You Are My Life

1993г. Лондон. В Рождество в Лондоне закрыто практически всё. Не работают все главные музеи, галереи, недоступно посещение соборов и замков. Транспорт тоже не функционирует: ни метро, ни автобусы – ничего кроме такси. Зная всё это, при подготовке к поездке я специально взяла обратные билеты на самолёт до Москвы на 29 декабря, чтобы спокойно вернуться домой перед Новым годом и не бояться, что пропущу свой рейс из-за коллапса общественного транспорта. Тем более, что хотелось показать сыну рождественскую обстановку другой страны. Реабилитация Майкла шла хорошо. Он поправлялся буквально на глазах. Стал лучше выглядеть, активно общаться с окружающими и лечащим врачом. Даже музыка, которую он беспрерывно сочинял, была уже не такая печальная и заунывная. Миссис Джексон с радостью сообщила, что скоро его можно будет забрать обратно домой, так как по отзывам доктора Колкауфа зависимость от лекарств у Джексона потихоньку ослабевает. Слава Богу. Одно омрачало наши с Кэтрин чаяния. Вернувшись в Америку, Майкл в любом случае снова столкнётся с нерешёнными проблемами и этим совершенно бредовым обвинением – дело-то всё ещё не было решено, а сильно пошатнувшаяся репутация певца была запятнана так, что отмыться и забыть получится очень нескоро. Если вообще получится… Сегодня, в Рождественский сочельник*,       мы с сыном к Майклу не поехали, а решили погулять по городу и осмотреть достопримечательности "снаружи". Ребёнок за почти месяц пребывания в другой стране толком-то и не видел ничего, кроме того, что мелькало в окне автомобиля, когда мы ехали в клинику или из неё. Праздник как-никак, а Майкл и его семья всё равно его не справляют, так что никто ничего не терял из-за нашего отсутствия рядом с ними. Наша гостиница располагалась в восточном Лондоне и оттуда нам было удобно и быстро добираться до Гайд-парка* . Правда, там мы погуляли совсем чуть-чуть (сыну было скучно) и уже на такси уехали в Лондонский зоопарк, в котором, конечно же, провели почти весь день. По зимнему времени смеркаться начало быстро, и в городе зажгли все без исключения рождественские украшения. Сын был в полном восторге. Он обожал всё яркое, искрящееся и блестящее. Мда, гены-то чувствуются. Поэтому речи о том, чтобы вернуться в гостиницу и быть не могло – ребёнка не так-то просто было оттащить от переливающихся витрин, хотя к вечеру на улице стало холоднее и ветренее, и я забеспокоилась, что он замёрзнет. А потом вообще пошёл снег большими хлопьями, создав в городе совершенно сказочную атмосферу, и тут уже даже я почувствовала, как настроение улучшается. - Мама! Снег! – Восторженно запрыгал Майкл, ловя снежинки закутанными в варежки руками. – Как дома! Красиво! - Красиво, - тоже улыбнулась я, вышагивая рядом с ребёнком. На берегу Темзы, в центре города, мы нашли какой-то рынок - десятки домиков в два ряда, украшенных к Рождеству, манили огнями - и направились туда. В торговых рядах продавали еду, сладости, горячее вино и сувениры. Мы купили по кусочку праздничного пудинга и горячее какао. Было очень вкусно! Обратно возвращались уже в восьмом часу вечера, успев пройтись по набережной в сторону здания Парламента и знаменитого Биг Бена*.       Вид на Вестминстерский дворец, конечно, просто изумителен! Я была чрезвычайно довольна нашей прогулкой, как и сын, который, на протяжении всего дня, несмотря на то, что почти всё время мы шли пешком, даже ни разу не пожаловался, что устал. Только один раз он позволил себе поныть, пытаясь выклянчить у меня покупку. - Маааам! Мам, давай купим ёлку? Давай? Ну, пожалуйста, мама! - Малыш, зачем нам ёлка? - Ну, праздник же! Какой Новый год без ёлки! Я засмеялась. Какой хитрый. - Милый, сейчас ещё не Новый год, а Рождество! - Ну и что? Везде же ёлки! – Упрямился Майкл. - Нас с ней не пустят в гостиницу. Там нельзя с такими… громоздкими вещами, - попыталась я отмахнуться. - А мы маленькую возьмём! Вон ту, смотри! – Сын ткнул рукой в сторону приглашающе светящегося прилавка. - В горшочке! Она маленькая! – И тут же повис на мне. – Ну, маааамаааа!! Ёлку, пожааалустааа! Дома (так он называл наш номер) нет ёлки… Грустно и совсем-совсем не празднично! Да уж. Тут он был прав. Любуясь всем этим великолепием, я всё думала про волшебные огни "Неверленда", про ту магическую атмосферу праздника, которая была там вне зависимости от времени года, и про счастье, испытанное на ранчо… когда-то очень давно. Долго я прятала те воспоминания глубоко внутрь себя, а сейчас, после всего, что произошло, после новой встречи с Майклом, всё это хлынуло на меня, накрыв огромной эмоциональной волной. Но, как ни странно, мне не было больно или тяжело. Скорее я испытывала теплоту, благодарность и радость, что в моей жизни происходило нечто прекрасное. Хотя грусть, конечно же, тоже была… В общем, я тоже совершенно не горела желанием возвращаться в гостиницу, в тёмный и унылый стандартный номер. Ладно, так и быть. Будет тебе ёлка. - Майкл, дорогой, - тем не менее, расшалившийся ребёнок должен понимать, что превысил границы дозволенного, и я сделала суровый вид, - так дело не пойдёт! Мне сейчас неприятно, что ты ведёшь себя подобным образом, - ребёнок тут же насупился было, но довольно быстро его лицо стало виноватым. – Это просто неприлично и очень некрасиво! Тем более, на улице перед столькими людьми. Где твои манеры, мой милый? Разве я учила тебя так себя вести? Помни, пожалуйста, что всегда нужно быть воспитанным. - Извини, мамочка, - повинился сын. – Просто правда очень хочется ёлку… - Я понимаю, малыш, - я присела на корточки, чтобы оказаться на уровне его глаз. – И знаешь, - я заговорщически к нему наклонилась, - мне тоже хочется, чтобы у нас была ёлка! – Я подмигнула сыну. – И, пожалуй, мы всё-таки купим маленькую. - Ура! - Ребёнок сразу посветлел и широко улыбнулся, сверкнув белыми зубками. – Спасибо, мамочка! – Он обнял меня за шею и поцеловал в щёку. Я рассмеялась. - Иди, выбирай сам, - подбодрила я его. Майкл метнулся к ближайшему домику-магазинчику. Майкл, как и отец, умел очаровывать. Причём совершенно не нарочно. Сын с горящими от восторга глазами бегал около прилавка и лепетал возле каждой понравившейся зелёной красавицы, периодически что-то спрашивая у женщины-продавщицы в летах совершенно ангельским голоском и не переставая обворожительно ей улыбаться, отчего та растаяла мгновенно и смотрела на моего ребёнка абсолютно влюблёнными глазами, позволяя ему ковыряться во всех товарах и сувенирах. Я только понимающе хмыкнула. Ёлку выбрали быстро, а вот насчёт украшений договора не было, да и цены, мягко говоря, кусались, а мы очень поиздержались, живя так долго