необъективный объектив

      дни текли в бешеном ритме — алина удивлялась подобному напору, однако он нисколько не пугал ее. ощущались лишь приливы мотивации, что раззадоривало и подталкивало на грандиозные свершения. поэтому уже на следующий день работала с новой моделью над интересным проектом. но мысли вновь и вновь возвращались к рыжеволосой чертовке, что своим пламенным поведением довела до головокружения и горящих щек, подрагивающих пальцев. но скажет ли алина, что ей не понравилось?       конечно же она не скажет.       ей не симпатизировала девушка с пшеничными волосами, ее не влекли карие глаза. студию озаряла вспышка, а в голове вспыхивало то, как умело соня принимала позы, от которых ползли спешно неуместные мысли. слишком неуместные и такие неизведанные. искренне пыталась проникнуться к модели, а все никак не получалось — раздражает!       ждала встречи действительно сильно — были попытки забыться, заставить себя перестать чувствовать подобное, но никак не удавалось. часто алина задумывалась о водопаде горящих глаз, вспоминала заразительный хохот и колкие, но распаляющие фразочки. софья сравнима с ведьмой — это ощущалось ну слишком сильно.       и желанный для обеих день настал — рыжая безбожница снова ворвалась в маленький, неведомый для всех мирок, наполненный затягивающим вожделением, — интересно, от кого же? — и перевернула его с ног на голову. никак не получалось унять судорожно бьющееся сердце, пульсирующие и подкашивающиеся колени. глаза в глаза, искры, взаимное искушение, а следом, наконец словно не своим голосом:       — раздевайтесь, софья.       — полностью или не совсем? — блаженное наблюдение за румяными щеками и усмешка.       — пока не совсем, — уверенно.       алина не расскажет о том, с каким трудом удерживалась от беглого, но дерзкого взгляда. не расскажет, что едва могла не пялиться так сильно на практически оголённую спину, по которой потоками стекали огненные пряди. не расскажет, как изучала аккуратные холмы девичьей груди, скрытые за тонким чёрным кружевом. ничего не расскажет. но соня всё увидит по хитрющим омутам — «жажду касаний, присутствия и головокружительной страсти». и уж этой бестии ничто не помешает поддаться страсти, хоть разочек. пока алина чуть ли не ползала по полу в поисках наилучшего ракурса, софи в это время сидела на удобном кресле, закинув ногу на ногу, а в её рыжую голову пришла гениальная мысль. сомусева вдруг бессовестно развела ноги в стороны, демонстрируя полоску белья.       — может так лучше, а? — съязвила девушка, ловя до жути смущённый взгляд.       — софья, мы так не договаривались. вы пришли, чтобы слушаться меня, — даже как-то чересчур властно для самой себя, проговорила алина, вставая перед непослушницей и нежно сдвигая её ноги, — а теперь бедро на бедро, — скомандовала олешева. соня же на эту выходку усмехнулась, закатив глаза, и выполнила просьбу(приказ).       — неужели вы так стесняетесь? — прошептала модель. но вопрос остался без ответа, утонув в оглушительной возбуждающей тишине, прерываемой лишь звуком фотоаппарата.       после съёмок, разгорячённая олешева стала быстро собирать аппаратуру, стараясь не смотреть в чужие глаза, дабы не утонуть в этих страстных омутах. а тем более, старалась не смотреть на такое прекрасное женское тело, дабы не захлебнуться в смятении. соня же беззаботно переодевалась на виду у фотографа, намеренно игнорируя ширму, стоящую в углу комнаты. модель сбросила лифчик на кресло и натянула обтягивающий топик под которым слишком сильно виднелись очертания груди, но рыжевласке это нравилось. затем надела джинсовую длинную юбку — хоть в чём-то проявила целомудрие, упаси господи.       нервная алина то и дело путалась, забывала, что делает, портачила и вертела в голове одну несчастную фразу, которую так сильно желала произнести. но боялась, особенно того, что рыжая бестия, вместо доброжелательности, на её вопрос рассмеётся дерзко и больше не придёт в эту богом забытую студию.       — как вам идея вместе пообедать? — кости были брошены, в ожидании таинственного исхода. рыжевласка задумалась на миг и, ехидно улыбнувшись проговорила:       — конечно. думала, вы уже не предложите...       щёки алины вспыхнули, сама по себе расцвела на лице довольная улыбка.       — тогда я вам напишу?       — напишите, дорогая.       олешева с трепетом в сердце провожала драгоценную модель, а взгляд всё цеплялся и цеплялся за огненные пряди, что так скоро скрылись из поля зрения целиком и полностью.