Между нами

Ксюша проснулась от мягкого света, который проникал сквозь занавески, лениво растекаясь по комнате. Она приоткрыла глаза, но тут же зажмурилась — её голова слегка гудела после долгих слёз. Она потянулась, но почувствовала, как кто-то держит её за руку. Повернув голову, она увидела Ваню, сидящего рядом. Он был уже одет, но всё ещё находился на краю кровати, облокотившись локтями о колени. — Доброе утро, — его голос был тихим, но в нём звучало беспокойство. Девушка замешкалась, пытаясь понять, что сказать. Она села, поправляя свитшот, который был явно велик для неё. Сложив руки на коленях, она осмотрелась, стараясь собрать мысли. — Ты не спал? — тихо спросила она, заметив тёмные круги под его глазами. — Спал. Немного, — потерев глаза, он отвернулся, жмурясь от утреннего света. — Хотел убедиться, что с тобой всё нормально. Ты плохо спала... Её сердце сжалось от этих слов. Брюнетка опустила взгляд, в памяти всплыли её слёзы, обрывки кошмаров. — Прости, — едва слышно произнесла она. Ваня резко поднял голову и нахмурился: — Прости? За что? — его голос был чуть громче, чем он хотел. — За то, что я был рядом? За то, что ты наконец решила выговориться и выдохнуть? Или за то, что просто позволила мне заботиться о тебе? Он смотрел на неё, пытаясь поймать её взгляд. Ксюша кусала губу, словно пряча в себе слова, которые так и не осмелилась сказать. — Просто... мне неловко, — призналась она. — Ты не обязан был... — Обязан, Ксю, — перебил Бессмертных, не позволяя ей закончить. — Если бы я не был, то зачем вообще тогда всё это? Она наконец посмотрела на него. Его глаза были полны усталости, но в них читались только нежность и решимость. — Я не хочу, чтобы ты думала, что ты одна, — продолжил он, мягче, протянув руку и взяв её ладонь в свою. — Даже если тебе так кажется, это не так. Я здесь. Всегда буду здесь. Её губы дрогнули, и она быстро отвернулась, чтобы он не увидел, как её глаза снова наполнились слезами. — Ты не понимаешь, — сказала она, едва слышно. — Это всё так сложно... — Может, и не понимаю, — согласился он, чуть сжав её руку. — Но я готов разбираться вместе с тобой. На этот раз она не стала ничего говорить. Ксюша лишь сжала его руку в ответ, понимая, что у неё больше нет сил прятать свои чувства. Ваня, не думая, наклонился к Ксюше и нежно поцеловал её в губы. Поцелуй был мягким и спокойным, словно он хотел убедить её, что всё действительно будет хорошо. Ксюша замерла на мгновение, но потом ответила ему, позволяя эмоциям взять верх над её сомнениями. Её руки дрогнули, коснувшись его плеч, и она закрыла глаза, полностью погружаясь в этот момент. Но внезапно раздался звук открывающейся двери. — Ваня, я... — голос Галины оборвался. Она замерла в дверях, сжимая в руках пакет с продуктами. Ксюша резко отпрянула, покраснев до кончиков ушей, и спрятала лицо в ладонях, словно маленький ребёнок, застигнутый врасплох. Ваня выдохнул, слегка растерявшись, но тут же поднялся, встав между Ксюшей и матерью. — Мам, постучаться сложно, да? — выдал парень, пытаясь сгладить неловкость, но его голос выдавал смущение. Женщина приподняла брови, глядя на сына. В её взгляде было что-то среднее между удивлением и... теплотой. — Я стучала, — сухо заметила она, но уголки её губ дрогнули в едва заметной улыбке. — Просто не думала, что застану вас в... таком состоянии. — Мам, хватит! Ты прикалываешься?