Самостоятельная работа

— Как понять, что ты педик? По всей видимости, Дима удивился вопросу Антона и пару секунд просто мычал что-то непонятное в трубку. — Ну… Не знаю. — Бля, Дим, ты же шаришь за биологию. — Я этим как-то не интересовался… — видимо, именно в этот момент к нему пришло озарение. — Стоп, а ты педик что ли? — Хуй его знает, поэтому и спрашиваю у тебя. — Честно, вообще понятия не имею. — Ладно, спасибо. Антон скинул трубку и уткнулся в телефон. Пришло несколько сообщений от незнакомого номера. Неизвестный номер Здравствуй, Антон. — Сейчас скину тебе пару заданий, которые нужно будет выполнить до ближайшего вторника. Сочинение на тему любимой книги, а ещё прочитай поэму Тургенева «Отцы и дети» Шастун сразу понял, что это был Арсений Сергеевич. Ну, а как не понять-то? Только он мог скинуть нудные задания, которые необходимо было сделать. Антон смог ответить ему лишь короткое:

Вы

— Здравствуйте, хорошо.

Парень выключил телефон и сел за свой стол. Ему надо хотя бы первую четверть побыть нормальным учеником. Потом все вспомнят, что это не он, а кто-то за него, — и снова ему всё будет сходить с рук. Мало кто из учителей воспринимал Антона всерьёз: подросток часто прогуливал, но его всё устраивало. Первым делом он начал с литературы, а точнее с того самого сочинения. Он долго не мог выбрать произведение. Ему очень нравилось читать современную литературу, и к выбору книг парень подходил очень тщательно и почти все прочтённые им книги западали в душу. В итоге, крутя ручку в пальцах, Шастун выбрал книгу «Серебрянные глаза», написанную Скоттом Коутоном и Кирой Брид-Райсли. Это произведение являлось хоррором, отчего школьник прочитал его буквально взахлёб за несколько часов. Сочинение, на удивление, было написано так же быстро, как и чтение. А вот прочитать «Отцы и дети» Шаст не мог: у него дома просто-напросто не было этой книги. Парень делал выбор между завтрашним походом в школу — тогда ему придётся идти на уроки, — или оставить эту книгу без внимания до понедельника. Но был ещё и третий вариант — попросить у Арсения Сергеевича, — но Шастун его никак не рассматривал. Немного обдумав это всё, Антон решил идти завтра в школу, потому что ему не хотелось читать книгу со скоростью света в вечер понедельника. Да и восстанавливать репутацию как-то надо было — всё-таки выпускной класс. Хотя это ему ничего не давало. Шастун с трудом сделал алгебру и биологию, почти справившись без списывания. Ну, он, по сути, и не списывал — всего лишь сверил свои ответы с ответами Димы. Парень откинулся на стуле, а чуть позже его внимание привлекла бумажка, лежащая на столе. Прочитав её, он задумался, а потом понял, что оставила её медсестра, которая знала, где находится мать Антона. Шастун даже из внимания упустил подозрительную тишину в квартире — не было обычных криков, звуков громкого секса и разбивающихся об пол бутылок. Не задумываясь, он написал по этому номеру.

Вы

— Здравствуйте. Это сын Натальи Шастун. Как она? В какое время можно посетить её?

На удивление, ответ пришёл достаточно быстро, не прошло даже и пяти минут. Оксана медсестра Здравствуйте, ваша мама в стабильном состоянии — Шастун даже фыркнул и отвёл глаза от слова «мама». Он никогда её так не называл, в частности только «мать» или «Наташа». Вы можете прийти завтра в два часа. Адрес у вас есть. Скажете своё имя и фамилию, и вас проведут в нужную палату —

Вы

— Хорошо, спасибо большое.

