А что, если?

***

      Говорят, что гостей нам посылает Бог. А вот к добру ли? Это становится ясно позже. Вера Георгиевна Зименская всегда любила принимать у себя гостей; любила, когда в её доме праздновали знаменательные события, вроде дней рождения, Нового года, Рождества и тому подобного. Когда столы ломились от изобилия вкуснейшей еды, а различные напитки текли рекой. Да, Вера очень любила принимать гостей, особенно когда они были желанными и во благо. Вот только с мужем ей явно не повезло. Он хоть и был талантливым и  востребованным адвокатом, но как муж — абсолютно не состоялся. Когда-то она его очень любила, и даже родила от него двух прекрасных близнецов, только вот после развода, он, воспользовавшись своими существующими связями, ловко отобрал у неё детей. Подлец, ничего не скажешь. Однако она ничего не смогла предпринять, и чувствовала себя абсолютно бессильной. У него всё было схвачено, а она оказалась в пролёте. Теперь она очень редко виделась с детьми, и то, когда он позволит. Это ведь не жизнь, а просто пытка какая-то. Но лучше уж так, чем совсем никак. Всякий раз, проводя время вместе с ними, она поражалась как быстро они росли, и менялись прямо на глазах. А она, к сожалению, не смогла стать свидетелем этих изменений и их различных достижений. Она очень завидовала некоторым женщинам, которые могли ежедневно видеть и растить своих детей — на свое усмотрение. Вот и сейчас, глядя на Марину Нарочинскую, сидящую напротив, которая выросла и стала настоящей красавицей, она мысленно задавалась вопросом: а есть ли у неё семья, муж, дети? Какой мамой она стала? Ведь она помнила её еще совсем очаровательной девочкой с прекрасными голубыми глазами и двумя светленькими косичками. Но что запомнилось ей больше всего — её лучезарная улыбка, от которой всем вокруг становилось тепло и уютно.  Увидев Марину у своего кабинета, занимательно беседующую с самим Олегом Брагиным, Вера моментально смекнула, что явно перебила их разговор. Создалось впечатление, что они друг друга знают, но откуда? Более того, у Брагина глаза горели при разговоре с Мариной. У неё ведь глаз наметан. Подобное произошло и с Ларисой Куликовой, когда та заняла должность зав. отделением. Между ними явно завязался служебный роман, потом вспыхнула искра, но как-то быстро потухла с прибытием её блудного мужа — Сергея Куликова. А потом, в тот почти роковой день, когда наркоман пырнул Ларису скальпелем, и они едва её не потеряли. Олег метался, как тот раненый зверь в клетке, томясь в коридоре в мучительном ожидании, ведь Петр Пастухов не допустил его к операции, как бы тот слезно его не умолял об этом. Оперировать родственников и близких — категорически запрещено. Зименская сама создала это правило, чтобы каждый сотрудник мог этому соответствовать. Для хирурга нет ничего хуже, чем томиться в длительном ожидании вне операционной, и чувствовать себя абсолютно бессильным, всеми силами уповая, чтобы твой близкий человек выжил. Слава богу, Лариса выжила, но потом уехала вместе с мужем, а Брагин её отпустил. Вот только интуиция ей подсказывала, что с Мариной у него всё иначе. Эти многообещающие взгляды были неспроста.  — Мариночка, как же ты выросла. Стала настоящей красавицей, — восхищено воскликнула Зименская, когда снова вернулась в реальность после небольшого забытья.  — Ой, Вера Георгиевна, вы мне явно льстите, — отмахнулась Марина, не любительница комплиментов в свой адрес — Я, — указала рукой на себя, чтобы выразить свою точку зрения, — обычная. Ничего особенного, — пояснила Марина.  — Ой, не скажи, — возразила Зименская, а затем добавила: — Ты просто не знаешь себе цену. Ладно, не буду тебя смущать. Как твой папа, кстати? Всё ещё трудиться в Штатах? — поинтересовалась Зименская, довольствуясь текущим источником информации. В последний раз она виделась с Нарочинским перед его отъездом в Сиэтл — в первый раз. Тогда он уезжал туда по рабочей визе в целях работы за рубежом. Марина, естественно, осталась жить со своей мамой. Вера даже не подозревала, насколько всё изменилось, запуталось и усложнилось.  — Да, работает, не покладая рук, преподает и заставляет своих учеников грызть гранит науки. В общем, всё как обычно, — Марина слегка засмеялась, пытаясь скрыть своё истинное внутреннее состояние. Ох, как же она не любила врать, но здесь пришлось. Вынужденная мера пресечения. Отец слезно молил её не раскрывать тайну его страшного диагноза. Не хотелось, чтобы медперсонал в стенах НИИ Склифосовского видели его слабым и беспомощным, хотелось, чтобы они запомнили его талантливым нейрохирургом, профессором с мировым именем. Марина клятвенно пообещала внять его просьбе, посему пришлось соврать.  — Ой, я узнаю Нарочинского. Некоторые вещи не меняются, — Вера улыбнулась, а Марина заставила себя улыбнуться ей в ответ. Главное, сейчас не выдать своих истинных внутренних терзаний.  — Это точно, — обосновала Марина, надеясь, что они наконец-то изменят тему и поговорят о работе.  — Ладно, давай поговорим о работе. Я знаю, ты работала в Бурденко, там совсем другие технологии, да и атмосфера тоже. — Вера эмоционально всплеснула руками и продолжила — А наше отделение здесь, так сказать, специфическое. Сумасшедший ритм, сама понимаешь, ежедневно к нам в Неотложку поступает куча пациентов. Сперва их везут к нам, а потом уже в другие больницы. Коллектив у нас дружный, даже есть свои звезды Олег Брагин — один из них. Я так понимаю, вы с ним знакомы? Не хочу лезть не в свое дело, но будь осторожной, — Зименская посмотрела на Марину в упор, и хотела уже было что-то добавить, как Марина её перебила.  — В каком смысле? — Нарочинская вопросительно на неё посмотрела, слегка пожав плечами.  — Да нет, я не имею в виду, что он плохой человек. — Вера поспешила пояснить, чтобы Марина не подумала там чего — Я бы сказала, что наоборот — очень порядочный. У него год назад был бурный роман с заведующей отделением Ларисой Куликовой, но когда откуда не возьмись появился её муж, а затем выяснилось, что он болен раком, Олег дал ей свободу выбора. Как ты понимаешь, он был не в его пользу, но он смирился и отпустил. Потом она едва не умерла, и он места себе не находил, но слава Богу, всё обошлось и она выжила. Ну а как реабилитировалась, решила вернуться обратно в Екатеринбург. Вот и вся история.  — Ужас, какие здесь страсти кипят. А того наркомана поймали? — поинтересовалась Марина, пытаясь переварить услышанное. Неужели так бывает? Ведь подобное только в фильмах и сериалах происходит.  — Да, слава богу, следователь опытный попался, и, несмотря на семейные связи преступника, засадил его на семь лет. — Вера томно выдохнула и поспешила добавить — Так у его мамаши ещё и наглости хватило прийти сюда и просить, чтобы её сына отпустили, а то, он, видите ли, в тюрьме пропадет. Так вот, Брагин едва не ввязался в драку и чуть сам за решетку не угодил. Благо, этого не произошло, но он еле себе сдержал. Я к чему это всё говорю то, просто будь бдительной. А то влюбишься и не заметишь, — Вера сама не знала, почему сказала это, но с её бывшим произошло именно так. А после, он оказался полный подлецом.  — Это не про меня, Вера Георгиевна. Я хочу тихо, спокойно работать, без всяких там страстей. А служебный роман, не мой конёк. Обжегшийся на молоке, дует на воду. У меня уже был один печальный опыт, поэтому, нет уж, увольте. — Марина отмахнулась от идеи, как от назойливой мухи. Вот только непонятно, кого она пыталась в этом убедить себя или свою новую начальницу.  — Ну тебе виднее. Моё дело тебя предупредить. — Зименская улыбнулась и добавила — Ну раз тебя всё устраивает, пойдём я покажу тебе отделение и познакомлю с персоналом. 

