Нечто большее, или...

– Алиса, подъëм… Телефон показывал десять часов дня по местному времени. Именно сейчас мы наконец доехали до лагеря, потратив на поездку которого около двадцати пяти часов, потому что Николай, водитель, сказал, что уже не может сидеть за рулëм, когда было проехано более тысячи двухсот километров и на часах час ночи. – Алиса, вставай, мы приехали. Еë отец разместился на кресле, выбрав еë как кровать, а я изначально тоже хотел так же полежать поспать, однако девушка попросила вместе с ней. Не знаю как, но как-то получилось разместиться на задних сиденьях, причëм довольно-таки комфортно, что есть плюс и вызывает некоторые вопросы по тому, как так получилось. Алиса прижалась к спинкам, и я лëг на правый бок, находясь на маленьком расстоянии от того, чтобы провалиться вниз, и это помогло предотвратить собственное равновесие и то, что девушка крепко держала меня за живот, прижимая к себе, как любимую игрушку. – Лисëнок, всë, солнце на улице светит. Мы приехали в лагерь на смену. Укрылись красным колючим пледиком, и Николай сказал, чтобы мы не шумели и не шалили, а то высадит нас – разумеется, это было сказано в шутку. Устроившись поудобнее на маленькой площади импровизированной кровати в виде заднего автомобильного кресла, Алиса поднесла головку мне на шею и легонько коснулась губками левой щеки, после чего потëрлась своей щекой о мою и пожелали друг другу сладких сновидений. Девушка засунула мне под футболку свои горячие руку и сладко зевнула, а после и застыла в той позе, в которой находилась, не издавая ни малейшего звука. – Алиса, вставай. Если не встанешь, то ты поедешь обратно домой. Я очнулся тогда, когда вдруг почувствовал, что машина двигается по асфальту, а значит, отец проснулся. Открыл глаза, и да, действительно проснулся и водил транспорт, и по лицу было видно, что проснулся не несколько минут назад, а, например, около часа, не меньше. Не знаю как, но, видимо, я не ощущал чувство того, что двигаемся, потому что не чувствовались неровности на дороге, и я верю в эту версию, потому что это очень похоже на поезд, в моём случае – на «Ласточку», на которой не раз ехал в Пермь. – Я считаю до трëх. Раз… Окончательно проснулся где-то через пять минут и подал первые признаки жизни в виде того, что включил телефон, чтобы посмотреть время. К слову, на тот момент времени было около восьми часов и, как оказалось, было проехано уже тысяча триста пятьдесят плюс-минус десять километров. Николай заметил моë движение и спросил, как Алиса, на что я хотел аккуратно посмотреть, но потом понял, что не могу, так как еë голова была на мне и мне не хотелось еë будить путëм изменения позы. Я осторожным шëпотом сказал, что спит сном младенца, и узнал, что до лагеря осталось не более двух часов. – Два… Я все эти два часа лежал не двигаясь и думал о всяком разном, начиная от того, какой примерный график смены будет, и заканчивая тем, с кем я буду находиться в одном домике и насколько дружный попадëтся, потому что не всём хочется попасть туда, где его будут гнобить и бить за ни за что, поэтому надеялся на то, что надежда и удача не разочарует хотя бы здесь. Понятное дело, что буду жить под одной крышей не с девочкой. Очень мне интересно узнать, какого характера будет сосед: мягкого и спокойного, как у меня, или жëсткого и импульсивного, как у самого что ни на есть настоящего хулигана и нарушителя общественного порядка. – Два с половиной… К моему удивлению, время достаточно быстро пролетело, хотя казалось, что длилось целую вечность, потому что именно столько старательно изучал заднюю поверхность переднего водительского сиденья, включая и карман, в котором находилась неполная пачка сухих салфеток из «Пятëрочки», истратившаяся, скорее всего, за все прошедшие поездки, в которых я не был и не участвовал. Когда доехали, я аккуратно, стараясь не шуметь и не тревожить спящего человека, вылез из машины и достал наружу Алисины сумки, а также своë, приложив их к боку машины. – Три!.. – я чуть посмеялся, находясь в десятке сантиметров от еë лица, и начал трясти девушку за плечи. – Вставай на три-два-раз! Кто не встанет, тому в глаз! Алиса резко открыла глаза и испуганно посмотрела на меня, явно не понимая, что случилось. Девушка буквально вжалась в сиденья, представляя у себя в голове, что она является их частью. – С