Крылья свиты

      Утро порадовало очередной сенсацией связанной с печально известными лисами.              Поголовно все команды смотрели на Смоллз с невероятной степенью восхищения.              Оказывается подростки, вынужденные часто пропадать в поездках и не имеющие возможности играть самостоятельно, крайне полюбили канал популярного геймера Джея. Джея, личность которого прогремела на всю страну этим утром, когда неизвестные слили его личность в популярные геймерские группы.              Когда показали целые отрывки с ее вебкамеры, сначала мало кто поверил, ведь это сонное чудовище просто не соотносилось с тем монстром… Пока это сонное чудовище не открыло рот. Тогда все, всё поняли и осознали, даже приняли и вдохновились.              То, что Джей оказался девушкой по имени Джейни, играющей за худшую команду дивизиона, стало невероятнейшей сенсацией, перебив даже тот ажиотаж что вокруг себя собирал Натаниэль из воронов. «Велика сила задростства, никакому экси его не перебить» — так прокомментировал ситуацию сам Натаниэль наедине со своими приближенными.              Когда блогерская деятельность Джейни стала достоянием общественности, у воронов случился когнитивный диссонанс.              — Мой любимый блогер оказался ебаным лисом! — жаловался Мартин. — Джей не может быть лисом! Я не верю, нет!              Джейни отреагировала на свое разоблачение так же как реагировала на все в принципе — ей было до невозможности все равно. Девушка по своему обыкновению едва ли о чем-то волновалась, в свое благодушие играя в игры, отсыпаясь в любом положении тела или пребывая в состоянии перевозки под руку Кейтлин или на плече Эмилио. Разве что обновила стикер на вебкамере, прошлый позорно ее предал отвалившись в самый неподходящий момент.              Тем утром двое воронов по фамилиям Уильямс и Энглс, красные и обалделые от жизни, преградили лисам дорогу. Все уже настроились на утреннюю драку, когда эти двое высмотрели Джейни и с видом последних фанатов сперва выпрашивали у девушки автограф, а затем болтали о играх, которые та стримила по вечерам.              — Ты хоть и лиса, но крутая, — подытожил Мартин, все ещё не менее лис ошалелый от того, что сказал это вслух. — Но команда у тебя конечно хуевая.              Когда вороны спешно удалились, голос наконец подал Хэммик.              — Ты дала советы по видеоиграм нашим врагам! — возопил Ники.              — Врагам? — апатично хлопнула очами Смоллз, еще не начавшая новый раунд, и только поэтому наконец обратившая внимание на странных нпс вокруг себя. Все серьёзно сомневались, что она в принципе помнила, что играет с Хэммиком в одной команде.              — Воронам! — всплеснул руками Хэммик.              — Почему мои враги — птицы...?              — Команда воронов! Из Эдгара Аллана!              — Кто…? — продолжала проявлять чудеса сообразительности потирающая глаза Джейни, сонная и явно не настроенная на диалог о каких-то птицах. На Кевина накатывал натуральный ужас. Он месяцами вдумчиво объяснял команде как опасны вороны, а эта геймерша балбесина, максимально оторванная от реального мира, только сейчас начала что-то узнавать.              — Мы сидели с ними за столом! Ты даже толкнула речь о сектантах! — напомнил он.              — А, ну вроде я мочила мобов, а они меня отвлекали, — Джейни все еще не понимала суть проблемы. — Поэтому мы враги?              — Смоллз... — начал тренер так, как обычно общаются с душевнобольными. То бишь с лисами соответственно. Нет, всякие игроки были, но это был очередной особый случай.              — Тренер... Вандер...?              Разумеется, запомнить имя тренера было выше ее способностей. Кевин застонал. Эмилио прыснул от смеха.              — Закрой уже рот, бога ради, — Ваймак хлопнул себя по лбу. Общение с Миньярдом и его различной степени родственниками точно должно было оплачиваться как вид совершенно отдельных и опасных для психики услуг. — Таких как ты следует держать в молчаливом состоянии до выпуска. И запомните все, в жизни не подпускайте её к репортерам. Она все еще не запомнила, за кого играет. И где.              — Все не может быть так плохо. Смоллз, — Кевин тряхнул её за ворот рыжей худи. — Ты за кого играешь, отвечай!              — Ну... За этих... ну вроде рысей из Калифорнии...?              Лисы вздохнули. Эмилио понимал, что Джейни слегка придуривается, справедливо считая что с дураков и спросу нет, но все равно получалось злить Кевина у нее просто эпично.              — Возможно когда-нибудь в команду будут набирать не только фриков, — сказал, ко всеобщему удивлению, один из главных фриков по имени Эндрю.              — А где эта, ну... бегает все время? — щелкнул пальцами Сет.              Только сейчас лисы обнаружили необычное отсутствие Эммалин.              — Да наверняка копается в нижнем белье наших соперников, догонит, — фыркнул Эмилио и на том обсуждение закончилось.       

***

      Эммалин мяла короткую форменную юбку девушек менеджеров.              Сидеть среди менеджеров более успешных команд было тем еще испытанием. Смеяться и пропускать колкости. Не развивать конфликт. Вести себя подобающе. Не навлекать еще большей ненависти к и без того отчужденной команде. Шутками отвечать на негатив. Но когда Люси из красных панд «случайно» пролила на нее сок, даже не извинившись, а остальные девушки одарили практически злорадным смехом, маска улыбки дала трещину. Окончательно разлететься ей пришлось чуть позже, когда лисы совершенно не отреагировали на происходящее, хотя, казалось, вся столовая смотрела только на нее.              «Ты преувеличиваешь, знаешь же что команда аутсайдеров сидит дальше всех и не участвует в общем веселье. А я сама не подошла достаточно близко. Поэтому они и...»              Доводы разума не помогли.              Она заплакала. Глупо и по-детски, вытирая слезы рукавами. Отчасти ей хотелось, чтобы кто-нибудь пошёл за ней и утешил. Отчасти она понимала, что из всей команды она может выделить только тренера, и то, дёргать его, и без того в край перегруженного работой, она не сможет.              Но за ней действительно кто-то пошёл.              — Люк и Натаниэль разобрались с Люсиль Стоун, — сказал кто-то за ее спиной, накинув ей на плечи полотенце. — Она уже не первый день травит тебя. Получит выговор и отстранение. Это непрофессионально и недопустимо в среде рабочего персонала.              Тецудзи Морияма.              Эми задохнулась.              — В... вы...              Она знала, что Морияма караулит Кевина. Они с Эндрю и остальной командой делали все и более, чтобы Дэй ни на секунду не оставался один. Посменно каждый держался близко к нему, сам Дэй не смел и шагу лишнего ступить от лис.              Но никто не думал, что тренер загонит в пустую раздевалку даже не игрока, а менеджера.              — Здравствуй, Эмма. Общался с твоей мамой. И братом. Они были не больно рады, но, полагаю, с тобой я найду общий язык. Особенно после того ужасного акта издевательств...              — Ну уж не вам говорить об издевательствах, тренер Морияма... — неожиданно сказала она, злая на вороньего тренера за то, что тот увидел её слезы. — Эдит Одьен поседела не потому что захотела сменить причёску.              — Отчего же? — холодно улыбнулся Тецудзи. Эммалин захотелось убежать и спрятаться, такой жуткой казалась эта плотоядная улыбка.              — Потому что вы чудовище, — по-детски наивно пролепетала Эммалин, мало что соображая от страха перед высшим хищником. Все первобытные инстинкты, вроде тех что защищали от огня, вопили об угрозе этого человека. Человека ли?              — А кто из нас нет? Покажи того, кто не успел замарать рук. Я предпочитаю лепить из податливого материала. Я сортирую посредственностей и возношу лучшее. Превращаю угольки в алмазы, полирую их. Я очищаю мир от отбросов, создаю из падших что-то значимое. Больше чем людей.              Тецудзи выдержал паузу. Сердце Эммалин грохотало так сильно, будто было готово проломить ребра.              — Твой брат может быть звёздным игроком, затмить даже Кевина.              — Покалеченной звездой без будущего?              — С чего бы вдруг? Я не трону его, если вы займете места в наших рядах добровольно. Эти отбросы вам двоим не чета, — безразлично отмахнулся от своей же команды Тецудзи.              — Вы не видите в людях людей… — покачала головой Эммалин.              — А ты? — вкрадчиво спросил Морияма.              — Я вижу! — почти вскрикнула Эммалин. — Я...              — Ты видишь ресурсы, Эммалин. Как и я. Как Кевин, Рико. Как твоя мать, как моя любимая Кейли. Такова участь всех звезд — мы редко находим равных себе. Знаешь, а ведь я с детства не видел людей. Я их не различаю. Вороны, эти проекты Кейли, для меня не больше обезьянок астронавтов. Лишь обретая значимость, они обретают лица. Это отбросы, не имеющие будущего. Не был бы я, был бы кто-то другой — я лишь очередная кнопка этой адской машины, ничего не решающая на самом деле. Люк Энглс сбил человека и скрылся с места преступления, он был так богат, что ему даже не выдали условный срок. Мартин Уильямс избивал людей для своего преступного босса. Отец Эдит Одьен торговал наркотиками и сломал жизни многим людям, за концертами дочери он скрывал свои сделки. Жан Моро совершал кражи, во время одной он непоправимо покалечил своего ровесника. Саммерленд убил нескольких человек. Лоуренс работал в сфере проституции и сдавал информацию о клиентах нанимателю. Натаниэль и его мать во время побега оставляли за собой трупы и не всегда виновных, а просто попавших под руку. Убивали, чтобы занять дом и выкрасить деньги с документами. Все они сломаны и никогда бы не стали целыми. Не я их сломал, но я их подобрал и дал их жизням смысл. Умрет один, или другой беспризорник, о котором никто даже плакать не будет. Одна смерть за лучшую команду в истории. Эта смерть будет мотивацией. Боль станет искусством. Посмотри на Натаниэля. Сейчас он впечатляет, правда? А до того как попасть в вороны представлял из себя жалкого отброса. Гнездо создаёт людей вроде Натаниэля из преступников и беспризорников. Гнездо — санитар общества.              «Натаниэль» — подумала Эммалин. Прекрасный и ужасный, совершенство, выкованное из жестокости и боли. Им все восхищались. Она восхищалась. Брат восхищался. Эммалин видела как он сохранял в своем альбоме фотографии Натаниэля, бесконечно пересматривал его матчи. Натаниэль был кумиром Эмилио, хоть тот пытался это скрывать. А ведь её брат мог бы стать таким же. Великим. Тогда он бы удовлетворил свою жажду. Тогда более не прикоснулся бы к средствам, дурманящим разум. Больше ей не придётся слушать его рыдания под дверью и самой давиться слезами, спиной подпирая дверь ванной комнаты...              — Ты получишь ценнейший ресурс, которым владела твоя мать — знание. Всего и вся, сколько захочешь. Сколько игрок может играть без сна? А без воды? Что будет, если морально задавить его и выпустить на корт. Как создать совершенство. Ты дочь Кэти, ты Ворон по крови, тебе я поведаю все, взамен на материал. Кевин и Эндрю, этот одаренный мальчик. Я знаю, что ты сумеешь отправить их двоих в Эвермор. Твоя информация и дезинформация, умение вертеть словами, управлять мнениями. Они — материал. Ты — отправитель. Ты и твой брат войдёте в Эвермор на совершенно другом положении. Не как мясо. Вы имеете лица в моих глазах. Я, можно сказать, привязан к вам, насколько могу.              — С вашим детством связаны мои воспоминания о Кейли. Она всегда хотела дочь и воспринимала тебя именно так. Думаю ты нравилась ей чуть больше Рико и Кевина. Хоть она любила всех, но тебе дарила самые лучшие подарки, всегда угощала конфетами, даже не ввела в экси. Ты была для неё ребёнком, а не продолжением её мечты. Я сохраню тебя в безумии этой жизни. Я могу позаботиться о тебе и твоём брате лучше Дэвида Ваймака, который никогда не оценит тебя по достоинству и не поймёт некрасивые стороны твоей души.              Она вновь вспомнила о Джейни. Она была готова убить Джейни, если это означало спасти Эмилио. Ей было плевать на Джейни от начала до конца. Её не трогала история Эндрю, его травма детства не дарила ей хоть толику сочувствия к нему, как бы она не пыталась жалобить себя. Ей по большому счету было плевать, вернётся Кевин в гнездо или нет, главное что он наставляет её брата. Она ненавидела себя за это. Она ненавидела то, что не умела плакать на похоронах из-за чувств, а не из-за мнений общественности. Она чувствовала себя чужачкой среди лис, таких пылких и настоящих. Она ненавидела то, что ее считали чем-то средним между слугой и тряпкой, но ничего не могла с этим сделать. Она не была лисой. Она не была частью их истории.              — Кто они тебе? Ты должна думать о своей семье. О матери и брате. Брат, получив славу, успокоится. Мать начнёт им гордится. Тебе более не придётся вертеться между ними, как меж двух огней. Ты мечтала об отце, и его не вернуть. Но я тоже в какой-то степени твой отец. Я желаю лучшего для тебя. Для вас двоих.              В конце концов лисы, Эндрю и Кевин не имеют значения. Они просто персонажи. Она сама никогда не считала окружающих за людей, хотя очень пыталась. Имитировала эмоции чаще чем на деле испытывала их. Ей было проще применить аналогию с книгой. История, где она не главный герой. История о лисах, о воронах, о Натаниэле, где она — раздражающий наблюдатель, детектив сердцеед, интеллектуальный насильник. Глупый способ справиться с тем, что не испытываешь сочувствия к окружающим. Видишь не людей, а набор цифр и сведений, возможностей и вариантов развития. Она могла разобрать Кевина по кусочкам, предсказать и объяснить. Могла сказать, чем закончит Эндрю. Они все — набор сведений. Буквы и имена для историй.              Но брат в ее парадигме был человеком. Он один им был. Он был ее половинкой.              Тренер Морияма по-отечески устроил ладонь на ее голове.              — Я понимаю, как тебе тяжело, Эмма.              Так Тецудзи и Кейли называли её в детстве. Эмма и Эмиль, любимые дети звёзд экси. Богатые капризные разгильдяи своих Вечно ругающихся родителей.              — Тебе не нужно будет более нести ответственность. Думать за себя и брата. Винить себя в недостатке сочувствия. Сделай все и скажи, что это я тебя обманул и подставил. Ведь так и будет на самом деле. Ты знаешь как легко исказить правду. Сколько у правды вариаций и точек зрения. Сейчас я лишь давлю на твои слабые места, потому что хорошо читаю людей и знаю как их убедить. Позволь мне себя обмануть. И я позволю твоему разуму обрести цель. Обрести покой.              Эммалин представила это. Быть ведомой. Быть значимой. Не испытывать унижения, бессилия и горечи. Перестать винить себя за эгоистичные мысли и недостаток сочувствия.              «Он обманул меня. Он угрожал мне Эмилио, что я могла сделать?» — эти мысли станут правдой.              — Не давай ответ сейчас. Подумай и к Рождеству прими решение к нашей следующей личной встрече.              Он ушел, а она осталась сидеть. Готова ли она стать шпионом среди лис? Стать предателем?              Эммалин старалась внушить себе, что никогда не поступит так. Однако бумажка с номером отправилась в карман ее сумки.       

