Спящий

Неужели он нашёл в ней Бога? Он так чувствовал свою свободу. Рядом с Богом тогда всё можно, Когда Бог твой ложный.

Grad!ent— «Бог»

      Зачем люди придумали время? Если бы они не сделали этой глупой, по личному мнению Изуку, ошибки, то столько бы великолепных отмазок существовало! Опоздал на работу? Извините, переехал в новую квартиру, и из-за деревьев не смог увидеть, насколько высоко поднялось солнце. Подошёл к остановке, посмотрел на расписание и оказалось, что твой автобус отъехал минуту назад? Без времени ты бы не только не сокрушался по этому поводу, но и не узнал бы об этом в принципе.       Не то чтобы Изуку часто опаздывал или что-то такое, но иногда время безумно раздражало.       Сейчас, например, он был в ожидании окончания второго собрания Нестабильных. Потому что Чисаки точно к нему подойдёт. Количество людей особо не изменилось: на самом деле, со стороны тезисы, выдвигаемые Изуку, выглядели несколько нелепо. Но вот для того, кому они были близки, слова лидера Нестабильных стали подобием надежды.       — Прошло меньше месяца, но нам уже удалось добиться некоторых изменений, — со спокойной маской-улыбкой вещал Изуку. — Мы не можем повлиять на правительство, ведь нас ещё не так много, чтобы создать резонанс, — зеленоглазый сидел за столом. Он не вставал принципиально, чтобы не возвышаться над находящимися в зале людьми. Так они могли получить мнимое ощущение того, что все члены культа равны. — Но некоторые вещи мы способны сделать сами. Брат Тенëта, прошу.       После кивка Изуку со своего места на полу с игрушкой-совой на коленях и банкой Asahi в руках начал говорить длинный нескладный мужчина, окинувший помещение взглядом пронзительных полуприкрытых глаз:       — С-сшто же, — он слегка растягивал слова, а в его голосе слышались шипящие звуки. — Задачей первос-степенной важности я пос-считал возможность облегчения дос-ступа к медицинс-скому обслуживанию. Я взял нес-скольких наших братьев-с и сестëр для базс-сового обучения. С-с ними я пойду дальше, и у них вы можете научитьс-ся оказывать первую помощь... Меня-с называть доктор Цутиноко, а вам с-стоит познакомиться с госпожами Карасу-тэнгу и Ханадака-тэнгу и господином Бакэдануки... Да, наша тематика очевидна...       Изуку отключился от разговора, отстранëнно наблюдая за тем, как представляются члены условной медицинской бригады Нестабильных. Карасу и Ханадака были очень похожи, но не связаны кровью: лишь по нахождению в культе их обобщали до сестëр Тэнгу. Бакэдануки же было семнадцать и он обладал мягким телом, поэтому выглядел на фоне мускулистых сорокалетних сестëр Тэнгу несколько забавно. Но внешность не была важна, когда всех в помещении связывало одно: общая цель, которая зародилась из жизненных обстоятельств.       Изуку прекрасно понимал, что именно на людей, находящихся в отчаянии, легко давить. Легко склонить их на свою сторону. Легко заставить их работать. Зеленоглазый не хотел сравнивать себя ни с каким из лидеров культов, потому что самые известные были чаще всего террористами, но в глазах общества сам Изуку был гордым обладателем девиантного поведения: он отвергал существующий строй геройского мира в пользу условного и утопичного равенства. Но пусть его сколько угодно считают дураком снаружи. Изуку отлично знает, что сейчас ему важнее привязать и сплотить тех, кто пришёл к нему в надежде на помощь. И именно поэтому не помешает немного честности.       Ещё с минуту посмотрев за общением Нестабильных, Изуку решил распустить собрание. Он должен столкнуться с Чисаки лицом к лицу.       