добрым утром, Лисëнок. Мы приехали! – К-куда? Зачем?.. – она убрала из-под себя пледик, потëрла глаза, осмотрелась по сторонам и, поняв, что находится в машине и, судя по лицу, вспомнила, что куда-то ехала, посмотрела на меня чуть обиженным выражением. – Ну и зачем ты, Андрюш, меня напугал? Я же только что могла умереть во сне и… – А я будил тебя, говорил, чтобы ты просыпалась, но ты не просыпалась. Ты, Лисëнок, спала очень крепко, и пришлось мне перейти к запасному плану – будить тебя тряской и громче сказать, чтобы ты проснулась. – Ну спасибо, будильник красивых спящих девочек. – Алиса громко и тихо зевнула и обняла меня. – Дурачок. Перед тем, как попасть в еë объятия, заметил лëгкую улыбку, и это хорошо, потому что просто хорошо. Когда отцепились друг от друга, вышли из машины и взяли каждый свои вещи, однако я, как истинный джентльмен и просто парень, предложил понести еë сумку и получил в ответ положительную оценку. Стоило взять еë, как тут же почувствовал всю еë тяжесть, но виду не подавал. Николай стоял около ворот и переговаривался с одной с какой-то девушкой лет двадцати пяти, у которой на голове была белая панамка и изумрудно чистые глаза, словно это свежая зелень на лугу, а не глаза. Ростом она была чуть ниже Алисиного отца, так что могу предполагать, что она по-любому выше меня. Кроме панамки, на ней также находились белая рубашка, тëмно-синяя юбка, закреплëнная на поясе тонким ремнëм бежево-тëмного цвета, а на ногах – обувь, очень сильно похожая на туфли, но ими не являющаяся. На правом плече было что-то написано, однако я не понял, что именно из-за того, что находимся не рядом. Одновременным решением решили подойти к ним и узнать, как обстоит обстановка насчëт нас, пришедших на смену. Как только подошли, они замолчали, и девушка посмотрела на нас. Я встретился с ней взглядом и улыбнулся. – Привет, ребята! Вы прибыли в один из самых лучших лагерей в России – в «Совëнок»! Вас ждут множество мероприятий, правильный распорядок дня, рекомендованный врачами, вкусное меню и множество всего, что вы узнаете в нашем лагере! Эту смену вы надолго запомните! – после нескольких секунд молчания девушка продолжила, смотря уже Алисе в лицо. – Меня зовут Ольга Дмитриевна, и я ваша вожатая, которая поможет сделать эту смену самым запоминаемым эпизодом в вашей жизни! Есть вопросы? – Здравствуй, Ольга Дмитриевна, теперь вопросов нет, – поздоровался и ответил я на вышесказанный вопрос. – У вас с документами всë в порядке, так что нет проблем по этому поводу. – Она повернула голову в сторону отца. – Николай Афанасьевич, всё в порядке, они приняты в нашу смену, в третий отряд. Не смею вас больше задерживать. Буду находиться в своëм домике. Дорогу спросите, не маленькие. Ольга Дмитриевна сделала то, что сказала, и Николай приблизился к нам. – Отдыхайте, развлекайтесь, но в меру. Не хочу, чтобы мне потом по голове прилетело от начальства лагеря, что вы… – Да мы поняли, пап! – смутилась Алиса, а я во всю глотку молчал. –… шалили вдвоëм. – Мы поняли… – Молодцы. – Он со всей отеческой любовью поцеловал свою дочь в лобик, а позже сам принял от неë в правую щеку и пожал со мной руку. – Ну всë, я еду обратно домой. Ведите себя хорошо и помогайте друг другу. До встречи! – До свидания, Николай Афанасьевич. Алиса тем временем бросила сумку на землю около меня и крепко обняла своего отца, будто боясь его потерять и будто от того, что он уедет, закончится еë жизнь, наполненная раньше яркими красками и сейчас и после – чëрными и серыми, без намëков на то, что существуют другие цвета, кроме этих. За этой картиной было приятно смотреть и осознавать, что это происходит именно при мне, при моих глазах, особенно если вспомнить, какое было время до того, как впервые встретился с ней. М-да, прошло чуть больше шести с половиной месяцев, а воспоминание о той встрече всë также горячо греет. Я посмотрел на эту пару близких кровью людей и увидел, как она разводилась, но ненадолго – всего лишь на две недели, где вскоре вновь встретятся и уедут счастливые домой, а я – вместе с ними. Девушка грустно смотрела на уезжающую вдаль знакомую машину, а когда она наконец скрылась за горизонтом, прошло несколько минут, и я подошëл к ней сзади. – Он вернëтся. Обязательно вернëтся, Лисëнок. – Знаю. – Еë пальцы намертво переплелись с моими, чему не был против. – У