В Русальную неделю не захаживайте в воды

***

      — Чёртовы травы, чёртовы праздники, — девушка невольно оглядывается, пусть и прекрасно знает, что госпожа слышит всё и всегда. — Чёртова ведьма. Да что б я ещё раз! Варя никогда не думала, что её жизнь так резко изменится после одной весьма неожиданной встречи. Женщина, прослывшая среди людей «старой девой» и «вештицей», смиловалась над осиротевшей в раннем возрасте девочкой и взяла её к себе вослужение. Находиться подле единственной в деревне ведуньи было совершено не простой задачей. То мазь изготовь, то к особо смелому — раз уж к ним обратился — соседу сходи узнать, что за хворь на него напала, то воды в полночь набери, то с духами поговори. В условиях отдаленности их хаты от остальных в деревне домов выполнять всё вовремя было крайне затруднительно. Оттого она и лишалась пары часов дополнительного сна, с трудом вмещая все дела в одни сутки. Помимо этого к особым обязанностям добавлялись повседневные. Колоть дрова, подметать полы, стирать одежду, стряпать — всё приходилось делать в одиночку. Возможно, таким образом Ведьма взращивала себе достойную замену, а, возможно, просто хотела откровенно поиздеваться над своим приёмышем. Сейчас же Варя шла в лес, чтобы нарвать целебной травы для ближайшего праздника. Ничего сложного. Она справлялась с задачами и посерьёзнее цветочков. Всего-навсего спросить разрешения у леса, чтобы войти в него, отыскать нужные цветы и травы на поляне близ речки, вновь спросить разрешения у леса — но на этот раз на собирание трав — собрать всё в корзину, поблагодарить лес, успешно добраться домой, всё высушить и сделать заготовки. И даже на стадии заготовок постоянно благодарить лес за столь ценные дары. Зачем и почему Варя никогда не понимала, а спрашивать и подавно не собиралась. Но даже так это проще простого. Под незатейливую песенку и пение птиц поручение выполнялось вразы охотнее. Тропинка вывела её на небольшую поляну, окружённую зарослями шиповника и малины. Чуть дальше, если всматриваться через деревья, видна бушующая река. Детям к ней подходить запрещалось: родители опасались, что бурная стихия унесёт их ненаглядных чад. Пожилые же ходить боялись не из-за стихии. Отнюдь. Поговаривают, будто там, в глубине реки, злой дух обитает, что людей честных похищает, да в ауков и прислужников своих превращает. Девушка этих баек не боялась. Сказки всё. А даже, если на берегу и правда обитает злой дух, его усмирить ей точно под силу. Нужные растения нашлись почти сразу, и корзина постепенно стала наполняться. Варя бы преспокойно продолжила собрать травы, не услышь она голос со стороны берега. Голос этот разбавлялся недовольным шипением, таким, что волосы на загривке вставали дыбом, а из горла вырывалось шипение в ответ. Мысли на неожиданные звуки бешено вьются в голове, не желая замолкать и соглашаясь лишь в одном. Туда нужно идти. Сквозь деревья и заросли пробраться было не трудно, несмотря на обилие острых камушков, попадавших в лапти. Миг — перед ней белый, отливающий на свету золотом песок и бушующая река. Спиной к ней сидит странная девушка, перебирая что-то в руках. Длинные волосы закрывали весь обзор и сразу понять, что именно она делает было сложно. На оклик девушка реагирует однозначно: вздрагивает и резко оборачивается, хмуря светлые — Варе удалось разглядеть — брови.       — Не подходи! — громкий крик девушки, казалось, разносится по всему берегу и небольшой поляне возле него. Она подскакивает с песка, зажимая предплечье правой руки и отшатывается в сторону, шипя как кошка.       — Эй, успокойся, — Варя выставляет перед собой руки то ли пытаясь успокоить странную незнакомку, то ли пытаясь защититься. Чужая энергетика сбивает с толку. Холодная, мрачная аура. Прежде Варя такого не чувствовала. Оттого и рассматривает с любопытством девушку перед собой. Красивая, бледная — даже слишком, словно мёртвая — из одежды лишь вышитая красными и чёрными нитями рубаха, на ногах даже лаптей нет. Влажные светлые волосы вьющимися локонами слегка прилипают к коже, а на руках заметны подтёки алого. Алое девушка интерпретирует как кровь. Много крови — даже слишком — для простого пореза. Простая констатация. Кровь — это плохо, кровь — это смерть. Ей хочется помочь и Варя делает шаг вперёд. Опрометчивый шаг, как оказалось позже. — Я не причиню тебе вреда.       — Не подходи! — тон меняется, как и взгляд необычных серых глаз, на дне которых переливается голубым цветом речная гладь. Они гипнотизируют, притягивают и заставляют идти к ней, вопреки всем словам. Зайти глубже в воду, прижаться всем телом и отдаться непокорной стихии. — Пойди прочь.       — Нет, не пойду, — звучит вполне твёрдо и девушка удивлённо выгибает бровь, а Варя едва ли не закатывает глаза. Есть всё же плюсы в том, чтобы прислуживать ведьме. Духов она теперь за версту чует, как и они её. Русалка перед ней слишком молода, чтобы использовать все свои силы на полную. Это хорошо. Неизвестно, чем бы закончилась такая встреча при любом другом раскладе. Ведьма лишь сделала защиту, но никак не передала магию. Передать её можно лишь в одном случае, чего Варе не хочется. Совершенно не хочется, ведь это означает, что она лишится единственного близкого человека. — Мавка, давай просто договоримся. Вы же помогаете людям. Тебе нужна помощь, а мне нужны цветы.       — Ты не человек, — кивает русалка из стороны в сторону, словно пытаясь сама себя в этом убедить. Она всё также зажимает порез и смотрит исподлобья. И стоит на двух ногах достаточно уверенно, несмотря на своё положение. Удивительно, что решилась показаться днём. Может она полудница? Варя не слишком хорошо разбирается в их русалочьих подвидах. — Не могу тебе верить. «Рождённые» зла не причиняют, а ты «ученая».       — Сил у меня своих нет пока. Это правда, — беззаботность в чужом голосе выводит из себя. Перед ней злой дух, который преспокойно её под воду утащит, а девушке словно совсем плевать. Но значит она и не опровергает. Человек, но под защитой ведьмы? Очень интересно. — Но как ты поняла, что я ученица ведьмы?       — Гнилью пахнешь. — цедит она словно яд, а глаза затапливает морская синева. — Как я могу быть уверена, что ты не причинишь мне вреда, колдунья?       — Потому что я никакая не колдунья, а ты только что пыталась меня утопить? — предполагает Варя и тихонько хихикает, наблюдая за чужим выражением лица.       — Враньё! Я не топлю людей! — обиженно восклицает русалка, пытаясь раненой, но не испачканной — в отличие от другой — в крови рукой зачесать назад непослушные лезущие в глаза волосы. — Никто из нас не топит, — едва слышно шепчет она.       — Да ну?       — Ну да, — Варе надоедает эта драма и она попросту тянется к одной из верёвок корзины на своих плечах, чтобы спустить её на землю и достать то, что им поможет. Ведьмы ведь не только колдовать, но и лечить могут. В этом плане им доступны множество скрытых для людей знаний. Она молча достаёт из сумки пузырек с непонятной жидкостью и мох. Также молча подходит к русалке, всё это время напряжённо наблюдавшей волчонком за её действиями. Она невольно пытается отойти, но Варя попросту перехватывает руку, разворачивая раной к себе лицом и выливает всё содержимое пузырька на тонкую кожу, заставляя вскликнуть от боли. Спирт неприятно жжёт рану, на что русалка дергается, пытаясь убрать руку и желая убежать подальше от странной — и злобной! — ведьмы. Варя ей ничего из этого не позволяет, продолжая спокойно обрабатывать повреждение, крепко удерживая вырывающуюся девушку. — Не шипи.       — Руки убери! Ты что творишь?!       — Брага рану обеззаразит. Шрам крупный будет, но это лучше, чем всей руки лишиться, — проговаривает она себе под нос, мысленно оценивая повреждение. — И хватит орать, я тебе помогаю вообще-то, — а вот это уже явно обращение к ней. Русалка действительно успокаивается, пребывая в раздумьях. То ли смирилась, то ли наоборот не готова мириться и придумывает тёмный план. Не понятно. В серых глазах прочитать это крайне затруднительно.       — Давай сядем хотя бы, — подаёт голос девушка, наблюдая за шипением странных пузырьков в ране. Похоже, придётся и правда смириться. — Уж лучше, чем так стоять.

