Conceived in Sin

      Сказать, что Уилл нервничал, — преуменьшение века.              Утро субботы он начинает с душа, не забывая тщательно промыть все соответствующие места. Конечно, он делает это не впервые, ведь пальцы Майка уже не раз успели побывать в нём… Но, возможно, именно предстоящее событие, маячащее впереди, заставляет его быть на взводе и драить себя мочалкой, как помешанный на чистоте сумасшедший.              Он и сам не знает, почему так волнуется. Он уже много раз обнажался и стонал перед Майком. Майк засовывал пальцы ему в задницу и заставлял его кончать, пачкая его машину, так что, если говорить серьёзно, то их планы на сегодняшний вечер едва ли так сильно отличаются от всего того, что они проделывали раньше.              — Девственность просто социальная конструкция, — бормочет Уилл под струей душа.              Учитывая всё, что он уже сделал с Майком, его, наверное, даже девственником назвать нельзя по меркам некоторых людей. В этом то всё и дело, что всё в этом слове отдаёт архаичностью и даже не имеет правильного медицинского определения! И всё же…              Он с ожесточением трёт грудь, пока она не становится розоватой.              Стыдно представить, но он придумывал в голове маленькие романтические сценарии о том, как пройдёт его первый раз. А потом ему тут же становилось стыдно и противно, и его мысли метались туда-сюда. Может быть, это и есть истинная причина его беспокойства. Он все еще мечется между стыдом и желанием. И ещё… Майк. Он потворствовал этим глупым романтическим фантазиям… хотя они даже не…да что вообще между ними происходит?              Как бы он ни был озадачен всем происходящим, Уилл не хочет открыто говорить об этом. Вдруг это заставит Майка пойти на попятную? Уилл предпочитает брать то, что может получить. Он ничего не может с собой поделать, ему нравится то, что у них сейчас с Майком. С ним он чувствует себя в безопасности, о нём заботятся. На самом деле Майк тоже берёт то, что может получить. Секретность их связи — дело рук Уилла. В каком-то смысле Уиллу она нравится так же, как и Майку. Он не хочет нарушать этот баланс.              Но в том-то и дело, что сегодняшний вечер может нарушить его, и это пугает. Сегодняшний вечер не будет спонтанным, как все их предыдущие. Он обдуманный и спланированный. Только вот что планирует Майк? Он и сам точно не знает.              Когда Уилл спросил его об этом два дня назад, после того как Майк снова предложил подвезти его домой, тот лишь улыбнулся, словно что-то скрывая, и сказал:              — Всё, что нам понадобится — твоё милое личико. Поэтому, просто приходи.              Уилл тогда только надулся в ответ.              Беспокойство не проходило до вчерашнего вечера. Он почти жалеет о том, что выболтал всю эту чушь о том, как он представлял себе свой первый раз особенным и, что еще хуже, романтичным. Он не хочет позволить себе запасть сильнее, чем сейчас. Это не пойдет на пользу ни одному из них, и Уилл это знает. В конце концов, он…              Бум, бум.              В дверь ванной раздаётся несколько громких ударов, за которыми следует:              — Уилл, прекращай занимать чёртов душ! Ты там уже почти полчаса!              Уилл хмурится, сердясь на сестру, грубо прервавшую ход его мыслей.              — Используй другой! — кричит он в ответ.              Она постоянно задерживается в душе, он же ей ничего не говорит! Неужели он не может хоть один день поступать так, как хочется?              — Этот мне нравится больше! — возмущенно отвечает Джейн. — Другой засоряется, ты же знаешь!              — Ладно, ладно, — недовольно кричит Уилл. Серьёзно, он святой!              Когда он наконец выходит, то бросает на неё пристальный взгляд.              — Ты такая несправедливая, ты знаешь об этом?              — Ты слишком легко сдаёшься, — беззаботно говорит Джейн и взъерошивает его мокрые волосы, отчего капли воды разлетаются по сторонам. С раздражающе дразнящим видом она захлопывает дверь ванной перед его раздражённым лицом.              