***

      Полчаса спустя, обойдя отделение и познакомившись с некоторым персоналом, в том числе и с Ниной, которая знала обо всех и обо всём, происходящим в стенах богадельни, Марина сидела в ординаторской и заполняла кое-какие документы для отдела кадров. Она как раз заполняла последнюю графу, как кто-то резко отодвинул стул от стола, и развернул его на сто восемьдесят градусов.  — В чём дело? — воскликнула Марина, столкнувшись с парой озлобленных темных глаз. Марина сразу же узнала в ней ту самую медсестру, ранее предъявляющей ей претензии в этой же самой ординаторской. Что на этот раз? Не успела она об этом подумать, как до ушей донесся язвительный голос этой неприятной особы.  — Послушай, отцепись от Олега, — она была сейчас похоже на змею, выплескивающую наружу свой яд.  — Что, прости? — сложив руки вдоль груди, Марина посмотрела на Михалеву в упор.  — Ты меня поняла, и не нужно притворяться. Он ведь тебе не нужен, а я его люблю, — громко воскликнула Лена, пытаясь отвадить эту особу от Олега всевозможными способами. В любви, как и на войне все средства хороши.   — Совет да любовь тогда. — Марина слегка закатила глаза, задаваясь вопросом: Она вообще себя слышит? — А я то здесь причём?  — Я вижу, как он на тебя смотрит, — процедила она сквозь зубы, а затем добавила: — Не стоит давать ему ложных надежд. Такая как ты, не способна любить. Ты не сможешь сделать его счастливым. Ему нужна другая, которая заботилась бы о нём, холила и лелеяла. — Лена мечтательно улыбнулась, уже представляя себя на этом месте.  — И ты, я так понимаю, та самая, да? — Марина снова посмотрела на Михалеву в упор, пытаясь понять кого она из себя возомнила.  — Именно, — согласилась Михалева, словно заранее уверенная в своих словах и удачном исходе своих желаний.  — Ну, если ты в этом так уверена, то к чему весь этот бессмысленный разговор, а? — Марина снова закатила глаза, уже желая поскорее избавиться от её присутствия.  — Я всё сказала, а ты услышала, — нагло заявила Лена. Она перла, как танк напролом.  Марина уже хотела было что-то добавить, как в ординаторскую заявился Брагин собственной персоной, весело напевая:  — Ой, сколько я зарезал, сколько перерезал, сколько же невинных душ я загубил.  — Ой, девоньки, а о чём вы здесь шушукаетесь, а?  — Олег Михайлович, как прошла ваша операция? — с ходу прощебетала Михалева, а Марина демонстративно отвернулась, вернувшись к своему прежнему занятию по заполнению бумаг.  — Нормально, жить будет, — ответил он, но его взгляд был полностью направлен в сторону Марины, внимательно заполняющей бумаги.  — Может, вы проголодались после операции? — Наша песня коротка, начинай сначала — У меня сырники есть, свеженькие. Только сегодня утром испекла.  — Терпеть не могу сырники, ещё с детства, — посетовал Олег, продолжая пялиться в сторону Марины. Та, моментально почувствовала на себе его взгляд, и ей стало не по себе. Скорее, мурашки снова дали о себе знать.  Так всё, Нарочинская, сама ведь сказала — никаких служебных романов.  — И к тому же, я совсем не голодный.  — Олег понял, что его предыдущее предупреждение пролетело мимо её ушей и решил пойти на небольшую хитрость: — И вообще, Лен, тебя Полина уже вся обыскалась.  — Разве? — с явными нотками сожаления поинтересовалась она, ведь ей придётся покинуть ординаторскую, и они снова останутся наедине. Вот, блин.  — Да, давай одна нога здесь, другая там, — Олег указал рукой на дверь. Через пару минут Михалёва покинула ординаторскую, и он наконец-то вздохнул свободно. До чего же назойливая особа. 