тебя никогда такого не было, да? – Да, не было. Жалею, что не было. Будешь скучать по нему, Лисëнок? – Ну а как же? Он мой отец, я должна испытывать к нему какие-то близкие чувства, как… – Любовь, – продолжил я за неë и получил одобрительный кивок. – Именно то, что ты не хотела признавать первые несколько дней знакомства. Я это отчëтливо помню. – Ага. И ещë только два поцелуя в твои щëчки в день. – Быстро пролетело время… Может, пойдëм внутрь? Нас уже наверняка заждались. – Пошли, Андрюш. Алиса подняла одну свою сумку, я – еë вторую и свой пакет, и направились к воротам. Нас встречали надпись «Совëнок» и статуи двух детей – мальчика и девочки – в определëнных приемлемых позах. Девушка чуть сильнее открыла ворота, чтобы можно было свободно зайти в лагерь, и они отозвались едва слышимым скрипом. Мы вошли внутрь. Почти сразу мы увидели здание, и я, так как смотрел на официальном сайте лагеря примерный план местности и строений на карте, тут же понял, что это – клуб электроники. На окнах были поставлены решëтки, кое-где проходили провода, которые что-то или питали его, здание, изнутри, или, наоборот, отправлялись от него, клуба, в другие строения. Понятное дело, что кто попало здесь не будет находиться, а будут те, кто хочет связать свою будущую жизнь с инженерией или чем-то смежным с ней и хочет улучшить свои навыки обращения с электроникой здесь. Вдруг из этого здания вышла девушка. Я и не думал, что сразу встречу представительницу женского пола в этом месяце, хоть и не отрицал этого. Это в какой-то степени удивительно, что так получилось. Была одета примерно как Ольга Дмитриевна, но только без панамки и с двумя золотистыми, как подсолнечное масло, косами до чуть ниже талии и голубыми, как чистое небо, глазами. Она удивлëнно посмотрела на нас, и я, перехватив еë взгляд, увидел, что Алиса смотрит на неë как-то странно. – Алиса, что-то не так? Почему ты так смотришь? Девушка опустила на землю сумку и подошла к той, что находилась на ступенях. Последняя быстро спустилась вниз, и они обнялись, а я стоял и не понимал, что случилось. Наверное, с минуту они обнимались и отошли друг от друга, смотря друг другу в глаза. –Привет, Алиса! Не думала, что у тебя появится парень. Ты же вроде говорила, что не будешь с кем-либо встречаться, когда училась в Перми до переезда. Я ничего не путаю? – Славя-Славя… Ты осталась такой же, какой тебя и запомнила. Ничуть не изменилась, если честно говорить. Всë пользуешься тем же шампунем? – Да, он очень вкусно пахнет. Ты же сама и без меня отлично это чувствуешь. Или у тебя нюх уменьшился? – Если я сказала, что ты продолжаешь пользоваться тем же шампунем, то можно подумать, что нюхаю всë также хорошо. – Я просто спросила. – Славя поправила выступающие на лице волосы обратно на голову, после чего тыкнула на меня пальчиком. – Кстати, как там твоего парня зовут? – Я Андрей, – коротко представился я. – Андрюш, ты бы ещë сказал просто одну букву. Ты мог бы представиться нормально, а не так, как ты сделал только что. – Андрюш, Алиса? У вас всë серьëзно, да? – Славь, ну перестань. Давай не будем начинать это, хорошо? – Хорошо-хорошо. – Славя легонько посмеялась, после чего дружески так же легонько похлопала Алису по плечу. – Андрюша, а у вас с Алисой всë серьëзно? – Да Славя! Ты… ты… Ты меня смущаешь! – Я просто спросила. Не горячись ты так, Алиса. Или ты думаешь, что я уведу у тебя парня? – моя девушка отвела свой взгляд от меня и от, судя по всему, своей подруги, с которой училась в Пермской школе до того, как познакомилась со мной в другом городе. – Я не буду у тебя никого уводить, потому что меня и так всë устраивает. Алиса, ты меня слушаешь? – Д-да, Славь… – Ну вот. То, что происходит в твоей жизни – твоë, а что в моей – моë. Так ведь, да? – Д-да. – А значит, я не буду уводить у тебя Андрю… Андрея, потому что это твой парень. Нет, если он… – Славя, может, остановим на этом разговор? Просто мне кажется, что если это обсуждать, то точно не при мне, потому что, кажется, это ваше личное, – подал я голос, потому что не хотелось, чтобы это превратилось в нечто большее, чем простой разговор, да и не хотелось, чтобы из-за меня начинались какие-либо проблемы у каждой из этих девушек, в особенности – у Алисы. Я знаю, чем это может закончится. Вспомнить хотя бы то же самое