Парень выключил телефон и поднялся, прошёл на кухню и заварил себе чай. В этот момент задумался о том, что он уже пару дней нормально не питается, но желания есть так и не появлялось. Антон насильно запихнул в себя чай с пряниками, которые ещё месяц назад покупала мать. Наверное, они предназначались не ему, но ему было абсолютно всё равно. Питаться всё-таки чем-то надо было. Около полуночи Шастун лёг спать под музыку, потому что часто ему снились неспокойные сны. Он поставил будильник на семь часов утра, так как всё же решил пойти в школу. Парень заснул спустя полчаса. Снилось ему что-то не совсем понятное. Обрывки разных фрагментов жизни мелькали перед глазами Антона с бешенной скоростью, и как бы он не старался, то просто не мог разглядеть абсолютно ничего. Парень не понимал происходящего — осознание того, что это был сон, не приходило вплоть до того момента, когда Шастун проснулся. Антон пробудился ото сна из-за громких стуков, стоящих в квартире. Кто-то не просто стучался в дверь, прямо-таки ломился, не боясь разбудить соседей. Парень быстро глянул в телефон, где он увидел время: без пятнадцати четыре часа утра. Кто мог стучаться в это время в дверь? Точно какие-нибудь наркоманы или алкаши, которых Антон терпеть не мог, хотя сам иногда выпивал. Шастун, не полностью отойдя ото сна, побрёл к входной двери. Увы, на ней не было глазка, потому что она наверняка была ещё со времён СССР. Быстрым движением парень открыл дверь. На пороге стоял пьяный мужчина, которого звали Олег. — Что ты здесь делаешь? — злостно спросил Антон, буквально прорычал. Он всё ещё помнил, из-за кого его мать была в ужасном состоянии и находилась в больнице. Ответом на вопрос последовало лишь неясное мычание. «По всей видимости, он пьян в стельку», — подумал Антон, уже начав закрывать дверь, но вдруг мужчина резко дёрнул её на себя и отпустил, после чего она с громким звуком врезалась в стену. — Что ты творишь?! — крикнул Шастун и попытался оттолкнуть Олега подальше от квартиры, однако это никак не помогло. Тот своим нетрезвым разумом воспринял толчок как знак к нападению и резко врезал парню по лицу, отчего он отшатнулся назад и упал на пол. Прикоснувшись к месту, куда его ударил Олег, он понял, что ничего особо серьёзного там нет. Всего лишь синяк. Всего лишь синяк, поставленный тем человеком, который практически убил его мать. Всего лишь, правда? Антон не знал, как дальше реагировать на поведение мужчины, и продолжал сидеть на полу. Олег не медлил и продолжал избивать сидящего ногами, а после опустился вниз и прямо в лицо сказал Шастуну: — Тебе не жить. После этих слов мужчина оставил несколько пощёчин, положил руку тому на шею и сжал горло, намереваясь причинить ещё большую боль подростку, однако Антон увидел, как из соседней квартиры вылетел кто-то. Это было последнее, что он видел, перед тем как потерять сознание. Последними словами стали: «Вы что творите?».

***

Антон очнулся в белой палате, которая ещё и неприятно пахла, потому он даже поморщился. Подросток поднялся чуть ближе к спинке кровати, после чего огляделся. И вправду, обычная палата: тумба, окно, закрытое шторами и сама кровать. В этот момент к Шастуну зашли, и он сразу повернул голову на звук. — Ой, проснулся уже? Добрый день! — в палату вошла молодая медсестра. — Как чувствуешь себя, боец? — Относительно неплохо… Доброе ут… день? — Антон повернул голову, посмотрел на тумбочку — там, на удивление, оказался его телефон. Парень взял его и включил. На часах был почти час дня. — Иван Владимирович, парень проснулся! — медсестра оставила поднос на тумбе и вышла из палаты, предварительно закрыв за собой дверь. Антону не было интересно разбираться в том, что произошло вчера: Олег не был достоен того, чтобы долго обдумывать его поступок. Шаст заметил, что ему пять раз звонил Дима, два раза мать и четыре раза Павел Алексеевич, чей номер Антон успел записать. Даже было в какой-то степени приятно, что за него беспокоятся, потому что своей матери он был не особо интересен и нужен. — Добрый день, как Ваше самочувствие? — в палату на этот раз вошёл врач, который выглядел уставшим. Шастун подумал, что он и есть тот самый Иван Владимирович, которого звала медсестра. — Здравствуйте, вполне неплохо, — Антон выключил телефон и отложил в сторону. — Когда меня выпишут? — на самом деле, это была единственная информация, которая интересовала Шаста. Проводить здесь много времени он не планировал. — В ближайшие пару часов Вас выпишут, не беспокойтесь. С Вами всё в порядке, пару синяков да ссадин. — Хорошо, спасибо. Врач покинул палату, а Шаст вновь включил телефон и написал Диме, от которого у него было несколько непрочитанных сообщений. Димон-пирон Шастун, блять, ты где шляешься? — Если ты не придёшь в школу, я тебя ушатаю, как только увижу — Шаст, ответь, я уже не знаю, что говорить Павлу Алексеичу —

Вы

— Дим, привет, сорри, что не отвечал

— Тут такое дело

— Короче, я в больнице

— Потом объясню

Антон выключил телефон, положил на тумбу и с неё же взял стакан с водой. Единственное, чего он хотел, так это — пить: горло невыносимо пересохло.