— отмахнулся Ваня, нервно почесав затылок. Галина посмотрела на Ксюшу, которая всё ещё сидела с пылающим лицом, стараясь стать как можно меньше. Её сердце дрогнуло — девушка выглядела настолько хрупкой и уязвимой, что все слова упрёка или иронии пропали сами собой. — Ладно, не буду мешать, — сказала она наконец, делая шаг назад. — Когда закончите, не забудьте позавтракать. И, не дожидаясь ответа, закрыла дверь. — Отлично, — пробормотал Ваня, присаживаясь обратно рядом с Ксюшей. Она всё ещё молчала, спрятав лицо за локонами волос. — Эй, всё нормально, — он дотронулся до её руки, пытаясь рассмотреть её лицо. — Это просто моя мама. Она ничего не скажет, обещаю. — Я чуть не умерла от стыда, — прошептала она наконец, не поднимая головы. — Ну, ты хотя бы жива, — подколол он, пытаясь её разрядить. Ксюша всё-таки посмотрела на него. Его улыбка была такой тёплой и искренней, что она не выдержала и рассмеялась, хоть и сквозь смущение. Девушка, всё ещё чувствуя неловкость, поднялась с кровати и сказала: — Я... в душ, ладно? Юноша кивнул, провожая её взглядом. Как только он услышал, как закрылась дверь в ванной, вздохнул, потрепал себя по волосам и направился на кухню, где его мама уже выкладывала продукты на стол. — Ну? — начала Галина, даже не оборачиваясь. — Что "ну"? — Ваня зашёл на кухню и сел за стол, скрестив руки на груди. Галина повернулась к нему, уперев руки в бока. — Может, расскажешь, что здесь вообще происходит? Почему она у нас ночует? И почему выглядит так, словно через неё прошёл ураган? Бессмертных опустил голову, на секунду задумался, а потом вздохнул. — Это Ксюша, помнишь ее?... — начал он, подбирая слова. — Она...мой друг. Мама прищурилась. — Друг, говоришь? — переспросила она, с лёгкой иронией. — И часто вы так по дружески целуетесь? — Мам, всё не так просто, — вздохнул он, нервно потирая пальцы. — У неё проблемы дома. С родителями. Они её буквально душат своим контролем. Галина внимательно посмотрела на сына, её взгляд смягчился. — Так, значит, она убежала? Парень кивнул. — Да. Она больше не выдержала. А я просто... не мог оставить её одну. — Ну, а как давно ты это понял? — мягко спросила женщина, присаживаясь напротив него. — Что понял? — Что ты в неё влюблён, Ваня, — прямо сказала она, но её голос был спокойным и почти шутливым. Он замер, не сразу найдя, что ответить. — Мам... — выдохнул он, потирая лицо руками. — Я не знаю, что делать. Я люблю её, но у нас ничего не получится. Её родители... они просто не дадут ей даже дышать. Галина посмотрела на него с сочувствием. — Знаешь, сынок, любовь — это всегда сложно. Особенно в таком возрасте. Но если ты её любишь, ты должен быть рядом, несмотря ни на что. Парень поднял взгляд. — А что если я только всё порчу? Что если она... — Он запнулся, чувствуя, как горло сжимает. Мама протянула руку и положила её на его ладонь. — Если она действительно чувствует то же самое, она не захочет терять тебя. А если нет... значит, это тоже урок. Но пока она здесь, Ваня, позаботься о ней. Ей сейчас это нужно больше всего. Он кивнул, чувствуя, как его сердце бьётся быстрее. В этот момент из ванной донёсся звук открывающейся двери. Ксюша вернулась, кутаясь в мягкий свитер Вани, который был ей чуть велик. Она выглядела растерянной, но чистая и немного отдохнувшая. — Спасибо за душ, — тихо сказала она, опуская взгляд. Галина повернулась к ней и мягко улыбнулась. — У нас в доме всегда найдётся место для гостей, — сказала она, поднимаясь. — А сейчас, наверное, стоит тебя накормить. Вы же вчера вряд ли нормально поели. Ксюша бросила взгляд на Ваню, и в её глазах на секунду блеснуло тепло. Женщина вытерла руки о полотенце и взглянула на сына. — Знаешь, сынок, раз уж ты тут хозяин положения, тебе и карты в руки. Приготовь что-нибудь вкусное. Девочка, кажется, еле на ногах стоит. Бессмертных удивлённо поднял брови. — Мам, ты серьёзно? Ты же знаешь, что мой кулинарный талант ограничивается бутербродами с колбасой. Она усмехнулась и достала из шкафа пачку макарон. — Макароны с чем-нибудь вкусным ты точно осилишь. Так что не бойся, справишься. А я… Она замялась, поправляя свою сумку на плече. — Куда ты? — нахмурился Ваня, подходя ближе. — К тёте Лене заеду. Ты же знаешь, она снова затеяла свои посиделки. Да и надо ей кое-что отвезти. Не переживай, буду поздно. Так что, — она указала на них пальцем, улыбаясь, — никаких глупостей. — Мам! — простонал он, закатив глаза. — Ладно-ладно. Всё, я уезжаю, — Галина