Un peu d'air sur la terre

С того момента, как началась война, у Соларума перестали появляться и намёки на отдых. Каждый протектор и адъют брал по несколько смен, работая на износ. Молодые из них смогли познать, насколько страшно работать во время открытых боевых действий, поэтому с ними в пару всегда ставили опытных протекторов. Так случилось и в этот раз. Коул взял с собой трёх молодых протекторов на одну из областей горячих точек: Лебедя, Живописца и Возничего. Они хоть и были достаточно способными, однако опыта всё равно не доставало. Всё время их преследовал страх, что они нечаянно убьют человека. По их тревожным лицам сразу можно было понять, что курировать будет тяжело. Тем более здесь. Коул привык брать на себя много ответственности. Поэтому старался вразумить всех трёх протекторов как можно доходчивее. — Запомните, мы здесь вне политики. Наша работа — защитить всех людей без исключения от сплитов. Убьёте человека — не останавливайтесь. Гонитесь за сплитом до последнего, уводите его подальше. Остановитесь хоть на пару минут — умрёте. Я постараюсь Вас прикрывать, но полностью надейтесь только на себя. Это был огромный стресс не только для молодых протекторов, но и для самого Коула. Он понимает, сколько человек сегодня может умереть. И не только благодаря боевым действиям, но и по чьей-то неосторожности. По его неосторожности. С этой ношей, всё продолжая переступать через себя, он двигался вперёд. Думать. Не думать. Думать. Не думать. Мысли метались из стороны в сторону — то эмоции брали верх, то долг. Это постепенно сводило с ума. Помогала лишь концентрация на монстрах. Очередной сплит яростно преодолевал расстояние по всему полю боя. Коул не отставал, стараясь отвести его как можно дальше. Кажется, монстр нашёл добычу — белокурого связиста, лежащего на траве. Его глаза были полны страха. Страха смерти. Он будто видел её воплощение воочию. Сплит отвлёкся на добычу, и это стало его ловушкой — пять серебряных пуль продырявили череп сплита, и призрачные руки схватили чудовище, придавливая его к земле. Змееносец несколькими прыжками преодолел расстояние и взмыл в воздух прямо на веренице рук, добивая сплита оглушительным ударом сверху. С этим покончено. Нужно убираться. Но связист... он продолжал изумлённо смотреть на Коула, не отрывая взгляда. Как, он его видит? Невозможно. Скорее всего, просто приходит в себя. Протектор оставил его, метнувшись к Живописцу, которому приходилось справляться аж с двумя монстрами. "Это был просто шок". Однако холодные опустошённые перед смертью глаза врезались Змееносцу в душу. Слишком много кровавого месива вокруг — у Коула постепенно возникало ощущение, что он не успевает. Попросту не справляется со своими же обязанностями, со своей ответственностью. Пробиваясь через толпы военных, Коул старался сосредоточить взгляд на Живописце. Его уже практически не было видно за двумя тушами монстров, хищно пытавшимися разорвать его на мельчайшие куски. И это у них практически вышло, только протектор смог с помощью остатков эфира создала щит с помощью манипуляции. Однако он вот-вот норовил сломаться, трещины уже практически полностью испещряли его. Лицо парня исказилось в немом крике, тело сжалось до микроскопических размеров, и Коулу было бы трудно его заметить, если бы не два чудовища, разрывающие огромными когтями щит. Нет, нет, не сейчас. Он не потеряет его. Он спасёт. По-другому никак. Коул с силой взмахнул рукой вперёд, и за ней, как по указке, проследовала цепь рук, плотно сцепленных между собой и как будто немного искажённых, чем обычно. Они жестоко налетели на сплитов, сбивая обоих с лап, чтобы освободить протектора. — Прошу, держись. Мы скоро вернёмся! — со всей серьёзностью и не без капли отчаяния прокричал ему Змееносец, когда сам, словно белое подобие кометы, набросился на сплитов. Сколько же эфира Коул уже потратил на эти мощные атаки, он уже и сам не помнил. Но дело касалось подопечных. Его ответственности и совести. Вновь выстрелы, и вновь черепа разлетаются осколками по всему полю, оставляя после себя ошмётки мглистой черни