Фото на память

В последнюю неделю выпускных экзаменов в университете, то есть перед летними каникулами, Элисон вытаскивает Нила из его квартиры и не говорит куда. Она пребывала в прекрасном настроении последние несколько дней, потому что её итоговый проект получил потрясающие отзывы и высший оценочный балл. Однако сейчас её настроение начинает раздражать, и Нил бесится из-за того, что она такая скрытная. Она сказала только: «надень что-нибудь красивое» и «мы идём кое-куда». У него было время лишь на то, чтобы накинуть чёрный топ и длинную плиссированную юбку, после чего Элисон вытащила его за дверь. Когда они садятся в её машину, Нил подозрительно поворачивается к ней на своём пассажирском сиденье. — Это как-то связано с моим поступлением в университет? Ты узнала об этом и теперь везёшь меня праздновать? — Тебя взяли?! — кричит Элисон и чуть не съезжает вбок, когда встречается с ним взглядом. Нил хватается за среднюю консоль, пока вся жизнь проносится перед глазами. — Плюс одна отличная новость, может ли эта неделя стать ещё лучше?! — Может, если мы переживём эту поездку! — кричит Нил, хватая её за плечо для поддержки, когда она выравнивает положение машины. — Успокойся, королева драмы, мы почти приехали! — Почти куда приехали?! Элисон одаривает его острой улыбочкой. — Неужели тебе так хочется знать. — Да! — Мы здесь! — радостно восклицает она, отыскивая свободное место на парковке. Нил стонет, оборачиваясь, чтобы оглядеться вокруг. Единственное место поблизости, которое кажется подходящим для них, учитывая их одежду, — это кирпичное здание, которое Нил узнаёт как одно из зданий для проведения мероприятий университета Пальметто. Он видит, как другие студенты входят в здание в похожей полуформальной одежде, и именно тогда замечает одну из вывесок у входа.

Фотовыставка экзаменационных работ студентов Университета Пальметто 2019 г.

Вдруг Нил начинает торопиться, как Элисон, когда тащила его из квартиры. Он выходит из машины ещё до того, как она глушит двигатель. — Притормози, Нил! Билеты-то у меня! Он нетерпеливо ждёт, пока подруга догонит его и передаст билеты мужчине у двери, затем он спешит внутрь, и Элисон хватает его за запястье, чтобы идти вместе. Они проходят мимо множества неизвестных студентов и фотографий, многие из которых не идут ни в какое сравнение с уровнем художественного таланта, который Нил наблюдал последние несколько месяцев. По пути они также встречают Рене, которая одета в красивый сарафан, похожий на то платье, сшитое для неё Элисон. Нил останавливается, чтобы обменяться приветствиями и обняться с ней. — Ты выглядишь действительно сногсшибательно в нём, — говорит Элисон, поднимая руку Рене, чтобы слегка покружить её. И тут Нил понимает, что это то самое платье, которое она создала, только без внешней объёмной ткани. Сарафан, который скрывался под ней, — идеальный наряд для такого мероприятия. Более того, Элисон надела белый костюм, который дополняет платье Рене и делает их идеальной парой. Она продолжает удивлять Нила каждый день. — Ребят, вы уже видели работы Эндрю? — спрашивает Рене, и Нил внезапно чувствует новый заряд энергии. Он почти теряется в толпе, прежде чем Рене окликает его: — Я могу показать, куда идти! Когда они начинают проходить мимо знакомых фотографий, развешанных на стенах, Нилу приходится остановиться и оценить их по достоинству. Он, очевидно, видел работы Эндрю в его квартире, но ни одна из них не была настолько большой и в такой профессиональной обстановке. А ещё он может видеть, как студенты, преподаватели и посетители восхищаются его работой и получают от неё удовольствие, — Эндрю это заслуживает. Нил замечает его в толпе, на нём строгие брюки и белая рубашка, выглядывающая из-под его любимой кожаной куртки. Он отвечает на вопросы и выглядит так, будто предпочёл бы оказаться где-то в другом месте. Нил позволяет ему насладиться моментом и решает по-настоящему полюбоваться каждым шедевром. Всего их семь, и первый, на который натыкается Нил, кажется знакомым. Это чёрно-белая сцена с фонарным столбом из его Инстаграма, фотография, которую Нил считал одной из своих любимых у Эндрю. Следующая фотография кровати Эндрю: пружинный блок и