в чужой стране (в эту поездку я грохнула все свои сбережения, которые откладывала на "чёрный день" ). Я заупрямилась, не желая тратиться. Майкл тут же состроил умильно-просящее личико. Я-то привыкла к его выкрутасам, да и после Майкла-старшего поведение сына было ещё цветочками, а вот продавщица совершенно поплыла. А когда узнала, что мы ещё и не местные, без лишних слов, не принимая мои возражения, нагрузила пакет рождественскими украшениями и со словами: "У ребёнка должен быть праздник!", вручила нам. Сын чуть не падал от восторга, а я, несмотря на возражения, всучила доброй женщине купюру, которая совсем не окупала всё то, что мы уносили с собой. В итоге, в гостиницу мы вернулись, гружёные живой ёлкой в горшке и пакетом с новогодними украшениями. В холле молодой парень-администратор при виде нас чуть не вывалился из-за стойки регистрации. - Добрый вечер, мисс Линн! С Рождеством вас! – Поздравил он нас, широко улыбаясь. - С Рождеством, - ответила я. - Вам помочь, мисс Линн? Я сейчас попрошу консьержа забрать ваши покупки. - О, нет, не беспокойтесь, я донесу сама, - отказалась я. – Это не тяжело. - Хорошо, мэм! – Продолжал блестеть радостной улыбкой администратор. – Ваши ключи. - Отдайте, пожалуйста, сыну, - попросила я, - у меня руки заняты. И можно ли попросить вас прислать нам ужин в номер? Я оплачу… - Конечно, мэм! Но в оплате нет нужды. Сегодня вас ждёт особенное обслуживание, - парень подмигнул моему сыну. - Эм… Спасибо, - я поблагодарила немного растерянно. Такого энтузиазма до этого момента администратор никогда не проявлял. Да и что ещё за "особенное обслуживание"? В честь праздника что ли? - С Рождеством вас! – подытожил служащий. - И вас с Рождеством, - я мысленно пожала плечами и дежурно улыбнулась. - Пойдём, милый, - и мы с сыном пошли к лифтам. На нашем этаже было тихо. Красиво переливалась огнями ёлка в фойе напротив лифтов, а на двери каждого номера повесили рождественские венки в качестве праздничных украшений. Я подумала, как хорошо, что сын уговорил меня купить нам ёлку. Всё ж праздника хочется. - Откроешь дверь, мой хороший? – Попросила я радостно приплясывающего чуть впереди меня ребёнка. - Ага! – Сын буквально несколько секунд поковырялся в замке ключом. Два раза щёлкнул замок. Он открыл дверь ровно настолько, чтобы пройти самому, и прошмыгнул внутрь. Я покачала головой. Конечно, о том, чтобы пошире распахнуть её для меня, он не подумал. - Мама!!! – Неожиданно завопил мой ребёнок так, что у меня сердце ушло в пятки, и я ломанулась внутрь, толкнув дверь плечом. – Ёлка! Ёлка!!! – Продолжал кричать Майкл. Я ворвалась в номер и застыла. В углу, у окна стояла огромная пушистая новогодняя ёлка, подпирающая потолок большой рождественской звездой на макушке. Гирлянды переливались на ней и по всему периметру комнаты. За неимением камина, рождественские чулки висели просто на стене, а на окнах мерцали венки и электрические свечи. В темноте всё это выглядело впечатляюще и просто волшебно! Я растерянно пялилась на всю эту красоту. Откуда это всё? Неужели сотрудники отеля нарядили такую прелесть в каждом номере? Ничего себе щедрость! - Подарки! – Тем временем, восторженно прыгавший возле ёлки сын, уже схватил одну коробку из огромной кучи, лежавшей под зелёной красавицей. – Мама, можно я открою? Пожалуйста! – И, не дождавшись одобрения, уже надорвал подарочную упаковку. - Эй, эй! Стой, малыш! – Я отмерла, бросила наши покупки на пол и, быстренько приблизившись, выхватила из рук ребёнка неизвестно откуда взявшийся в нашем номере предмет. – Не спеши так, пожалуйста, - сын тут же обиженно надулся, но не возразил. – Давай сначала выясним, кто эту красоту и для чего здесь расположил... - С Рождеством! Мы с сыном повернулись на певучий голос, раздавшийся из дверей спальни. - Мистер Джексон! Бабушка! – Обрадованно вскрикнул ребёнок и без предисловий бросился к Джексонам. А, так вот, в чём дело… Сын повис на Майкле, а я сложила руки на груди и не двинулась с места, ожидая объяснений. - Здравствуй, мой дорогой! Как ты? Нравятся украшения, что мы приготовили? – Заворковала Кэтрин над ребёнком, который уже тянулся к ней с объятиями. Судя по тому, как она резко переключилась на внука, явно специально оставила Майкла, стоящего чуть в стороне и счастливо, но робко улыбавшегося, отдуваться передо мной одного. Тот чуть помедлил, но всё же повернулся ко мне. Выглядел Джексон пока ещё очень бледным и не совсем здоровым, но глаза блестели жизнью и интересом в мерцании полутёмной комнаты. Он очень внимательно и с долей тревоги вглядывался в меня, оценивая мою реакцию. - Эм… Привет… - Привет, - благосклонно кивнула я. Посмотрим, что он скажет. - Я… Это… - привычным нервным жестом из далекого, забытого мной прошлого, он взлохматил волосы на макушке. Потом сделал два шага ко мне, состроил немного виноватое лицо и неуверенно протянул: - Сюрприииз… - я продолжила молча смотреть на него. Только вопросительно приподняла одну бровь. – С Рождеством, Джулия, - тогда очень тихо сказал он. - С Рождеством, - ещё раз кивнула я. - А мы тут… Ну… Немного похозяйничали у вас… - Я уж вижу. - Не злись, пожалуйста… Я хмыкнула. - Я не злюсь. Скорее, у меня вопросы к администраторам отеля, - так вот, о чём говорил служащий в холле, предупреждая об "особенном обслуживании". Наверное, Джексон нехило им денег отсыпал, чтобы попасть в мой номер. Да ещё и всё это убранство стоило, скорее всего, очень даже прилично. Но чего у Майкла не отнять – так это щедрости. Он скорее сам будет ходить в старой застиранной рубашке, но сделает всё, чтобы порадовать другого. - Это всё я… - И это я уже тоже поняла. Но… С чего вдруг, Майкл? Джексон засунул руки в карманы брюк и сгорбился, пожав плечами. - Праздник же. Я хотел вас порадовать… Сын… - он помедлил, проверяя, как я отреагирую. Внешне я осталась безэмоциональна, но внутренне улыбнулась. Почему-то было очень приятно слышать такое из его уст. – Сын рассказал, что ему нравятся рождественские украшения, а у вас их нет. Я подумал, что раз так, то, может быть, тебе… вам будет приятен наш сюрприз… - он сконфуженно замолк. - Ты ведь не празднуешь Рождество, - прищурившись, сказала я, выдерживая накал и не отвечая на его тираду. – Да и мы, особенно, тоже, признаться. В нашей стране праздник Рождества уступает Новому году по значимости и размаху. - Ну… да, не праздновал… Раньше, когда был более привержен… - он не договорил, но я знала, что по обычаям его веры празднования дня рождения и Рождества отсутствовали. – Но в прошлом году Лиз устроила мне настоящее Рождество! С украшениями, подарками, праздничным ужином! – С энтузиазмом поделился