***

      Когда Рене Уокер узнала, что гаджеты «собственности» проверяются, то аккуратно передала Эдит маленькую серую раскладушку с оплаченной на полгода вперед связью и одним единственным номером. Они связались еще на банкете, когда обсуждали участь кошки (таковую приютила Эллисон, что влюбилась в «Пусечку» с первого взгляда и решила что кошка пока поживет в ее шикарной шестикомнатной квартире вместе с домработницей. Таким образом замарашка обратилась настоящей Золушкой). Затем они болтали об отстраненных вещах, таких как фильмы и музыка. О последнем особенно любила поболтать Эдит, чьи напарники не особо понимали классику и попросту засыпали на видеозаписях опер. Рене с радостью поддержала беседу, искренне восхищенная столь милым характером такой раненой девушки. Казалось разбитая Эдит пыталась своим внутренним светом компенсировать ту жестокость, что пережила, делая всех вокруг себя немного счастливее. Рене Уокер и после окончания банкета поддерживала связь с Эдит Одьен, пусть это и было гораздо сложнее, в виду опасностей гнезда. Однако когда у Эдит выдавалась свободная минутка пощебетать, Рене можно было назвать воистину благословенной христианской девочкой в мире. Такой приязни и искренности. поддержки и доброты, она не испытывала ни с кем,помимо Стефани Уокер. Чем-то Эдит последнюю ей очень напоминала.              Эндрю заметил первым. Он всегда все замечал, пусть не всегда подавал вид, потому Рене справедливо считала его одним из умнейших игроков команды, наравне с Райт и Дэем, а возможно где-то способным утереть им нос. Во время пробежки спросил, не станет ли это проблемой и когда получил отрицательный ответ, больше не в свои дела не лез, позволяя подруге отвлекаться на звонки и сообщения. Казалось, для него проблема переписок себя исчерпала, но несколько раз став свидетелем переписки с Одьен, Эндрю вновь проявил нехарактерные для него любопытство. Тема всплыла во время их еженедельного спарринга. Рене считала их отношения наиболее приблизительными к понятию дружбы с точки зрения Эндрю и многим с ним делилась. Он являлся ее собеседником в тех вещах, что попросту не поняли бы девушки ее команды. Одной из таких вещей являлась длительная переписка с вражеским вратарем. Так как Рене была всеобще признанным миротворцем, ей не хотелось нервировать членов команды, Эндрю же на ее исповеди реагировал совершенно спокойно.              — Интересует тебя? — спросил Эндрю, вытирая потную шею полотенцем. Спарринг вышел долгим и особенно выматывающим, им двоим нужно было снять стресс после недельного банкета. — Пиранья такая же как мы?              Рене убрала кастеты в свою аккуратную аквамариновую сумочку, что подарила ей Эллисон на прошлое Рождество. На замочке красовались фенечки от Дэн и брелок с кроликом от Эммалин.              — Нет, она... отличается. Поэтому она меня и интересует. Лишь мой эгоистичный интерес.              Эгоистичный интерес. То же, что Эндрю испытал в деле Райтов, что испытывал к Смоллз. Не его дело, не его жизнь, но что-то настолько родственное, что невозможно не замечать. Как зубная боль, или переписка с деканатом.              — Я плохой человек, который изо всех сил старается быть хорошим. А Эдит хороший человек, с которым случилось слишком много плохого. Но она никогда не утрачивала своей доброты, — Рене горько улыбнулась. — Она сильнее нас всех. Сильнее лисов, сильнее воронов, хотя ее силу не признают.              — Она жалкая. И все время рыдает, — не был впечатлен Эндрю.              — Сила не всегда бывает физической. Я скажу так: легко падать по наклонной, легко совершать ужасные поступки и ранить других, потому что сам оказался ранен. Но сложно, даже практически невозможно, оставаться невинной, не смотря на творящуюся вокруг жестокость. Особенно когда тебя окружает одна жестокость. Любой бы на ее месте озлобился и ожесточился. Но она...              Рене потеребила крестик.              — Она куда более правильная христианка, истинная христианка, нежели я, хотя и не придерживается определенной религии. Она осталась... доброй. Она осталась сильной достаточно, чтобы не отравиться окружающим мраком — то, на что не хватило сил у меня, за что я ненавижу себя до сих пор. Она была потеряна так же как я, но не поддалась искушению. Я бы многому хотела у неё научиться. Она мудрее и сильнее всех, кого я когда-либо встречала… Поэтому мне нравится разговаривать с Эдит. Впервые кто-то настолько возвышается надо мной, что это хочется признать.              Поэтому подарила телефон.              — Напрасная трата времени и денег, — закатил глаза Эндрю. — Она ворона и останется вороной, рано или поздно они ее прожуют. Не плачься потом в мою жилетку.              Рене крепко поджала губы. Она это понимала, но за беззаботными переписками о глупостях, истинная опасность положения хрупкой Эдит забывалась. Эндрю умел говорить жестокую правду, даже ту, которую пытаешься скрыть от самой себя. За это качество Рене так уважала Эндрю — он никогда не врал и не пытался смягчить истину. Он все понял. И поэтому она говорила о таких вещах именно с ним.              Эдит была воистину драгоценным существом. Она своим примером показывала Рене, как быть сильной, как не злиться на мир, или как действительно простить тех, кто причинял тебе боль. Как быть смелой и улыбаться так искренне. Ее улыбка была самой чистой из тех, что Рене когда-либо видела.              Рене хотела ее защитить. Но Рене была так далеко. Эндрю был прав, предупреждая, что их разговоры ничем хорошим не кочатся. Но она была упрямой и не из тех, кто отворачивался от проблем, что были явно больше ее самой. Тем качеством, за которое Эндрю уважал Рене была ее способность действовать даже в самых безнадежных случаях.       

***

      После завершения банкета самым большим потрясением лис стал Гордон. Нет, он не переобулся в полете и его характер не сделался лучше. Обычно склочный и раздражающий, он все еще веял скандальным парусом по полю, разжигая конфликты и драмы, но в значительно меньших количествах. Сет, побывав на грани смерти и услышав (быстро и дешево) жестокую правду от засранца Веснински, внезапно переосмыслил прожигание своей безрадостной жизни и вознамерился не сделать свое выживание бессмысленным. Он скорректировал дозировку принимаемых таблеток, стал чаще посещать Бетси Добсон, под влиянием Эллисон окончательно разорвал связи с пагубно влияющей компанией, а вишенкой на сомнительном торте стало его совсем уж внезапное посещение ночных тренировок вместе Кевином, Эндрю, Эммалин и Эмилио. За Сетом неотрывно следовала Эллисон, все еще боящаяся отпустить его от себя дальше чем на другую половину кампуса. Эллисон компанию составила Рене, что и ранее благодушно восприняла предложение Кевина о дополнительных тренировках. Дэн, как капитан, и Мэтт, как самый благонадежный и поддерживающий человек, так же не отказались от дополнительных часов. Возможно дело было в эпотажном примере Сета, от которого даже самым ленивым лисам становилось стыдно за собственную лень, возможно в абсолютнейшем и разгромнейшем поражении на банкетной игре с воронами и словах Веснински, но лисы стали старательнее. Они не перешагнули разом порог гениальности, но исправили многочисленные недоработки и попросту прояснили то, что Кевин — бывший ворон, втолковывал неразумным который год, когда сыграли с воронами самостоятельно. Даже Кевин признал — они становились лучше. Признавал и тихо улыбался. Даже не сыграв с воронами, даже все еще имея в перспективе возможность трагически облажаться, он уже понимал, что сделал правильный выбор.              Последствия же другого выбора Кевина не заставили себя долго ждать. Таковая явилась в черной, как ночь, мицубиси своего напарника, поражая золотыми цветами макияжа, золотыми серьгами и цепочками, что восхитительно оттеняли темную кожу, и длинными косами до самых ягодиц, в которые вплела столь же золотые ленточки. Ее спутник имел такие же кольца на каждом пальце и цепочки на джинсах, армейские ботинки придающие и без того высокому русскому роста, веснушки, топорщившиеся из под кепки кудряшки, темные очки и жвачку, пузыри из которой он пускал все время разговора, когда не матерился на родном языке. Слава Христу, этой парочке хватило ума явиться ночью, иначе их бы наверняка выложили на обложки всех модных журналов — зрелищем они были просто ослепительным.              — Вот это да… — протянул Ники, впервые обнаружив Тею на пороге лисьей башни, а затем тихонько пихнул локтем так и замершего Кевина. — Чувак, без обид, но я теперь не понимаю, почему она выбрала тебя… — честно сказал Ники, озвучивая общее мнение. Кевин был знаменитостью, но Тея явно происходила из еще более высшей лиги. Чтобы быть настолько внушительно красивой, сочетая в себе изящество и силу, нужно воистину выиграть в генетическом плане и работать над собой каждый день. Великолепное тело девушки, которая заставила каждую его мышцу работать на себя, было облачено в вещи настолько же дорогие, сколько тратилась одна Эллисон.              — Тея… Алекс… — выдохнул Кевин, что напоминал побитую собаку под дождем. Мнущаяся рядом Эммалин нервно переминалась с ноги на ногу, то открывая, то закрывая рот, явно боящаяся выдать что-то лишнее. Эндрю же, занявший место у другого плеча подзащитного, ненавязчиво поигрывал ножом и не суетился вообще. Казалось его прибытие двух солидных и внушительных воронов не волновало вовсе. Но так бы подумал только невнимательный идиот. Та же Рене прекрасно видела напряжение в мышцах — одно неверное слово, и ручная собака Кевина порвет несколько глоток.              — Рада что ты не запамятовал и даже вспомнил наши имена, — сложила руки на груди Тея. — Неимоверно тобой горжусь, перевод в другую команду здорово повысил твой скилл.              Кевин чуть побледнел. В воронах он редко называл других по именам. Повторяя за Рико, недостойных он обзывал просто мусором. Смена точки зрения и выход из под влияния мрачных стен и строгой иерархии, показала все те огрехи, на которые он раньше и внимания особо не обращал.              — Сто лет не виделись, чебурашка! — разрядил накаляющуюся атмосферу Александр, что на фоне мрачной Теи светился майским солнцем. — Рад узнать,что ты оказался не в конец законченным ублюдком. Правда Доре очень хотелось бы узнать об этом от тебя и лично, ты так не считаешь?              — Считаю, — необычайно серьезно сказал Кевин. — Поэтому давайте обойдемся без лишних ушей. На этот раз я расскажу вам двоим все то, что вы заслуживаете знать.              — Лучше бы тебе сделать именно так, я по горло сыта твоим враньем, — медленно кивнула все еще не шибко доверяющая ему девушка.              Далее был разговор, в котором участвовали Тея, Алекс, Кевин, Ваймак, Эндрю и менеджер. После долгого и подробного разъяснения о сути проблемы и истиной, стоящей за воронами, Теодора уже не выглядела такой сердитой, а Алекс столь беззаботно радостным. Они оба были знатно поражены. Конечно вороны догадывались. Но знать — совсем другое дело. Первым порывом Теи было выехать прямиком в Эвермор, чтобы убить Рико клюшкой для экси. Отговорить ее поступить так требовало большого труда.              — …и мне жаль, что все так вышло. Я не знал, поверишь ли ты мне, Тей.              — Мне тоже следует извиниться. Я никогда не знала до конца, что же между вами всеми творилось, — она была искренне виноватой, все дергая длинную темную косу с золотой лентой.              — Мы хорошо это скрывали, отдай должное, — нехорошо посмеялся Кевин, не знающий куда деть глаза и трясущиеся руки. Он не пил, Эммалин тщательно следила за этим, а очень хотелось. — И на самом деле все усугубилось уже после твоего выпуска. И все не стало хуже в какой-то момент. Я бы мог сказать, что не знаю, когда Рико превратился в монстра. Мог бы сказать, что он всегда был таким, но..              — Это вранье, — понимающе подтвердила Тея. Эндрю вдруг понял, почему Кевину было так просто с ней. Только ворон мог полноценно понять другого ворона. И вот чего Кевину не мог дать он сам. — Ваше братство, ваши чувства были настоящими. Вашей связи завидовали. Признаться честно, я сама тебе завидовала. Как этот ужасный человек уничтожал любого, посмевшего косо глянуть на тебя. Он напоминал злого дракона, а ты был его бесценным сокровищем.              — Маленьким избалованным чудовищем, ты имеешь в виду? — невесело усмехнулся Кевин. — Я так же мог бы сказать, что все вороны, помимо меня и Жана, были чудовищами… Но реальность такова, что я сам причастен к созданию многих монстров. Как они стали моим кошмаром, так и я когда-то был для них. Я должен извиниться, даже если это ничего не исправит.              — Ты никому ничего не должен, — защитно вставил Ваймак. — Ты был под колпаком, они тоже. Они злятся на тебя за то, что ты выбрался, а они остались в яме, в которой продолжают бесконечно давить друг друга.              Кевин подумал, что с появлением Натаниэля ситуация несколько изменилась, но они говорили несколько о другом. Он продолжил, внутренне растроганный защитой отца:              — Но и не было ничего нового. Просто те качества, на которые я раньше закрывал глаза, обострились и постепенно мутировали во что-то чудовищное. Возможно все началось еще в яслях. Моя мать была и его матерью тоже. Она взяла его, спасла от утилизации, дала имя и мечту. Он делал все, чего бы она не попросила, больше всего на свете боясь упустить хотя бы кроху ее любви. В детстве мы конкурировали за внимание моей матери. Она была любящей, но ужасно безответственной, всегда больше обращала внимание на того, кто успевал в экси.              — Тетушка Кейли запомнилась мне милой, но я очень плохо ее помню, — удивилась Эммалин. Александр все накручивал ее длинный хвостик, поражаясь длине волосни, ласково называя «Варварушкой», что бы это не значило. Эндрю не знал чему тут восхищаться, он давно хотел пустить эти раздражающие волоски, что спавнились по всему общежитию, себе на варежки.              — Кейли… не понимала всей ответственности деторождения, — уклончиво отозвался Ваймак, с явным чувством неловкости, ясно показавшей, насколько аккуратно он обтек словосочетание «безответственная мать». — Для нее это было попыткой избавиться от одиночества. Она была сиротой, рано потерявшей родителей .Она хотела безусловной любви, какой не имела. А такую могут дать дети. Но любить своих детей не значит быть хорошим воспитателем.              — Не щадите мои чувства, я знаю что она не была ответственным родителем. Иногда она путала наши с Рико имена. Иногда вовсе забывала как нас назвала. Когда мы плакали, она вручала нас хозяину и сбегала. Она могла уезжать на целые месяцы, не вспоминая о нас вовсе. Она часто фаворитизировала одному, забывая о другом, вынуждая нас сражаться за ее любовь… — Кевин перечислял все это с совершенно отрешенным взглядом. — Но я любил ее. И Рико ее любил. И хозяин. И она любила всех нас, я точно в этом уверен…              — Она была ребенком, которого не научили любви,потому она давала ее так, как понимала сама, Кевин. Но ты был ее сокровищем. Когда мы встречались, она всегда говорила только о тебе и Рико, — нежно, с утешением, поведал Ваймак.              — Когда ее не стало… — Дэй отпил воды из протянутой Эндрю бутылки и заговорил еще тише, низким, саднящим голосом. — Его это травмировало куда больше всех нас. Потому что хозяин наплел ему что-то о его вине. Что если бы не его рождение, никакой свиты бы не существовало. Если бы не он, она была бы жива. Рико поранился так сильно, что уже не смог исцелиться.              — Такие раны не исцеляются, — Ваймак выглядел так, будто проглотил что-то омерзительное и теперь не мог отплеваться. — Они гноятся.              Эндрю мысленно согласился.              — Рико в детстве был ребенком с недостатком любви и желанием получить семью. Потеряв маму, он потерял ее впервые и стал куда более ревностно относиться ко всему, что считал своим. Он не родился монстром, но благодаря хозяину посчитал себя чудовищем, потому что хозяин всегда называл его так. Хозяин внушил ему, что чудовище вроде него недостойно жизни и что он будет ужасно рад, когда его брат и отец поймут его бесполезность и уничтожат такую тварь.              — Другие вороны подстегивали его, он оправдывал их ожидания, чтобы больше нравиться и быть принятым единственным социумом, который имел, — добавила Тея, сжав пальцами подбородок в задумчивом жесте. Она до боли напоминала Александра, сидящего рядом, они делили жесты на двоих, будто сиамские близнецы. Так, как даже Аарон и Эндрю не напоминали друг друга. Партнерская система сшивала людей наживо. — Я помню. Тогда команда состояла из законченных мудаков. Их веселило так хитро и льстиво помыкать «королем без короны». Конечно были старшеклассники,что пытались открыть ему глаза, но…              — Рико не нравилась правда, когда она не удовлетворяет его собственное видение. Когда она ему не нравится, он меняет ее под себя. Даже мой побег по началу наверняка считался им бунтом, я знаю, что он ни на день не усомнился в том, что я могу не вернуться, — покачал головой Кевин. — В детстве это выражалось в том, что он не верил в смерть мамы. Ходил за хозяином по пятам, буквально под дверью сторожил и требовал «вернуть маму». Даже когда смирился я, он продолжал считать все это ложью. Так же он отказывался верить в то, что отцу и брату он не нужен. Каждый раз он идет на эти клановые встречи в надежде хотя бы на кроху внимания. И каждый раз обжигается о безразличие. Он упрям настолько, что не может остановиться, как адская колесница. Он катится, пока не разбивается. А потом порочный круг продолжается…              — Его научили действовать, бежать и побеждать. Ему не давали прав на остановку. Никому из нас не давали, — сжала и разжала кулак Тея.              — Но капитану особенно. С капитана спрос выше чем со всех нас вместе взятых. Так было всегда. Сегодня носишь корону, а завтра она тебя, — патетично воздел руки Алекс.              — Он не был кровожаден всегда. Он раньше боялся крови, его брали истерики всякий раз, когда дядя лупил его до костей. Черт возьми, я все еще помню как горько он плакал, когда дядя задушил его домашнюю кошку. Он боялся жестокости, но его приучили к ней. Ты знала, что дядя выдирал ему ногти за недостойное поведение? За каждую ошибку команды на матче ему выдирали по ногтю. А если его ногтей не хватало, выдирали мои. Даже тогда мои травмы заботили его больше.. — Кевин вздохнул, вспоминая те дни, когда раненый заползал в постель к Рико, согреваясь и утешаясь только его присутствием. — В день, когда Натан Веснински ради него убил похитителя, в нем что-то изменилось. После того случая, когда давимым и уничтожаемым впервые стал не он, когда он был на месте причиняющих боль… он стал зависим от вида крови. Не своей крови.              — Он компенсировал свое бессилие чужой кровью? — тихо подала голос Эммалин.              — Думаю что так. А возможно ему просто не дали другого способа выпустить стресс. Не показали, ведь все что он видел в жизни, все, что показывали ему старшие вороны и хозяин было жестокостью Когда вокруг тебя всю жизнь нет ничего кроме насилия, ты перестаешь придавать этому значение. После смерти мамы хозяин избил ее убийц до смерти. Мы с Рико смотрели. Когда хозяин страдал, он бил Рико, или провинившихся воронов. Рико видел и это.              — Иерархия старших воронов строилась на том, кто окажется сильнее и отымеет другого в душевой. Ведь если он этого не сделает, это случится с ним.              — Безумие нормализовалось для нас. Пока я не пришел к психологу, я не знал, что в этом есть что-то неправильное. Но я уже лучше понимаю человеческие морали, хотя иногда мне и приходится делать над собой усилие,чтобы сочувствовать другим, — Кевин поиграл телефоном. Эндрю был удовлетворен — Бетси знала свою работу и была воистину благословением лисов. — Потеря Натаниэля в первый раз только подпитала его безумие. Мама была первой, но ее он пережил. Натаниэль стал спусковым крючком. Рико ненавидел терять то немногое, что считал своим. Особенно терять то, что называл семьей. Семья всегда была его неисполнимой мечтой, его истинной целью, идеей фикс. Тем недостижимым, или вечно теряемым. Все думают что он хочет стать первым, но становление первым лишь единственный известный ему путь к отцу и брату…              — Победа редко когда является самоцелью. Для каждого из нас победа была лишь ступенью, — Александр согласно кивнул, так, что темные очки съехали на нос. Внимательный Эндрю мельком уловил шрам, тянущийся под челкой и крупными очками, будто кто-то хотел вырезать русскому глаз. Да что творится в чертовом Эверморе…              Кевин помедлил, прежде чем начать другую тему. Куда более сложную и болезненную:              — Я думаю он был особо жесток к Жану, потому что не мог принять кого-то на месте Натаниэля. Или компенсировал свою беспомощность в вопросе Натаниэля уничтожением того, что было близко. Или уничтожал свою единственную слабость — не допускал и возможности, что может привязаться к свите второй раз. А может из-за злобы. За Жана наказывали его. А он так ненавидел быть на месте давимого, свои травмы возмещая в стократном размере. Но факт остается фактом, он сломал Жана. Мы все виноваты перед ним.              — Мне жаль, — железная Тея вдруг всхлипнула, закрыв лицо руками. — Мне так жаль, ведь я… Я и на секунду не усомнилась в тех ужасных слухах. Или сомневалась, но заставила себя поверить. Меня волновало только свое выживание. В какой-то момент я очерствела настолько, что даже предположить неправильное было выше моих сил…              — Я не виню тебя. Если бы я не видел что творилось, я бы тоже поверил. Сказать по правде даже видя все своими глазами, я бы мог поверить во все, что скажет мне Рико, настолько я ему верил. Иногда я ловил себя на мысли, что Жан заслужил то, что с ним случилось, потому что Рико считал так… Сейчас мне хочется блевать от одной такой мысли.              Кевин неловко сжал ручку Теи. Они казались по-глупому, изломанно нежными друг с другом, будто два разбитых человека, чьи осколки вместе составляли что-то целое.              — Бетси объяснила мне, что так работают секты, — осторожно вклинился Ваймак. -Ты поверишь во все, потому что у тебя нет альтернативы. Это напоминает огромный всепоглощающий организм, единый разум не допускает инакомыслия. А эффект свидетеля заставляет тебя искать оправдание жестокости.              — Дашь мне номер этого замечательного психотерапевта? — попросила Тея полушутя, утирая слезы так аккуратно, чтобы не размазать тушь. Было видно, с каким трудом она проявляла даже такие эмоции. Мгновение и ее лицо больше не отображало и тени скорби. Эвермор выбивает из тебя все чувства, так однажды сказал Эндрю по пьяни Кевин.              — Даже когда он сломал меня. Я бы мог сказать, что он всегда этого хотел, что он спал и видел уничтоженного меня… Но я солгу, если скажу так. Мы хотели быть вместе, быть вечными напарниками. Да, он завидовал мне и хотел быть лучше, но в то же время он дорожил этим соперничеством, я помогал ему становиться лучше — сложно найти кого-то равного по силе нам двоим. Моя травма уничтожила его так же как меня, потому что он никогда не сможет играть со мной как раньше. Но я и не могу сказать, что он сильно сожалеет об этом. Он не может быть неправым, иначе многолетняя ложь осыпется на него как карточный домик — раз, и его хрупкий мирок схлопнулся, — Дэй хрустнул пальцем, демонстрируя, насколько это просто. — У него случаются припадки ярости и вспышки агрессии, которые он вымещает насилием… В тот день до хозяина дошел слух, что распускали в КРЭ, якобы он затмевает меня. Нас заставили столкнуться, хотя мы никогда не были готовы играть не вместе, а друг против друга. Я поддавался чтобы не ранить его чувства, но он посчитал что так я издеваюсь над ним… Он хотел уйти. Даже Рози предупреждала, что он не в духе и мне лучше уйти, но я видел каким разбитым он был, я не мог его оставить. Я боялся, что он причинит боль Жану, или Эдит, как делал это всегда, после плохих дней. Обычно он не калечил меня сильно. Кого угодно, но не меня. Я верил в свою неуязвимость. Больнее было не ощущать треск кости. Больнее всего был треск моих иллюзий, что я могу что-то собрать, что-то защитить или исправить, что могу чего-то добиться. Тогда я потерял не только мечту, но и смысл ее добиваться. Я знал что Жан умолял бы меня остаться,знал что Рико убьет Эдит, как всегда обещал — уверен, он поднял на меня руку так, потому что имел на меня запасной рычаг влияния в виде нее. Он знал как я был одинок, после ухода Теи. Он знал, что она мне как дочь, он всегда называл ее моей дочерью и видел как мне это нравится… Я сам не помню как сбежал. Я был в отчаянии, в страхе,в ярости. Я не мог больше и секунды оставаться там. Я злился не только на Рико, но и на Жана с Эдит, как на цепи, которыми меня заковали. Я видел только письмо матери и хотел сбежать к ней. Чтобы обняла меня и спрятала. Я не думаю что бежал к вам. Я бежал к ней, забыв о долге, друзьях и команде. Мне будто снова было лет пять и мама должна была защитить меня после драки с Рико…              Кевин закрыл лицо руками, будто боясь развалиться, осыпаться пеплом горя и скорби. Тишина повисла мутная и тяжелая, давящая на сгорбленные спины и холодящая вспотевшие ладони.              — Я ненавижу Рико. Но и все еще считаю его жертвой. Я боюсь его и не хочу иметь с ним ничего общего. Но я его люблю. Я хочу спасти его и уничтожить. Я хочу его одолеть и не хочу делать то, что разнесет его на части. Моя победа станет моим первым достижением, моим взлетом в новой жизни, но это сломает его и я не хочу быть тем, кто причиняет ему боль. Но я хочу отомстить. Я не прощу его за Эдит и Жана, за себя… но я бы хотел чтобы мы все просто счастливо играли в экси, как тогда, на банкете. Я понял это когда играл с ними. Это и было моим желанием. Я не хочу победить воронов, — он вскинул голову.Его глаза опухли и покраснели, он зло смотрел на Ваймака и Эндрю. — Я никогда не хотел их победить! Я хочу спасти их так же, как лисы спасли меня! Вот мои истинные чувства! Я хочу сместить их с пьедестала не из злорадства или мести. Это поражение должно стать им исцелением от губительного наркотика побед излишне высокой ценой. Я не могу спасти Рико, Эдит и Жана. Я не могу вернуться. Но я могу предотвратить следующие поколения таких же раненых людей. Воронам нужно это поражение, больше чем лисам нужна победа.              — Победа не ради мести… — Тея показала тень хрупкой улыбки. — Значит команду ты не предавал. Ты все еще ворон, который работает на благо команды. Значит ты никогда не предавал наше прошлое, Кевин.              У Кевина на глазах выступили слезы. Впервые кто-то не назвал его предателем. Кто-то поддержал его истинные чувства. Она потянула теплую ручку и нежно погладила его по щеке.              — Если это так, мы поможем вам. Мы должны спасти воронов прежде чем те ранят еще больше маленьких птенцов. Мы должны остановить тот цикл, что сломал тебя.              — Но если победа лис принесет их утилизацию всем составом? — нахмурился Александр.              — Смерть одного Рико можно списать на несчастный случай. Однако гибель всей команды привлечет много ненужного внимания, расследований и разборок, — отсекла Эммалин, вступившая на любимое аналитическое поле. — Я полагаю в случае неудачи, проект прикроют, а исполнителей убьют. Это не победа. Это не освободит нас от проблемы клана Морияма. Даже в случае смерти Рико, или даже Тецудзи, такие как он продолжат рождаться.              — Они вполне себе могут спустя несколько лет вновь организовать что-то наподобие Эвермора. Пока химера не будет убита, ее головы продолжат появляться, — зло пророкотал Ваймак, голосом, больше похожим на скрежет камня о камень. — Такие как Кевин, малышка Эдит, Жан и Натаниэль… Но что мы можем сделать?              