***

      — Как тебя зовут-то хоть? — спустя время бубнит русалка, рассматривая импровизированную повязку. Мох мягко опутывает руку, перевязанный сверху куском ткани. Забота? Прежде ничего подобного ощущать не приходилось. Наверное это она. Странная и скомканая, но забота.       — Варя, — отзывается девушка, откусывая кусок редиса и странно морщась. Гадость редкостная, язык словно в судорогах скручивает, но это полезно. Да и выбора особо нет. Пусть лучше уж язык бьётся в конвульсиях, чем желудок. — Варя Гундарева.       — С фамилией? Весьма неожиданно. А ты не так проста, как кажется, — девушка протягивает руку, представляясь. Варя протягивает руку в ответ, легко улыбаясь, слегка растягивая кончики губ. — Алиса, — тихий смущённый смешок русалки и умиляющая попытка подражать повадкам недоведьмы. — Алиса Кайтанова.       — Приятно, — хмыкает девушка. — Будешь? — Варя замечает взгляд русалки, направленный на еду и решает поделиться. С неё не убудет, да и эту гадость в одиночку всё равно есть невозможно.       — Я не ем траву, — Алиса морщится тоже, недовольно рассматривая редис. Наверняка какая-нибудь человеческая отрава. — Мидии намного вкуснее. Я уверена.       — Ты хищница? — не сказать, что Варя удивлена, но этология и физиология русалок ей знакома далеко не до конца. Да и саму русалку она видит впервые в жизни. Одно дело понимать, как обезвредить речную — или озёрную, но такие у них встречаются редко — обитательницу, а другое дело знать об их повседневной жизни.       — Можно и так сказать, — хмыкает Алиса, быстро меняя выражение лица. — Но вряд ли я сейчас смогу нормально плавать, — выдыхает она с шипением. Любое морское существо на суше гораздо слабее. Настолько, что это может угрожать их жизни. Они не всесильны, что приходится признавать в таких ситуациях. — Хвосты мы не отращиваем, да и раны так быстро не заживают, — её взгляд падает на собственные ноги. — Не понимаю, почему люди представляют нас наполовину рыбами.       — Стереотипы, — кисло выдыхает Варя, доев наконец-то несчастную редиску, и отряхивает руки. Не понятно зачем, ведь редис она предварительно промыла чистой водой; песка на нём точно нет. Видимо, чтобы лишний раз убедить себя, что с ненавистной едой наконец-то покончено. Их жизнь полна самый странных стереотипов. Проблема в том, что людям не объяснишь, что морские девы, завлекающие своим пением, похищающие людей с кораблей и разрывающие их в воде на куски — это сирены, а не русалки, а ведьмы на самом деле не носят острые шляпы и не заводят в обязательном порядке чёрных котов. — Мы, знаешь ли, тоже не воруем молоко, — Алиса это игнорирует, кивает сама себе, видимо, приняв какое-то решение, и резко поднимается с земли, отряхивая рубаху. — Куда ты?       — Ты же помогла мне, а я помогу тебе, — русалка впервые улыбается ей иначе. Нежно, с видимой заботой во взгляде и протягивает здоровую руку, помогая подняться. Взгляд и улыбка эта зачаровывают и едва слышное "нет" — которого и не было на самом деле — так и застревает в горле, не преобразуясь в чёткий отказ. — Пойдём к поляне. Варя и не думает отказываться от такого предложения, потому и покорно следует за русалкой шаг за шагом. Она лишь отдалённо понимает, что будет дальше, но возвращаться с пустой корзиной к Ведьме не хочется.       — Только, — Алиса останавливается на подходе к поляне, осекается, едва заметно подрагивающими пальцами касаясь подола рубахи. Мнётся, губы кусает и выглядит очень неуверенной. Щёки едва заметно затапливает румянец. — Закрой глаза, пожалуйста. Варя не спрашивает зачем. У всех лесных — и морских — созданий свои секреты. Вполне очевидно, что девушка не захочет раскрывать всю истинную форму перед практически незнакомкой. Варя покорно закрывает глаза, ожидая магии. Лишь слышит тихий смешок, едва перед глазами предстаёт темнота, шорох льняной рубахи и чужие быстрые шаги. Она старается ни о чём не думать, концентрируясь на дыхании и расслаблении, пусть мысли и пытаются отчаянно внушить, что русалка сейчас прибежит обратно с чем-то острым или опасным, угрожая её жизни. Одна из мыслей в общем гомоне — совершенно другая, не похожая на остальные — шепчет, что Варя успеет среагировать и обезвредить нападающую. Не понятно, сколько минут приходит, но едва она открывает глаза, русалки на поляне словно и след простыл. А вот обилие трав вызывает непреодолимое желание как можно скорее собрать их. Варя не видит смысла сопротивляться этому желанию.              — Миленько, — хмыкает Алиса, поудобнее устраиваясь на земле и устало прикрывая глаза, едва Гундарева оказывается на берегу. Она наблюдает, как Варя устраивает корзину доверху набитую самыми разными травами в тени дуба и направляется к ней. Угрозы со стороны ведьмы русалка не чувствует — она же ей помогла в конце концов. Скорее наоборот, Алиса доверяет. А потому и позволяет лёгкой неге сна медленно растекаться по её телу, зевком вырываясь наружу. Проклятье. Почему сейчас? — Спать хочется.       — Нужно восстанавливать силы. — мягко шепчет Варя, глядя на засыпающую русалку. — Попробовать поймать тебе мидий? Со стороны русалки доносится лишь звук, по всей видимости выражающее согласие, и полусонное сопение. Неожиданно. И что теперь с ней делать?