Майкл, сразу же расправив плечи. Я не смогла сдержать улыбки – сейчас он выглядел таким же воодушевлённым и открытым миру, как пять лет назад, когда ещё не произошло всех событий, приведших нас сюда, в обычный номер лондонского отеля. – Я тогда был на седьмом небе! Это было нечто! Оказывается, в таких праздниках есть своё очарование, - он тоже смущённо улыбнулся и продолжил тише. – Я… Просто подумал, что… Было бы классно устроить нечто такое и вам с Майклом. Вдруг и вас это повеселит… Я задумчиво смотрела на него, не спеша с ответом. Джексону от этого явно было не по себе, потому что он то и дело закусывал нижнюю губу и поминутно трогал свои тёмные волосы. Если честно, я даже получала от этого какое-то непонятное наслаждение. Наверное, потому что мне чертовски нравилось видеть, что ему не всё равно на нас с сыном. - Что ж… - я обвела взглядом переливающуюся огнями комнату, чуть задержалась на сыне что-то отчаянно втолковывающем Кэтрин вполголоса, которая пыталась в это время снять с него курточку, и только потом уже развернулась к Майклу всем корпусом. – Сюрприз удался. Это… Очень красиво! И неожиданно! И… Да, пожалуй, это порадовало нас, - я приблизилась к нему, но трогать побоялась. Поэтому просто начала стягивать с себя пальто. Майкл тут же отреагировал и помог мне вылезти из вещи. Увидев синий шарф, обмотанный вокруг моей шеи, он нахмурился, а потом, видимо, вспомнив, вскинул на меня удивлённые глаза. – Да, это он* , - просто подтвердила я. Со всей искренностью, глядя в его тёмные глаза, я наконец медленно сказала: - Спасибо тебе, Майкл, - по лицу Джексона поехала счастливая улыбка. – Кстати, а ты знал, что Рождество – семейный праздник? - Конечно… - В таком случае, всё очень символично, не находишь? – Лукаво спросила я, разматывая памятный шарф. Майкл, не зная, как реагировать, молча смотрел на меня. – Обычно в Рождественский сочельник собираются семьями, - продолжила я рассказывать, - чтобы вместе с близкими и родными провести святой праздник. - Ну… да, я слышал. - В общем, у нас есть практически всё: ёлка, украшения, куча подарков, с твоей лёгкой руки, - начала перечислять я, и Майкл смущённо потупился, - даже… - я чуть помедлила и произнесла гораздо тише, - семья в сборе… - он снова вскинул на меня тёмные глаза, но промолчал. Я вздохнула, отвела взгляд в сторону, и, как будто между прочим, добавила: – Пожалуй, не хватает только праздничного ужина. - О! – Оживился Майкл, - об этом мы позаботились… - но неуверенно замолчал. И тут вмешалась Кэтрин. - Ну что, мои дорогие, - улыбаясь и ведя за руку уже избавленного от верхней одежды внука за руку, сказала миссис Джексон, - давайте поужинаем? Майкл сказал, что не против перекусить. - Да! – Подпрыгивая на месте, с энтузиазмом подтвердил сын. – Кушать! Ясно. Окружили со всех сторон. Ну, не то, чтобы я была сильно против. Я покачала головой. - Хорошо. Ужин, так ужин. - Я распоряжусь, - улыбнулась Кэтрин. Через десять минут в номер закатили огромных размеров стол, который просто ломился от разного рода блюд. Да тут можно роту солдат накормить, а не четверых человек, один из которых ничего не ест, второй немного, третий не голоден, а четвертый слишком мал для такого количества еды! Конечно, отдельным номером шли сладости, коих было в ещё большем количестве, чем всего остального. Сын тут же нацелился на домик из имбирного пряника, но я не позволила, заставив его сначала поесть нормально. Майкл хотел было заступиться, но тогда я вынудила поесть и его, дабы не подавать плохой пример. Меня поддержала миссис Джексон, и мы победили в этой маленькой битве аппетитов. Оба представителя мужского рода надулись и теперь сумрачно ковырялись в своих тарелках, поглядывая друг на друга как заговорщики. Мы с Кэтрин тоже, в свою очередь, переглядывались, но виду не подавали, поддерживая светскую беседу. В итоге, я-таки смогла запихнуть в сына небольшую порцию картофельного пюре с сосиской (это ему хотя бы было внешне понятно. Блюда незнакомой английской кухни он воспринимал с большим трудом и накормить его здесь было ужасной проблемой. Весь в отца…) и смилостивилась, позволив перейти к сладкому. Примерно столько же поклевал и Майкл-старший, только совсем не притронулся к мясу. Зная его предпочтения в еде, мы настаивать не стали. Зато сладкого мальчик в Джексона запихнул огромное количество. Мы с Кэтрин хихикали и не встревали, пока сын с азартом дегустировал на нём то рождественский пудинг, то сладкие булочки, то имбирные пряники, то кексы с изюмом, а потом с интересом вопрошал как ему понравилось, и только после этого откусывал сам. Джексон сначала с удовольствием шёл на поводу у ребёнка, затем, видимо, утомился столько есть, и начал было отнекиваться, но не тут-то было. Мой Майкл явно в упёртости превосходил отца и продолжал потчевать того сладким. - Возьми! – Настаивал сын, пытаясь всучить певцу кусок морковного торта. Майкл с усмешкой и, казалось, отвращением смотрел на угощение. - Нет, убери, пожалуйста! – Сказал он, умоляя ребёнка. - Ты должен попробовать! Ты – мой главный пробовальщик! - Кто? – Засмеялся Джексон. – Дегустатор, наверное? - Дегу… - Сын помотал головой и не стал повторять новое сложное слово. – Съешь! Ну, очень надо! Давай! – Майкл всё ещё кривился и отворачивался, и тогда мальчик решил пойти в наступление тяжёлой артиллерией. – Я сейчас обижусь и не буду с тобой играть! – Он тут же с досадой оттопырил нижнюю губу, как всегда, когда дулся и свёл тёмные бровки на переносице. Мы с Кэтрин одновременно прыснули. Майкл сверкнул в нашу сторону чёрными глазами. - Ладно, давай сюда этот дурацкий торт! – Он схватил кусок из рук ребёнка и набросился на него. Сын захохотал и захлопал в ладоши. Но, это было ещё далеко не всё, что он припас… В конце концов, мужчина обратился за помощью к нам с миссис Джексон, но мы только смеялись и не желали помогать ему усмирять вошедшего в раж ребёнка. В итоге, он-таки догадался отвлечь сына, "вдруг" вспомнив, что под ёлкой ждёт куча не распакованных подарков, и они вдвоём сразу же отправились потрошить заготовленные коробки. Сидящий под переливающейся огнями ёлкой на полу со скрещенными длинными ногами Майкл выглядел вполне радостным и довольным жизнью. Я с удовольствием наблюдала за ним и сыном. Картина была умилительная и по-домашнему тёплая. Глядя на этих двух, я за сегодня уже несколько раз успела растрогаться от новоиспечённых отношений Джексона и Джексона-младшего, поругать себя за то, что в своё время поступила скверно и уехала, ничего не сказав Майклу, и погрустить от того, что теперь всё будет намного сложнее, потому что, ясно же, что певец нас в покое не оставит, да