***

Антона и вправду отпустили спустя несколько часов. Он заполнил какие-то документы, особо не вникая в их содержание, и поплёлся домой. Смысла в школу идти не было, ведь перед тем, как парень покинул больницу, уже было около трёх часов дня. Пока Шастун брёл к квартире, параллельно он забрал ключи: парень всегда имел запасные в своём тайнике на всякий случай. Поднявшись на свой родной пятый этаж, парень обнаружил, что квартира не была заперта — ну а кто мог её запереть, помимо матери и его самого? Стоило дёрнуть ручку, как дверь откроется — и можно зайти внутрь. Он очень надеялся, что всё самое ценное, чего было очень мало, осталось на своих местах. К его удивлению, всё и вправду было так — ничего не было украдено. Выдохнув с облегчением, Шастун закрыл квартиру изнутри и лёг в постель. На самом деле, он очень устал, хотя сам не понимал причины: никакой физической активности сегодня толком не было, да и умственной тоже. Однако парня сильно клонило в сон, из-за чего он выключился как по щелчку пальцев.

***

Как только Антон пришёл в квартиру, он увидел полный кавардак: мебель сломана, кучи мусора, неприятный запах, по причине которого парень закрыл нос. По середине комнаты Шастуна лежала мать в луже крови. Как только Антон увидел это, он отшатнулся назад. По-видимому, её убили несколько часов назад. В крови Антона вспыхнул адреналин, парень помчался вызывать скорую. Всё тело тряслось. Шастуна дико тошнило, и он убежал в туалет. Перед глазами постоянно всплывал труп матери, который находился в его собственной комнате, и Антон не мог никак убрать его из своей памяти, именно из-за него появлялись позывы тошноты. Парню было ужасно плохо, он понятия не имел, что ему нужно было делать. Его даже не могло нормально вырвать: последние несколько дней настолько плохо питался, что изо рта выходила одна слюна. Казалось, что вот-вот — и начнёт хлестать кровь. Через полчаса прибыла скорая, хотя мальчику казалось, что прошло не менее трёх часов. На глазах выступали слёзы, а врачи будто специально игнорировали его существование. Шастун то и дело маячил из своей комнаты в туалет, из туалета в комнату — и так не менее двадцати раз. Вдруг Антон проснулся. Тело само по себе поднялось и оказалось в сидячем положении. Парень провёл рукой по лбу — на ней блестели капли пота, который, по всей видимости, выработался, пока тот спал. Из окна светило солнце, это означало, что сейчас утро, а может даже и день. Пытаясь отойти от ужасного сна и картины убитой матери, Шастун удалился в ванную комнату. Там он несколько раз умыл лицо, повторяя себе: «Это сон, это сон, это всего лишь сон». Антон никогда не боялся смерти, однако, сегодняшняя ночь будет появляться ещё несколько дней перед глазами. Умывшись и почистив зубы, он вернулся в комнату и взял телефон. На новые сообщения он отвечать пока не планировал: хотел побыстрее удалить из памяти не страшный, а ужасный и противный кошмар. Антон включил музыку, поменял одежду на себе на свежую, а грязную отправил в стирку. Парень вышел на улицу. Он отправился на ближайшую аллею — раньше он проводил там много времени, слушая музыку, сидя на лавочке. Шастун обожал именно эту аллею, хоть она и находилась в двадцати минутах ходьбы от дома, но ему было всё равно. Идя ровным шагом под музыку по знакомым улицам, Антону становилось легче. Все проблемы как будто тут же улетучивались, и было так легко на душе, когда стоял достаточно тёплый осенний воскресный день. Подросток приземлился на лавочку и достал электронную сигарету из кармана штанов, которую заранее туда положил. Он затянулся и почувствовал, как тело наполняется приятным на вкус паром. Антон не часто парил электронки: знал, что они вредят здоровью ещё больше, чем обычные сигареты, но отпустить привычку не мог. Она всегда спасала его в неприятных ситуациях, и, конечно, Шастун одновременно с этим осознавал, что это не выход. В первый раз он попробовал парить классе в пятом, тогда его заставили это сделать пацаны из класса. После первого раза Антон закашлялся, и ему понадобилось выпить воды. Ему однозначно не понравилось. Но потом каким-то чудом вошло в привычку — и вот, парень до сих пор любил «попаровозить» не только электронки, но и сигареты, хотя раньше обещал, что никогда и