***

      С наступлением вечера Уилл роется в шкафу в поисках самого красивого наряда, какой только можно найти. Возможно, это даже не имеет значения, учитывая, что главным событием сегодняшнего вечера должен стать их… секс. Но Уилл не знает, что именно приготовил Майк, и, кроме того, ему нравится наряжаться. Он хочет хорошо выглядеть для Майка.              Эта простой ритуал выбора одежды и переодеваний вызывал у него в детстве чувство вины и страха. И до сих пор вызывает.              Когда он был младше, он ходил с мамой в универмаг, и его взгляд задерживался на необычной, более яркой одежде для мальчиков, особенно на той, что, слегка походила на девчачью. Иногда его взгляд устремлялся всё дальше и дальше, к самому отделу для девочек и… к платьям.              Однажды, когда ему было лет 11-12, он незаметно рассматривал платья для девочек и случайно столкнулся в универмаге с мальчиком из своего класса. Как только он назвал имя его, по его позвоночнику тут же пронесся страх. Неужели он видел, как Уилл разглядывает девчачью одежду? Чёрт. Он стоял в проходе прямо между секциями для мальчиков и девочек, это же не значит, что он рассматривал девчачью одежду, он мог рассматривать и одежду для мальчиков! Если его одноклассник укажет на это, то именно так он и ответит. Когда он подошёл к нему, сердце Уилла неистово колотилось. Если бы он увидел, чем занимается Уилл, ребята в школе обязательно узнали бы об этом и начали бы обзывать его — обзывать такими словами, о которых ему даже думать не хотелось, и уж тем более себя с ними ассоциировать.              К облегчению Уилла, парень просто начал ворчать о том, что мама притащила его сюда, а Уилл притворился таким же раздражённым, делая вид, что ему тоже не нравится составлять компанию маме, пока она бегает по делам и ходит по магазинам. Он был одиннадцатилетним мальчиком, он не ходил по магазинам и не выбирал одежду! Этим занималась его мама. А он был готов носить всё, что угодно, лишь бы это не выглядело по-девчачьи. Да, именно так.              Когда мама того парня сказала ему, что пора идти, он вздохнул с облегчением. После этого Уилл быстро прошёл в секцию для мальчиков, выбрал футболку простого фасона, обычного темного цвета — такую, какие носили другие мальчики в его школе, и подошёл с ней к маме.              Не желая больше задерживаться в этом омуте воспоминаний, он достаёт из глубины шкафа тёплый вязаный кардиган.              Теперь он сам покупает себе одежду, и у него даже имеется немного собственных денег. Конечно же, он по-прежнему старается носить вещи, которые не будут выделять его в школе как аномалию. Но есть парочка вещей, которые в большинстве своём часто остаются погребенными в глубине шкафа. Он купил их через Интернет просто потому, что ему нравилось смотреть на них, а надевая их, он чувствовал себя… милым. Даже красивым.              Уилл слегка краснеет, надевая персиковый вязаный кардиган с темно-синей вышивкой на рукавах, воротнике и пуговицах. Кардиган украшен маленькими белыми звездочками и слегка ниспадает до запястий. Он надевает его поверх простой белой рубашки на пуговицах и тёмно-синих брюк в тонкую полоску.              Уилл проходит мимо ванной комнаты, радуясь тому, что всё еще слышит шум душа и приглушенное пение сестры. Он проскальзывает в её комнату и берёт бигуди. Осторожно расчёсывает волосы, завивает концы и взбивает их лаком для волос (он надеется, что использовал правильный флакон, кажется, именно этим пользовалась Джейн). Нанеся на тело несколько капель одеколона с ароматом ванили и намазав губы блеском с клубничным вкусом, он, наконец, выходит.              Только к его большему сожалению в коридоре он сталкивается с Джейн в фиолетовом халате и с волосами, завёрнутыми в полотенце.              Когда она оглядывает Уилла, её брови взлетают вверх.              — Куда это ты собрался в субботу вечером в таком виде?              Уилл вздыхает.               — Отстань, это просто ночёвка у Дэниела. Мама и папа знают, и мы говорили об этом вчера за ужином, ты вообще-то была там.              — Ты думаешь, я поверю, что ты так вырядился, чтобы пойти к… Дэниелу? — прямо спрашивает Джейн, вскидывая бровь.              — Я не… — он прикусывает губу, — не наряжался! Я просто хотел поэкспериментировать, понятно? Для развлечения, — Он знает, что звучит неубедительно, как всегда, и очевидно, что Джейн на это не клюёт. — Просто оставь меня в покое, — наконец хмыкает Уилл и легонько проскальзывает мимо неё.              Он уже спускается по лестнице, когда Джейн говорит:              — Эй, да ладно!              Уилл оборачивается, и она надувает губы.              — Мы никогда ничего друг от друга не скрывали. Ты можешь рассказать мне.              Уилл вздыхает. Как он скажет ей, что скрывал свою сущность столько, сколько себя помнит, ото всех, включая её?              Поэтому он просто поджимает губы и говорит:              — Увидимся завтра.              На этот раз приходит очередь Джейн вздыхать, и она просто ворчливо тянет: «Увидимся», после чего вихрем несётся в свою комнату.              Его отец, к счастью, на работе, а из своей комнаты он видит, что мама занята садом на их заднем дворе, и решает, что сейчас самое время уйти. Если бы мама увидела его в таком виде, то, скорее всего, тоже начала бы что-то подозревать.              — Мам, я пошёл, — кричит он со стороны кухонной двери. Мама сидит у бобов, которые выращивала всё лето. Теперь они созрели и пора было их собирать, поскольку осенью становится прохладнее.              — Повеселись! И будьте осторожны, — говорит она и поворачивается, чтобы помахать ему рукой, щурясь на солнце.              Он знает, что она видит не больше, чем силуэт, и машет ей в ответ, и вдруг его окутывает внезапная волна меланхолии.              Он стал всё реже и реже разговаривать с мамой с тех пор, как закрутилась вся эта история с Майком. Может быть, ему только кажется, что между ними появилась дистанция, ведь он хранит такой большой секрет, но он чувствует себя отдалившимся от неё больше когда-либо прежде, и не знает, как это исправить.              Даже если бы он прекратил видеться с Майком, он не смог бы вернуться к тому же отрицанию и притворству, что не замечает своих чувств, как он делал это на протяжении многих лет. Так что, возможно, исправить это действительно невозможно.              Уилл отходит от задней двери, и его взгляд падает на резную металлическую табличку, висящую у светильника: Благословенны Божьей милостью.              Фраза совершенно ему не откликается. Кажется, что вся она словно насмешка над ним. В конце концов, в этой вселенной ему благословение точно не светит.              И где же все пошло не так? Он же молился каждую ночь, посещал все библейские занятия, все воскресные службы, старался быть хорошим парнем и самым лучшим сыном. Так почему же всё пошло так?              Было время, когда дом Уилла был местом разрушения и хаоса, и ему казалось, что он тонет. Но церковь спасла их, Бог спас его — по крайней мере, так думал его маленький наивный мозг. Теперь же тот покой, который он когда-то ощущал благодаря вере, был разрушен его собственными руками.              Что-то внутри него было разломано до неузнаваемости, возможно, с момента его рождения. И единственное, что он способен сделать со стыдом за свою ущербность, — заставить себя меньше думать об этом. Бежать. Бежать куда-то, к кому-то, кто заставит его забыть об этом, хотя бы на время.              Уилл закрывает глаза, дрожаще выдыхает и направляется к входной двери.              

***

      В отличие от прошлого раза, когда он соврал насчет ночёвки, в этот он действительно едет к Дэниелу домой. Это на удивление близко к дому Майка, и Уилл активно крутит педали, чтобы остановиться перед маленьким обветшалым домиком.              Он не хочет, чтобы после воскресной службы его родители вдруг подошли к маме Дэниела и начали рассказывать о том, как их сыновья устраивают совместные ночевки, а она была бы сбита с толку!              План состоит в том, чтобы показаться маме Дэниела, которая, по его словам, обычно отрубается на диване с бутылкой пива, вымотавшись после 14-часовой смены на заводе, а после этого Уилл может спокойно уйти.              Он прячет велосипед у дома и звонит в дверь, в итоге оказываясь лицом к лицу с мамой Дэниела. Она даже не улыбается ему, пока он неловко стоит на крыльце, переминаясь с ноги на ногу.              — Здравствуйте, миссис Беннет, — пищит он, чувствуя на себе пристальный взгляд её глаз-бусинок, обрамленных глубокими мешками под глазами, опустившимися на впалые скулы. У нее тонкие седеющие тёмные волосы, которые слегка падают на лицо. — Я друг Дэниела, Уилл? Мы с ним запланировали совместную ночёвку…              — Точно. Входи, — ворчливо говорит она и отходит в сторону. Уилл осторожно ступает внутрь, и его сразу же встречает картина с изображением креста на стене рядом с ним. Он напрягается и отводит от неё глаза, оглядываясь по сторонам. В доме немного захламлено, хотя нельзя сказать, что грязно.              — Дэниел, твой друг пришёл, — кричит миссис Беннет с нижней ступеньки лестницы.              — Иду!              Она уходит по коридору, оставляя Уилла, и, как и описывал Дэниел, опускается на диван в тускло освещенной гостиной и делает глоток из банки пива.              — Мы можем пойти в мою комнату, — предлагает Дэниел, когда оказывается рядом с Уиллом.              Когда они, наконец, доходят до его комнаты, Дэниел тут же поворачивается к нему и нахмуривает брови, оглядывая его с ног до головы.              — Боже, как ты изменился, — смеётся он в недоумении. — С кем ты собираешься увидеться?              — Не твоё дело!              — Ты продолжаешь использовать меня как прикрытие для своих маленьких эскапад с тайным кем-то, поэтому мне кажется, что я должен знать, с кем именно, — Дэниел складывает руки на груди.              Уилл молчит, предпочитая вместо ответа осмотреть комнату Дэниела. Перед ним крошечная каморка, выкрашенная в светло-серый цвет. Она выглядит немного беспорядочной: одежда валяется на полу, кровать не заправлена. Стол Дэниела завален бумагами и книгами, а по стенам расклеены вырезки из журналов с изображением машин и грузовиков. Напротив шкафа, на другой стене, виднеется закрытая дверь, которая ведет непонятно куда.              — Так какой у нас план? — наконец спрашивает Уилл.              Дэниел вздыхает.              — Ну, моя мама заснёт примерно через 25 минут, — он делает паузу и смотрит на часы. — Так что ты либо дожидаешься этого времени и тихо выходишь через парадную дверь, либо пробираешься через окно.              Уилл хмуро смотрит на окно, содрогаясь при мысли о том, чтобы вылезти через него. Он никогда не делал этого раньше и не знает, стоит ли начинать сейчас. Но ещё он хочет увидеть Майка как можно скорее, а не проводить здесь с Дэниелом почти полчаса!              — Хорошо… — медленно произносит он. — А что, если твоя мама проснётся позже и придёт проведать нас?              — Маловероятно. Но если она придёт, я скажу ей, что ты в ванной, — говорит он, указывая на другую загадочную дверь в комнате. — Вот там.              Уилл медленно кивает.              — А что насчёт завтра? — спрашивает Дэниел. — Завтра же воскресная служба, помнишь?              — Да. Можешь просто сказать маме, что я ушёл пораньше, потому что хотел зайти к себе домой перед службой.              — Хорошо, конечно. Но ты ведь придёшь?              — Да, конечно, — отвечает Уилл, хотя от одной мысли об этом его начинает подташнивать. Майк пообещал ему, что отвезёт его туда вовремя.              — Итак, — Дэниел нетерпеливо постукивает ногой, руки по-прежнему скрещены на груди. — Ты собираешься отвечать на мой вопрос?              — Чувак, перестань, — хмыкает Уилл и отводит взгляд. — Правда.              — Только не говори, что это Майк Уилер.              Уилл замирает, из его горла вырывается сдавленный звук. Кажется, вероятность того, что его стошнит прямо на видавший лучшие дни ковёр в комнате Дэниела, с каждой секундой становится выше.              — Какого чёрта ты вообще так решил? — требовательно спрашивает он, занимая оборонительную позицию. Он, наверное, сейчас бледный, как полотно, от волнения.              — Серьёзно, Уилл? Ты буквально сидишь с «Адским Пламенем» за обедом.              — С каких пор ты обращаешь внимание на то, что я делаю в школе?              Дэниел закатывает глаза.              — Буквально все в нашем классе уже заметили это, я же не в пещере живу.              — Не понимаю, почему это так важно, — бормочет Уилл.              — Редко кому удаётся обедать с этой группой. В последний раз это была девушка Лукаса в прошлом году, и, судя по всему, между ними всё было, — Дэниел поднимает руки вверх, чтобы изобразить воздушные кавычки, — довольно серьёзно.              