и я сама уже не горела желанием дистанцироваться от него. Сердце не обманешь – Майкл был дорог мне. И… Я всё ещё очень любила его. За пять лет ничего не изменилось. На других мужчин мне даже смотреть не хотелось, не то, что вводить в семью к маленькому ребёнку. И не одна я размышляла над этим. Миссис Джексон осторожно тронула меня за руку. Я вынырнула из раздумий и наклонилась к ней. - Они такие счастливые, - тихо сказала она мне на ухо. - Да, - признала я, продолжая следить взглядом, как Майкл помогает сыну разорвать упаковку на очередном подарке. Рядышком с ними уже высилась горка из игрушек, вытащенных из коробок. - Общение с сыном пошло Майклу на пользу, - продолжала Кэтрин, и я уже понимала, куда она клонит. – Прости, я просто обязана спросить тебя. Вы… Не хотите вернуться в Штаты? Я опустила глаза. - Мы не можем, Кэтрин. У нас есть обязательства. Я должна вернуться на работу, а сын – в… - я вспоминала английское слово, - в прескул*       . Плюс я уезжала впопыхах, даже матери толком не объяснила, что произошло. Женщина вздохнула. - Я понимаю, моя дорогая… Я надеялась, что… - она многозначительно замолчала. – Очень жаль. В Америке мы могли бы помочь тебе. Например, Джанет* очень нужен профессиональный хореограф… - Нет, - я покачала головой, не дослушав, и снова посмотрела на Джексона, который засмеялся от того, что сын звучно чихнул, смешно скривившись. – Я не танцевала с тех пор, как поняла, что ношу под сердцем ребёнка. Я давно потеряла квалификацию, да и выгляжу уже не так… изящно. Беременность была непростой. Я набрала вес и с трудом от него избавилась, а фигура поменялась. Ну, вы понимаете, - я поводила руками около груди, показывая, что от того, что кормила Майкла грудью, та уже не имела такой круглой и упругой формы. - Да… Продолжение рода требует от женщины многих жертв, - согласилась Кэтрин. – Но и радостей приносит немало. - Во всём свои плюсы и минусы, - философски подытожила я. - Но ты всё же подумай, - настаивала женщина. – Мы не оставим тебя одну с ребёнком. В том-то и дело. А с вами и ещё полмира… - Знаю. Но… Пока нет. - То есть, это не окончательное нет? – Хитро блеснула взглядом Кэтрин. - Всё возможно, - также лукаво отозвалась я, и миссис Джексон, довольная моим ответом, легонько похлопала меня ладонью по руке. – Просто я не хочу становиться объектом пристального внимания. А, тем более не хочу, чтобы им становился наш сын. А с Майклом, вы знаете это лучше меня, невозможно быть незаметной. - Ох… - только и успела сказать женщина, но замолчала. Продолжить меня уговаривать она не могла – подбежал ребёнок, таща в руках огромный водяной пистолет, и я, конечно, тут же переключилась на него, внутренне благодаря Майкла за то, что вовремя вмешался. - Мама, смотри, что мне подарил Дед Мороз! – Звонко прокричал он, улыбаясь от уха до уха и демонстрируя добычу. - Малыш, говори по-английски, пока здесь наши гости из Америки, я просила, - напомнила я ребёнку. – Некрасиво, когда остальные тебя не понимают. В ответ сын смутился. - Я забыл, как будет по-английски… - виновато залепетал он, - Дед Мороз, - добавил уже по-русски. - Давай вспоминать, - я раскрыла ему руки, и сын с готовностью залез ко мне на колени, не выпуская из рук игрушку. – Значит, в России на Новый год подарки под ёлку кладёт Дед Мороз. Правильно? – Майкл кивнул, подтверждая. Но в другие страны он поехать не может, потому что наша страна большая и детей в ней много, - а как же ещё можно объяснить маленькому ребёнку наличие множества разных имён новогоднего волшебника? - И тогда ему нужны… - Помощники. - Да. Такие же волшебники, как и Дед Мороз. Только живут они в других странах. В Германии помогает Святой Николай, здесь, в Англии, Отец Рождество. В Финляндии… - Йоулупукки! – Засмеялся сын. - Да, - я хмыкнула. Майкл под ёлкой тоже издал смешок, и я бросила на него быстрый взгляд – певец очень внимательно слушал наш разговор. – Это-то ты помнишь. - Смешно называется, - продолжая хихикать, оправдался Майкл-младший. - Это да, - не стала отрицать я. – Где он живёт? – Наводила я на мысль привалившегося мне на грудь ребёнка. - В Лапландии… - А ещё кто там живёт? Сын нахмурился, пытаясь вспомнить. - Сант… - послышалось от ёлки. - Майкл! – Шикнула я. – Не подсказывай! Он должен сам! - Извини… - Я вспомнил! – Встрепенулся сын. – Санта-Клаус! - Верно. Молодец, - похвалила я. – Будем считать, что ты сам догадался, а не с помощью… друга, - я скосила взгляд на чрезвычайно довольного Джексона и поцеловала сына в щёку. А тот в ответ широко зевнул. – Так, Майкл, пора ложиться спать. - Нет… - он уже тёр глаза кулачком. - Пора, пора, милый. А то ты сейчас заснёшь прямо здесь. Дай мне свою игрушку, пожалуйста. - Нет! - Я просто отложу её до утра. Спать-то с ней, я надеюсь, ты не собираешься? - Собираюсь! – Упрямился сын, прижимая к себе пистолет. Я тяжело вздохнула и недовольно поджала губы, говоряще посмотрев на ребёнка. Он раздосадовано скуксился и буркнул: - Ладно… - и снова потёр глаза. - Моя дорогая, можно мне уложить внука? – С насиженного места встала миссис Джексон. - Если хотите, - улыбнулась я. Женщина с радостью кивнула. – Пойдёшь с бабушкой, малыш? - Угу… Я забрала игрушку из рук сына и спустила его с колен. Кровать была одна, поэтому здесь я спала с сыном. Кэтрин взяла его за руку и прихрамывая повела в нашу спальню. Повертев в руках подаренный певцом водяной пистолет, я ухмыльнулась. Мда, ничего не меняется… К слову, Джексон, когда дверь за Кэтрин и Майклом закрылась, из-под ёлки вылез, но остался стоять рядом, засунув руки в карманы брюк. - Зачем вы столько игрушек принесли? – Спросила я его. – Достаточно было чего-то одного. - Детям нравится, когда много подарков, - отозвался Майкл. – Мне хотелось сделать приятно. Это первый праздник с… с вами… - Да, но… Место в чемоданах ограничено, а тут минимум сумки на три, - я покачала головой. - Мы можем переслать их вам потом… Нужен только адрес. Ага, как же. Так я и сказала тебе. Я неопределённо передёрнула плечами и не ответила. Мы оба замолчали. Диалог явно не срастался, тишина показалась мне давящей. Нам обоим было неудобно рядом друг с другом. Я не знала, о чём с ним поговорить в данной ситуации. Чтобы как-то скрыть неловкость момента, я встала и по привычке, знакомой, наверное, каждой русской женщине, начала собирать со стола грязную посуду в одну кучу. Майкл осторожно приблизился, но продолжил молча наблюдать за мной. Через некоторое время он не выдержал. - Я так и не спросил… - снова осторожно попробовал заговорить Джексон. – Как ты? – Я отвлеклась от перекладывания тарелок на столе и подняла на него взгляд. – Ну… Как