соревнование… – Да, Славь. Потом? – Ну, потом так потом. Мы не особо торопимся, да ещë и впереди две недели смены – успеем поговорить, переговорить и наболтаться. Так ведь, Алиса? – Угу. – Кстати, Славя, ты не знаешь, где здесь находится домик вожатой Ольги Дмитриевны? – А, вы в третьем отряде, да? – Да, а что? – ответил и задал вопрос я, взяв в руки то, что опустил ранее на землю, когда Алиса сделала то же самое со своей сумкой перед тем, как поприветствовать Славю. – Я просто сама в этом же нахожусь, вот и радуюсь, что вы со мной будете. Насколько я знаю, ты, Алиса, будешь жить под одной крышей вместе со мной. – Что? – рыжеволосая удивилась. – Да, будешь жить вместе со мной под одной крышей. Стесняться нечего, потому что, когда ты ещë не переехала, мы у тебя… – Еë щëки невинно порозовели. – Кхм-кхм. Мне ли не кажется, или это уже личное? – Извините. Андрей, ты просто тихо себя ведëшь, поэтому тебя не заметила. – А то, что я несколько раз разговаривал, – это ничего? Ладно, понимаю: я для тебя, Славя, новый человек. – Вот и хорошо. Так, потом это обсудим, Алис, когда будем наедине. Так вот, изначально хотели поселить вместо тебя Диану. Вы еë, скорее всего, не знаете, как и я не знала еë до того момента, когда мне не сказали, что она местная и что она обожает заниматься рисованием и интересуется журналистикой. В общем, популярной Диана точно будет. – Интересно, а почему не поселили? Она, как я думаю, интересный человек. – Вот и я так спросила, но мне сказали, что она будет жить в отдельном домике, чтобы еë не беспокоили. – Разумно. Нельзя прерывать человека от работы, если от данной работы зависит что-то глобальное, – сказал свою мысль вслух. – Ну да, в этом что-то есть. О, вот мы и дошли до нужного домика. Домик был треугольной формы и зелёного цвета, слева от входа которого стоял велосипед, созданный, судя по форме, во времена Советского Союза, а справа – гамак, чтобы лежать и наслаждаться солнечными лучами, надеясь не получить солнечный удар. К слову, пахло тонким запахом сирени, что прекрасно дополняет данную картину. Мы зашли внутрь, и меня почти сразу повергло в шок наличие того, что в домике, где живëт вожатый и где по сути должно быть чисто, был небольшой беспорядок, который с лëгкостью убрать где-то за час, если на это тотально не лень. Ольга Дмитриевна сидела на одной из кровати и что-то записывала в своëм ежедневнике, а когда я хотел сказать хоть слово, вожатая захлопнула свои записи и с улыбкой на лице посмотрела на нас троих. – Спасибо, Славя, что помогла им найти сюда дорогу. Вы запомнили дорогу? – Да, Ольга Дмитриевна, запомнили. – Молодцы. – Про себя могу сказать, что я дома выучил расположение зданий, а насчëт Алисы – то, что она быстро запоминает путь, несмотря на то, что может просто один раз пройти по нему – запоминает раз и навсегда. – Алиса, твоя форма у тебя на соседней кровати, а вот у тебя, Андрей, нет данных. Продиктуешь мне их? – Продиктую, Ольга Дмитриевна. Вожатая встала с кровати и подошла к шкафу, находящемуся справа от входа, и я начал говорить размеры. В итоге на это ушло несколько минут, и у меня был готов ещë один пакет, на этот раз – с вещами, которые надо одеть, чтобы соблюсти некий лагерный дресс-код: чëрные носки, которые у меня уже были, непонятная обувь, синие шорты и белая рубашка с короткими рукавами, а также маленькое белое полотенчико для лица и большое синее – для всего тела после мытья или купания в местной реке. – Так, теперь расселение. Алиса, ты живëшь вместе со Славей в одном домике, и у вас будут одни и те же ключи… – Я еë уже знаю. Раньше училась с ней в одной школе, до переезда. – Вот и хорошо. Будет у вас хороший лад. Андрей, а вот ты… – Вожатая смотрела на меня, не говоря ни слова и внимательно изучая меня с головы до ног. – А вот с тобой небольшие проблемки: нет свободных домиков. – Совсем нет, Ольга Дмитриевна? – Нет, они есть, но они либо забронированы теми, кто только завтра приезжает с Камчатки, либо там живëт персонал, либо заняты одной девочкой на весь домик. По уставу нельзя допускать того, чтобы в одном помещении находился и мальчик, и девочка, чтобы не портить друг друга. В этом и есть проблема. – Она вздохнула и посмотрела на улицу из окна. – Где-то на складе находится неразвëрнутая палатка, но, боюсь, начальство сверху не оценит, если все будут спать в домиках, а