на земле. Отвратительное зрелище. Однако хуже всего выглядел всё же Живописец. В чьей-то крови (кажется, он действительно кого-то убил, и это, скорее всего, стало первым сильным ударом по её психике), грязи, мглистой черни и в своей крови в том числе. Всё его тело — одна сплошная рана. Думать надо было быстрее, он вот-вот может умереть. Собственные силы Коула так же были уже на исходе. Змееносец хватает Живописца за руку и как можно быстрее тащит через всё поле к связисту. Он единственный, кто не завязан в боевых действиях на данный момент и знал, где безопасное место. Но самое главное — видел их. Они подобрались ближе. Посадив Живописца рядом с воронкой, где сидел сам француз, Коул наклонился к нему ближе. Руки оплели всё пространство над ними, создавая щит-купол. — Если ты действительно видишь меня, отведи его в безопасное место. Я прошу тебя. Позаботься о нём, — твёрдо приказал Коул. Он как можно быстрее вытащил из пояса мешочек с звёздной пылью, тут же обрабатывая каждую рану на теле солдата, совсем не жалея порошка. Коул сморгнул стекающий со лба пот. Взгляд стал суровее. Кажется, француз не понял ни слова. — Ты слышишь? Повторяю еще раз. Отведи этого бойца в безопасное место, и сидите там тише воды, ниже травы. Понял меня? — наконец, услышав в ответ согласие на помощь, Змееносец оставил их и рывком бросился к остальным. После того, как Живописец получил довольно глубокие раны, Коул не мог оставаться на поле боя долго. Зачистка должна была продолжаться ещё минимум два часа, и у него хватало сил разрывать пасти кровожадных чудовищ. Но с молодыми протекторами под боком, которых снова и снова захватывал страх, а их конечности, уже не способные к каким-либо резким движением, немели, бой не мог продолжаться больше получаса. Иначе потери будут намного страшнее, чем сейчас. Во время битвы Коул не мог отделаться от гнетущего ощущения. Он до конца не понимал, от чего так сильно пахнет разлагающейся плотью. От того, что его мундир весь покрыт чернью, или из-за вязкой гнили изнутри. Мерзкое вещество ударило своим запахом в нос слишком внезапно, и это не на шутку встревожило Коула. Так, что дыхание потеряла былое равновесие, а в груди било то, что обычно люди называют «тревогой». Стук сердца оглушал и закладывал уши, как бы Коул не пытался держать себя в руках. С огромным трудом ещё одна пара гнилых чёрных туш пала. После нескольких изматывающих часов битвы без остановок это было последней каплей, протекторы работали на износ. Лебедь водрузила на себя хромающего Возничего, согнувшись под его весом. Она сама не выдерживала, колени предательски дрожали, пока с лица капала кровь. Змееносец нашёл потерявшего сознание Живописца и подхватил его, скомандовав единственным, но донельзя чётким словом: «Возвращаемся». Голос хрипел, воздух не мог нормально выходить изо рта во время речи. Коул понимал, что если они не уйдут сейчас, то уже не смогут уйти никогда. ××× Лазарет был переполнен. Протекторы менялись койками, стоило им чуть-чуть прийти в себя, а на кометах и вовсе не было лиц. Хоть у эквилибрумов и отличался режим работы и отдыха, нежели у приземлённых, это им мало помогало. Коул зашёл туда лишь для того, чтобы забрать небольшой мешочек с кометной пылью для очередного задания. Голова всё тяжелела от наплыва мыслей и воспоминаний, которые он должен был переживать из раза в раз. А сейчас его настигло последствие в лице протекторши под знаком Рыси, в несколько шагов преодолевшей помещение и ловко обходившей всех, кто встретится ему на пути. — Что ты наделал?! Неужели было так сложно уйти раньше? — она с глазами полными ненависти смотрела на Змееносца. Её светлые волосы были растрёпаны донельзя — казалось, что та совсем не спала, будто каждую ночь думала о чём-то важном, но страшно далёком. Коул молчал. Рысь вела себя неожиданно дерзко и вспыльчиво, что наглухо перекрывало все представления о ней ранее. Это не могло не настораживать и не пугать, но Коул не мог винить её. Потому что в этом виноват только он сам. – Я не мог оставить Лебедь и Возничего одних. Лоренцо не мог нормально