подмигнула и направилась к выходу. Уже на пороге она обернулась. — И, Ваня, позаботься о ней. Её голос стал тише, мягче. Взгляд был почти задумчивым. — Она, может, и не говорит, но ей сейчас нужно, чтобы кто-то просто был рядом. Ваня молча кивнул, провожая её взглядом. Как только дверь закрылась, он обернулся к Ксюше. — Ну что, — сказал он, потирая руки, — хочешь рискнуть своей жизнью и попробовать мои кулинарные способности? Брюнетка улыбнулась уголком губ, её лицо стало чуть менее напряжённым. — Ну, если ты обещаешь, что это не будет яичница, то рискну. — Яичница? — он фыркнул. — Да ты что, я уже на уровень макарон перешёл! Она тихо рассмеялась, и это было лучшее, что он слышал за последние дни. — Ладно, пошли, повелитель макарон, — сказала она, направляясь за ним на кухню. Юноша достал кастрюлю и начал что-то делать, размахивая руками и комментируя всё так, будто это было шоу про звёздных шефов. Девушка сидела за столом и смотрела на него. В её глазах всё ещё была усталость, но в уголках губ блуждала лёгкая, почти невидимая улыбка. Может, в этот момент она и подумала, что с ним ей чуть-чуть легче дышать. Ксюша молча подошла к Ване, пока он стоял у плиты, перемешивая макароны в кастрюле. Она обвила его талию руками, прижалась к его спине и, потянувшись, легко коснулась губами его шеи. — Ты что делаешь? — сдавленно пробормотал он, замерев. — Просто проверяю, как там повар справляется, — прошептала она, скользнув губами чуть ниже, туда, где его кожа была особенно тёплой. Ваня резко втянул воздух, поставил лопатку на стол и повернулся к ней, повернув, прижимая её к столешнице. Его глаза горели, и в уголках губ играла едва заметная усмешка. — Проверяешь, да? — произнёс он с хрипотцой. — Ты вообще представляешь, что ты сейчас творишь? Ксюша лишь хмыкнула, её пальцы медленно пробежались по его груди. — А ты останови меня, если хочешь. — Остановить? — он усмехнулся, наклоняясь ближе. — Знаешь, Давыдова, ты, кажется, совсем не понимаешь, с кем играешь. — О, понимаю, — она тихо рассмеялась, её голос звучал мягко, но с вызовом. — Ты, кажется, отвлёкся от макарон, шеф. — Макароны могут подождать, — прошептал он ей в ухо. — А ты нет. Его губы накрыли её, горячие и нетерпеливые, руки скользнули по её спине, притягивая ближе. Ксюша задыхалась от смешанных эмоций — страха, желания, возбуждения. Всё смешалось в этом мгновении, в их взглядах и прикосновениях. — Ты даже не представляешь, как я скучал по тебе, — прошептал он между поцелуями, его голос сорвался на хрип. — Ты сводишь меня с ума. Брюнетка улыбнулась сквозь дыхание. — Тогда докажи. Бессмертных одним движением поднял её и усадил на край стола, с лёгкостью прижав её к себе. Его губы не отрывались от её, пока руки скользили по её талии, плотно обхватывая её, словно боясь отпустить. — А я докажу, — хрипло выдохнул он, скользнув взглядом вниз, к её приподнятому свитеру. — Только ты потом не жалуйся. Ксюша ухмыльнулась, её пальцы коснулись его шеи, а затем погладили по линии ключицы. — А если я люблю жаловаться? — её голос прозвучал тихо, но с вызовом. — Тогда тебе придётся привыкнуть, что я не отпускаю, — Ваня прижался к её шее губами, легко кусая кожу и оставляя следы. — Потому что я твой, слышишь? Целиком. Её дыхание сбивалось с каждым прикосновением, а руки сжали его плечи. — Ты так красиво говоришь, — прошептала она, приподняв его лицо к себе. — Но слова — это одно. — А действия? — его губы изогнулись в кривой усмешке, и он склонился ближе, снова захватывая её губы в поцелуе, более жёстком, чем до этого. Ксюша откинула голову назад, почувствовав, как он притянул её ближе. — Ты такой… такой настойчивый, — прошептала она, чуть улыбаясь. — Разве ты не это любишь? — он наклонился к её уху, его голос стал низким, почти рвущимся от эмоций. — Ты же знаешь, что я сделаю всё ради тебя. Всё, Ксюша. Её сердце бешено колотилось, и в этот момент она понимала, что