Девочка-блондинка прощалась со всеми лично, стараясь коснуться руки или приобнять каждого. Она и была последней вышедшей из здания, прежде чем Чисаки и Изуку остались один на один. Некоторое время были слышны лишь постукивание ложки о края стакана, в котором зеленоглазый мешал воду с неопределëнной целью, и тихий треск одной из ламп.       Затем Чисаки медленно подошёл к столу, за которым сидел Изуку.       — В прошлый раз нам не удалось договориться, — сухо проговорил мужчина. — Здравствуй, Тэйлор.       — Здравствуй, брат Кай, — приторно улыбнулся Изуку, мысленно сглатывая ком в горле от ощущения давления, но не показывая страха ни одним движением мускулов. — Кажется, тебя что-то заинтересовало во мне.       Чисаки несколько секунд вглядывался в лицо Изуку, будто пытаясь что-то отыскать, после чего заговорил:       — Отчасти.       Потянувшись к тканевой медицинской маске, мужчина неспешно опустил её до шеи, обнажая тонкие поджатые губы. Он медленно моргнул, едва слышно вздохнув и встряхнул руки. Бëдра врезались в край стола. Мебель жалобно скрипнула, сдвинувшись под напором подавшегося вперёд человека. Яд жëлтых глаз впился в светло-серую зелень.       Изуку не дëрнулся, когда над ним нависла чужая фигура, мимоходом отмечая, что Чисаки не коснулся стола, а его руки остались в прежнем положении. «Хороший баланс, — нервно подумал Изуку. — Балет по нему плачет».       — Мне всё было интересно, — начал мужчина, угрожающе понизив голос. — Кто же ты такой, раз нашёл в себе смелость организовать подобное движение? Ребëнок, болезнь которого способна расправиться с группой отбросов? Не пытайся притвориться глупцом, я знаю, кто здесь был до тебя. Как же ты занял их место?       — Кажется, ты только что сказал, что они были отбросами, — Изуку надеялся, что его ухмылка не вышла слишком кривой. По шее стекла капля холодного пота.       Губы Чисаки дрогнули от раздражения.       — Не увиливай. В чëм твоя... причуда? — мужчина выплюнул последнее слово, всё ещё всматриваясь в чужие глаза.       «Вот оно», — мысленно собрался Изуку, вслух произнося:       — А если бы я сказал, что у меня её нет, — во взгляде Чисаки будто что-то на мгновение зажглось. — Как бы ты к этому отнëсся?       — Докажи, — голос мужчины просел, но не дрогнул.       — И как я это сделаю? — небрежно протянул Изуку. — Показать своё удостоверение?       Чисаки коротко и отрывисто кивнул. Изуку сделал вид, что не замечает следящего за каждым его движением взгляда, и потянулся к ящику стола, вытягивая из него карточку, которая выдавалась всем людям после пробуждения причуды. Или непробуждения. Его карточка была перечëркнута большим крестом от края до края. Глаза Чисаки округлились, он даже не моргал, смотря на крест и фотографию Изуку.       — Тут другое имя, — просипел мужчина, будто бы пытаясь убедить в чëм-то самого себя.       — Но ведь бог многолик, — зеленоглазый поставил локоть на стол, подпирая голову выставленной кистью и тонко улыбаясь. — И лишь тебе дано его истинное имя.       — Значит, у тебя нет болезни, — выдохнул мужчина. — Чистый человек. Бог... — он сорвал с руки перчатку, резко наклоняясь и хватая Изуку за предплечье поставленной на стол руки. Чисаки на несколько секунд перестал дышать, вслушиваясь в ощущения своего тела, прежде чем вновь выдохнул, переходя на шëпот: — Действительно... Бог.       Он отпустил зеленоглазого и отстранился, вглядываясь в абсолютно чистую ладонь. Его колени коснулись пола, пока сам мужчина продолжал смотреть на свою руку.       «Ну, что же, — подумал Изуку, уже отменивший сделанный в голове заказ на гроб. — О деньгах на подпольные клиники можно не беспокоиться».       Сердце билось часто-часто. Он так надеялся, что этого не было слышно.