***

      Подойдя к Марине со спины, Олег аккуратно развернул её стул к себе, и до того, как Марина смогла что-либо возразить, натянул на лицо фирменную улыбочку и обратился к ней:  — Тебя можно поздравить с благополучным трудоустройством да, Марина Владимировна? — он продолжал улыбаться во все свои 32.  — Вашими молитвами, Олег Михайлович, — ответила она, слегка улыбнувшись.  — Мне нужно отнести документы в отдел кадров, — Марина поспешила подняться со стула, но не успела и шагу ступить, как оказалась прижатой к стенке его могучим телом.  — Успеешь ещё, — хрипловато прошептал Олег, в очередной раз вызвав приятные мурашки по телу Марины. Что он делает? И почему она до сих пор его не оттолкнула — Ну и о чём вы здесь с Ленкой секретничали, а?  — О тебе, как не странно, — ответила Марина, надеясь, что её голос не дрожал. Его близкое присутствие творило с ней нечто необъяснимое.  — Очень интересно. А давай с этого места поподробнее, — поинтересовался он, соприкоснувшись своим лбом с её. Марина будто застыв как статуя, была не в силах пошевельнуться или оттолкнуть его от себя.  — Не важно, — прошептала Марина, всё ещё находясь на опасном расстоянии от него. Да что с ней вообще происходит, чёрт возьми.  — Важно, раз спрашиваю, — заключил он, нежно проводя подушечками пальцев вдоль её щеки.  — Олег, что ты творишь? — голос Марины явно дрожал, но она почему-то не спешила отходить от него на безопасное расстояние.  — Я? Ничего. Мы просто разговариваем, — хрипловато обосновал он, не понимая, почему он никак не может от неё отлепиться. Наоборот, хочет прикоснуться к этим манящим и дразнящим его губам, находящимся так близко.  — Это так называется, да? — Марина вообще поражалась, как её мозг мог ещё формулировать ясные мысли.  — Не знаю, как это называется, но знаю одно — в таком положении мне очень комфортно, — его губы нежно коснулись мочки её уха, а затем спустились ниже и прижались к пульсирующей жилке на шее — А тебе?  — Олег, что ты… — она не смогла закончить свою фразу, так как Олег приставил указательный палец к её губам: — Останови меня, а иначе… — их лица разделяли мизерные миллиметры, но перед тем, как их губы могли слиться вместе, рингтон телефона, свидетельствующий о входящем звонке, разрезал тишину и их сбившиеся дыхания. Марина, словно придя в себя, моментально отпрянула от Олега и, взяв в руки телефон, лежащий рядом с деловыми заполненными бумагами, посмотрела на экран, а затем приняла вызов. — Да, я слушаю, — вежливо обратилась Марина к собеседнику по ту сторону.  — Здравствуйте, Марина Владимировна, вас беспокоит Дина Анатольевна, воспитательница Кати. В садике произошёл небольшой инцидент — девочки куклу не поделили, а ваша Катя пыталась их разнять, в результате чего заработала себе царапину на правой щеке. Вроде бы ничего страшного, но я должна была вас об этом известить. — видно, что воспитательница была взволнована. Непросто звонить родителям и говорить, что с их ребенком что-то случилось. Некоторые — довольно понимающие, а некоторые — воспринимают подобные новости в штыки. — Спасибо, что позвонили. Я сейчас же приеду и заберу Катю.  — Хорошо, ждём вас тогда. До скорой встречи.  Отключив отзыв, Марина начала судорожно искать ключи от машины, думая и гадая, что же произошло на самом деле. В любом случае, она заберёт дочь из садика, ей так будет спокойнее.  — Марин, в чём дело? Что стряслось? — Глядя на суматоху Марины, Олег пришёл к неутешительным выводам.   — Мне нужно срочно отъехать и забрать дочку из сада, — быстро протараторила Марина, впопыхах хватая сумку и найденные ключи от машины. — А у тебя дочь есть? — поинтересовался Олег с немым вопросом в глазах. Вот это новость. Наверное и муж тоже имеется, а он здесь уши развесил. Ну ничего, об этом он подумает потом. Главное, что сейчас он должен помочь Марине.  — Я ведь вижу, ты очень взволнована, а в таком состоянии за руль садиться категорически нельзя. Поехали, я на машине. — возразил Олег, пытаясь убедить её принять его протянутую руку помощи.  — Олег? — попыталась возразить Марина, но он перебил — Возражения не принимаются, Марина Владимировна. Погнали, — указав рукой на выход, он бережно взял её под локоть и вывел из ординаторской, а затем и из самого Склифа. Через пять минут, удобно расположившись в машине, они держали путь к детскому саду. Оба даже не подозревали, что за всем этим наблюдала никто иная, как разъяренная, Лена Михалёва.  Ах вот, почему он решил её сплавить из ординаторской, соврав, что Полина её ищет. Хотел остаться с этой Нарочинской наедине, а потом и вообще смылся с ней в разгар рабочего дня. Ну ничего, она её ещё узнает. Не хочет по хорошему, будет по плохому.