живёшь и вообще… - тихо пояснил он. Его интерес к моей жизни заставил меня про себя порадоваться. Но внешне я постаралась остаться невозмутимой. - В целом, всё хорошо, - я заправила выбившуюся из причёски прядь за ухо. – Мы живём в Москве, в квартире моей матери. Она нам помогает. Что ещё… Я работаю, Майкл ходит в прескул. Как-то так, - вкратце обрисовала я. - Где работаешь? - Эм… Я переводчик с английского, - не стала вдаваться я в подробности. - Ясно… Ты танцуешь? Против воли у меня вырвался тяжёлый вздох. - Нет. - Почему? Я еле удержалась, чтобы не ответить резко. Но ему-то откуда знать, сколько проблем, кроме радости, приносит новое маленькое человеческое существо. - Во время беременности танцевать тяжело, - скривилась я. - А после вообще практически невозможно. Дети – чудо, но, когда они беспомощные младенцы, мать – центр их вселенной и почти единственный, кто обеспечивает комфорт. Уход за ребёнком в первые года забирает практически всё время. Это ведь не только красивые рубашечки, милые носочки, улыбки, игрушки и прогулки. Это бесконечные грязные пелёнки, соски, бутылочки, отрыжки, бессонные ночи… А уж если режутся зубки, или малыш приболел… Тогда горе не просто на всю квартиру, а на весь дом. Иногда бывает помыться некогда, не то, что… Одним словом, не до танцев, - Майкл явно задумался над моими словами. – А потом… Потом встал вопрос о том, что нужно искать работу и обеспечивать себя и сына. Не вечно же сидеть на шее у матери. - Ты могла сообщить мне… - начал было Джексон. - Не могла, - прервала я, резко взглянув на него, но осеклась. Нет, ругаться с ним я не буду. Да и зачем, не он же не виноват. Он просто тот, кто он есть, а решение уехать было целиком и полностью моё. Сегодня праздник, и снова пытаться выяснять отношения не хотелось. А хотелось теплоты, уюта и… любви… Я продолжила спокойнее: – И ты это прекрасно знаешь, - он посмотрел на меня с тоской. – Это был мой выбор, - виновато сказала я. – Да, сейчас я понимаю, что… сделала, наверное, самую страшную ошибку в своей жизни, уехав от тебя… Но всё было решено и идти на попятный я уже не могла. Какое-то время он сверлил меня пристальным взглядом чёрных глаз. - Упрямая, - буркнул Майкл наконец с обидой и вызовом. - Целеустремлённая, - тут же парировала я в ответ. И только после того, как я произнесла это, нахлынули воспоминания. Интересно, а он вспомнит? - Вот что тебе мешало… - завёл он по новому кругу, но вдруг запнулся, не договорив. – Стоп… Погоди-ка… - я уже улыбалась, еле сдерживаясь, и прикрыла рот рукой, чтобы не засмеяться в голос, ведь в соседней комнате миссис Джексон пыталась уложить моего маленького сына спать. – Ты! – Майкл ткнул в меня длинным бледным пальцем, но уже сам широко заулыбался. – Ты помнишь! – Кажется, атмосфера немного разрядилась. - Ну, конечно, помню, это ведь… - я не договорила. Потому что открылась дверь спальни, и из неё вышли чрезвычайно обиженный и надутый сын, уже переодетый в пижаму, который сразу же направился ко мне, и смущённая Кэтрин, остановившаяся посередине комнаты. – Эй, малыш, что случилось? – Ребёнок потянулся на руки и мне пришлось его взять. Он тут же обвил руками мою шею и сильно прижался, чтоб точно не оторвали. – Что такое? - Я хочу сказку! – Заныл Майкл и уткнулся головой мне в шею. - Разве бабушка не рассказала тебе сказку? – Спросила я у продолжавшего хныкать ребёнка. - Не ту! Я хочу другую! Я с удивлением посмотрела на растерянную женщину. - Я не знаю русских сказок, к сожалению, - развела руками Кэтрин. - О… - Я не хочу про Братца Кролика* , хочу про Курочку Рябу! – Продолжал капризничать ребёнок. - Ах, вот оно что… Тогда всё ясно, - вздохнула я. Этого следовало ожидать. Мой ребёнок обвыкся с новыми людьми и начал показывать характер. – Пожалуй, я сама его уложу. Спасибо, Кэтрин. - Прости, моя дорогая, - повинилась женщина. – Я хотела, как лучше. - Всё в порядке, - улыбнулась я ей. – Дело вовсе не в вас, и не в сказке. Он просто устал и капризничает. С нами такое случается, когда впечатлений за день слишком много. Да, милый? – Ребёнок невнятно что-то поныл, продолжая утыкаться лицом в мою шею. – Извините нас, - держа его на руках, я направилась в спальню. Сын укладывался и ёрзал довольно долго, при этом не забывая хныкать. Я только вздохнула. Это надо просто перетерпеть. В итоге, когда он наконец-то удобно улёгся, а я начала рассказывать запрашиваемую сказку, дверь тихонько приоткрылась и на пороге появился Майкл. - Извини… Можно с вами посидеть, пожалуйста?.. – Робко попросил он. Я ласково улыбнулась. Почему-то была уверена, что он придёт к нам. – Кэтрин ушла в свой номер, отдыхать, а мне одному там… Не очень уютно. - Конечно, можно, - Майкл почти бесшумно подошёл ближе и неуверенно заозирался в поисках места. – Садись, - я показала глазами на свободное место в ногах сына. Джексон осторожно опустился туда, чтобы не потревожить засыпающего ребёнка, который по привычке ещё с раннего детства, обвил своими цепкими пальчиками мою левую руку словно маленькая лоза, и пухлой смуглой щекой привалился к плечу. – Только, боюсь, тебе наскучит, - Майкл вопросительно посмотрел на меня, и я пояснила: - Я буду говорить на русском. Ты ничего не поймёшь. - О, ничего, ничего, - быстро зашептал он. – Наоборот… - Мааам, - снова заныл сын, и Джексон сразу замолчал, - рассказывай дальше! - Так… На чём я остановилась? – Переключилась я. - На том, как мышка бежала, хвостиком махнула. - Точно. Что ж… Мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось. Плачет дед, плачет баба, а курочка в ответ… - … Не плачь, дед, не плачь, баба! Я снесу вам ещё одно яичко. Не золотое, а простое! - Умница, - я поцеловала сына в смуглый лоб. – Вот и сказке конец, а кто слушал – молодец! – Второй поцелуй пришёлся ему в щёку. Ребёнок довольно захихикал. - А теперь закрывай глазки и постарайся заснуть. Но ребёнок в ответ покосился на сидящего в ногах притихшего, но внимательно прислушивающегося к происходящему певца и, взяв меня одной рукой за лицо, заставил наклониться к нему ближе. – Мам, а можно я тоже кое-что расскажу? – Вдруг заговорил он по-английски в моё ухо. – А потом буду спать, честно-честно. - Можно, - улыбнулась я ребёнку. Мальчик некоторое время, видимо, готовился, а потом заговорил: - В наш самый трудный час, В минуту самого глубокого отчаяния, Ты будешь любить меня по-прежнему? – Я очень удивилась прозвучавшим словам, а Майкл не смог сдержать дрожь, дёрнувшись так, что я подняла на него взгляд. Глаза у него сейчас были огромные и безмерно удивлённые, а бледное лицо вытянулось от неожиданности. Наши эмоции в этот момент явно были схожи. – Ты будешь