один мальчик – в палатке. – Ольга Дмитриевна, я выйду? – Да, можешь, Славя. Задание всë-то же – принимать и сопровождать младших до их вожатых. – Хорошо! – послышалось из-за закрытой двери. – Может… В лагере есть мужской персонал, Ольга Дмитриевна? – спросил я еë глазам. – Конечно же есть. Например, наш директор лагеря – Остап Юрьевич. Но с ним ты никак не поживëшь. – А ещë есть? – Ещë есть охранник. Он живëт в будке около пляжа. Там как раз-таки свободен второй этаж. – Ну вот, место нашлось. – Да, но там очень грязно и пыльно, так что без уборки не обойтись. – Приберусь. Наводить порядок я люблю и люблю смотреть на тот результат, который получается после уборки. Ольга Дмитриевна, где можно достать веник и совок? – Не надо этого, Андрей. – Вожатая улыбнулась и чуть посмеялась. – Я ценю твою инициативу, но ты можешь убрать то, что не нужно тебе, но нужно Ермолаю Валентиновичу. Пускай он сам сначала уберëт всë самое нужное себе на этаж, а потом ты там расположишься, хорошо? Внезапно хлопнула дверь. Сквозняк, наверное. – Хорошо, Ольга Дмитриевна. Куда мне пока что можно оставить свои вещи? И да, через сколько будет обед, Ольга Дмитриевна? – Обед через полчаса – узнаешь по горну. Вещи можешь пока что здесь, на той кровати, и заодно переодеться. Я пойду проветрюсь. Сегодняшний день считается вступительным, поэтому не будет много работы. Начиная с завтрашнего дня, будет много, и поверь, тебя буду нагружать по полной программе, если где провинишься. Понял меня? – Понял, Ольга Дмитриевна. – Ну всë. Закрой за мной дверь, я ухожу. Тряпочка для этого на столе. Что мне сказали, то я и сделал, после чего сел на свободную кровать. Мне пока что всë нравится, даже несмотря на то, что буду жить не в домике с кем-то, а один, хоть и с соседом снизу. Значит, не нужно будет по ночам топать и что-то тяжëлое перетаскивать, чтобы не тревожить его сон. Думаю, с ним получится поладить. Судя по имени, ему, наверное, более сорока-пятидесяти, потому что в настоящее время мало кто так будет называть своего сына таким же или подобным именем, потому что оно непопулярно. Это был не сквозняк – это была Алиса, ушедшая, скорее всего, вслед за Славей. Я не обижаюсь и не огорчаюсь на свою девушку, потому что для неë, как мне кажется, будет важнее поболтать с бывшей одноклассницей о чëм-то своëм, ведь всë-таки они делят один домик на двоих. Всë-таки не только и только со мной она должна разговаривать, а то может показаться со стороны на абьюз с моей стороны, чего не хочу допускать, ведь это плохо. Через несколько минут я был в другой – не привычной на первый взгляд – одежде и знал, что вскоре привыкну к ней, так что можно пока что не беспокоиться об этом моменте. Завернул то, в чëм приехал, в отдельный пакет и положил его рядом с рюкзаком, отправившимся на ножку от кровати, после чего вышел из домика и начал путь. Мимо меня пронеслась, словно горящий и падающий на Землю метеорит, девочка лет десяти-одиннадцати, у которой были неестественно яркие красные волосы, будто они были окрашены. Если так окажется, то пойму, потому что время сейчас такое: каждый стремится к своей индивидуальности. Еë правая рука хранила в себе что-то, что легко помещается в руку и остаëтся незамеченным – спичечный коробок, например. Она остановилась передо мной, хитро улыбнулась и, высунув свой язык наружу, обозвала меня дураком. Затем побежала в сторону площади, и я просто улыбнулся, не понимая почему, так как впервые в жизни еë увидел. Странное знакомство, но оттого и интересное, которое точно запомнится. Прищурившись, через три-четыре домика от места жительства Ольги Дмитриевны заметил знакомую пару и поспешил к ним стремительным шагом. Они сидели на ступенях и о чëм-то мило вели диалог, начавшийся, судя по всему, ещë внутри помещения. Подошëл к ним поближе, и Алиса вежливо похлопала возле себя, чем я и воспользовался. – Ну так вот, там он… О, пришëл наконец. Я про тебя многое узнала про тебя от Алисы. У вас всë действительно серьëзно, как я изначально и думала. – Например? – коротко спросил я еë. – Ну, что ты помог ей написать ваш переводной экзамен по химии на пять. У меня, кстати, такого вообще не было. Были контрольные работы за год, и всë. Ничего такого не было у нас, в Перми. – Скорее всего, курсы обучения у нас различны, и поэтому так произошло. Не говорю, что ОГЭ сдать невозможно, как считают некоторые. Надо просто подготовиться к нему как к очередной проверочной работе, и тогда всë пойдëт по плану. – Дурачок. Тебе лишь цитировать своего любимчика. – Алиса по-дружески толкнула в бок. – Что, больше других исполнителей нет, что ли? – Есть, но он мне больше нравится из-за кучи образов и метафор, содержащихся в его текстах. – О ком вы говорите? – Мы говорим о том человеке, Славя, который сидел в достаточно известной психушке во времена СССР и который записывал песни на диктофон, потому что за ним следил КГБ. Ты его, возможно, знаешь. – Не знаю. Может… Нет, не знаю. – Она положила свои косы на колени и стала гладить, будто они для неë мурлычущая кошка. – Егор Летов. – А, где-то слышала о нём, но его песни не слушала. Может, отрывками, а так – нет. – Так вот, Андрюша его обожает. Так ведь, да? – Ну а что тут скрывать, если нечего. Да, текста на первый взгляд кажутся странными, но потом, чуть углубившись в его биографию, оказывается, что они действительно странные и порой бредовые. Однако если включить мозг и ассоциативные умения, то можно составить примерные картины, которые он хотел донести до слушателей. Понимаете? – Сложно, – одним словом ответила Славя, всë так же поглаживая косы. – Он много читал, чтобы писать так? – Да, и очень много, Славь. Обычно люди, приезжающие в Москву в те времена, забирали к себе домой всякие побрякушки и ценности. Игорь же… – А кто такой Игорь? – Это его настоящее имя. – А почему тогда Егор? – Ему это имя казалось слишком смешным, поэтому стал зваться Егором Летовым, а не Игорем Летовым. Он же панк, а значит, всë должно быть не идеально. Так, на чëм я… А. – Я прижался спиной к стене домика, проверив спину на наличие краски, но еë там не было, что хорошо, ведь не хотелось сразу же портить рубашку. – Так вот он вместо украшений к себе домой, в Омск, который был закрыт тогда закрыт, приносил очень много книг. Порой багаж превышал и двадцати килограммов. Славя, ты можешь представить, какое это огромное количество текста на совершенно разные темы Егор читал? – Не знаю. Он что, был книгоманом? – Да. Это, кстати, и есть одна из причин, он писал тексты песен. Другой же является… Послышался горн, и мы втроëм встали с насиженных мест, после чего пошли той же компанией в столовую. – Какой же он всë-таки интересный человек! – не сдерживая восклицания, сказала Славя. – Я думал, он из разряда тех, кто наоборот не читает книги, а оказалось так… – Заинтересовал, что ли? – Не то слово. А что является другой причиной, Андрей? – Другой причиной является его позиция относительно музыки тех лет. Для него они казались неправдивыми, потому что песни действовали на широкую аудиторию, то есть на весь Союз. Там не говорилось о суровой действительности, и Игорь решил, что если не он, то никто не попытается поменять что-то в музыкальной индустрии. И у него это получилось. В итоге появилось отдельное ответвление в панк-роке, который назывался Сибирским панк-роком, названным по территории. Много что про него можно сказать. – Например? – в еë глазах горел интерес, и это невозможно было не заметить. Точно так же было и у меня, когда я впервые узнавал об этих фактах, смотря видео от множества блогеров на ютубе. – Например то, что был активным участником в политике. – Он что, был как Арнольд Шварценеггер? – Не, он не управлял штатом и не предлагал богачам пообедать вместе с ним за деньги, чтобы попытаться сделать так, чтобы был доход, а не расход. – Ого! Вот об этом я не знала, если честно! Андрей, да тебе в срочном порядке надо познакомиться с Дианой! Уверена на всё сто десять процентов, что найдëте общий язык и поладите друг с другом. – Славь, может… – Алиса, всё это время молчавшая, тихо шепнула, сжав еë правую руку. – Славя, может, потом? – Боишься, что Алиса обидится на тебя, Андрей? – Да Славя! Перестань! Пожалуйста… Я… Я не хочу быть брошенной… – Лисëнок, ты же понимаешь, что я тебя не брошу? Особенно здесь, где, можно сказать, есть относительная свобода. Славя улыбнулась и смотрела то на меня, то на свою подругу, готовую уже взорваться, если ещë раз сказать в таком ключе. Она молчала и всë также улыбалась, и не было в этой улыбке чего-то плохого. Нет, милая улыбка милой и красивой девушки такой же милой и красивой Алисы. Думаю, Славя делает это не для того, чтобы