Уилл хмурится. Он знал, что привлечёт к себе внимание, сидя с «Адским пламенем», но не предполагал, насколько.              — Ладно, но в этой группе есть еще три человека, так что я не понимаю, почему ты выделяешь Майка! — почти отчаянно восклицает Уилл. — И почему, чёрт возьми, ты вообще решил, что я…              — Уилл, перестань, — отрезает Дэниел.              — Ч-что?              — Ты ведь знаешь, что люди говорят о тебе?              Уилл мнётся.              Нет, на самом деле он не знает. Он сделал своей миссией избегать одноклассников и отгораживаться от внешнего мира. По крайней мере, до сих пор.              — Слушки о тебе появились в старших классах, когда ты отказывал тем девушкам, которые приглашали тебя на свидания. Обычно о тебе ходят два типа слухов.              Он пытается скрыть дрожь в голосе, спрашивая:              — И какие же?              — Ну… первый, что ты ультрарелигиозный ханжа. Думаю, это более популярный слух, — пожимает плечами Дэниел. — Но есть и менее популярный — что ты гей.              Сердце Уилла начинается биться сильнее.              Сколько людей так думают? Возможно, не так уж много, ведь даже Майк, кажется, не был в курсе. Но теперь, когда он сидит с «Адским пламенем», второй слух, наверняка, стал более популярным. В конце концов, какой ультрарелигиозный ханжа станет дружить с «Адским пламенем»?              — А вот и нет! — Уилл сжимает руки в кулаки и прижимает их к бокам, чтобы скрыть дрожь.              — Хорошо, как скажешь, — пожимает плечами Дэниел. — Хотя не очень-то похоже.              — А на что похоже?! — огрызается Уилл.              — Ну, смотри, твоя одежда явно не подходит для обычных прогулок с друзьями. И это через неделю после того, как ты начал сидеть с этой группой. И о тебе ходят такие слухи. А из «Адского пламени», насколько мне известно, Дастин и Лукас никогда не были замечены с парнями, а Макс — девушка, так что остаётся…              Дэниел приподнимает брови.              — Ладно, спасибо, что поделился предположениями, но ты ошибаешься, — говорит Уилл так уверенно, как только может, даже если его мозг работает над тем, как подавить этот слух.              — Да-да, неважно, — пренебрежительно отвечает Дэниел. — Давай просто предположим, что гипотетически я прав. В таком случае, вот что я скажу: Майк Уилер не тот человек, с которым я бы стал связываться на твоём месте.              — Ты его даже не знаешь.              — Я знаю, что трахаться с ним — это противоположность тому, чтобы оставаться незамеченной. С ним ты начнёшь привлекать к себе много внимания.              Уилл чуть ли зубами не скрипит, когда говорит:              — Мы с ним таким и не занимаемся. И даже если, допустим, занимались бы, ты что, меня дураком считаешь, я бы не стал ничего делать с ним в школе.              — Ну ладно, но теперь, когда ты сидишь с ними, я не знаю, как долго ты сможешь избегать внимания.              — Да уж, Дэниел. Думай лучше о себе.              Дэниел только качает головой.              — Слушай, я просто рассказал тебе то, что видел и слышал. Ты же сам распереживался.              — Вовсе я не переживаю, — отрицает Уилл, понимая, что звучит как капризный упрямый ребенок, но он не знает, что ещё сказать или сделать.              — Ну, конечно же, нет.              — Я вылезу через окно, — Уилл поворачивается и с трудом распахивает окно, и внутрь тут же проникает прохладный вечерний воздух.              Солнце опускается ближе к горизонту. Уилл делает паузу и безучастно смотрит на улицу, вдоль которой стоят другие, такие же крошечные и старые обшарпанные дома.              — Я не понимаю, — тихо говорит Уилл. — Ты, похоже, убежден в своей правоте, но тебя не волнует, что…?              Он осекается, как только в комнату врывается ветерок.              — Что? — позади него раздаётся скучающий голос Дэниела. — Что Майк гей?              Когда Уилл не отвечает, он просто продолжает:              — Ну, я думаю, что взрослые в церкви вряд ли одобрят такое, и, вероятно, половина молодежной группы тоже, но лично мне буквально всё равно. Делай, как знаешь.              После его слов, тревога, бурлящая в животе Уилла и заставляющая его сердце неистово биться, пусть немного, но утихает.              — Хорошо, — только и говорит он, прежде чем выскользнуть в окно.