передвигаться, он сильно ранен в ногу. И его настигла бы та же участь, что и Виктора, если бы к нему не подоспела Эрика, – Коул не терял самообладания и держал тон ровным, хоть и не удалось скрыть хрипа и отдалённого бульканья в глотке. Единственное желание, преследующее его сейчас, это сбежать. Попросту унести ноги, чтобы не слушать Рысь и не видеть покалеченных протекторов снова и снова. – Вы находились там достаточно долго! Ты должен был предугадать, что долго они не протянут, иначе зачем ты там нужен? Зачем ты вообще нужен, если всё равно происходит всё это! – она не унималась. Потому что Виктора не спасли. Того, на которого она положилась, чтобы познать нелёгкое ремесло протекторства и который вёл её, несмотря ни на что. Коул понимал Рысь, как никто другой. Но попросту не мог поступить иначе. И снова в ответ от Змееносца протекторша смогла получить лишь молчание. Это взбесило её ещё больше, поэтому Коул постарался уйти быстрее, чтобы конфликт не нарастал. Он понимает, что это неправильно. Но иначе будет хуже. Всё внутри сжалось, пока уши продолжали ловить крик Рыси из Лазарета. Видимо, кто-то её вовремя остановил, чтобы она не последовал за Коулом. Однако её слова эхом отпечатывались в сознании, отскакивая от стен и не давая покоя. «Зачем я вообще нужен?» Прошла всего неделя, и вот, Коул снова оказывается на фронте. На этот раз один. После того случая он наотрез отказывался брать кого-либо ещё с собой, вместо этого делал работу если не за троих, то за двоих точно. Союзные державы направили войска в Нидерланды для прорыва линии Зигфрида, и по информации, полученной с передовой, войска двигались медленнее запланированного. Коул понимал, что виной этому может быть не только измотанность людей войной, но и совсем недавно открывшаяся котловина в Нидерландах. Он не помнил, сколько уже не спал. Возвращаясь в Соларум с заданий, на него обрушивалась куча бумаг, и, казалось, разобрать её не представлялось возможным. Рысь нигде не было видно, это тоже сильно било по сердцу, так как Коул перед ней даже не извинился. Да и помогло бы это? Однако сейчас стоило сосредоточиться на сплитах. Взгляд замылился, но чёрные огромные туши хорошо виднелись среди солдатской формы цвета хаки, и это было огромной удачей. Будто на автомате, руки сами наводили прицел на монстров, а ноги неслись к ним из последних сил. «Не сходить с плана. Помочь людям. Вести бой до конца», — дисциплина, несмотря на общее состояние организма, всё равно чётким голосом скандировала в голове. Коул держался, ещё как-то сшибая с ног сплитов бомбами из светозарного огня. Но один неверный шаг, и пуля прилетает ему в левое ребро. Довольно близко к солнечному сплетению, однако сердце не задето. Только лёгкие. Это окончательно сбило Змееносца с ног. Из его рта сильным кашлем вырвалась кровь. А вместе с ней и гниль. Обращение настигло его прямо в разгар битвы. Он, как мог, боролся с чудовищами, а теперь сам превращается в него. Все старания насмарку. — Марк, не время писать письма! Наступление идёт! — крикнул кто-то сквозь пелену с французским акцентом. — Пара минут! — ответили ему с другой стороны. Это было последнее, что смог уловить слух Коула, пока его разум полностью не оттеснило оно. Всё тело зарезонировало от собственного крика, перерастающего в животный рёв. Дыхательные пути перекрывались черепом и гнилыми сгустками, обволакивающими всё тело. Кости острыми иглами продырявливали всё тело насквозь, пока из него вырывалось огромное количество светлого эфира. Жуткий хруст сопровождался неестественными изгибами позвоночника вместе с конечностями — они ломались, покрывались когтями и шипами, а затем обтекали гнилью. Всё тело чудовищно изломал свет, заставив превратиться в нечто, что затем сметёт на своём пути всё живое. Коул поднялся. Нет, не он. То, что сейчас заняло всё его тело. Обезображенное существо. Воздух вместе с пулями прорывали пронзительные крики. Белый сплит с особой жестокостью нападал на приземлённых солдат, стискивая их тела костяными челюстями и пробивая насквозь. Они не понимали, откуда враг смог