позлить, а просто-напросто поставить нас двоих в неловкое положение, но она до конца не знала, что я особо на это не реагирую, как та же моя девушка. – Спасибо за идею, Андрей. – За какую? – я явно не понимал, что за идею я ей только что дал, потому что сказал вполне обычные… Кажется, понял. – Лисëнок, вот мы и дошли до столовой. Сейчас мы покушаем и обсудим наши небольшие дела вдвоëм, хорошо? – А Андрюша? – Андрей, ты будешь с нами обсуждать женские разговоры? – Я вроде бы на девушку не похож да и вообще осуждаю то, что происходит сейчас на Западе, потому что это смешно. Нет, не буду, и мне есть чем заняться будет, так что оставлю вас наедине. – Вот и хорошо. Спасибо за ответ, Андрей. А теперь – кушать. Помыв руки каждый в своей раковине, мы зашли в помещение. Если снаружи столовая казалась зданием низким и маленьким, с небольшим крыльцом и парой лавок на нëм, то внутри – словно спортивный зал. Тут и там были поставлены столы, стоящие друг с другом и поставленные как один, и на каждом из них была бумажка с цифрой – номером отряда, если я правильно понимаю. Всего было семь подобных мест, и седьмой был предназначен, скорее всего, для персонала и вожатых, потому что там находилась Ольга Дмитриевна и ещë какая-то женщина в медицинском халате и разноцветными глазами. Последняя мне улыбнулась и мигнула, хоть в этом особой причины я не видел. Славя повела меня с Алисой на свой стол, на конце которого сидела местная журналистка, у которой были красивого цвета – красно-розового – волосы, сплетённые в хвостик до плечей при помощи двух карандашей. Меня это, мягко говоря, удивило, но раз ей это нравится, то пускай так делает. Не я здесь буду определять, как носить причëски и какого цвета волосы должны быть, потому что, во-первых, я не специалист в этом деле, а во-вторых, не хочется ввязываться в неприятности с первой встречи. Рядом с тарелками супа и макарон с двумя тефтельками и нарезным огурчиком лежал раскрытый блокнот, в котором было что-то написано или нарисовано – с расстояния полутора метров не понять. Диана сидела на месте и смотрела на гранëнный стакан, как бы спрашивая его о смысле жизни и разговаривая с ним. Возможно, что думала о материале, который срочно надо написать и сдать, хоть и сегодня первый день в двухнедельной смене и сейчас только двенадцать часов дня. Через некоторое время мы втроëм сели на общий стол с подносами аналогичной еды. Я вернул обратно доски и увидел, что репортёрша бурно что-то обсуждала со Славей, пока Алиса в это время со спокойным лицом ела пищу и краем уха слушала их разговор. – Приятного аппетита! – Спасибо! – сказали девушки одновременно, и Диана посмотрела на меня. В ней есть что-то притягательное и красивое, что как будто затянет меня к ней. Надеюсь, что это просто мои ложные мысли и что всë будет хорошо с Алисой, несмотря на то, что пока что кажется, что всë хорошо на данный момент. Нет, природа еë не обделила красотой и очаровательностью, просто у меня есть свой человек, который не хочет того, чтобы я был с другим, а не с ним. Я еë прекрасно понимаю. – Привет, товарищи! Меня зовут Диана, и я являюсь главной по художественной деятельности лагеря! Так что если у вас есть какие-то идеи, то можете мне их предложить, и, возможно, они претворятся в жизнь! Вас как зовут? – Я Андрей, – коротко представился я. Посмотрев в сторону, увидел, как Алиса смотрела на меня. – А это Алиса. Она, как и я, интересуется и занимается музыкой. Насколько я слышал, в «Совëнке» есть музыкальная школа. Так, да, Диана? – Да, да, правильно, Андрей. К сожалению, еë возглавляет другой человек, вроде бы из второго отряда, который ничего не понимает в музыке. – По еë лицу было видно, что этот факт бьёт еë. – Я, конечно, могла бы занять пост главного там, но я уже являюсь руководителем, так что не получится. – А ты что, умеешь на чëм-то играть, Диана? – спросила Алиса, положив ложку в тарелку с макаронами. – Да, конечно! Я с семи лет занимаюсь на фортепиано и умею на нëм отлично играть. Хотите, я вам сыграю что-нибудь, когда у меня появится свободное время? – Потом покажешь им, Диана. – Я обернулся и увидел Ольгу Дмитриевну, которой не было видно и которая как будто из воздуха появилась. – Как я вижу, вы друг с другом познакомились. Это хорошо. Спасибо, что облегчили мне чуть-чуть работу. – Не за что, Ольга