рядом Во времена… Во времена… - сын запнулся и неуверенно умолк. - …Во времена испытаний И невзгод, - помог Майкл, шумно вздохнув. - Я помнил, - смущённо отозвался сын и продолжил: - Во времена испытаний И невзгод, Вопреки… Вопреки… - …Вопреки сомнениям И разочарованиям, - снова зазвучал голос Джексона. Я рвано выдохнула. Господи милостивый, что же это происходит?.. У Джексона глаза блестели от явно сдерживаемых слёз, а губы скривились от того, что он сильно их сжал. Даже представить не могу, что сейчас происходило у него на душе. Зато чувствовала, что происходит внутри у меня: будто лопнула какая-то невидимая стена между сердцем и разумом. И сразу стало больно и тепло одновременно. Я жестом поманила мужчину ближе: - Иди к нам, - Майкл послушно встал и взял мою вытянутую к нему руку. Его пальцы были тёплыми. Я улыбнулась и потянула певца сесть рядом. Сама же подвинулась к краю, чтобы он мог быть ближе к сыну. – Продолжайте, - тихо попросила я. Ребёнок немного растерянно взглянул на отца. Тот так нежно ему улыбнулся, что я не смогла сдержать слёз и быстро отвернулась, чтобы никто не заметил моего состояния. - Давай начнём сначала? - Давай. «В наш самый трудный час, В минуту моего самого глубокого отчаяния, Ты будешь любить меня по-прежнему? Во времена испытаний И невзгод Вопреки сомнениям И разочарованиям В минуты ожесточённости И беспокойства, В моменты страха И признаний, Среди мук и боли, В радости и печали? Обещая новое завтра, Я никогда не отпущу тебя, Ведь ты навсегда в моём сердце* …» Воспользовавшись тем, что сын переключился на Майкла, я поспешно вышла из комнаты, потому что уже открыто плакала. Меня трясло от эмоций, и я начала ходить туда-сюда по комнате, не зная, куда деться от всего того, что сейчас происходило со мной. Хотелось выть волком. Хотелось куда-нибудь уйти. Хотелось вернуться в спальню и сильно обнять Майкла, прижать к себе сынишку. Хотелось сказать им, как я их люблю… Я закусила губу, пытаясь не зареветь в голос. Взяв со стола салфетку, я принялась утирать глаза, глядя в окно, за которым всё ещё падал рождественский снег. Через некоторое время в комнату вернулся и Майкл. Он подошёл, нарочно немного шаркая ногами, и встал за моей спиной. Очень близко. Так, что, мне казалось, я чувствую тепло его тела. Но не прикоснулся. - Он заснул, - кратко отчитался Джексон. От его шёпота над моим ухом слёзы потекли с новой силой. - Отлично, - промямлила я, стараясь, чтобы голос не дрожал. Но Майкла, конечно, не обманешь. Тёплые руки осторожно легли на мои плечи. - Не плачь. - Угу… - тут же всхлипнула я. - Не плачь… Прошу тебя, ну, не плачь… - его руки поползли по мне, и он притянул меня к себе. Я не выдержала, повернулась и уткнулась головой ему в грудь, тоже обняв руками за талию. Он был такой худой, что я тут же почувствовала, что с лёгкостью могу пересчитать ему рёбра. Почему-то от этого мне стало ещё хуже, и я заревела навзрыд. Он вздохнул и принялся успокаивающе гладить меня по голове, плечам, спине, пока я отчаянно рыдала в него. Плакала я долго и со вкусом, выплёскивая всё, что на душе накопилось. В какой-то момент я поняла, что он тоже плачет, только очень тихо, потому что весь дрожал и вцепился в меня руками, прижимая всё сильнее и сильнее и судорожно перебирая пальцами. Нам понадобилось много времени, чтобы эмоции улеглись. Когда я более-менее пришла в себя, рубашку на его груди можно было выжимать, а у меня кололо бок от того, что я не могла нормально вдохнуть – так крепко он обнимал меня. - Тебе легче? – Спросил Майкл немного погодя, когда я уже просто стояла, прижавшись к нему. - Как-то нет, - честно сказала я. - А тебе? - А мне да. - Ну, хоть кому-то хорошо, - буркнула я. Он издал смешок. Я улыбнулась ему в рубашку. Мы постояли вот так, в обнимку, ещё. Я уже расслабилась и просто наслаждалась моментом близости, не думая ни о чём. Майкл завозился, и я с неохотой оторвала голову от него. Он взял меня за плечи и заставил посмотреть ему в глаза. - Джулия, - сказал он, - я не делал этого, - я моргнула, не совсем понимая, о чём он. – Я не трогал ребёнка. Ты всё ещё веришь, что я невиновен? – Пристально смотрел на меня Джексон. - Да. Верю. Конечно, верю. Несколько мгновений он молчал. Потом выдал престранную тираду: - Это я. Не Джозеф* , и не Кэтрин. Не братья. Не ты. Не Лиза. И даже не Эван* . Это я. Я всё испортил. И мне нужно начать всё сначала. Я не знала, что ответить, но поняла, что у него сейчас в голове наконец-то, как бы это не звучало, что-то сдвинулось в лучшую сторону. - Я хочу ещё один шанс, - твёрдо сказал Джексон. – Я ведь заслужил? – Спросил он, с тревогой заглядывая в мои глаза. - Он у тебя будет, - уверенно подтвердила я. Он задумчиво улыбнулся и спросил: - А ты… Ты будешь рядом? - Я?.. - Ты. Он всё ещё вглядывался в меня, пытаясь прочесть, что у меня на душе. А на душе была буря. Потому что наш ребёнок, не осознавая, что делает, снова нас сблизил, прорвал невидимый барьер, который мы оба воздвигли обидами, недомолвками и упущенным временем, заставил осознать то, что мы оба прятали глубоко-глубоко в недоступных недрах сердца. Поэтому… - Буду, если ты этого хочешь.

***

1994г. Москва - Юль, выйди на проходную, там к тебе пришли. Я подняла голову от текста перед глазами. - Кто? – Спросила я у секретаря Ольги, которая и пришла ко мне с этой вестью. - Курьер из DHL* . - А… Сейчас иду. Я поднялась из-за рабочего стола, накинула кофту (на проходной всегда был жуткий сквозняк, а зимой особенно) и пошла к лифту. Спустившись на первый этаж, я вывернула из-за угла и сразу же увидела молодого парня в ярко-оранжевой куртке компании-доставщика. Не перепутаешь. - Добрый день, - поздоровалась я, чтобы привлечь внимание. - Здравствуйте. Юлия Александровна? - Это я. - Вам срочная доставка, - он протянул мне небольшую посылку размером, наверное, с не очень толстую книжку, завернутую в плотный жёлтый пакет и облепленный по периметру кучей штампов с пометками на английском "Чрезвычайно срочно", "Высокая важность" и "Лично в руки". – Распишитесь, пожалуйста. Заинтригованная выше всякой меры, я быстро черканула курьеру в бумагах и принялась искать адрес отправителя. - Ой, - вырвалось у меня, когда я рассмотрела надпись: "Лос-Анджелес, Калифорния, Соединённые Штаты Америки". - Юля, всё нормально? – Из своего закутка выглянула вахтёрша Тамара Николаевна. - Да, да, - натянуто улыбнулась я ей. - Что там у тебя? Случилось что? Помощь какая нужна? - Всё в порядке, не волнуйтесь, Тамара Николаевна, - какие у нас доброжелательные люди, когда любопытство зашкаливает. Лишь бы сунуть свой нос в чужие дела. Я быстро удалилась из