За что Ваймака уважали все лисы — он никогда не считал себя непричастным. Любой другой на его месте закрыл бы глаза и уши, сосредоточившись на своих подопечных, но тренер лисов горел даже за тех сломанных детей проекта Кейли, которые все кругом считали давно потерянными. Ублюдками и мудаками. Тея и Саша посмотрели на него с явным, ощутимым уважением и Кевина пробрала сыновья гордость.              — Натаниэль намекал, что что-то грядет, — туманно сказал Александр, получив множество удивленных взглядов. — Новый король Эвермора имеет некоторые планы, но… Будьте готовы, вы все. Возможно сломанные птенчики — вовсе не ваш финальный враг. Даже не один из боссов.              Холодная, как ледяной омут, тишина, пробрала немногих присутствующих. Одно дело — играть с кучкой талантливых, но все же давно сломанных детей. Другое…              — Не сегодня, — хлопнул в ладоши Эндрю, разбивая всеобщий озноб как стекло.              То, что должно было стать разрешением вопроса накаленных дел сердечных Кевина, внезапно приобрело совершенно неожиданный сюжетный поворот. Теодора и Александр не покинули Пальметто даже несколько дней спустя, сдали билеты на автосервисе и запросили отпуск в собственных профессиональных командах. А в пятничную тренировку заявились сами, представ перед ошеломленной командой вестниками судного дня. Александр Грозный и Теодора Мулдани собственной вороньей персоной.              — Что происходит? — вскинулся пораженный Аарон. В похожем стиле реагировали все лисы, разумеется, за исключением Джейни которая неудержимо бормотала «экспа, экспа, экспа», волнуясь уж точно не о визитерах и предстоящем матче.              — Мы поговорили. Это был очень долгий и неприятный разговор.. но я принял их на должности помощников тренера. И прошу вас всех отнестись к этому с пониманием. Наши соперники — команда, когда выйдет на поле, а не вороны как таковые, — сказал Ваймак то, к чему было сложно прийти. Но необходимо.              — С этого момента, котятки, я ваш второй папочка. Вы будете играть только вместе и только против нас, — Александр обвел пальцем себя, Тею и Кевина. — Хотя, нет, малышу Райту тоже неплохо было бы поиграть за вороний состав. Значит мы с Дорой, чебурашка и красавчик против остальных. Мы обойдёмся без голкипера, вашему Андрею стоит поучиться отбивать вороньи фокусы.              — Но Кевин...              — Кевин хорошо справится и один. А вы слишком привыкли полагаться на него, без теряя добрую половину мощи. Вы должны научиться играть вместе и играть не против условной команды, а против воронов — это принципиальная разница. На время забудьте о любых других соперниках, — кивнула Теодора, диктуя информацию Эммалин. — Есть что добавить? Ты же смотрела записи?              — Да, есть. Единственная слабость воронов в отсутствии Кевина. Хотя ее сполна восполнил Натаниэль.              — Не только. В разобщенности, — сказал Кевин.              — За нее тоже стоит благодарить Ниэля, — подтвердила Эммалин. — Он отворачивает свой круг от остальной команды. Непонятно, правда, зачем, потому что как единый организм вороны непобедимы.              Эндрю понял. Да, едиными вороны были сильны. Но это же было тем, что уничтожило в них личности. Натаниэль плевать хотел на победу, ценой потери своих товарищей. Он хотел разделить эти звенья адской цепи, что медленно но верно катила воронов в глубины преисподней. Ему на ум пришла идея.              — Дай телефон этой своей пираньи, — приказал он Рене. Она улыбнулась, но послушалась, вручив номер от единственного непросматриваемого, нелегального телефона неразлучного Эверморского трио. Эндрю вовсе не скучал по этому раздражающему Веснински и век бы его не наблюдал, однако защита Кевина была у него в приоритете. Если ради информации о том, что же творится в гнезде, ему придется пообщаться с этой занозой, то так тому и быть. Он и без того ежедневно терпел идиотов куда как похлеще.       

***

      Ритуал колумбии, которой Эндрю по обыкновению травил всех подозрительных и неугодных, резко пошла не по плану, когда Тея начисто отказалась что-либо пить, а ее напарник Алекс после пятой стопки не то что не начал заплетаться в ногах и языке, а казалось только больше развеселился, даже не собираясь начинать делиться тайными планами и секретами. Возможно стереотипы о непросыхающих русских не были стереотипами, потому что этот медведь заглатывал алкоголь совсем как сок.              — Ладно, котятки, папочка пойдет, займется взрослыми делами. Бывайте, не скучайте! И помните, если обидите Дору, я обижу вас головой об стол!              Александр ленно помахал, и довольно прошествовал вперед, явно наметив какую-то особенно сладострастную цель. Целью являлся знакомый Эндрю бариста. Русский уперся локтями о стойку, обмениваясь недвусмысленными намеками с Роландом. Намеками и обольстительными, кошачьими улыбками. Эндрю прикинул, что этот русский вполне себе во вкусе Роланда — сразу видно, крутой, с его широкими плечами, развитой мускулатурой, цепями на рваных джинсах, темными очками, перстнями на пальцах. Роланд уже входил во вкус, игриво проведя костяшками пальцев по скуле Александра. Эндрю скептически уставился на эту парочку, решившую сделать очень интересные дела в подсобке, но мешать не стал. Зато молчаливая Теодора вдруг преобразилась, своим мрачным ликом пугая людей на десять метров вокруг себя. Даже Ники подавился.              — Я же говорила ему, — шипела Теодора, злобно пялясь в след развеселому Саше, уже с восторгом пустившегося на путь грехопадения. — Я же говорила, никаких мальчиков пока мы работаем! Нас могут засечь журналисты, проблем не оберемся! И так каждый раз! И где он только себе мальчиков находит...?!              — А он тебе говорил: «Никакого Кевина», — отмахнулся странно неконфликтный Дэй. Уж кому присутствие Теодоры шло на пользу, он заметно расслабился и будто приспустил вечную удавку на шее. Невольно вспоминались совершенно глупые излияния Ники на тему исцеляющего действия любви. Эндрю в подобную чепуху не верил, однако Кевину чепуха была как раз по сердцу. — Стоите друг друга.              — А ты заткнись!              То, как Кевин и Тея шипели друг на друга, напомнило перешептывание двух королевских кобр. Аарон и Эмилио выбрали общество друг друга. Алекс и Роланд наверное начали уже второй тур, если, конечно, Роланд не начал быстрее чем помнил Эндрю. Ники также не скучал в обществе подцепленных парней.              А ему на телефон пришло сообщение. Ответ от одного конкретного пернатого. У этого уже начинался новый рабочий день, полный экси и страданий, или страданий и экси. Порядок дня воронов все еще взывал головные боли даже у непричастных. Даже ему, после бесконечных лекций Эммалин, на тему опасности сломанного режима сна, было ясно что ебанутый вороний тренер стреляет в собственные же ноги, медленно уничтожая команду изнутри. А рассказы Кевина об изощренной пытке — запрете на сон, — вовсе давали понять, что Тецудзи ни черта в человеческой физиологии не понимал.              «Пеннивайз? Какие клоуны!» — он прочитал это сообщение тем самым раздражающе елейным тоном.              «Пошел в жопу, птеродактиль» — назначил ворону дислокацию Эндрю.              «А ты из нее не вылезал, Пеннивайз))) Надеюсь ты писал мне через мою сестру, иначе мне придется закопать тебя в бетоне!!!»              «Твой сестринский комплекс меня нисколько не забавляет».              «Моя сестра — самое священное существо во всей вселенной. Если с ней что-нибудь случится я убью всех, а затем и себя! Она выйдет замуж только за меня, так и передай этой своей Уокер!».              «И это меня называют психованным?»              Неожиданно, но Эндрю был рад вновь потретировать нервы этим вороном-сестролюбом, помешанным на уходе за волосами и известным своим просто отвратительным чувством юмора. Может из-за наркоты в крови, а может из-за некоторой степени мазохизма. А может в этом лисьем зоопарке ему не хватало животного разнообразия. Райские птички Эвермора с разной степенью придури, стоило признать за неделю совместного сосуществования, могли быть забавными на свой вороний лад.              Натаниэль подождал, но написал в ответ:              «Что, надоело ползать по трубам в компании крыс, Пеннивайз?»              «Готовлю шарик для твоей сестры»              «Моя сестра сама тебя проглотит, не зли адского цыпленка Эвермора»              «Из тебя дерьмо отец»              «А у вас дерьмо команда. Кстати, о команде и дерьме, хотя лисы это квинтэссенция того и другого, как вам мой маленький подарок?»              Даже признался сам. Наверняка понимал, что присутствие двух бывших воронов в драгоценном лисятнике Эндрю, сложно пропустить как нечто обыденное.              «Ты заставил двух воронов тренировать лис? Один, нахрен, вопрос, как?»              «Я просто попросил»              «Тея называет тебя милым малышом. Ты из мести перетягиваешь на себя симпатии девушек Рико и Кевина?»              «Разумеется! Их так весело злить! И эти отребья не достойны этих чудесных девочек!»              «Зачем тебе тренировать вражескую команду?»              «Ты поверишь если я скажу, что смотреть на ваше убожество было выше моих сил, и я решил податься в благотворительность?»              «Ни на секунду, птенчик».              «Тогда скажу честно, это нужно для меня».              «Зачем?».              «Мы опять раздаем тарифы на правду?».              Тарифы и лимиты на правду. Забавная игра. Эндрю решил поддержать эту шутку.              «Сочтемся»              «Оки-доки! На самом деле это нужно мне. У меня есть план по смещению Рико с позиций, но для удачного исполнения плана, одного фронта сопротивления недостаточно. Нужна реальная угроза, что вскроет его истинное лицо. Я знаю что так просто его с трона не согнать, но я могу немного пошатать креслице под его ногами. Я планирую использовать вас всех, чтобы уничтожить психику Рико, а затем раздавить!»              «Тогда что мешает мне отослать твоего троянского коня назад на родину?»              «То, что в таком случае вороны раздавят вас асфальтоукладчиком и не оглянутся. Выключай давай свою паранойю, хотел бы вам навредить — просто поведал бы Рико, что кому-то не хватает химии в организме».              «Какой любопытный птенец. Таких пускают на цыпленка табака».              «Ха-ха, очень смешно. Ты гуглишь остроты в интернете?».              «У меня хотя бы свободный доступ в интернет».              «Ау, Пеннивайз, аж в руку вцепился!».              «Так как прознал?»              Натаниэль замолчал. Возможно отошел на корт, а возможно король самодур выбивал из него самомнение. То и другое было вероятно в равной степени, однако последнее неприятно задело Эндрю, хотя под дозой так не скажешь. Возможно ему просто приспичило пожрать. На фоне тем временем сердечная драма Кевина набирала обороты. Эндрю прислушался, контролируя ситуацию. Но тон общего русско-французского был достаточно мерзотным. Любовно мерзотным, поэтому он вернулся к переписке.              «Я же не тупой, ты на таблетках — безразличное ко всему дерьмо. Ты без — говно унылое, но не безынициативное. Сделай милость, на матче оставайся последним, а то иначе смысла в вас не будет. Только зря из дома выйду. А у одной моей непереносимость полетов, она не просто вас раздавит, а внутренности прожует, если ее мучения не будут стоить результата».              «Лимит, пернатый. Иначе приму и любуйся моей безынициативной рожей сколько душе угодно».              «Хах, тебя не провести. Давай, чего хочешь»              Эндрю заметил что Тея и Кевин, вдоволь насекретничевшись, уже полоскают рты друг друга языками. Удивительно отвратное зрелище. Но осуждать их он не стал. Вороны скоры на расправы и прощения, живут быстро и умирают кроваво, поэтому и решения принимают скоро. Закатив глаза, он страдальчески уткнулся в телефон. Удивительно, что разговор с вороном был ему приятнее пребывания в собственной семье. Разглагольствования Натаниэля, его шутки и фразочки, беззлобные подстебывания, оказались не так плохи. Под пиво самое то.              «Как ты их уболтал?».              «Тее много не надо, только бы понять что такого творится в башке этого придурка Дэя. Сам не знаю, что такая чудесная девушка в этом отбросе нашла. Может это баланс природы, что скажешь, Пеннивайз...?»              «А русский?»              «Я обещал вывести его на кое-кого, способного дать ему то, чего он так хочет».              «Чего он хочет?»              «Это уже второй лимит, не порядок».              «Зачтешь за собой ход. Так что?»              «Заметано, я воспользуюсь как придумаю чего-то более провокационное! А у русского все просто — сестрёнка!»              «Чего?»              «Он из клана Грозных, Морияма забрали его сестрёнку Джулию, кхм... Юлию, так вроде пишется? И след ее простыл. Алекс отправился следом за ней, но зацепок так и не нашёл, пока не вышел на меня. Я доверяю ему, потому что он имеет личный счет, поэтому рекомендовал к вам. Оцени мои старания и расскажи как все прошло».              Он рассказал. Потом они обменялись еще парой новостей из вражеских племен и решили, как будут поддерживать связь, какое время по вороньим меркам считается безопасным, а затем Натаниэль быстро отключился, оставив смайлик и сообщение с ожиданием вестей.       

***

      Таких адских тренировок в лисятнике не видывали вовек. Но разгромная игра с воронами здорово отрезвила уже вкусивших побед. Тея и Алекс умели навести дисциплину, в трио с Кевином, они превращались в настоящего Цербера у врат преисподней. Лающего и кусающего нерадивые смертные души. Тренировка против воронов шла полным ходом, а вечерами продолжалась. Менялось все, в том числе диета. Конечно кому-то вроде Смоллз было глубочайше наплевать, а кого-то по типу Хэммика все еще встречали в столовой с бургерами и колой, но в общем и целом команда взялась за ум. До матча оставалось две недели и внезапных учителей слушали так, будто явившихся с небес мессий, готовых поведать о единственном пути к спасению бедных грешников.              Сами Тея и Алекс достаточно быстро завоевали странного рода авторитет среди кучки проблемных подростков. По началу многие опасались, что те явятся более ядреными и требовательными версиями Кевина, однако лисы забыли, что Теодора и Александр уже давно играли за другие, нормальные команды и прекрасно осознавали как точно тренировать не стоит. После выпуска обожглись на новых сокомандниках, осознающих что вороны — это клеймо и билет к психотерапевту на всю последующую жизнь. Они были благоразумнее, спокойнее и сдержаннее Кевина, но вовсе не спускающимися с рук. Их суровые, но справедливые, тренировки, под руководством Ваймака и Кевина, выпускали лис с поля столь мокрыми и измученными, что можно было отжимать.              Тея невероятно полюбилась девушкам, когда она опытно разъяснила Дэн как справляться с паникой перед матчами, обсудила с Рене куда именно стоить бить звереющих фанатов, дала Эллисон несколько крайне действенных советов по ее позиции и накормила Эммалин мороженым, за то что присматривала за ее глупым парнем. Девушки любили ее как старшую наставницу, которой им всем так искренне не хватало. Той, от кого можно получить дельный совет как на поле, так и за его пределами.              Алекс гонял на своей мицубиси так, как Эндрю не снилось на своей малышке, и их гонки вышли воистину стоящими. Роланду полюбился подсобный перепихон с «этим русским, у которого выносливость просто медвежья, а еще он научил меня посылать нахуй по-русски!», потому Александр взял манеру пускаться в Колумбию непременно к Роланду, дразняще летая на своей мицубиси вокруг скрипящего зубами Эндрю. Александр оказался эпатажным гонщиком, адреналиновым засранцем, дразнящим оппонентов что на корте, что на трассе — монстры мысленно уважали такое «зверски крутое» качество. Его стиль вождения напоминал его же стиль игры и поездки-поединки между Алексом и Эндрю смотрелись продолжением тренировок. Тея и Кевин только вздыхали о потерянной пятнице тренировок, но против вечеров вдвоем ничего не имели. Ники боготворил Тею как святую, поскольку после качественного секса Кевин преисполнялся доброты и сострадания к ближним и вполне способным вступить в какую-нибудь религию, если девушка его попросит.              — Знал бы сразу, что так будет, сам бы ее для тебя привез, — слезно заверял он.              Лисы строем бегали по полю заводя «пусть луна нам светит ярко, обгоняем иномарку». Александр окончательно убедил Эммалин сменить хвостики на косички, из-за своих таинственных русских ассоциаций, по которым он варил «лисьим детям» странного, но вкусного вида, национальные блюда. Александра сложно было ненавидеть, пусть он и матерился куда как больше сдержанной Теи, что высказывалась четко и по делу. Эти двое прекрасно знали как обращаться со сложными сокомандниками, вероятно в Эврморе сталкиваясь и не с таким.              Эндрю осторожно и недовольно общался с Веснински, Уокер часто и крайне довольно с Одьен, пока Моро в письменном виде не угрожал тому и другой долгой и мучительной смертью в яме со змеями. Джейни продолжала задротить и спать.              — Мне лень.              — Ты же не ленишься задротить.              — Игры дают четкие указания и четкие награды, а реальная жизнь отстойная игра с кучей доната, pay-to-win системой, с тупыми условиями и ненадежными наградами, а последняя модерация была две тысячи лет назад и то модератора ебнули.... И админы козлы, — закончила Джейни воинственно.              — Не поспоришь, — восхитился Эмилио.              — Ты тоже приперся пытаться отобрать у меня приставку?              Джейни даже отложила игровую консоль              — Да нет, зачем? Игры — такая же неотрывная часть тебя. Как бесячесть Эммалин, ножи Эндрю, или звездная болезнь Дэя. То, что ты так увлечена своим хобби и делает тебя такой крутой.              Джейни отдала Эмилио вторую консоль.              — Не жалуйся, когда я тебя сделаю.              Кейтлин и Аарон явно о чем-то догадались и уже выразительно переглядывались. Эмилио только показал им средний палец. Одновременно с Джейни, чем вызвал еще больше понимающих смешков. теперь Джейни, Аарон и Эмилио каждый вечер сидели бок о бок, подтверждая свое звание категорических не друзей. Аарон потрясал джойстиком на полу, Джейни сидела рядом с Райтом на диване, в свитшоте Эмилио, поджав под себя ноги, Эмилио упирался локтями в колени, напряженно согнувшись и вглядываясь в происходящее на экране. До того, чтобы позвать поиграть всю команду было еще далеко, но даже антисоциальная Джейни, после такого жеста, начала понемногу просыпаться.       