так легко их настигнуть. Страх и непонимание полностью поглотил их души. ××× Через неделю в холодном поту Коул очнулся посреди густого леса. Деревья вокруг него были расцарапаны толстыми размашистыми следами от когтей, а некоторые из них, больные или сухие, поломаны. Видимо, он достаточно далеко продвинулся от своего места обращения, так как монстр унёс его в неизвестную ему глушь. Мундир продырявлен и разорван, но тело под ним приобрело своё обычное состояние: гниль оставалась лишь в нескольких местах, и их было плохо видно за порванной тканью. Больше всего привели Коула в ужас человеческие трупы, всплывшие неожиданным воспоминанием в его голове. Образ возник слишком чётко, будто наяву. Иногда ему удавалось вспоминать что-то, что видел монстр, как и сейчас. Хоть ему удавалось видеть такие тела не раз, однако на этих виднелись огромные раны от когтей и колотые от зубов. Этот миг прервался размытыми пятнами и сильной головной болью, заставшей его врасплох. Осознание пришло не сразу. Жуткая слабость после обращения пробило всё тело, разум до конца не проснулся и мучился от головной боли. Стоило ему опереться на ближайшее дерево и снова увидеть окровавленные тела перед собой теперь уже мутным мгновением, как он вспомнил. Всё. Коул обратился там, среди солдат. Оставаться здесь долго нельзя, его наверняка ищут в Соларуме. Змееносец боролся с оцепенением и паникой ещё пару часов, кровь застыла в жилах, и он не ощущал себя живым. Будто душа временно покинула его тело. С огромным усилием ему удалось вырваться из этих оков и направиться назад, переступая через мучительную боль в теле. ××× По возвращении в Соларум Коул продолжал работать, однако в основном его работу составляли отчёты, распределение протекторов по областям Терры и внутреннее содержание Соларума. Сейчас Смотрителем должен быть Тисус, однако из-за его загруженности и нежелания брать эту роль, Коул берёт всё на себя. Постепенно Лазарет пустел, свободных коек стало чуть больше, чем просто ноль, и некоторые протекторы смогли себе взять хотя бы недельный отгул. Коул практически не покидал стен кабинета Смотрителя, чтобы не привлекать лишнего внимания. И только когда потребовалось собрание Круга Тринадцати для утверждения полноценных изменений областей работы протекторов, а именно их сосредоточение для стратегически правильных и важных решений, Коул появился на людях. Организм сам периодически отключался за рабочим столом, что позволило ему немного отдохнуть, хоть и насильственным путём. Однако даже так он выглядел не лучше. Чужие смерти преследовали его, касаясь призрачными руками плечей, сдавливая горло и хватая за руки. В кошмарах, в которых протекторов терзали сплиты, ему часто мерещилось, что он делал это сам, обращаясь в премерзкое чудовище из раза в раз. Слишком много невинных людей пострадало от его рук. И не только во снах. Тем не менее, Коул появился на собрании во время. Протекторша под знаком Льва, Сара Грант, была весьма продуктивна и во многом показывала свои лидерские качества, этот энтузиазм не мог не радовать. Но её лицо... После смерти Маркуса потеряло былые краски. И каждый раз, когда она смотрела на Змееносца, ему казалось, что изумрудные глаза были полны ненависти и отвращения. Возможно, это его домыслы, и дело не в нём. Но если бы Грей не свихнулся, Маркус остался жив. Если бы Грея не ранил Коул, его душа не была бы под угрозой, а Рамона осталась в Соларуме. Если бы не... И Коул принимал это множество взглядов на себе. Разных, по разным причинам. Естественно, они не знали всей правды, и возможно в этих взглядах и не было ненависти. Однако правду знал сам Змееносец . И это его убивало. К тому же, он не хотел бежать хотя бы от чужих эмоций, снова и снова, потому что заслужил их, и люди в праве были их испытывать по отношению к нему. Прямой осанкой и спокойным взглядом Змееносец захватывал внимание во время своей речи. Если смотреть поодаль, то казалось, в лице не читалось и капли усталости. Размеренность темпа собрания прервало одно замечание от Сары. Она попросила внимания, когда все хотели