коридора, зажав посылку подмышкой. Добежав до уединённой рекреации коридора на своём этаже, я трясущимися руками начала вскрывать пакет. Ну, наконец-то! А то я уже думала, что он передумал. В пакете оказалась обычная видеокассета. В названии явно от руки было написано "Cartoons* " . И всё, больше никаких обозначений. Я нахмурилась, повертела её в руках, но ничего не нашла. Странно. До меня дошла мысль, что, возможно, я могла не заметить в пакете что-то ещё и встряхнула его. На пол действительно выпал небольшой листок. Я подняла. «Посмотри, когда будешь одна. Только обязательно сядь». А чуть ниже приписка: «Как ты вообще? Мы скучаем. Мартин и Пэм передают привет тебе и Майклу-младшему. Бэт». Я закатила глаза. Подруга как обычно. Ну ничего не меняется! Навела суматохи, а толку… С работы, в детский сад за сыном, а потом домой я бежала просто бегом. Конечно, сразу посмотреть кассету я не могла. Я еле дождалась, когда мама и Майкл уже улягутся спать. Полежав у себя для контроля ещё примерно с полчаса, я, наконец, прокралась в общий зал, плотно закрыла дверь в коридор и включила телевизор. Кассета с утробным звуком вошла в видеомагнитофон, пошуршала там, и запись пошла. Я быстренько придвинула кресло ближе к экрану и убавила звук, чтобы не потревожить сон родных. - Ничего не понимаю, - проворчала я, пялясь в телевизор уже добрых минут пять. – Это шутка такая? – Перед моими глазами шло воспроизведение мультиков серии "Глупые симфонии* " Диснея, как и было указано на кассете. – Бэт, ну и получишь ты у меня, - почти прорычала я. Но тут картинка оборвалась, пошли какие-то помехи, а потом вдруг на экране появился Майкл Джексон! Он что-то говорил, и я прибавила звук. Внизу шла подпись: "Прямая трансляция из Долины "Неверленд* ", а вверху экрана я рассмотрела ярлык CNN* . Значит, это запись с канала. Видимо, Бэт увидела и воткнула первую попавшуюся кассету наугад, лишь бы успеть записать. «…я держусь. Как вы уже, наверное, знаете, после окончания турне я остался за пределами страны, где лечился от зависимости от обезболивающих препаратов. Эти лекарства были мне прописаны от боли, которую я испытывал после недавней операции на коже головы…*» Я рухнула в кресло не глядя, куда сажусь – не могла оторвать от него взгляд. Он был очень странный: одет в наглухо застёгнутую в вороте красную рубашку, сильно накрашенный и бледный как смерть. Красная помада и накладные ресницы смотрелись на нём очень нелепо. Майкл говорил спокойно, но резко. И я, зная его, поняла, что внутри у него сейчас чёрная дыра, и он из последних сил держится на краю истерики. «…На этой неделе департамент полиции Лос-Анджелеса и департамент шерифа округа Санта-Барбары заставили меня пройти бесчеловечный и унизительный осмотр. Они представили мне ордер на обыск, который позволил им осмотреть и сфотографировать моё тело, включая…» - Господи милостивый… - я ахнула и неосознанно закрыла рот руками, продолжая неотрывно смотреть на экран. «…Я не виновен ни в каких преступных действиях, и я знаю, будет доказано, что эти ужасные обвинения – ложь. Ещё раз, мои друзья и поклонники, огромное вам спасибо за поддержку. Вместе мы сможем всё это пережить. Я вас очень люблю, да благословит вас Господь. Я люблю вас. До свидания». Запись закончилась и вновь пошли мультики. Весёленькая музыка, неожиданно зазвучавшая после слов Джексона, показалась мне не то, что не к месту, а весьма раздражающей. Я встала, перемотала плёнку на начало. Посмотрела ещё раз. У меня душа по второму кругу ушла в пятки, а руки ощутимо задрожали. Так вот почему Майкл после нашего крайне эмоционального и многообещающего прощания в Лондоне вдруг пропал. А я уже чего только не надумала себе! От внезапного возвращения к Лизе Мари, до того, что его грохнули какие-нибудь психопаты из-за всех этих голословных обвинений. А всё было намного хуже… Его унижали. Его топтали. Его уничтожали. Хладнокровно и методично. - Господи, люди… Что же вы делаете? – Произнесла я вслух. – Вы же убиваете его… Бог мой, мы же только привели его в себя! А теперь, считай, можно начинать всё заново! Когда была сделана эта запись? Явно после его возвращения в Штаты… - Боже! Боже!.. – Причитала я, наворачивая круги по комнате. - Что же делать… Что делать?! Я в России, а он в… в тысячах километров, - думай, думай! - А! Я же могу позвонить! Сколько сейчас в Эл Эй времени? Если у нас полночь, то у них примерно... десять утра. Отлично! Я бросилась в коридор, к телефону. Несмотря на позднее время, набрала телефонную станцию. Мне ответил заспанный женский голос. - Диспетчерская. Куда будете звонить? - Девушка, Соединённые Штаты Америки, Санта-Барбара, Калифорния. - Номер? - 8, гудок, 10-1-(805) 5552908* . - Ждите. Потянулись томительные минуты. Я закусила губу и от нетерпения начала стучать ногтем по тумбочке, на которой стоял телефон. В трубке было тихо, только иногда что-то щёлкало, видимо, пытались наладить соединение. - Да что ж так долго-то! – Раздражённо выдохнула я в телефон. - Вообще-то на другой конец мира звоните, - ворчливо буркнули с другой стороны. - Извините, девушка, просто это очень важный звонок, - повинилась я. Диспетчер смилостивилась. - Потерпите немного, я пытаюсь, - мы помолчали. – С другой стороны нет ответа, - наконец отрапортовала она. - Чёрт возьми… - рыкнула я. – Эм… Извините, можете попробовать ещё раз? Пожалуйста, девушка! – Попросила я. - Ну, хорошо, - вздохнула трубка. – Ждите. Господи, Господи, молю, лишь бы с ним всё было в порядке… Раздался громкий щелчок. Я даже отшатнулась от трубки. - Добрый день! Вы позвонили на ранчо "Неверленд", поместье Майкла Джозефа Джексона. Чем вам помочь? - Здравствуйте! – Я обрадовалась. Дозвонилась! – Меня зовут Джулия Линн. Скажите, пожалуйста, мистер Майкл Джексон сейчас на ранчо? - Да, мистер Джексон здесь, - подтвердили мне. - О! Как прекрасно! – Воодушевилась я. – Не могли бы вы соединить с ним? Он меня знает. В пылу эмоций, я даже не подумала, как это звучит со стороны. Поэтому, когда получила вежливый отказ, то сначала опешила. - Мистер Джексон сейчас занят и, к сожалению, принять звонок не может. Пожалуйста, изложите суть вашего вопроса, и я передам ему. - Нет! – Возмутилась я. - Я… Я не могу сказать вам. Мне нужен Майкл! Это конфиденциальный разговор! - Извините, это невозможно. Пожалуйста, изложите суть вашего… - Девушка! – Рявкнула я в трубку. – Просто соедините меня с Майклом Джексоном! Я Джулия Линн, чёрт возьми! - Мэм, прошу вас, - ровным тоном снова раздалось с другой стороны, - я пытаюсь вам помочь. Но разговор с мистером Джексоном в данный момент невозможен. Я передам ему, что вы звонили… - Ага, как