матрас, которые стоят посреди его однокомнатной квартиры и обычно остаются незастеленными. На фото именно так, как всё и должно быть: разбросанные по полу эскизы, его повязки на одеяле и пачка сигарет, а из-под подушек торчит рукоятка ножа. Если вы знакомы с Эндрю, это очень красноречиво говорит о его жизни. Кто-то другой посчитает, что всё специально так расположено. Фотография рядом чем-то схожа по смыслу. На ней изображён почти закрытый шкаф, а в щели между дверцами видна брошенная в беспорядке вратарская форма Эндрю. Это вызывает у Нила чувство, что экси было важнее для Эндрю, чем тот хотел признавать, или, по крайней мере, жизнь, которая пришла вместе с экси. Нил надеется, что начало учёбы в университете Пальметто оставит ему такие же сентиментальные воспоминания. Четвертая фотография сделана снаружи их излюбленной кофейни, и Нил может разглядеть себя благодаря яркому свету. Он за одним из столиков, и там виден конский хвост Элисон. Должно быть, снимок сделан ближе к концу зимы, потому что у них есть куртки и на столе между ними стоят горячие чашки с кофе. Нил смеётся над какими-то словами Элисон, но сейчас он не может вспомнить, о чём шёл разговор. Когда он переходит к следующему фото, то видит ещё одно знакомое зрелище. Снимок сделан на прошлой неделе, во время фотосессии для выпускного проекта Элисон, и на нём изображены все пять её нарядов, которые висят на принесённой ею подставке. Каждый имеет свой неповторимый, яркий цвет и находится в движении от лёгкого дуновения ветерка. Нил считает, что таким образом Эндрю фотографирует важных для него людей, не делая этого напрямую. Это так же потрясающе, как и сами наряды. Шестая фотография застаёт его врасплох. Он совершенно забыл, что Эндрю был с фотоаппаратом в тот день, когда они присоединились к тренировке Лисов. Нил снова видит себя, на этот раз слегка размытым: он в экипировке идёт по корту, победоносно подняв ракетку над головой. Вероятно, он только забил гол: эту улыбку ни с чем нельзя спутать. Вокруг последней фотографии, на которую Нилу предстоит взглянуть, толпа, и он медленно пробирается среди неё, в то время как другие обсуждают увиденное фото или идут к следующему разделу. Они говорят только приятные вещи, как Нил и надеялся, ведь он очень гордится Эндрю и его талантом. Он также надеется, что некоторые из этих комплиментов будут адресованы Эндрю напрямую, потому что он заслуживает знать, что эти люди думают и чувствуют, когда видят его творения. Нил наконец оказывается впереди, и у него перехватывает дыхание. На последней фотографии, центральной и самой крупной из всех, запечатлён Нил. Нил в своём истинном обличье. Сидит на пожарной лестнице с сигаретой в руке. Без рубашки, со шрамами, залитый светом и улыбающийся, потому что именно из-за него — по другую сторону камеры — у Эндрю покраснели щёки. Его шрамы только усиливают контраст, о чём он и не подозревал. Это выглядит нереально, это явно самый красивый портрет, который он когда-либо видел. Не верится, что это его фото. Несколько гостей вокруг начинают обращать на него внимание, перешёптываться и показывать пальцем, но Нила даже не интересует, говорят ли о нём хорошие вещи или плохие. Он не думает, что его когда-нибудь будет снова волновать чужое мнение после того, как он увидел это произведение. Это таким Нила видит Эндрю, и это всё, что сейчас имеет для него значение. Затем рядом появляется сам Эндрю и тоже смотрит на фотографию, явно игнорируя перешёптывания, как и сам Нил. Кажется, что это маленькое пространство предназначено только для них двоих, и Эндрю — единственное, на чём Нил может сосредоточиться сейчас. Идеально. Настолько идеально, что Нил внезапно осознаёт, что это, вероятно, его последняя фотосессия с Эндрю: что теперь, когда есть эта фотография, цель достигнута. Возможно, Эндрю думает, что Нил больше не хочет позировать для него. Что, возможно, они могут закрыть эту главу своей жизни. Но Нил не хочет, чтобы это заканчивалось. — Я поступил, — внезапно произносит он. Это невысказанное обещание Эндрю, что он не уедет, что он хочет остаться здесь, остаться частью его жизни, и хочет продолжать работать бок о бок с ним. — Отлично, теперь мне продыху