его слова не были пустыми. Ваня собирался снова поцеловать её, как вдруг громкий стук в дверь заставил их обоих вздрогнуть. Они замерли, глядя друг на друга, словно пытались убедить себя, что это всего лишь показалось. — Ванечка! — раздался знакомый голос снаружи. Это была его соседка по площадке, тётя Леня. — Ты дома? Ксюша в панике слезла со стола, быстро натягивая футболку, которая оказалась на полу, и бросила на парня испуганный взгляд. Он закатил глаза и направился к коридору, что бы открыть дверь. — Да, тёть Люд, — ответил он, стараясь звучать спокойно, но его голос выдал раздражение. — У меня что-то с проводкой, снова выбило электричество. Посмотришь, а? — Сейчас, минутку, — кинул он, возвращаясь на кухню, закатывая глаза и бросая на Ксюшу взгляд, полный сожаления. — Ты серьезно? — шепотом спросила она, пытаясь подавить нервный смешок. — Куда я денусь, — хмыкнул парень, наклоняясь к ней и шепча так, чтобы слышала только она. — Это не конец, Давыдова. Мы продолжим. Её щеки вспыхнули, но она только кивнула, отводя взгляд. — Давай, иди уже, электрик, — пробормотала она с усмешкой, подталкивая его к выходу. Ваня, всё ещё с чуть растрёпанными волосами, бросил на неё последний взгляд, полный недосказанности, и направился к двери, громко вздохнув.

***

Бессмертных вернулся только через сорок минут, раздражённый и уставший. Закрыв за собой дверь, он снял кроссовки и тут же направился на кухню, где всё ещё пахло приготовленным завтраком. Ксюша сидела за столом, скрестив ноги и беззаботно похлопывая ложкой по краю своей кружки с кофе. Услышав шаги, она повернула голову и посмотрела на него с притворным упрёком. — Долго, — протянула она, едва сдерживая улыбку. — Знаю, — он подошёл ближе, проводя рукой по волосам. — Зато теперь у неё в квартире свет. Она пожала плечами, делая вид, что ей это совершенно неинтересно, но не успела ответить, как Ваня склонился к ней, одной рукой опершись о край стола, другой поднимая её подбородок. — Где мы остановились? — произнёс он хрипловато, глядя ей в глаза. Ксюша рассмеялась, но её смех быстро затих, когда их лица оказались совсем рядом. — На том, как ты меня снова прервал, — с вызовом ответила она, приподняв бровь. Он усмехнулся, и в его глазах мелькнуло что-то дерзкое. — Тогда давай наверстаем. Прежде чем она успела ответить, он уже наклонился, накрыв её губы своими. Поцелуй был жадным, требовательным, словно он пытался компенсировать всё упущенное время. Его руки скользнули к её талии, прижимая её ближе, а она обвила его шею, отвечая с такой же страстью. Но их момент снова был прерван — на этот раз звонком её телефона. — Ты издеваешься? — простонал Ваня, отстраняясь. Ксюша, вся раскрасневшаяся, потянулась за телефоном, который лежал на столе, и взглянула на экран. — Мама, — прошептала она, и её лицо тут же побледнело. Ваня выпрямился, глядя на неё с тревогой. — Возьми, — сказал он спокойно, но в его голосе чувствовалась настороженность. Девушка глубоко вздохнула и, собравшись с мыслями, нажала на кнопку ответа. Ксюша ответила на звонок, стараясь говорить как можно спокойнее, несмотря на дрожь в голосе. — Да, мам… На том конце провода было слышно, как мать раздражённо вздохнула. — Ксения, ты где? Ты вчера не ночевала дома! Что происходит? Ксюша сжала телефон так сильно, что костяшки побелели. Она сделала глубокий вдох, прежде чем ответить. — Мам, я... я не вернусь. — Что значит "не вернусь"? Ты что, совсем с ума сошла?! — голос матери стал громче, напряжённый и полный возмущения. Брюнетка почувствовала, как слёзы подступают к глазам, но она быстро смахнула их рукой, не желая показывать слабость. — Я устала, мам... Устала от всего этого. Я больше не могу так жить. На другой стороне воцарилась тишина, и это только усилило её волнение. — Ты опять у этого Вани, да? — наконец спросила мать с презрением в голосе. — Ты что, собираешься жить у него? Ксюша подняла глаза на