой к его груди, Дима устало улыбнулся расплываясь в благодарности своей сестре за поддержку, она мягко отстранилась и Дима, приземлив свою голову на подушку, наконец заснул.

***

      Август был умопомрачительно груб со всеми, ведь это было самой естественной его реакцией, это было самой лучшей защитой, чтобы не сближаться, чтобы не привязываться. Он понимал, что нужно начинать сбавлять обороты, что не всегда так будет и нужно держать субординацию, но страх был сильнее. Страх одиночества и страх найти себе любовь – были самыми главными, противоречащими и сильными страхами Августа. Мико была единственным человеком, кому парень мог выговориться и пожаловаться, но так не хотелось грузить своими проблемами и так проблемного подростка с недостатком отцовского внимания и отсутствием материнского. Мико была единственным человеком, которая воспринимала грубые и резкие слова Августа как заботу, ведь понимала, что он хочет для нее только лучшего и советует всегда полезные и нужные вещи. Иногда она, конечно, побаивалась, но Хольт будто осекался, когда понимал, что переходит грань и тихо извинялся, наблюдая удивленное лицо сестры. Мико была единственным человеком, с кем Август мог чувствовать себя собой до тех пор, пока не появился Дима Дубин. Скромный парень в очках, который не принимает на свой счет, который чувствует вину за всех, освещая своими красными щеками коридор школы, который не даст себя в обиду и размотает трех бугаев, выше его ростом. Август думал, что сейчас поможет парню и пойдет себе дальше, но Дима удивил его и продолжал удивлять с каждым днем все больше. Своей непосредственностью, своей искренностью, своими сдвинутыми бровями и умением делать вид, что ему ничего не страшно. Август наблюдал за ним, когда тот искренне смеялся над шутками Игоря в столовой, когда он шел по холлу уткнувшись в скетчбук, заставляя первоклашек рассыпаться в ручеек. Дима Дубин – это что-то другое.

***

      Дима, будучи немного скованным и закомплексованным подростком, часто смущался, когда ему говорили, что он добрый парень. Когда учительница на весь класс зачитывала Димино сочинение, наделив его статусом самое лучшее, блондин скатывался под парту, пряча румяные щеки рюкзаком. Когда мама при гостях показывала Димины рисунки, он кокетливо отмахивался рукой и цокал с улыбкой. Когда Август сказал Диме, что они не смогут дружить, потому что Август испытывает к нему более сильную симпатию, Дубина чуть не схватил сердечный приступ.  Август был непоколебим, такие серьезные и громкие слова дались ему настолько легко, будто он буднично интересовался погодой. Сегодня он выглядел еще более вычурно, чем обычно: темно-синее шерстяное пальто интересного кроя, очерчивающее его талию, с замысловатой, наверняка фамильной брошкой. Черная водолазка, доходящая до кадыка, солнцезащитные очки, хотя солнца и близко не наблюдалось ближайшие несколько месяцев. Дима чувствовал себя слегка неуютно в своей ветровке и шапке, которую мама заботливо сказала надеть. От Августа так и перло харизмой за километр, рядом с ним страшно было даже дышать, смотреть на него ощущалось как подарок, все-таки, у одиннадцатиклассников был свой особенный шарм. А томный и низкий бархатистый голос хотелось записать на диктофон и слушать каждый день на повторе. Он был как из сказки, нет, как из фильма, где неидеальных людей просто не существует и не существовало никогда.        Брюнет повел его в эрмитаж, Дима хоть и был там раз _дцать, но каждый раз дух захватывало. Людей было мало, а четыре этажа казались тем еще приключением. Видя как Дима с открытым ртом осматривает расписные потолки, Хольт улыбался и хотел фотографировать каждый момент. Они иногда пересекались взглядами, но Дима робко прятал глаза и классически краснел, что Август считал самой милой вещью на свете. Август же смотрел в глаза победно, будто высматривая там что-то, ища какие-то ответы на вопросы. Он не хотел торопиться, не хотел касаться руками, даже нечаянно, не хотел непрошенных спонтанных поцелуев. Он хотел, чтобы Дима понимал, что Август максимально уважает его пространство и его мнение. Дубин не убежал в испуге, а остался с ним – значит, это уже можно считать за свидание. Эта недосказанность и недомолвки придавали их встрече пикантность и адреналиновый заряд, плечи, находясь в преступной близости горели так сильно, что физически ощущалось. А парни украдкой по очереди поглядывая друг на друга, прятали улыбки и стояли возле каждой картины по часу, лишь бы этот день никогда не заканчивался. Август посчитал, что такое негласное соглашение Димы побыть рядом – вполне сходит за отданный долг.