же! Ничего вы ему не скажете! Девушка, вы слышите меня! Я хочу услышать вашего хозяина! Это очень важно!.. – На последней моей фразе в трубке раздались короткие гудки. – Алло! Алло!! Да вы там охренели что ли?! – Закричала я и со злостью бросила телефон. – Вот же!.. - Юля! Ты чего орёшь, как резаная? – Из своей комнаты показалась мама в наспех накинутом поверх длинной ночнушки халате. - Ночь-полночь! Ребёнка разбудишь, глупая девчонка! - Я звоню в Штаты, - недовольно сверля телефон взглядом буркнула я. - И чего так орать? - Да они там все!.. - А ну, не выражайся мне тут! – Прикрикнула мать, не давая мне высказаться. –Тоже мне, словно баба базарная! Позорище! - Я послушно заткнулась. – Что у тебя произошло? - Я пытаюсь дозвониться до Майкла, - честно ответила я. – У него… - Ну, нет, даже матери я не буду говорить об этом. – Короче, его работники меня отшили. Мать сложила руки на груди и поджала губы. - Не наигрались ещё? Мало тебе было что ли одного раза? – Я только головой покачала. – Конечно, мы ж упёртые! Наступив на грабли один раз, мы ещё контрольный сделаем, да? - Мам, не начинай… - Дурочка ты, Юлька, - тяжело вздохнула мама. – Ну, да что с тобой делать… Ты ведь всё равно слушать не станешь и по-своему сделаешь. Отец твой такой же был. Зато и любила его, - она махнула на меня рукой и вдруг продолжила совсем другим тоном. - Ясен-красен, тебя с ним никто не соединит. Кто ты, а кто он? – Я вылупилась на неё во все глаза. – Таких как ты, неизвестных, но "очень важных" девушек звонит ему по сотне человек в день! – Сказала мама. – Что ты, не знаешь, как в этом случае делают? Ты голову-то включай хоть иногда! Вот блин. А ведь мама права… Я поникла. Шансы дозвониться резко упали до нуля. - Что же мне делать… - растерялась я. На глаза тут же навернулись слёзы отчаяния. - Ну… Сопли-то наматывать не спеши. У тебя что, знакомых среди персонала не осталось что ли? – Спросила мать. - Да есть… В смысле, были… - шмыгнула я носом. - Ну так им и позвони! Поверь мне, уж они лучше всех знают что, где и как. И тут меня озарило. - Карен! – Уж визажистка-то наверняка сейчас на ранчо. Я снова схватила телефон. – Спасибо, мам! – С искренней благодарностью сказала я ей. - Не буду мешать, - хмыкнула та, развернувшись обратно. – Но не смей орать! Разбудишь мне внука, вломлю и не посмотрю, что ты уже не маленькая! – Пообещала она и, погрозив мне пальцем, скрылась в своей комнате. Я только улыбнулась ей вслед. - Диспетчерская. - Девушка, доброй ночи. Опять. Можно снова Соединённые Штаты? Санта-Барбара, Калифорния… - Да помню я. Хорошо. Продиктуйте только номер ещё раз, - я повторила. - Ожидайте. Я вновь услышала формальное приветствие. - Добрый день! Вы позвонили на ранчо "Неверленд", поместье Майкла Джозефа Джексона. Чем вам помочь? - Здравствуйте! Извините, за беспокойство, - я постаралась взять себя в руки, - мне нужна Карен Фэй, к сожалению, не могу найти телефонный номер её комнаты… - Одну минуту, мэм. Уф, кажется, получилось. Через несколько секунд я услышала голос визажистки. - Карен Фэй, слушаю. - Карен, привет! – С облегчением выдохнула я. – Это Джулия… Джулия Линн. Помнишь меня?.. - О, мой бог! – Вскрикнула Карен. – Джулия! Сколько лет! Я уж и не думала, что снова когда-нибудь тебя услышу! Господь милосердный! Ты куда пропала?! - Да… Извини, это сложно объяснить в двух словах… - У вас же всё так хорошо было! – Продолжала тараторить девушка. – Я уже думала, что закатите свадьбу на весь мир! А ты возьми и исчезни! Я ничего не поняла, и Майкл был словно не в себе! Ты бы его видела! Всё искал тебя, искал… - Карен, Карен, стой, пожалуйста! – Настойчиво прервала я её. – Послушай меня! Я… Я потом как-нибудь обязательно тебе всё объясню. Но не сейчас. Карен, милая, умоляю тебя, скажи мне, где Майкл? - Он… - радость девушки резко улетучилась. – Он у себя. Но он сейчас не может… - Я знаю про обвинения, - не дослушав, слова заговорила я . – И… про обыск тоже. - Ох, Джулия… - Карен, скажи мне, как он? Визажистка помолчала. - Плохо, - кратко ответила она. – Это всё… очень ударило по нему. У него была страшная истерика после этого унизительного досмотра… А теперь он заперся у себя, не выходит уже вторую неделю… Ну, это мы проходили. Кажется, я уже понимаю, что делать в подобных случаях. - Карен, у меня есть просьба, - приступила я. – Карен, прошу тебя! Пожалуйста, мне нужно с ним поговорить! Персонал меня не соединяет. Ты можешь мне помочь? - Я не уверена, что смогу, - выдохнула девушка. - Он заперся в своей спальне и никого видеть не хочет… - Пожалуйста, Карен! - Джулия… - Карен! Я умоляю тебя! - Ну, хорошо, я попробую, - не стала капризничать она. – Тебе придётся подождать. - Спасибо тебе. - Сейчас, я уже поднимаюсь к нему, повиси на трубке. Было слышно какие-то приглушённые переговоры, потом шуршание. Затем стук в дверь и окрик Карен: - Майкл! Майкл, открой, пожалуйста! У меня важная новость! Ты должен выслушать! – Снова стук, а потом тишина. Через некоторое время Карен вздохнула. – Джулия, он не отвечает мне. - Попробуй… Попробуй сказать, что я звоню. - Не уверена, что это хорошая идея, - отозвалась визажистка. - Скажи, - настаивала я. - Ладно, - Карен снова постучала в дверь. – Майкл! Майкл, у меня тут на телефоне Джулия Линн! – Пауза. – Нет, я серьёзно! Это она! Проверь сам, в конце концов! Снова шорох, а потом… - Джулия... Это правда ты?.. – Тихий замогильный, но такой родной голос заставил меня схватиться за сердце, которое больно рванулось в груди. - Майкл! О, Боже, неужели я дозвонилась! – Выдохнула я. – Майкл! Как ты? - Я… Я… - Он замолчал. - Майкл, я про всё знаю… - он надрывно всхлипнул в трубку. – Я… Я просто хочу, чтобы ты знал. Я люблю тебя! Я люблю тебя, слышишь? - Слышу… - Майкл, милый, держись, пожалуйста! Мне… Так больно, что я не рядом с тобой… - Джулия? – Вдруг прошелестел он, и я не договорив, прервалась. - Майкл? - А ты… Ты в Москве, да? - Да… - он издал стон, переходящий в рыдание. – Господи, Майкл… - Я не знала, что делать и выпалила: – Хочешь, я приеду? - Куда? – Находясь в расстроенных чувствах, он даже не понял, что я предлагаю. - К тебе. Хочешь? - Ты серьёзно? – Прошептал он. - Конечно. Он замолчал, и я уже успела испугаться, что он сейчас пошлёт меня куда подальше. В таком состоянии, я помнила, он обычно никому не рад. - Хочу, - отозвался он наконец. – Хочу, очень хочу… - повторил он несколько раз. – Хочу. Ты правда приедешь? - Правда. Я возьму билет на ближайший рейс, - с облегчением выдохнула я. - Тогда, пожалуйста, приезжай скорее… - Я уже собираю вещи, - он снова всхлипнул. – Майкл, я скоро. Пожалуйста, дождись меня! - Я… Я постараюсь…