Ваню, который стоял рядом, напряжённо слушая разговор. В его взгляде читалась поддержка, и это придало ей сил. — Да, мам, я останусь у него, — твёрдо произнесла она. — Ксения! — мать почти закричала. — Ты не понимаешь, что ты делаешь! Ты разрушишь свою жизнь! Но Ксюша уже не слушала. Она сбросила звонок, её руки тряслись. Она медленно опустила телефон на стол и посмотрела на Ваню. — Я сказала им, — прошептала она. Он подошёл ближе, обнял её за плечи и мягко прижал к себе. — Теперь ты не одна, — сказал он тихо, но уверенно. — Я с тобой. Ксюша обняла его в ответ, чувствуя, как тревога постепенно уходит. — Ты точно не против, что я останусь? — прошептала она. Ваня слегка отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. — Против? — он ухмыльнулся, а в его глазах мелькнуло что-то нежное. — Ты серьёзно? Да я только рад. Девушка невольно улыбнулась, хотя её глаза всё ещё были на мокром месте. — Спасибо... за всё. Он наклонился и поцеловал её в лоб. — Давай не будем больше думать о плохом. Мы разберёмся, вместе. Ксюша кивнула, впервые за долгое время чувствуя, что ей есть на кого опереться. Юноша, заметив её грустное выражение, решил, что нужно срочно сменить атмосферу. Он посмотрел на девушку, склонив голову и прищурившись, словно собирался сказать что-то важное. — Ты знаешь, что нельзя быть такой грустной в моём доме? — начал он серьёзным голосом, но уголки его губ дернулись, выдавая сдерживаемую улыбку. Ксюша взглянула на него сквозь лёгкий туман в глазах. — И что ты мне сделаешь? Он вдруг выпрямился, словно раздумывал над её словами, а потом резко подхватил её на руки, подняв так, что она невольно вскрикнула. — А вот это мы сейчас проверим! — сказал он с улыбкой, явно довольный её реакцией. — Бессмертных, поставь меня! — она засмеялась, пытаясь освободиться, но он только крепче обхватил её. — Нет-нет, ты теперь официально мой заложник. И по законам моего дома… — он сделал паузу, задумчиво оглядывая комнату, как будто искал вдохновение, — заложники должны... щекотаться до полной капитуляции! — Нет! — Ксюша широко распахнула глаза и начала хохотать ещё до того, как он дотронулся до её боков. Но Ваня не отступал: он осторожно положил её на диван, нависая над ней, и безжалостно начал щекотать её рёбра. Ксюша извивалась, смеялась до слёз и пыталась оттолкнуть его, но её силы быстро иссякали. — Сдаюсь! Сдаюсь! — простонала она между приступами смеха, хватая его за руки. — Ага, так-то лучше, — сказал он, довольный своей "победой", но не двигался с места, всё ещё зависая над ней. И тут в комнате повисла тишина. Их дыхание постепенно успокаивалось, но их взгляды встретились, и улыбка с его лица медленно исчезла. Он вдруг осознал, как близко её лицо к его, как её грудь тяжело поднимается от смеха. — Ксю… — его голос стал ниже, почти шёпотом. Она смотрела на него, не в силах ответить. Его ладони, которые только что были такими игривыми, вдруг стали осторожными, и он провёл пальцами по её щеке, словно проверяя, реально ли она здесь. — Что ты делаешь со мной? — пробормотал он, а затем наклонился ближе. Ксюша не успела ответить, да и не хотела. Его губы снова накрыли её, но на этот раз всё было по-другому. В этом поцелуе не было ни смеха, ни игры. Это было что-то глубокое, почти болезненное, как если бы они оба пытались выразить всё то, что словами не описать. Её руки скользнули к его шее, крепко обнимая его, а он продолжал целовать её, словно боялся потерять. Его пальцы зарылись в её волосы, нежно, но в то же время требовательно, а горячее дыхание обжигало её кожу. Он отстранился всего на мгновение, чтобы посмотреть ей в глаза, его взгляд был полон желания и нежности одновременно. — Скажи, если нужно остановиться… — прошептал он, но его голос слегка дрожал. Ксюша ответила только движением — потянула его к себе ещё ближе, её губы нашли его, и в этот момент не существовало ни прошлого, ни будущего. Только они двое.