***

      Очевидно, что происходящее в гнезде после банкета, ничем иным, нежели повальной камерой смерти, назвать было нельзя. Рико отрывался за недельные ограничения к рукоприкладству, тренер — возвращая игрокам, якобы утерянное, послушание. Натаниэль использовал свою отточенную стратегию — максимально поддерживал самомнение Рико, по возможности переводя его агрессию и приступы ярости на себя, если не получалось на вечного Кевина и лисиц. Однако по причине скорого матча совсем уж пустить душу в рай Рико возможности не имел. Слишком важна была первая официальная игра против лис и пусть победа на банкете была абсолютнейшей, никто из воронов не имел в соперниках Райта или Дэя, Миньярд играл из рук вон плохо, а Смоллз вовсе задротила все время игр. Пока неизвестные карты не были объявлены бесполезными, никто бы расслабиться воронам не дал.              Натаниэль с новой силой приналег на возвращение умов своих бедных состайников, лишь иногда развлекаясь переписками с Эндрю Миньярдом. Его и Стюарта домашняя заготовка была воспроизведена. Саша и Тея вышли на Стюарта, как он и просил. Ещё на прошлой встрече с Кэти они обсудили всех известных воронов и трагедии, что они скрывают. Выяснилось, что проблема русского была Стюарту известна. Натаниэлю нужны были свободные руки за пределами Эвермора, заинтересованные и имеющие мотивацию не болтать. Тея была человеком Кевина, потому все поймёт а значит и ее партнёр, раз уж они столь неразлучны с Эверморской скамьи. Натаниэлю нужны были верные люди за пределами Эвермора. Ему нужны были Саша и Тея в долгу. А также сильные лисы, ведь только матч с ними мог пошатнуть Рико и поставить под сомнения его позицию. Они с Роуз долго думали, как возвысить образ Натаниэля непосредственно на корте, и в зависимости от того, насколько хорошо исполнят свою подготовительную роль Теодора и Александр, можно будет действовать дальше.              Игра — возможность, какой у него в последствии долго не будет и именно на нее он хотел поставить немногие имеющиеся в его арсенале козыри. Все ради воронов и их освобождения. Все ради свержения диктатуры Рико.              За последнюю неделю перед матчем его кружок принял новых членов. Последнего имевшегося в Эверморе вратаря по имени Сайрус, что был лыс как колено, отражая макушкой отсвет прожекторов. Он обожал карате, хорошо общался с Мартином и Люком, что подтвердили его пригодность для закрытого кружка, а практиковал медитацию как спасение души от вечной Эверморовской жути. Возможно он был куплен Натаниэлем в тот момент, когда Веснински воспринял его придурь всерьез и начал устраивать для себя «духовные гимнастики». Было очаровательно восседать на кровати с Саем в позе лотоса, ведя задушевные беседы о пользе медитации и важности «связи с миром», пока вокруг резвился хоровод демонических воронят из догоняющего Жана, убегающей Эдит и Авеля страдающего религиозным бешенством.              Сперва они с Саем обсуждали незавидную ситуацию в Эврморовом племени, а еще Сай поблагодарил его за «тот крутой и просто эпический опус в сторону оболтуса Дэя, я в шоке, братан!». Так кривая вывела их на пути сближения.              — Значит хочешь революции в Эверморе? — флегматично уточнил Сай с закрытыми глазами, пытаясь подключиться к «сердцу мира».              — Ага, — заявил слегка обкуренный Натаниэль, которому удалось подключиться только к осознанию собственного идиотизма. А еще болели волосы, за которые его подрал Рико. За свои драгоценные волосы Натаниэль был готов вдвое усерднее собирать ополчение и мстить.              — И убить Рико? — нисколько не поразился Сайрус.              — Ну типа, — отмахнулся Ниэль.              Сайрус задумался и спустя несколько минут дал поразительно легкий ответ:              — Тогда я с вами.              — Нас всех убьют если поймают, — принялся разъяснять свою обычную, давно заученную агитку Натаниэль.              — Значит такова судьба, — зевнул Сай.              — Ты фаталист?              — Ага. Чего быть того не миновать. Король уже который месяц угрожает отрезать мне яйца. Если судьба хочет оставить меня без моего мужского достоинства, я хотя бы заслужу это право своими действиями, — Сай открыл глаза. Разноцветные. Натаниэль не мог понять, была это гетерохромия, или он в конец «достиг дзена и гармонии»,иначе говоря, обдолбался медитацией. — Да и с вами Мартин, а он крутой!              — Ты странный, — сообщил Ниэль.              — Да и ты не образец адекватности, но кто будет жаловаться?              Вратари — странный народ. Сатанинские шуточки Тедди, кусание неприятных личностей за руки Эдит, этот медитационный каратист Сай... Возможно лишь Чарльз ничем не выделялся из вороньих вратарей. Хотя он был умнейшим вороном по словам Роуз и ему бы ничего не стоило создать ядерный реактор из мяча и клюшки для экси. Но исключительный ум никогда не был приговором, скорее напротив, без своих ярких личностей вороны бы никогда не сумели выжить в гнезде — посредственностей здесь давят и лишь по-настоящему сумасшедшие умеют не просто выжить, но и приспособиться. Ошибка выжившего. Не гнездо превращает воронов в крайне странных личностей. Все не странные покинули гнездо вперед ногами.              Чем ближе было к матчу, тем страсти накалялись и сложнее было выкроить время на «кружки самоподготовки», чтобы не навлечь на себя неприятности. Натаниэль и Роуз тщательно сверяли графики, отслеживали перемещения Тецудзи и Рико, разделили группы на потоки и маскировали все собрания под тренировки, планировали и заранее разведывали, чтобы максимально обезопасить участников «кружка». Но все хорошее, в том числе удача, однажды заканчиваются.              В самый разгар неофициальной тренировки, на корт заявился Мейсон Малькольм собственной персоной. Он хлопал в ладоши и хлопки в миг опустевшем зале казались оглушающими.              — Добрейшей ночи, господа каторжники, — он сыто ощерился, как пантера, готовая к атак. — Рико будет крайне интересно узнать, чем вы тут занимаетесь. Полагаю до этих пор он особо не интересовался, из-за присутствия Рози. Вероятно не знал, что наша милая Рози сменила нанимателя.              — Я никогда и не нанималась к Рико. Можно сказать, он не спрашивал, а я не разубеждала, — хихикнула Роуз, изящно уложив щеку на ладонь. Она не выглядела обеспокоенной. Не выглядела и испуганной.              — Всем назад. Оставьте нас, — тут же приказал Натаниэль, разгоняя нынешнюю группу. — Давай решим нашу проблему боем, братец.