Дмитриевна! Нам самим было приятно. – Хорошо, что было приятно. Так, Андрей, ты сейчас временно освобождаешься от работы и идëшь забирать свои вещи и перебираться в будку. Понял? – Понял, Ольга Дмитриевна. – А вы, девочки, приберëтесь на складе. Диана, я знаю твою занятость, так что ты сразу идëшь работать, хорошо? – Хорошо, Ольга Дмитриевна! – ответила вожатой журналистка. – Вот и хорошо. Кстати, сегодня, ближе к шести часам, приедут ещë двое из нашего отряда из Москвы. Кто будет их встречать? – Я могу, Ольга Дмитриевна. – Славя подняла левую руку и получила кивок. – Вечером у меня тоже будут дела, так что прихватишь кого-нибудь с собой, хорошо? – Хорошо, Ольга Дмитриевна. – Ладно, я пошла. – И действительно ушла через дверь столовой, попутно прихватив со своего стола беспонтовый на вид пирожок. После этого мы, молча решив, начали есть и уже через пять минут одновременно встали со своих мест и направились на улицу. Диана моментально взяла низкий старт со ступенек, и спустя двадцать секунд еë уже не было видно. – Пока, – одними губами шевеля, сказал я, глядев в убегающую спину. Видимо, она является трудоголиком, не жалеющим свою нервную систему и работающую до – в переносном смысле – потери пульса. Таких людей мне очень жаль, потому что в будущем может оказаться так, что еë труды могут быть обесценены и уже не вернуть назад то время, которое было потрачено ею на выполнение этого. Алиса взяла меня за руку и повела за угол с такой же скоростью, как и убежавшая на работу. Затем девушка посмотрела назад с целью убедиться, что никто не смотрит, как я понял, и коротко поцеловала в губы. – Дурак. – И ты тоже, моя дурëха. – Нет. Только ты здесь дурак. Я – нет. – И почему же, Лисëнок? – Алиса, Андрей, вы почем… – Славя высунулась из-за угла, взглянула на нашу позу, а мы стояли обнявшись, и по-доброму улыбнулась, будто не было ничего такого и нет. – Ладно, не буду вам мешать целов… – Славя! Я сейчас тебя!.. – Алиса вышла из моих объятий с явным намерением, однако приняла виноватое лицо. – Славь, ну зачем ты так делаешь? – Делаю как? – спросила подруга, приближаясь и сделав такое же выражение. – Ну вот так. Тебе нравится это, что ли? – Алиса, я… Я это не всерьёз и… – Ага, как же. Ты постоянно насмехалась надо мной и говорила, что это, по дружбе. А я дура, верила тебе… – Лисëнок, не думай ты так о себе. – Славя уже успокаивала еë, и я стоял рядом, держа за ручку. – Не называй меня так. Пожалуйста. Мне не нравится, когда со мной так обращаются. Я… – Лисëнок, ты же, когда я тебя так впервые назвал, сначала тоже говорила, что не нравится, а потом созналась, что очень даже нравится, и попросила себя только так и звать. – Перестаньте, – она обняла нас двоих одним хватом и опустила голову вниз, – дурачки. Спасибо вам. – Ничего, Алиса. Ты знаешь, что можешь к нам обратиться. – Спасибо. Девушка с солнечными косами легонько потрепала рыжеволосую по головке и, надув щëчки, стала хватать еë за края лица, при этом оба негромко смеялись, и вскоре Алиса улыбнулась. – Отвернись, Славь. – Зачем? – Ну отвернись, пожалуйста. – Что, к… – Да отвернись же, Славя! – Я поняла! – Она через мгновение скрылась из поля зрения за угол здания. – Поторопитесь! Мне бы не хотелось отрабатывать ещë больше из-за вас! Услышав ответ, Алиса тут же схватила меня за голову и крепко, от всей души поцеловала меня аж настолько, что услышали, как поварихи начали шептаться за стеной. Мы улыбнулись друг дружке и пошли к ждущей, ну а я одарил еë своим, более тихим поцелуем в щëчку. Выйдя к Славе, она посмеялась и сказала, что чëтко слышала нас, так что теперь нам не отвертеться от этого, если дело дойдëт до вожатой. Алиса смутилась. Девушка также сообщила, что не выдаст нас ей, потому что зачем предавать своих, если это будет подло выглядеть с еë стороны и ей самой будет неловко осознавать этот факт. Они вдвоëм пошли к деревянному зданию со светлыми стенами, находящемуся рядом, а я пошëл один к будке, перейдя небольшой участок площади. Хорошо, что буду временно освобождëн от практической работы, но вместе с тем также очень жаль, так как только потом узнаю, что будет ожидать меня в будущем, когда наконец притронусь к заданиям, розданным Ольгой Дмитриевной. Хотя бы водичка рядом, чтобы после тяжëлого дня можно было полоснуть перед сном ноги и полюбоваться речными волнами.