***

Прошло несколько месяцев. Жизнь ребят наконец обрела долгожданное спокойствие. Она всё ещё жила у него, но постепенно начала налаживать отношения с родителями. Это было непросто: каждое слово, каждая встреча напоминали о прошлом, о той боли, которую ей пришлось пережить. Но рядом с Ваней всё казалось чуть проще. Он всегда держал её за руку, если она колебалась, и говорил, что не отпустит. Они стали неразлучны. Утро начиналось с лёгких поцелуев и чашек кофе, которые Ваня пытался приготовить так, как любит Ксюша, а заканчивалось разговорами под звёздным небом, словно возвращая их к той самой крыше, где всё изменилось. Ваня поступил в спортивную школу и всё больше времени проводил на тренировках, готовясь к важным соревнованиям. Ксюша гордилась им, каждый раз приходя на игры и поддерживая с трибун. Её улыбка стала его талисманом, а её голос – самым главным мотиватором. Девушка тоже нашла себя. Она вернулась к рисованию, которое раньше было её отдушиной. Она делала портреты людей, запечатлевая их эмоции, но самые глубокие работы всегда были связаны с Ваней. Его лицо, его улыбка, его глаза – всё это вдохновляло её, делая каждый штрих особенным. Однажды, сидя на том самом месте на крыше, где они когда-то смотрели на звёзды. Летний ветер слегка трепал её волосы, пока Ваня внимательно смотрел на ночное небо. Звёзды казались такими же яркими, как в тот вечер, когда он впервые понял, что не может без неё. Ксюша сидела рядом, её голова покоилась на его плече, а руки были крепко переплетены с его. — Знаешь, я до сих пор иногда думаю о том дне, — сказала она вдруг, её голос был тихим, но наполненным воспоминаниями. — О том, как ты пришёл тогда. Он опустил взгляд на неё, его тёплые зелёные глаза улыбались, но в них всё ещё читалась лёгкая тень. — Я до сих пор не могу поверить, как близко ты была к тому, чтобы уйти. — Он вздохнул. — Если бы я пришёл хотя бы на секунду позже… Ксюша подняла голову и провела рукой по его щеке. — Но ты успел, Вань. Ты всегда успеваешь, когда мне это нужно больше всего. Парень улыбнулся, отводя её руку и переплетая свои пальцы с её. — А ты всегда знаешь, как привести меня в чувство. На крыше повисло молчание, но оно было тёплым, родным. Каждый знал, о чём думает другой, и слова были лишними. — Ты только посмотри, как далеко мы зашли, — спустя время сказал он, нарушив тишину. — Университет, планы на будущее, и всё это вместе. Ксюша чуть улыбнулась, её взгляд стал мягче. — Знаешь, а я рада, что всё было именно так. Что мы прошли через всё это. Даже через боль. Она сделала нас сильнее. Ваня повернулся к ней, убрав прядь волос с её лица. — И это стоило каждого мгновения. Она посмотрела на него, словно видела впервые, и снова почувствовала ту самую искру, что зажглась в них ещё тогда, в школьные годы. — Скажи мне, Бессмертных, что между нами? — шутливо спросила она, но в её голосе слышалась нежность. Он усмехнулся, приближаясь к ней так, чтобы их лбы соприкоснулись. — Я скажу, что между нами целая жизнь. А еще я очень сильно тебя люблю. Их губы встретились в поцелуе, который был наполнен всем: радостью, воспоминаниями, благодарностью и, самое главное, любовью. Где-то далеко шумел город, но здесь, на крыше, были только они. И небо, которое, как и их чувства, казалось бесконечным.