Я здравомыслием не страдаю, я им наслаждаюсь

      Тео выбрался из такси, повернулся, забрал из салона поклажу и портфель. Холодная морось стекала по спине его плаща струйками дождя. Тео вздрогнул, ссутулил плечи и повернулся к зданию лицом. Фотографии этого сооружения белого кирпича были сделаны днем и демонстрировали прелестный дом с пышными садами и приветливыми лицами. Здесь же, в полуночной тьме, оно напоминало лик бледного призрака, выглядывающего из темноты. Если бы не тусклый свет на крыльце, Тео счёл бы этот дом заброшенным.        Не успел он захлопнуть дверцу такси, как машина умчалась прочь, оставив его стоять перед чёрными железными воротами, увитыми виноградной лозой. Выпрямившись во весь рост, Тео подошел к ржавой коробке домофона и ткнул пальцем в западавшую белую кнопку. Через мгновение домофон с треском ожил, и с другого конца провода раздался тихий, дребезжащий голос. — Назовите своё имя и цель визита, — сказал мужчина. Тео нахлобучил шляпу, снова нажал кнопку домофона.    — Тео Рэйкен, новый психотерапевт.    — С кем у вас назначена встреча?   — С миссис Натали Мартин и мисс Таморой Монро.   — Отойдите от ворот, — сказал мужчина, громко вздохнув. Тео сделал, как было велено, и поправил ручку чемодана. Скрежет металла о металл заставил Тео стиснуть зубы и отшатнуться. Как только щель в воротах стала достаточно широкой, Тео проскользнул в нее и зашагал по тропинке. Только Тео подошел к двери, она со скрипом отворилась, а на него уставилась женщина с суровым лицом и уложенными в строгую прическу волосами цвета клубничный блонд.   — Мистер Рэйкен, полагаю? — спросила она, открывая дверь шире. Он кивнул и шагнул внутрь, быстро сняв с головы шляпу, потом прижал ее к груди и опустил портфель на пол, чтобы протянуть руку.    — Да, мадам. Прошу прощения, я знаю, что с меня капает на пол.   — Наш ночной персонал всё уберёт. Сначала самое главное, мистер Рэйкен. Пройдёмте со мной в кабинет. Мне нужно сделать копии ваших документов, — не сказав больше ни слова, мадам круто развернулась на каблуках и направилась в другой конец вестибюля. Тео подхватил свой багаж и поспешил за ней. Они прошли мимо стола, за которым сидел, закинув ноги на стол и листая журнал, скучающего вида мужчина. Натали резко заколотила по стеклу, и он нахмурился, опустил ноги и отвернулся к мониторам за спиной. Краем глаза Тео увидел, как мужчина вернулся в прежнее положение, когда они продолжили путь.          Натали вытащила из кармана ключ-карту и провела ею перед запертой дверью: тусклый красный свет над ней сменился зеленым. Она толкнула дверь, и за ней оказался крошечный кабинет, большую часть которого занимал круглый стол для совещаний. — Поставьте портфель и достаньте свои бумаги, мистер Рэйкен. Как только я отсканирую все копии, я провожу вас в вашу комнату. Это не должно занять много времени, — сказала Натали, протискиваясь мимо стола, и включила копировальный аппарат.    — Пожалуйста, зовите меня Тео. Мистер Рэйкен был моим отцом, — он поставил свой портфель на стол и расстегнул застежку. — Прошу прощения, что явился так поздно, мадам. Мой поезд задержался на станции, и в такой ливень было трудно поймать такси.   — Вы здесь, и это главное. Первым делом утром вас познакомят с персоналом, и вы начнете обходы со Шрейдером и Таморой. После первой недели вы начнете проводить собственные сеансы с пациентами. Групповая терапия проводится дважды в неделю, каждый раз с новой группой. Вдобавок, вы будете проводить самостоятельные сеансы с нашим самым... проблемным пациентом.   — С тем, что с характером, — сказал Тео, вспоминая их телефонный звонок с предложением работы. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы достучаться до него. Просто дайте мне время.   — Посмотрим. Постарайтесь не давать обещаний, которые не сможете сдержать, — предостерегла Натали. Тео кивнул, прикусил язык и молча протянул женщине свои документы и паспорт. Она просмотрела их, несколько раз щелкнув языком, выхватила то, что ей было нужно, и отправила в копировальный аппарат. — Уверена, вы устали от поездки из Нью-Йорка. Вы ужинали?   — Да, мадам. Заказал кое-что в поезде.   — Зовите меня Натали, — женщина неуловимо улыбнулась. — Должно быть, в Нью-Йорке интересно. В округе Бейкон почти ничего нет.   — Не знаю. Из-за грозы было трудно что-нибудь разглядеть. Но, если честно, меня не смущает тишина. Приятно уехать подальше от города и его преступного мира, — сказал Тео. Тихонько хмыкнув, Натали вернула ему все документы и подождала, пока он их соберет.   — Что ж, если после этой недели вы останетесь здесь, то сможете прогуляться по Бейкон Хиллс. Он небольшой, но в нем есть несколько очаровательных уголков. А теперь, прошу вас, следуйте за мной. Нужно забрать вашу ключ-карту, и я провожу вас наверх, в вашу комнату.       Натали вновь протиснулась мимо стола и придержала дверь, жестом приглашая Тео выйти в холл. Он подождал, пока женщина запрет дверь, после оба направились обратно к регистратуре. Натали коротко переговорила с мужчиной в окошке, и тот, не сводя глаз с Тео, протянул ей ключ-карту.   — Спорим, тебя хватит на четыре дня, прежде чем ты с криками и без оглядки сбежишь отсюда? — мужчина фыркнул. Натали бросила на него колкий взгляд, и он поднял руки, мол, молчу, и повернулся обратно к мониторам.    — Простите мистера Шрейдера, он у нас не оптимист, — объяснила Натали. — Ваша комната наверху, на третьем этаже, как и у остального персонала. Пойдемте, — сказала она.         Тео последовал за Натали наверх, стараясь не обращать внимания на звуки, доносившиеся с нижних этажей. Они были похожи на звериный вой. Тео прикусил язык, чтобы случайно не спросить о них у Натали. Судя по тому, что он уже увидел, вряд ли Натали разгласит еще какие-нибудь подробности. Несмотря на их недолгое общение, Тео уже чувствовал себя ребенком, которого вызвали в кабинет директора. У него возникло ощущение, что в присутствии Натали ему придется вести себя осторожно.   — Сюда, — Натали повернулась направо и провела карточкой, отпирая дверь.    — А что слева? — спросил Тео, взглянув на зарешеченную дверь.    — Некоторые из наших наиболее беспокойных пациентов нуждаются в более пристальном наблюдении, — бросила через плечо Натали.    — Как мой приоритетный пациент? — услышав это, Натали обернулась и одарила его тенью улыбки.   — Вы догадливы, мистер Рэйкен, — она прищурила глаза, скользнув вверх-вниз по нему взглядом. — Я очень надеюсь, что вы будете последним.   — Сколько еще человек занимали эту должность? — осведомился Тео.    — Трое, — Натали остановилась перед дверью, проводя карточкой Тео по считывателю.    — Что с ними случилось? — он потянулся к дверной ручке, бросая на нее взгляд.    — Самоубийство. Работа достала их. Здесь вы и останетесь. Вы должны всегда носить с собой свою ключ-карту. Ее не заменят, — предупредила она. — Я настоятельно рекомендую носить ее под одеждой, на шее. Здесь много карманников. Прикрепите карту на хлипкий съемный брелок для ключей, и это кончится чьей-нибудь попыткой самоубийства. Это ясно?   — Кристально, — пробормотал Тео.    — Мы строго соблюдаем время приема пищи для пациентов, лекарства выдаются во время них. На обратной стороне двери вашей спальни прикреплено расписание, с которым вы можете ознакомиться, — заявила Натали. — Вставать придется в шесть утра и быть готовым к началу рабочего дня в половине восьмого. Ванная комната находится в конце коридора, только не забудьте ключ от своей комнаты. Спокойной ночи, Тео.   — Спасибо, мадам. Увидимся утром, — Тео толкнул дверь и забрал у женщины ключ-карту. Взгляд Натали упал на его пальцы, которые теперь были покрыты сверкающей фиолетовой пылью. — Э-э...   — Должно быть, не убирались, — Натали прищелкнула языком и покачала головой. — Завтра попрошу уборщика заняться этим.       Кивнув, Тео потер пальцы и посмотрел, как пыль сыплется на пол. Подняв сумки, он вошел в комнату и прислушался, как по коридору застучали каблучки Натали. Сама комната была крошечной. К стене был придвинут односпальный матрас, а сверху лежала стопка чистых простыней. Рядом с кроватью была тумбочка с Библией и будильником на ней, причем стояла тумбочка криво. У противоположной стены стоял старый платяной шкаф с открытыми дверцами и ящиками. Последним предметом мебели был письменный стол, задвинутый в угол, на котором стояла одинокая лампа, к столу был придвинут деревянный стул.   — Уютненько, — буркнул себе под нос Тео. Он снял шляпу и положил её на стол, отодвинул стул, чтобы поставить портфель. Завтра времени, чтобы распаковать вещи, будет достаточно. Сейчас хотелось только снять мокрую одежду и заползти в постель. Надо будет спросить Натали о прачечной. Тео снял с себя верхнюю одежду и бросил ее на пол, пересек комнату, чтобы застелить постель. Несколько минут спустя, едва голова коснулась подушки, его сморил сон.  

***

        Рассвет наступил слишком быстро. Тео облачился в пурпурный костюм с чёрной рубашкой на пуговицах, разгладил складки пиджака. Он проверил содержимое своего портфеля и вытащил шнурок, надел его на шею и прикрепил ключ-карту. Потом поспрашивает, как прячут карту остальные. Взяв портфель, Тео вышел из комнаты и направился к лестнице. — Рэйкен! — гаркнул голос у него за спиной. Повернувшись, Тео увидел, что в нескольких сантиметрах от него стоит тот самый мужчина с ночной смены. — Сегодня ты со мной, — вблизи Тео мог разглядеть тяжелые мешки под его темными глазами. Его каштановые волосы были коротко подстрижены, и Тео он отчего-то напомнил ласку.    — Мистер Шрейдер, верно? — Тео протянул руку. — Я Тео...   — Новый терапевт. Да, я знаю, кто ты, — Шрейдер презрительно фыркнул, едва не сломав ладонь Тео, когда пожимал ее. — Сегодня будешь моей тенью.   — А чем здесь занимаетесь вы? — спросил Тео, борясь с желанием помассировать запястье, когда руку наконец отпустили.   — Я здесь санитар и в ночной охране. Сегодня покажу, как мы проводим утренние обходы. После этого мы отведем пациентов, куда положено. Потом с тобой хочет встретиться мисс Монро и рассказать подробности о твоем приоритетном пациенте. Затем обед, дневные сеансы, ужин, свободное время и отбой, — подытожил Шрейдер и стал спускаться по лестнице. Тео поспешил за ним, удивляясь тому, как быстро тот ходит. — Познакомишься со всеми в течение дня. Готов?   — Настолько, насколько я могу быть готов, — прошелестел Тео себе под нос. Он шел за Шрейдером к кафетерию, поглядывая на двери, пока проходили по главному холлу. За большинством из них, по-видимому, были кабинеты для терапевтических сеансов, хотя пара комнат побольше походила на какие-то зоны отдыха. — Пациенты уже здесь? — спросил Тео.    — Все, кроме самых проблемных, как твой. Они должны есть в своих палатах, а на сеансы их доставляет команда санитаров, — усмехнулся Шрейдер. — Я бы все отдал, чтобы показать этим животным, что я о них думаю. Научить их не выходить за рамки дозволенного.   — А без насилия никак? — спросил Тео. Шрейдер остановился как вкопанный и обернулся, сверкая белозубой улыбкой, от которой у Тео зашевелились волосы на затылке.   — Ты еще не видел, на что эти чудовища способны. Просто подожди, — сказал Шрейдер, покачав головой. Он продолжил идти и толкнул дверь в конце коридора, за которой была большая столовая. По периметру комнаты стояли, скрестив руки на груди, мужчины и женщины в белом и наблюдали за пациентами, сидевшими в центре кафетерия. Тео готов был поклясться, что услышал, как пролетела муха. За всю свою жизнь ему ни разу не доводилось видеть более безжизненных людей. Пациенты молчали, сосредоточенно поедая серую жижу со своих подносов. За столами сидели по двое, друг напротив друга, но никто не пытался заговорить.    — Что с ними? — тихо спросил Тео.    — Ничего, — Шрейдер фыркнул. — Еще рано, вот и все, — он повел Тео за буфет, где стояла пожилая женщина, снимавшая сетку для волос. — Тео, познакомься с Араей Калаверас. Она наш шеф-повар. Вообще-то, она наш единственный повар, — добавил санитар.    — Что они едят? — спросил Тео. Женщина бросила на него едкий взгляд, её губы скривились.    — Овсянку. А на что похоже? — спросила она. Тео прикусил язык, чтобы ничего не ляпнуть, почувствовав, что она не воспримет его критику благосклонно. — Ты новый доктор? — спросила она.    — Да, мэм.   — Аллергия есть?   — Э-э-э... Нет. Но мне не нравится...   — Я не спрашивала, — Арая перебила его, стянув перчатки и сложив их вместе. Не говоря больше ни слова, она повернулась и пошла обратно в кухню, как предположил Тео.   — Я не хотел её обидеть... — начал он.    — Не переживай. Она злобная стерва, но готовит офигенно, — хохотнул Шрейдер. — Пусть тебя не обманет овсянка. Арая приберегает свои таланты для нас.   — Пациенты не получают другой еды? — спросил Тео.    — А какая разница? Большинство из них даже не чувствует вкуса, — прямо ответил Шрейдер. — Да ладно тебе. У Араи есть лекарства. Обычно мы таскались за дозами к доктору Валоку или доктору Дугласу, но я распорядился доставлять их сюда, чтоб не бегать туда-сюда.   — А, — Тео кивнул и оглянулся на пациентов, нахмурившись. Никто из них даже не вздрогнул при его появлении. Либо им было наплевать, либо с ними было что-то не так, помимо безумия. И все же, от этого волосы у него встали дыбом.         Он последовал за Шрейдером обратно на кухню, где ждал поднос с лекарствами, и принялся разглядывать ассортимент разноцветных таблеток. Ему было интересно обсудить с врачами, что принимает каждый пациент. Шрейдер не стал ему ничего объяснять, повернулся и пошел обратно в столовую. Остановившись у первого стола, он взял два прозрачных контейнера и протянул их через стол двум первым пациентам.   — Мередит, — Шрейдер кивнул бледной молодой женщине и схватил маленькую баночку с таблетками. Тео воспользовался возможностью, чтобы изучить острые черты лица худенькой девушки. Холодок пробежал по спине, когда она подняла глаза. Пустые, они наблюдали за ним из-под копны взъерошенных каштановых волос, ее голова наклонилась набок. Тео мог поклясться, что на краткий миг туман в ее глазах рассеялся, и ее взгляд пронзил его душу. Это быстро кончилось, когда Шрейдер схватил ее за плечо, грубо сжав. — Как сегодня с голосами? — спросил он с тихим смешком. Ее губы сжались в тонкую линию. Санитар скривился, пальцы впились так, что костяшки побелели. — Ты собираешься мне ответить?   — Да, сэр, — кротко произнесла Мередит. — Я их больше не слышу.   — Врушка, — усмехнулся санитар. — Я видел вас с Лидией вчера у сломанного таксофона. Не волнуйся, я поговорю с добрым доктором об увеличении дозы твоих лекарств, — Шрейдер потряс перед Мередит баночкой, и она взяла ее, закинула таблетки в рот. Подняв пластиковый стаканчик с водой, она проглотила лекарство и открыла рот, чтобы Шрейдер мог провести осмотр. Ворча, санитар взял пустой контейнер из-под таблеток и перешел к другой стороне стола. Тео бросился следом за ним, его мысли лихорадочно метались, пока он догонял мужчину.   — Шизофрения?   — Слышит голоса в воздухе, сквозь стены, в телефоне — ну ты понял, — Шрейдер презрительно фыркнул. — Она не одна такая, — ткнув большим пальцем в сторону коридора, взгляд Тео упал на клубничную блондинку примерно его возраста. — Лидия Мартин, еще одна чокнутая.   — Мартин? — Тео нахмурился, пытаясь сложить картину воедино.   — У нее то же самое. Видимо, мать Натали была такой же сумасшедшей. Дочь это подцепила. Она здесь пациентка с шестнадцати лет. Твердит, что ее мать опозорила бабушку, и ее дух разгневался, а еще она слышит, как люди кричат о помощи. Полный бред.   — Вообще-то, сумасшествие не подцепишь, — невнятно пробормотал Тео. Он следовал за Шрейдером по кафетерию, попутно ставя диагнозы. Тео вытащил из внутреннего кармана пиджака маленькую записную книжку в кожаном переплете и стал записывать свои наблюдения, пока Шрейдер раздавал лекарства:   • Мередит: шизофреничка • Лидия: шизофреничка, семейная наследственность • Скотт: паранойя, астма (Шрейдер шутит?) • Бретт: меланхолия, склонен к самоповреждению (?), бисексуальность (это очередной прикол?) • Пэрриш: склонен к суициду, фамилия знакомая • Хейден: биполярное расстройство • Айзек: параноидальный бред, дёрганность • Кира: возможная черепно-мозговая травма? Не говорит по-английски • Эрика: эпилептик (в каком веке мы живем?), сексоголик? • Сатоми: старческий маразм • Сделать заметки о пациентах с 3-го этажа, собрать файлы для изучения • Узнать, какие лекарства они принимают; пациенты похожи на зомби         Когда завтрак подошел к концу, Шрейдер приказал всем разбиться на группы. Тео помог собрать их на сеансы, мельком познакомившись с другими психотерапевтами и врачами Дома Эха. Виктория Арджент сразу произвела на Тео впечатление: пристально разглядывала его с таким вниманием, что Тео показалось, будто она раздела его до нитки и выложила на пол все его секреты. Гаррет Дуглас улыбался до ушей, но в его взгляде таилось какой-то голод. Дженнифер Блейк была милейшим терапевтом: она приветствовала своих пациентов и делала комплименты каждому, когда те занимали свои места. Тео лишь мельком увидел главного врача, Габриэля Валока, когда тот и его правая рука Харрис пронеслись мимо. Если Монро хоть немного похожа на ее персонал, Тео придется следить за каждым своим шагом.       В конце концов Шрейдер привел Тео к кабинету на первом этаже, дважды постучав, прежде чем уйти. — Войдите, — откликнулась женщина. Сделав глубокий вдох, Тео осторожно открыл дверь и вошел. Комната напомнила ему кабинет его последнего начальника. Вдоль стен тянулись книжные полки из темного дуба, до отказа забитые книгами в кожаных переплетах и антикварными безделушками. Тео обошел темно-красный диван, уставленный плюшевыми подушками, и остановился перед большим столом из красного дерева. Из-за него поднялась темнокожая женщина и протянула руку через стол. — Мистер Рэйкен, верно? Очень приятно, — сказала она. Проницательный взгляд карих глаз изучал Тео, и он делал то же самое. Заметил неровные розовые полосы, что обвивали её шею. — Пожалуйста, присаживайтесь.   — Да, мэм, — сказал Тео.   — Зовите меня просто Тамора. Надеюсь, вы простите меня за то, что не встретилась с вами вчера ночью. Я легла спать незадолго до вашего приезда.   — Ничего страшного. Мой поезд опоздал. Я рад наконец оказаться здесь.   — И я рада. Я хотела немного поговорить с вами об этом учреждении и рассказать вам о некоторых наших ожиданиях. Дом Эха, основанный в 1808 году неким Карлом Вайссом, уже почти два столетия является частью сообщества Бейкон Хиллс. Я сама здесь всего шесть лет, но люблю это учреждение и всё, что оно олицетворяет. Жители города видят в нём маяк надежды. У меня работают одни из лучших сотрудников, которых только можно найти. Я хочу, чтобы о моих пациентах заботились и чтобы в конечном итоге они воссоединились со своими семьями. У нас здесь простая миссия. Я прочла ваше досье, Тео. Впечатляющее резюме. Ваше начальство отзывалось о нём и о вас только с лучшей стороны. Мне сказали, что вы можете найти подход к любому пациенту, а это то, что нам здесь нужно. Большинство наших пациентов находятся здесь по решению суда. Ваш приоритетный пациент самый сложный из всех. У него диагностировали расстройство прерывистой вспыльчивости. Он убил своих родителей, утверждая, что сделать это его заставила луна. Его адвокат подал заявление о невменяемости, поэтому он здесь на лечении. К сожалению, он отказывается разговаривать с кем-либо из наших терапевтов и проявляет агрессию по отношению к другим пациентам. И вот тут-то и нужна ваша помощь, — она развела пальцы веером, прижав к столу. — Вы готовы принять вызов?   — Верю, что да. Всё, что я могу сделать — это попытаться, — Тео сказал это искренне. Тамора еще мгновение изучала его, прежде чем кивнуть и подняться на ноги.   — Пойдёмте со мной. Думаю, пора представить вас вашему пациенту, — сказала Монро, зацокав каблуками, пока обходила стол. Тео встал и последовал за ней, держась на полшага позади. — Как, наверное, сообщила вам Натали, наши самые... сложные пациенты находятся на третьем этаже. Лиам Данбар, ваш пациент — один из них. В течение этой первой недели мистер Шрейдер будет показывать вам все здесь. Вы будете наблюдать за тем, как он выполняет все свои обязанности, а затем за мисс Дженнифер Блейк, одним из наших ведущих групповых терапевтов. После этого вы приступите к индивидуальной терапии с Лиамом. Первые пару недель наши санитары будут наготове, чтобы помочь вам, если он начнет буйствовать. Когда притретесь с Лиамом, их присутствие будет не так уж необходимо. Понятно? — спросила Монро, ведя Тео к лестнице.   — Да, мэм.   — Превосходно. Всю неделю вы должны будете питаться здесь, на территории. Но после пяти часов вечера пятницы вы будете предоставлены сами себе. Вы можете свободно исследовать город, но мы просим вас не разглашать ничего из того, что вы здесь увидите. Несмотря на принимаемые нами меры предосторожности, несчастные случаи все равно происходят, и мы бы не хотели, чтобы жители Бейкон Хиллс тревожились о том, что происходит в наших стенах. Конфиденциальность информации о пациенте — важнейшая составляющая нашей работы, хотя, уверена, мне нет нужды говорить вам об этом, — Тео услышал тонко завуалированную угрозу. Если он пересечет черту, он останется без работы и столкнется с судебным разбирательством. Эта беседа ничем не отличалась от тех, что проводили предыдущие работодатели Тео, но почему-то от слов Монро по спине у него побежали мурашки. Ему нужно будет следить за своим языком, чтобы не попасть беду.   — Я всё понимаю, — заверил Тео. — Помимо Лиама, буду ли я работать с какими-либо другими сложными пациентами? — спросил он.   — Не уверена, что вам бы это понравилось, — Монро звонко рассмеялась. — Случаи варьируются от каннибализма до больного с амнезией, который убил своих родных.   — Каннибализм? — переспросил Тео, не веря своим ушам.    — Трагический случай. Этот человек убил всю свою семью; полиция обнаружила тела, висящие под потолком, как в мясной лавке. Это было потрясением для всех нас, — пробормотала Тамора, цокнув языком. Она вытащила ключ-карту из внутреннего кармана и провела ею перед электронным замком. — Его зовут Шон Уолкотт.   — Чёрт, — пробормотал Тео, нахмурившись. Они вошли в коридор третьего этажа. Освещение здесь был тусклее, чем в других частях в здания, вдобавок через каждые полметра были установлены мигающие камеры. Вместо обычных палат, каждая здесь была защищена чем-то вроде закаленного стекла, что позволяло видеть все, что происходит внутри комнаты. Тео взглянул на первого пациента, еще одного молодого человека примерно его возраста с темными волосами и почти черными глазами. Он тут же глумливо усмехнулся, являя собой разительный контраст с пациентами в столовой. —Что, никакой приватности? — Тео не мог не спросить, любопытство взяло верх.   — Стены тонируются ночью, и свет в коридоре включается на полную мощность. Мы хотели, чтобы пациенты не чувствовали себя изолированными днём, чтобы они могли видеть друг друга, и чтобы их водили на индивидуальные сеансы вниз. Им даже разрешено посещать групповые терапии. Мы просто ждем, пока остальные улягутся, и только потом спускаем их вниз, — сказала Тамора. — Лиам — единственный, кто не может участвовать в групповых терапиях, — добавила она, останавливаясь перед стеклянной стеной. Тео присоединился к ней, повернувшись лицом к обитателю палаты.         Молодой человек сидел, привалившись к стене и уронив голову на колени. Тео вгляделся в его профиль: челюсть поросла бородой. Тамора пристукнула каблуком по полу, и пациент тут же повернул голову, оскалив зубы в недружелюбном рыке. Голубые глаза безумца встретились с глазами Тео, и пациент вскочил на ноги, бросаясь на стекло. От силы удара стекло задребезжало. Тео отпрянул, пораженный и восхищенный тем, что Тамора даже не ахнула. Она протянула руку и, грустно улыбнувшись, нажала на кнопку интеркома, расположенную сбоку от стекла.   — Здравствуй, Лиам. Как у тебя дела сегодня? — спросила Монро. Ответом ей был горький смех, Лиам прижал обе ладони к стеклу, сердито глядя на нее.   — Знаешь, Монро, у меня было адское утро. Но ты ведь и так в курсе, правда? — его ухмылка стала шире.    — Слышала, что ты укусил Кейт. Медсестра накладывает ей швы...   — Мне плевать, — рассмеялся Лиам. — Я вырвусь из этой комнаты и убью вас. Я убью вас всех... — Тамора отпустила кнопку интеркома, и тирада Лиама прервалась. Лицо его потемнело, и он ударил ладонями по стеклу, отчего оно снова задребезжало.    — Психотическая ярость, — пробормотал Тео. — Вспышки гнева для него — обычное дело?   — Он постоянно угрожает и дерется с санитарами. Я уже сбилась со счета, сколько раз нам приходилось давать ему успокоительное, — ответила Тамора, отворачиваясь от Лиама к Тео. — Уверены, что готовы к этому?   — Абсолютно, — Тео снова перевел взгляд на человека по ту сторону стекла. Несмотря на гнев в его глазах, Тео уловил проблеск страха. С этим можно было работать. Заставить Лиама открыться ему будет нелегко, но он сделает все возможное. — Мне только нужна копия его истории болезни и записи его предыдущих терапевтов. — Давайте вернемся в мой кабинет, Тео. Я выдам вам все необходимое.  