расходиться, и обратила внимание всех на отчёт Коула. — Змееносец, скажите, а правда ли, что приземлённый увидел Вас и сплитов? Как это возможно? Все уставились на него. Коул на момент замер, однако паузу долго держать было нельзя. — К сожалению, я и сам не имею понятия. — Это невозможно, разве морок не должен работать? Вы написали, что он коснулся Виктора и оттащил его, и в тот момент он был жив. Не мог ли он его добить? Сердце резко стало биться ощутимее, а в голове будто прогремел гром. — Я не уверен, что у него были мотивы убивать его, но благодарю за твою внимательность. Я лично проведу расследование данного дела и узнаю поподробнее об этом человеке. Всех благодарю за внимание, если будут вопросы — двери кабинета Смотрителя всегда открыты. Всех явно напрягло дело, упомянутое Сарой. Люди не могут убивать протекторов, правильно? Им ведь это незачем. Это глупо. Но вопрос колом стоял в воздухе, пока ответственность не легла на плечи Коула. Снова. После собрания к нему подошла Ханна. На ней просто не было лица, но по глазам было видно, что та волновалась — этот блеск в глазах Змееносец всё равно мог с лёгкостью заметить, даже если она пыталась его скрыть улыбкой. — Коул, — она позвала его, одновременно осматривая с ног до головы. — Война отняла очень много свободного времени. Хорошо, что сейчас всё идёт на спад. — Верно, я очень этому рад. — По тебе не видно. Почему ты так долго пропадал на задании? — Во время боя меня затоптали солдаты. Долго приходил в себя, — Коул осмотрел её в ответ. Слишком много смертей за последнее время пришлось пережить, слишком многих отпустить. И их имена будто до сих пор крутились в её голове. Как и у самого Коула. — Ты тоже выглядишь уставшей. — Конечно, война никого не щадит. Просто пообещай, что не будешь забывать о сне. После задания ты так и не появился в Лазарете, — Ханна строго нахмурила светлые брови. — И это дело... Оно принесёт ещё большие неприятности. Тебе стоит держаться от них подальше. — Я знаю, — Коул спокойно кивнул. — Но я лично должен со всем разобраться. Обвинять человека в смерти протектора — это слишком сильное заявление. И я ни в коем случае не хочу перекладывать ответственность на этого человека. Он здесь не причём. Я ему верю, он просто пытался помочь. — Откуда такая уверенность? — Интуиция. — Тебе не хочется верить этому до последнего. — И это тоже. Но его глаза были слишком мутными, он и сам еле держался на ногах. И несмотря на это, он услышал меня. Помог. Больше никто не должен знать об этом деле... Постарайся пресекать все слухи о нём, пожалуйста. Если предоставится такая возможность. Сара слишком много хочет узнать. Информация о победе над нацизмом пришла в Соларум практически сразу. Это было праздником для многих, но, к сожалению, не все смогли позволить себе устроить выходной. Как и Змееносец. Телец совсем недавно стал протектором и уже должен был встать на свой пост Смотрителя, поэтому ему нужна была помощь. Но его добродушие и огромная благодарность за помощь, а также подаренный травяной чай с Алтая и мятные пряники, позволили Коулу наконец расслабиться. И почувствовать, что его действительно ценят. ××× Улицы Франции ликовали. С момента, как нацистская Германия капитулировала, прошла всего неделя, однако праздновать стали только сейчас. Город всё ещё не отстроен — оно и понятно, прошло всего чуть больше полугода с даты освобождения Франции. И всё равно, французы праздновали победу вместе с их святой воительницей Жанной д'Арк, несмотря на непраздничную обстановку. Коул смотрел на полуразрушенные здания, на людей, и искал одно лицо. Ему удалось найти совсем немного информации, однако статьи о восстановлении телефонной связи в городе и фотографии мастеров с контактами, к которым можно было лично обратиться за помощью, дали понять, что тот человек жив. И его имя — Паскаль Фавро. Светлые кудрявые волосы, стоило вспомнить имя их хозяина, тут же появились в толпе. Коул зацепился за них взглядом и шёл по улице дальше, минуя проход за проходом. Ему нужно было всего пару слов, чтобы расставить все точки над «И».