***

      Сотриголова начал заходить в игровой клуб намного чаще. Он, как и обещал, не стал заниматься самодеятельностью («Это ты занимаешься самодеятельностью, проблемный ребёнок, а я выполняю свою работу!»), но периодически спрашивал у Изуку, как идëт работа. Тот всё ещё искал что-то в Интернете и пояснял, что нахождение информации затруднено, потому что, во-первых, наркоторговцы шифруются, а во-вторых, у него свои дела есть, а за это ему не то чтобы платят. Герой не спрашивал, что за «дела»: кем бы ни были увиденные им не так давно люди, входящие в клуб и выходящие из него во время закрытия, он явно не хотел разбираться, кто они и куда Изуку их ведёт. Не было никаких сомнений в том, что ребëнок — лидер. Слишком нагло ведëт себя для подчинëнного.       Как бы герой ни хотел помочь зеленоглазому, он чувствовал, что любой неверный шаг может привести к разрушению хрупких, но относительно доверительных отношений. Он мог считать, что ребëнку нужна помощь, что он не должен жить один в полузаброшенном районе, но тот явно не был из тех, кого можно привести силой или уговорами. И ещё Сотриголова, к некоторому сожалению, знал, что детей, живущих на улицах, куда больше, чем мест в специализированных учреждениях, и лучше туда определить ребëнка, который никак не может справиться с нахождением вне дома без должной опеки со стороны взрослых, чем пытаться запереть там того, кто этого не хочет. Такие рассуждения героя могло бы осудить общество, но ему всё равно на мнение тех, кто не видит всю картину уличной жизни.       И вот однажды Сотриголова застал Изуку за просмотром групп по мотивам старых мультсериалов.       Герой не осуждал ничей вкус, но Изуку сказал, что ищет информацию по распространению наркотиков, когда сам пролистывал стену «Тайного клуба Винкс».       — Конечно, я не сомневаюсь, что многие создатели мультфильмов были под чем-то, — Сотриголова хочет забыть тот день, когда он наткнулся на очень старый мультсериал «Томас и его друзья». — Но эти самые создатели уже сто лет как отошли от дел. И это не гипербола.       Изуку на это лишь слегка раздражëнно ответил:       — Ни один здравомыслящий диллер — если диллеров можно считать здравомыслящими — не назовëт группу с наркотиками «Продаю шмаль, Япония, Мусутафу. Звонить по номеру 8-800-555-35-35». Так что и искать нужно среди «Тайных клубов феечек Винкс». А это как иголку в стоге сена, причём иголка заржавела ещё при производстве, а находящийся пять лет в запое владелец фермы давно проиграл всех коров, при этом продолжая исправно из сезона в сезон добавлять сено к уже сгнившему прошлогоднему, — к концу своей речи Изуку неприкрыто рычал. Он знал, среди каких групп искать, спасибо причуде, но кто же знал, что групп, посвящëнных уже устаревшему мультсериалу, так много.       — Это обязательно? — поднял одну бровь Сотриголова.       — Конечно, — отозвался Изуку. — Мне нужно найти связь между Беретами и... ещё одними отстойниками. А тебе пора своими делами заняться.       Герой невпечатлëнно взглянул на зеленоглазого. Тот зыркнул в ответ и скривил губы.       — Не стой над душой. Работаю я. Может, сегодня будет прорыв, не мешай. Кыш-кыш, — потряся рукой прошипел Изуку. На это Сотриголова пожал плечами и широким шагом покинул игровой клуб.       — Кто бы ещё стал так относиться к герою, если не ты, — пробормотал мужчина в складки натянутого на нос шарфа, когда остановился на улице у входа в Life.net. Через мгновение его почти задели плечом — Сотриголова вовремя отшатнулся. На него с отвращением посмотрели ярко-жëлтые глаза. Спустя мгновение после того, как обладатель глаз взглянул на двери игрового клуба, всё его отвращение исчезло, чтобы обратиться всепоглощающей нежностью. Только вот эта нежность казалась более неприятной, чем презрение, ведь наравне с ней глубоко на дне глаз плескались безумие и фанатизм.       Сотриголова узнал мужчину в маске. Вот только собрание группы Изуку было четыре дня назад, и этот мужчина там был. Что ему было нужно сегодня?       — Не нравится мне это, — совсем неслышно пробормотал герой. Но Изуку, казалось, знал всё на несколько шагов вперёд, что успокаивало чутьë Сотриголовы. По коммуникатору раздался сигнал. Ему пора было отправляться в патруль.       Герой схватил шарф и забрался на крышу, отправляясь в другой район, откуда поступил запрос подкрепления.