***

        Первая неделя была нелегкой. Шрейдер орал на всех, и к этому пришлось привыкнуть. Дженнифер Блейк же была его полной противоположностью. Она была дружелюбной, несколько печальной и проявляла материнскую участливость, когда разговаривала с кем-нибудь. Пациенты, казалось, любили ее и оживали во время терапии. Это разительно отличалось от того, как всегда вели себя больные за завтраком. Пациенты не обращали никакого внимания на Тео, но он вел подробные записи их разговоров с Дженнифер и всех их взаимодействий.        Когда наступил вечер пятницы, Тео вызвал такси и решил попытать счастья в городе и отужинать. Его высадили у паба «Дикая охота», рекомендованного таксистом. Дверь со скрипом отворилась, и, когда он вошел в теплое заведение, над ним зазвенел колокольчик. Шум в пабе тут же стих. Тео набрал в легкие воздуха, собираясь с духом, и прошел дальше в полумрак паба. Стулья задвигались, все взгляды были устремлены на Тео, когда он шел к бару. Он втянул голову в плечи; незамеченным пройти не получилось, поскольку с каждым шагом под его весом скрипели половицы. Стараясь не ёрзать, он занял место в дальнем конце бара, откуда мог видеть всех.        Бармен повернулся к нему, и его глаза превратились в кремень. У него была копна темно-каштановых волос, глубоко посаженные, будто запавшие, глаза и легкая небритость на лице. — Чего тебе? — хрипло произнес он, скрестив руки на широкой груди.    — Виски, чистый. Спасибо, — сказал Тео. — Я Тео, я...   — Приезжий. И работаешь в Доме Эха, мы знаем, — нахмурившись, сказал бармен. Он наклонился над стойкой и оперся на локти, наблюдая за Тео. — Слушай, сынок. Я говорю это, потому что не хочу видеть твою смерть. Иди поищи другое место, где можно выпить. Людям Монро здесь не рады...   — Он со мной, — рука опустилась на плечо Тео, и он взглянул на знакомого темнокожего мужчину. Мейсон, если он правильно помнил. Он был сторожем в Доме Эха, однажды вечером они пересеклись на долю секунды, когда Тео удалялся в свою комнату. —Извини, что опоздал, пробки просто жесть, — Мейсон вяло улыбнулся и сел рядом с Тео. — Генри. Как идут дела? — спросил он.   — Ты собираешься поручиться за этого парня? Серьёзно? — мужчина фыркнул, покачав головой. — Ладно. Но если он окажется таким же, как остальные...   — Не окажется. Он хороший парень, — осторожно заверил Мейсон и обратился к Тео. — Генри — приемный отец Малии.   — Ах, — Тео прикусил губу. — Мне жаль...   — Не надо. Моя дочь выберется из этого адского дома раньше, чем они убьют ее, как убили остальных членов ее семьи, — он презрительно усмехнулся и отвернулся, устремившись в другой конец бара, чтобы смешать напитки.   — Убили? Что он имеет в виду? — тихо спросил Тео, оглядывая бар. — Почему местные такие...   — Враждебно настроенные? Потому что они не очень доверяют сотрудникам Дома Эха. Здесь никому не рады, кроме меня и Бобби. Но ты... ты другой. Ты не такой, как другие терапевты и врачи. Я это вижу, — аккуратно произнес Мейсон.    — Так ты их не любишь? — спросил Тео, приподняв бровь.   — То, о чем мы говорим здесь, должно остаться между нами. То, о чем мы говорим, не может вернуться в Эхо вместе с нами и даже за пределы этого здания. Мне нужно знать, что я могу доверять тебе, — глаза Мейсона широко раскрыты, в них страх, который напомнил Тео о Лиаме.    — Ты меня едва знаешь, — сказал Тео. — Мейсон...   — Ты единственный, кто может помочь, — сказал Мейсон дрожащим голосом. — Пожалуйста. Больше некому помочь. Я не могу... Я не могу смотреть, как умирают люди, Тео.   — Мейсон... — Тео положил руку ему на плечо, и раздался пронзительный звук, заставивший Мейсона вскочить со стула. Он вытащил телефон из кармана и побледнел, увидев имя на экране. — Мейсон? — что бы он ни увидел, это напугало его до смерти. Когда он поднял глаза на Тео, они глядели прямо сквозь него.   — Я думал, у нас больше времени, — Мейсон поднял руку и впился пальцами в плечо Тео — Спаси их, Тео. Вытащи их оттуда. Найди записи Дитона и заставь Лиама поговорить с тобой. Пожалуйста, не дай им умереть, — Мейсон тяжело сглотнул, холодный пот выступил на его коже. Дверь бара распахнулась, и вошел Шрейдер, сопровождаемый женщиной, в которой Тео узнал Кейт, прямо за ними была Тамора. Рука Мейсона тут же отлетела в сторону, коснувшись его бока, а затем он убрал ее.   — Мейсон, — сладким голосом позвала Тамора через весь притихший бар. — Вот ты где. Мы тебя искали. Ты забыл о своей ночной смене? — спросила она. Генри грохнул стакан виски перед Тео и, расправив плечи, сердито посмотрел через барную стойку.   — Убирайся на хер. Тебе и тебе подобным здесь не рады, — выплюнул Генри.   — Не волнуйтесь, мистер Тейт. Я здесь не для того, чтобы пробовать ваши... деликатесы, — сказала Монро. — Мейсон, мы возвращаемся в учреждение. Почему бы тебе не присоединиться к нам? — спросила она, постукивая пальцем по бедру.   — Д-да, мэм, — с трудом сглотнув, Мейсон повернулся и медленно направился к ней. Он не оглянулся на Тео, Кейт и Шрейдер выпроводили его. Тамора одобрительно кивнула, пересекла бар и остановилась рядом с Тео.   — Все в порядке? Мейсон казался немного расстроенным, — ее улыбка была теплой, но взгляд холодным и расчетливым.   — Мейсон просто дал мне знать, что мне здесь не рады, — ложь слетела с языка прежде, чем Тео успел подумать. — Я уже ухожу, — он встал, вытащил из кармана купюру и положил ее перед Генри. — Это должно покрыть расходы на выпивку Мейсона и разбитый стакан. Мои извинения за вторжение, — тихо пробормотал он. Бармен перевел хмурый взгляд на Тео, и тот попятился, повернулся, пошел за начальницей прочь из паба. Холодный осенний воздух заставил Тео поежиться, он засунул руки в карманы пальто, нахмурился, когда большой палец задел смятый листок бумаги. Откуда он взялся?   — Я должна была предупредить вас об этом месте, — Тамора виновато улыбнулась. — У некоторых местных жителей смешанные чувства по поводу Дома Эха. До того, как я сюда пришла, бывший главврач загубил почти всех пациентов. Большую часть персонала уволили, а местные жители до сих пор не доверяют нам. Погибло много людей, многие из них были любимыми членами общины. Мистер Тейт потерял биологическую семью своей дочери и с тех пор сам не свой. Ему трудно доверять врачам, а он, как вы понимаете, человек влиятельный. Большинство жителей города прислушиваются к нему.   — Какая трагедия, — пробормотал Тео, думая о черноглазой девушке, которая была в коридоре третьего этажа с Лиамом. — Я буду держаться подальше, — смирно пообещал он.    — Я не могу указывать вам, куда вам можно ходить, а куда нельзя, мистер Рэйкен. Я просто советую вам проявить толику осторожности, когда вы в городе. И я извиняюсь за грубость мистера Хьюитта. Будьте уверены, его действия будут иметь последствия.   — Нет нужды, — ответил Тео. — Это было просто предупреждение о местных. К тому же, мы не на работе. Он не сделал ничего плохого.   — Мне трудно в это поверить, — сказала Тамора со звонким смехом, от которого у Тео по спине пробежали мурашки. — Мейсон и местные жители прекрасно ладят. Он вырос в этом городе и получил эту работу после смерти отца. Он был там, когда произошла последняя резня, — спокойно объяснила она.         Не об этом ли говорил Мейсон? Тео обнаружил, что у него теперь очень много вопросов и ни одного ответа. Когда Тамора пожелала ему спокойной ночи и рассталась на углу улицы, он полез в карман и достал скомканный листок бумаги. Послание было кратким, но по спине от него пробежали мурашки:

«Не доверяй Монро».

 

***

  — Третий день моих сеансов с Лиамом Данбаром, 9:38 утра. Итак, Лиам, как у тебя дела сегодня? — Тео отложил диктофон и откинулся на спинку стула, наблюдая за сидящим на кровати мужчиной. Последние несколько дней каждый сеанс проходил одинаково. Тео говорил целый час, рассказывая Лиаму о том, как прошел его день, напоминая ему о внешнем мире, но пока что ничего не добился. Холодные голубые глаза пристально смотрели на него во время всех сеансов, зубы были обнажены в недовольной гримасе, но Лиам не произносил ни слова. Тео отпустил Нолана и Гейба, двух санитаров, которые околачивались поблизости, и они ушли без претензий. Насколько Тео мог судить, Лиам не представлял ему угрозы. Он не шевелился, лишь изредка ерзал с места на место, чтобы устроиться поудобнее.   — Я принес тебе кое-что, — наклонившись, Тео вытащил из-под стула коричневый бумажный пакет. Он зашуршал, когда Тео положил его себе на колени. Лиам выгнул бровь, но ничего не сказал. — Это шоколад, — Тео высыпал себе на колени маленькую плитку шоколада, поставил пакет на пол. — Я купил его на выходных, когда гулял по городу. Я прочитал заметки от Дитона. Он упомянул, что ты очень любишь шоколад. Мать твоего лучшего друга делала вкусный, так было сказано в записях, — Лиам открыл рот, как будто собираясь что-то сказать, но быстро спохватился и защелкнул челюсть. Тео подавил разочарование и, взяв угощение, протянул Лиаму. — Все в порядке. Можешь взять. Это ничего, если ты не хочешь говорить.         Пациент медленно сел и, когда он стал изучать Тео, выражение его лица стало еще настороженнее. Он потянулся за шоколадом, развернул обертку, осторожно понюхал. Удивление мелькнуло на его лице, и губы приоткрылись, из них вырвался хриплый выдох. — Монро не знает об этом, — он произнес это ровным голосом, сморщив лицо.   — Нет. Это же просто шоколад, — сказал Тео, наклонившись вперед и уперев локти в колени. — Молочный шоколад. Я бы взял темный...   — Молочный сойдет, — Лиам прочистил горло. Он откусил кусочек шоколада, и на его лице появилось выражение чистого блаженства. — Мне он больше нравится. Почему...   — Все любят шоколад, — Тео ухмыльнулся. — Лиам... Я буду честен. Я хочу помочь тебе. Правда хочу. Но я смогу помочь тебе, только если ты сам захочешь помочь себе, — Лицо Лиама тут же приобрело то же самое гневное выражение, глаза потемнели, а губы скривились. — Я не могу сказать, что могу остановить боль. Только хочу сказать, что ты не должен переживать все это один.   — Поможете мне так же, как помогли Мейсону? — прорычал Лиам, поднимаясь на ноги. Сердце Тео забилось быстрее, во рту пересохло, а пациент подкрался ближе.    — Мейсон...   — Говорил я ему к тебе не ходить. А теперь он будет мертв, как и все остальные, — Лиам усмехнулся, согнув пальцы так, что они вдавились в его ладони. — Ты такая же мразь, как и те, кто держит нас здесь в заточении.   — Постой...   — Мне надоело играть с тобой в эти игры, — прошипел Лиам. Тео вскочил на ноги и шагнул за спинку стула, медленно пятясь к двери. Он вытащил свою ключ-карту, сжал ее в пальцах, словно вцепился в спасательный круг. — Я не убивал своих родителей. Я никого не убивал. Это сделали они. Эти ублюдки хотели запереть меня, как и всех остальных здесь. Они считают, я спятил.   — Лиам, — Тео снова попытался, снова провел картой за спиной. Считыватель пискнул, и Тео толкнул дверь, захлопнув ее, когда Лиам ринулся вперед. Стекло между ними треснуло, и Лиам оскалился, ударил по нему ладонями, отчего оно задребезжало. Тео готов был поклясться, что на мгновение увидел, как клыки Лиама заострились и начали расти. Но тут дверь в конце коридора открылась, и Лиам отступил к своей кровати, быстро спрятав бумажный пакет Тео и плитку шоколада под матрас. Тамора появилась мгновение спустя, ее рот от удивления приоткрылся, когда она уставилась на треснувшее стекло.   — Что случилось? — спросила она.   — Неудачный сеанс, — Тео с трудом сглотнул. — Он... — он замолчал, обдумывая дальнейшие слова. Лиам не угрожал ему, хотя его поведение говорило об обратном. — Он знаком с Мейсоном? — Тео сменил тему. Если у него есть только одна попытка, нужно действовать осторожно.   — Лучшие друзья детства вроде как, — ответила Тамора. — А что?   — Он беспокоится, что с Мейсоном что-то случилось, вот и все. Он вышел из себя и ударил по стеклу, чтобы не навредить мне. Я сказал ему, что мы сделаем перерыв и попробуем еще раз позже, — ответил Тео. Тамора кивнула и нажала на интерком, прочищая горло, пока Лиам не обратил свой сердитый взгляд на нее.   — Мистер Данбар, извините. Я не знала, что вам никто не сказал, что Мейсон взял отпуск и вернется только через пару недель, — она убрала палец с кнопки, грустно улыбнувшись Тео. — У него был небольшой срыв, и мы посоветовали ему взять отпуск, — объяснила Монро, и снова нажала кнопку. — Что случилось со стеклом? — спросила она. Тео напрягся, ожидая, что его уличат во лжи. Но Лиам наклонил голову в знак лояльности, расправив плечи.   — Я думал, что Мейсон мог пострадать на работе. Я не хотел причинять боль вашей новой сучке, поэтому ударил по стеклу. Я подумал, что лучше так, чем разбить ему лицо, — сказал Лиам, шокировав Тео. Как он мог догадаться, что сказал Тео? Неужели он так хорошо читает по губам?       Тамора кивнула, постукивая ногой по полу, и убрала палец с кнопки звонка.   — Похоже, придется перевести мистера Данбара в другую палату и попытаться починить стекло здесь. Я рада, что с вами все в порядке, Тео. И должна признать, я удивлена, что он заговорил с вами. Узнали что-нибудь полезное? — спросила она, поворачиваясь с пытливым взглядом.   — Нет, мэм. Я только затронул его детство, когда он вдруг спросил о Мейсоне. Я не знал, что ему сказать, и огорчил его. Прошу прощения за это.    — Все в порядке. Я попрошу Гейба принести ему легкое успокоительное и поговорю с доктором Валоком о корректировке лекарств Лиама для его РПВ. Пойдемте, Тео, проверим групповую терапию внизу. Я попрошу Шрейдера и Кейт прийти и перевести Лиама в другую палату, — сказала Тамора и вновь нажала кнопку домофона. —Постарайся вести себя прилично, пока не придут санитары, Данбар.   ​​— Иди к черту, ​​— прошипел Лиам.       Покачав головой, Тамора отпустила кнопку и повела Тео назад по коридору. Пока они шли, все остальные пациенты пялились на него, и он не мог отделаться от ощущения, что они каким-то образом услышали каждое слово.  

***

        Когда вечером Тео удалился в свою комнату, его голова была полна вопросов. Дело Лиама было разложено у него на столе, он отодвинул свой стул, собирая разбросанные листы бумаги. — Сын Дженны и Уильяма Данбаров... усыновлен Дэвидом Гейером... — пробормотал Тео, просматривая семейную историю.       Не пропустил ли он чего-нибудь в судебных записях? И есть ли зацепка, которую, возможно, упустили из виду присяжные? Комментарий Лиама крутился у него в голове, занимая все мысли. Почему Лиам был так уверен, что в смерти его семьи виновен кто-то другой?       Это не соответствовало его типу психоза. Разглядывая историю болезни и рентгеновские снимки мозга Лиама, Тео то и дело качал головой. В его записях не было никаких описанных случаев проявления физического насилия. Уничтожение автомобиля учителя было единственным примечательным событием, свидетельствовавшим о склонности к насилию. Переход от уничтожения имущества к убийству — как прыжок через Большой каньон. Тео не мог объяснить и то, почему Лиам открылся ему, пусть даже на краткий миг, или почему он обвинил персонал Дома Эха в смерти своей семьи. Еще одной загадкой была его враждебность к Таморе.        Бросив последний беглый взгляд на бумаги, Тео собрал их обратно и сунул в папку. Он вылез из-за стола и встал, стянул через голову рубашку. Она отправилась к грязной одежде в углу. Тео поморщился, сделав мысленную заметку купить себе корзину для белья. Он взял папку Лиама и подошел к своей тумбочке, попытался открыть ящик. Ящик застрял. Пытаясь расшатать его, Тео подергал ручку. Эта чертова штуковина доставляла проблемы с тех пор, как Тео заселился в комнату. Выругавшись себе под нос, он дернул сильнее, и изнутри раздался тошнотворный треск.   — Чёрт тебя дери, — прорычал Тео.       Ящик наконец открылся, и из него вывалился, безвольно повиснув на рулоне магнитофонной ленты, диктофон. Крышка треснула, протащившись по дну ящика и разорвав деревянную обшивку, открыв потайное отделение. Нахмурившись, Тео осторожно освободил диктофон и перевернул его в руке. На обратной стороне на выцветшем кусочке скотча было нацарапано: «Собственность А. Дитона». Положив устройство на комод, Тео заглянул в тайник.        Внутри лежал толстый дневник в кожаном переплете с пожелтевшими листками. Тео провел пальцами по серебряной эмблеме в виде дерева, что украшала лицевую сторону дневника. В ящике было несколько перьевых ручек, банка черной золы и пара дополнительных диктофонов. Тео осторожно вынул все предметы и разложил их на ночном столике. Тео размотал кожаный шнурок вокруг дневника и приподнял бровь, увидев на первой странице аккуратно выведенный рисунок кельтского пятипалого узла. Под ним тем же почерком, что и на скотче, было написано «Эммисар Хейлов».        