***

Их дружба продолжалась уже третью весну. Третью весну полную самых разных странностей, весёлых прогулок, песен, интересных историй и разнообразных вещей. Столь разные, они смогли найти общий язык. Нечто своё, близкое и сердцу, и духу. После первой встречи на берегу реки Варя стала чаще отпрашиваться у Ведьмы за травами или ягодами на поляну близ той самой речки. Гундарева молча приходила, приносила какие-то вещи — каждый раз что-то новое будь то бусы, бисер, лоскуты ткани или обычная еда — и так же молча садилась рядом. Она не требовала от русалки душевных разговоров или самых потаённых секретов. Она даже не требовала терпеть её подле себя. Ученица ведьмы — потенциальный враг — как минимум соперник — в будущем и держать таких рядом смысла нет никакого. Но со временем темы для разговора находились сами, погода и атмосфера располагали для прогулок, а сердце речной девы таяло с каждой минутой. Варе нужен был собеседник, Алисе — человек рядом. В этом плане они чудесно подошли друг другу. Сейчас же они вновь решили прогуляться по берегу, разговаривая о чём-то своём.       — И погналась я за этим мальком, а он... — Алиса активно машет руками и, кажется, даже забывается во времени, рассказывая очередную интересную историю, но едва натыкается на странный взгляд зелёных с примесью карего глаз Вари, как сразу теряется. — Варя, всё хорошо? Девушка желает было ответить, что всё в порядке, не стоит беспокоиться, как вдруг в голове словно что-то щёлкает, своим хрустом оглушая на несколько минут. Осознание пробивает тело дрожью, ладони сжимаются в кулаки, а в глазах темнеет. Хочется что-то сказать, успокоить русалку, но язык словно прилипает к нёбу, а горло сжимается до невозможности сделать полноценный вдох. В глазах и в глотке будто вспыхивает пожар.       — Варя? — кажется, русалка выглядит обеспокоенной. Почему её голос дрожит? Она настолько плохо выглядит? — Варя, что с тобой? Ты бледная.       — Всё... — создание плывёт и ноги подкашиваются, но пугать подругу не хочется. Хочется по-хорошему осесть на землю, чтобы прийти в себя и дослушать историю. Алиса ведь так старалась рассказать всё как можно занимательнее. Она пытается улыбнуться, взглянуть мягко, сказать хоть что-то, чёрт возьми, но не получается. Почему же именно сейчас? — Всё нормально... Девушка едва ли не падает, но русалка вовремя её подхватывает своими цепкими руками, опуская на песок. Кажется, она теряет сознание. Чужой голос доносится словно через толщу воды. Глаза закрываются сами собой. Варя уверена в одном: с русалкой она в безопасности, а остальное не важно. Тьма отступает вместе с глотком свежего воздуха. Столь необходимый, он приятно раздувает грудь. Голова ощущается раскалённым металлом, а конечности совершенно не хотят слушаться, но русалку нужно успокоить — и извиниться, ведь та наверняка перепугалась. Алиса сидит рядом, обняв колени и уложив поверх подбородок, то рассматривая речную гладь, то изредка кидая взгляд на шрам на предплечье. Непривычно синие, бушующие штормом глаза пробирают до костей своим могильным холодом.       — Свершилось. — одно-единственное печально выдыхает русалка, поворачивая голову. Этого стоило ожидать. При взгляде на Варю в серых глазах нет ни намёка на бушующую стихию. Её место неожиданно уступили льду. И лёд этот неприятно режет сердце молодой ведьмы сотней осколков.

Варе рано или поздно бы пришлось занять место своего учителя. Рано или поздно...