***

      Изуку поднял глаза, почувствовав знакомый взгляд. Чисаки приходил к нему каждый день после второго собрания Нестабильных. Он снимал перчатки, но терпеливо ждал, пока Изуку не разрешит ему коснуться своих рук. На второй день зеленоглазый это понял, а на третий решил поиграть с огнëм и указал на пол, куда Чисаки без вопросов опустился на колени, упираясь лбом в бедро Изуку.       — Мерзость, — сказал тогда Томура, глядя в удаляющуюся спину Чисаки.       — Ты не представляешь, как я сейчас чувствую это слово, — скривился в ответ Изуку.       — И как ты его терпишь? — скучающе спросил Томура. Смятый им фантик от батончика полетел в мусорное ведро. Снимать пластыри для расщепления упаковки было лень.       — Мне его ещё дальше терпеть, — фыркнул Изуку. — Ты вообще знаешь, сколько у него денег?       — М-м? — протянул Томура, не отвлекаясь от игры. Зеленоглазый сунул ему под нос телефон с открытым счётом. Тут же послышался хриплый кашель. — Ебать!       — Во-во.       — Он дал тебе доступ к своему счёту?       Во взгляде Изуку было что-то, похожее на смирение:       — Он дал мне доступ к своему счёту.       — Он ебанутый? — вскинул брови Томура.       — А ты сомневался?       Сейчас Чисаки нёс в руках небольшую сумку, которую поставил на стол Изуку.       — Здравствуйте, Тэйлор, — после того, как зеленоглазый выставил себя божеством, мужчина стал предельно вежливым рядом с ним. — У меня есть кое-что... Экспериментальный образец. Смею надеяться, что он вам поможет.       Потянувшись к сумке и заглянув в неё, Изуку рассмотрел пистолет с несколькими пулями в отдельной коробке с прозрачной крышкой.       — Вы вдохновили и направили меня... Я смог создать нечто, способное приблизить больных людей к вашей божественности, пусть и совсем ненадолго, — Чисаки словно принёс подношение на алтарь своему богу и ждал от него ответа.       Изуку чувствовал себя двояко: для создания патронов точно использовали триггер, из-за чего он смог получить доступ к образцам. Но в жизни ничего не бывает просто так.       — Благодарю, Кай, — зеленоглазый покровительственно улыбнулся. — Не хочешь ли ты сам попробовать уподобиться моему лику?       На секунду во взгляде Чисаки мелькнуло смятение, но, повинуясь жесту Изуку, который указывал на пол, мужчина опустился в ногах зеленоглазого. Вся неуверенность испарилась из его тела, Чисаки всем своим существом следил за тем, как руки Изуку заряжают пистолет.       — Позволь мне взять твою ладонь, — улыбка не сходила с юношеского лица.       Раздался выстрел.       «Как же долго мне придётся мыть руки, — мысленно скривился Изуку. Чисаки с восхищением смотрел на простреленную ладонь, не издавая ни звука. Слёзы медленно текли по его щекам, но глаза отражали лишь безумное счастье. — Мерзость. Раболепная мерзость».