Сидя на краю матраса, Тео пролистывал страницы. Там были подробные записи, неоднократно попадавшееся на глаза имя Лиама, а также несколько набросков, которые он не мог разобрать с первого взгляда. Он отложил дневник в сторону и взял один из диктофонов, повертев его в руках. Он не мог определить порядок записей, поэтому нажал «Play» и поднес устройство к уху.   «...расскажи мне о своих глазах, Лиам. Ты помнишь, как они стали такими?» — спросил незнакомый голос. Раздалось насмешливое фырканье, за которым последовал тяжелый вздох.   «Разве мы не проходили это уже миллион раз?» — тихий голос Лиама.   «Это могло бы помочь тебе вспомнить, кто сделал это с тобой и твоей семьей...»   «Думаете, я этого не знаю?» — рассмеялся Лиам. — «Я же сказал вам: я не помню. Я бежал по лесу; следующее, что я помню — на меня напали. Когда пришел в себя, уже был таким. А когда я доковылял до дома, они были мертвы».   «Им перерезали глотки...»   «Как будто их растерзало животное!» — Лиам повысил голос, его дыхание стало неровным. — «Копы приехали раньше, чем я успел добежать до телефона».   «Значит, кто бы это ни был, он наверняка следил за вашим домом и узнал, когда ты вернешься домой. Ты выяснил, кто позвонил в 911?»   «В отчетах говорилось, что это был обеспокоенный сосед», — Лиам снова фыркнул. — «Никого, похоже, не волновало, что я ранен. Копы просто повязали меня и обвинили в убийстве».   «И теперь ты...» — громкий стук в дверь напугал Тео. Он нажал кнопку паузы и засунул все обратно в ящик, задвинул его, потом поднялся. Пересек комнату, открыл дверь и увидел Кейт, прислонившуюся к косяку с дерзкой ухмылкой.   — Привет, красавчик, — ее взгляд быстро скользнул вверх и вниз по его обнаженной груди, — Мы с парой ребят собираемся поиграть в покер в комнате отдыха внизу. Не хочешь присоединиться?   — Э-э, да. Здорово, только надену рубашку, — сказал Тео, отодвигаясь назад. — Мне нужно что-нибудь еще для игры? — спросил он.   — Только твоя ключ-карта. Не волнуйся, мы не будем играть на деньги. Не будем, ведь ты играешь с нами впервые, — она подмигнула и отступила назад, отсалютовав пальцами. — Спустись вниз через пять минут, или я вернусь со Шрейдером.    — Ладно-ладно, — хохотнул Тео, подняв руки. — Пять минут, обещаю, — он закрыл дверь, пошел обратно к своей кровати и взглянул на предметы, разбросанные по тумбочке. Он не понимал необходимости в секретности. Тамора и остальные просто забыли убрать вещи покойного? Почему диктофон был приклеен к внутренней стенке тумбочки? Возник миллион новых животрепещущих вопросов, и только у одного человека был на них ответ.         Когда шаги Кейт стихли в коридоре, Тео поспешил к двери и рывком распахнул ее настежь. — Кейт? — позвал он, смущенно улыбнувшись, когда та обернулась и подняла бровь. —Слушай. Ты знаешь правило о поздних вечерних сеансах с пациентами? Я читал в рекомендациях, но с ходу не могу вспомнить.   — Если сеанс заканчивается до полуночи, ты можешь разговаривать с пациентом столько, сколько он захочет. Рэйкен, только попробуй сказать, что бросаешь меня ради своего пациента, — ее глаза мгновенно превратились в две щелочки, и Тео усмехнулся, подняв руки.   — Просто дай мне пятнадцать минут наедине с ним. Я присоединюсь к вам на второй игре, обещаю. Только дам пациенту задание для нашего следующего сеанса и все, — сказал Тео, стараясь не съежиться под ее пристальным взглядом. Наконец Кейт кивнула и, повернувшись, зашагала по коридору.   — Даю тебе десять, — бросила она через плечо, прежде чем провести ключ-картой, чтобы открыть дверь на лестницу.       Тео захлопнул дверь и заметался по комнате, поспешно натягивая ту же рубашку, что носил весь день, и собирая все найденные секреты. Он схватил свою куртку и, рассовав тайны по внутренним карманам, вышел из комнаты. Свет замерцал, когда он вошел в коридор третьего этажа. Тео направился в конец коридора, к палате, куда перевели Лиама. Тео провел карточкой, которую получил ранее в этот же день, и проскользнул в палату, приложив палец к губам, когда пациент сел в постели.   — Камеры включены? — одними губами произнес Тео.       Лиам на мгновение склонил голову набок, а затем покачал головой, нахмурив брови.   — Нет. Они не работают на этом конце коридора, Джош их вырубил, — ответил он, едва слышно шепча.       Тео подошел к кровати, проигнорировав напряженные плечи Лиама. На ходу расстегнул куртку, чтобы сбросить диктофоны и дневник на кровать.   — Я нашел это. Я не знаю, что все это значит, но подозреваю, что это еще не все. Мейсон... он попросил меня помочь тебе, Лиам. Он практически умолял меня об этом, а теперь он пропал, и я не верю, что он в отпуске. Сегодня я нашел таинственный ящик, полный заметок и звукозаписей о тебе, но ничего не понял, — сказал Тео, пытаясь сдержать дрожь в голосе. — Если ты не хочешь говорить со мной, я не смогу тебе помочь. Но я не верю, что ты виновен в том, что случилось с твоей семьей.   — С чего это вдруг? Ты один из них... — начал Лиам, из его горла вырвался низкий рык.   — Расскажи мне о своих глазах, — ласково произнес Тео.       Лиам опустил голову, и на секунду Тео испугался, что он не ответит. Но затем он поднял голову, и в лунном свете засияли его голубые глаза. Синева вдруг потухла, сменившись сверкающим золотом; губы Лиама скривились, обнажив ряд клыков.    — Ты имеешь в виду эти? Сколько записей ты прослушал, Тео? — Лиам медленно поднялся, его грудь прижалась к груди Тео. — Ты узнал, что я оборотень?