не задумается об этом. Парню давно стало всё равно на своё здоровье. Антон услышал шум сверху и вынул один из наушников из уха, поднял голову. Над его головой пролетал самолёт, подросток и сам не заметил, как его губы расплылись в довольной улыбке. Шастун всегда думал, что самолёт в небе — это признак чего-то хорошего, признак перемен. Да, он понимал, что обычно в такую чепуху верят только девушки, но летающие птицы были его страстью с детства. Папа всегда обещал, что когда-нибудь они втроём улетят на отдых в другую страну или даже на всю жизнь. Эта мысль привлекала Антона — он понимал, что в России возможностей гораздо меньше, чем в других странах. Шастун проводил самолёт взглядом, позже тот скрылся за многоэтажными домами. Теперь уже с хорошим настроением, он убрал электронную сигарету в карман и решил сходить к Диме в гости. Парень знал, что можно было не предупреждать: друзья редко писали заранее, что придут в гости. Антон медленным, размеренным шагом отправился к Позову. Он знал дорогу наизусть, ведь они часто ходили друг в другу гости, отчего запомнить это не составляло труда. Когда Антон дошёл до необходимого здания, он позвонил в домофон, подождал пару секунд, после чего услышал родной голос Димы: — Кто? — Я, Шаст. — О-о! Ну проходи. Домофон замолчал, а дверь открылась, издав привычный звук. Шастун поднялся на третий этаж и постучал в двадцать четвёртую квартиру. Через несколько минут дверь открылась, а перед Антоном предстал Дима в пижаме. — Привет, Поз, — Шастун протянул руку, другой рукой приобнял Позова. — Дарова, — Дима ответил как на рукопожатие, так и на объятие. — Проходи. Антон вошёл в квартиру, снял свои кроссовки и прошёл на кухню. — Смотри, Юля спит, так что ведём себя тихо. Родители на работе, — Позов предупредил друга, чтобы на всякий случай не разбудить сестру. — Иначе мешать будет. — Хорошо. Сонный Дима налил в две кружки чай и одну из них поставил перед Шастуном, а также подал ему тарелку с печеньями. — Так что ты в больнице-то был? — попивая чай, спросил Позов. — Да меня Олег вырубил, походу, — Антон нехотя поглощал печенья, потому что его друг знал, что питается Шастун не лучшим образом. — А соседи скорую вызвали. Ну, я так думаю. Я у них не спрашивал... — Понятно. Как себя сейчас чувствуешь? — Да вроде неплохо, — Шастун прикоснулся к щеке, которая немного ныла из-за присутствующего синяка. — Что там вчера в школе было? — Да ничего интересного. Как обычно. Только у нас новенькая. Вроде Ирой зовут… — Ого, — Антон удивился, ведь в одиннадцатые классы редко переходят новенькие. — Из другой школы перевелась? — Да нет, из другого города переехала. — М-м… Понятно. Шастун допил чай, и они с Димой долго обсуждали всё, что только можно и нельзя. Такие разговоры всегда были для Антона чем-то особенным — вряд ли с каждым человеком можно сесть вот так рядом и болтать не о чём несколько часов. В один момент проснулась Юля, поздоровалась, сделала себе кофе и удалилась в свою комнату. Всё же парни попрощались через пару часов, и Антон ушёл к себе домой. Настроение заметно улучшилось: Шастун будто сбросил со своей спины тяжёлый балласт. Пока парень шёл домой, он всё-таки заглянул в телефон. Было несколько непрочтённых сообщений от Димы и одно от Павла Алексеевича. Антон увидел чат с незнакомым номером в пятницу и не вспомнил, кто это. Лишь зайдя туда, подросток опомнился. Арсений. Мать его. Сергеевич. Именно в этот момент он понял, что не прочёл нужную книгу, и настрой тут же улетучился. Осознав, что завтрашнюю ночь ему, скорее всего, не удастся поспать вообще, Антону хотелось заплакать. Ну что, сам виноват, как говорится. Надо было вчера сходить хотя бы в библиотеку за книгой. Шастун глянул количество страниц «Отцы и дети» и не сильно огорчился. Двести с лишним страниц не так много, как он подозревал. Парень нашёл нужное произведение в электронном формате и начал чтение по пути домой. Когда Антон наконец добрался, позади было целых пять страниц. Что ж, это лучше, чем ничего. Подросток зашёл в квартиру, закрыв за собой дверь на ключ, и, уже почистив зубы, лёг в кровать, продолжая чтение. Он решил, что остановится на двадцатой странице, однако этому не суждено было случиться. Примерно на десятой странице Шастун погрузился в сон.