не будет от разговоров об экси, — вздыхает Эндрю, но по его мимолётной улыбке становится ясно, что он рад за Нила. — Я получил два предложения от одного местного журнала. По сути, это гарантированная должность после того, как я закончу учёбу, — добавляет он. Нил сияет улыбкой. — Это потрясающе, Эндрю. Что ты будешь фотографировать для них? — Любая вакансия будет на полный рабочий день, и они предложили мне на выбор либо фотографировать выпуск, который регулярно освещает тему моды, либо выпуск, который освещает всё, касающееся экси и университета Пальметто. — Оба варианта идеальны для тебя, уже согласился на какой-то? Ты ведь понимаешь, что они заставят тебя фотографировать людей, да? Эндрю кивает. — Я подумал, что могу выйти из своей зоны комфорта, как это делаешь ты с тех пор, как переехал сюда. Я сказал им, что выберу, как только ты решишь, в каком направлении хочешь развиваться: в моде или в экси. — Эндрю, не может быть. — Именно твои фотографии убедили их предложить мне эту работу. Самое меньшее, что они могли бы сделать, — это удержать это предложение ради тебя. Нил просто не верит. — А что, если я решу, что в будущем хочу заниматься чем-то совсем другим? — Я прекрасно жил на фрилансе. Популярность, которую принесли твои фотографии, уже дала мне множество возможностей. Реклама, фотосъёмка мероприятий и брендов — это лишь малая часть. Он прав. У «Дрю фотографирует» резко возросло число подписчиков. Нил слышал, как Элисон уже несколько раз жаловалась на это с тех пор, как это число превысило число её подписчиков. Нил доверяет ему, и ему не терпится увидеть, чего они оба добьются в будущем. — Не могу поверить, что ты сделал это ради меня, — в конце концов говорит он. Эндрю закатывает глаза, а Нил уже успел полюбить эту привычку. — Не зазнавайся, наркоман. Это всё ещё мои работы для портфолио. — Как я могу не зазнаваться, когда ты фотографируешь меня таким? — восклицает Нил, снова взглянув на портретный снимок. — И всем нравится. Я не услышал ни одного плохого слова, даже о моих шрамах. — Именно из-за твоих шрамов я изначально решился на всё это, — объясняет Эндрю. — Ты не позволяешь другим решать, что тебе носить каждый день, поэтому и я не собираюсь позволять им решать, что пригодно для фотоиндустрии, а что — нет. Ты — произведение искусства, со всеми своими шрамами, так что это то, что я хочу фотографировать, и это то, что я хочу донести до всех. Нахуй тех, кто не согласен. Нил на грани слёз. Он так привык прятаться, привык к тому, что всю свою жизнь был вынужден не выделяться, и после такого от него ждут, что он будет прикрываться, когда, наконец, чувствует свободу? Эндрю никогда не вызывал у Нила желание прятаться. Все эти мысли и чувства, которые он испытывает к Эндрю, вдруг переполняют его. Сейчас, возможно, самое подходящее время признаться. — Эндрю, — говорит Нил, поворачиваясь к нему лицом, — ты мне нравишься. Наверное, это было очевидно в ту секунду, когда они поцеловались, но глаза Эндрю всё равно слегка расширяются, будто он удивлён такими словами Нила. Тот продолжает, прежде чем Эндрю успевает произнести хоть слово. — Иногда я ловлю себя на мысли о том, как ты мне важен, и это такое сильное чувство, оно пугает меня, потому что я никогда раньше не испытывал такого. Совсем. Иногда это похоже на одержимость, которую, наверное, следовало бы подавить, но дело в том, что я не хочу её подавлять. Теперь, когда мне знакомо это чувство, я не хочу ничего другого. Теперь, когда я знаю, какой может быть жизнь, когда в ней есть ты, я, честно говоря, не знаю, что бы делал без тебя. Всего этого так много, иногда даже слишком и, — как я уже сказал, — это похоже на одержимость. Я не хочу взваливать это на тебя, но в то же время мне нравится это чувство, — заканчивает Нил. Эндрю прищуривается так, будто видит что-то, чего не видит сам Нил. — Оглянись, Джостен. Думаешь, я сделал всё это просто потому, что мои чувства к тебе можно объединить одним «нравишься»? Я с самого первого дня, как мы с тобой заговорили, жду, когда ты откроешь свой глупый рот и что-нибудь скажешь, — произносит Эндрю. Он кладёт руку на плечо Нила и успокаивающе поглаживает обнажённую кожу большим пальцем, показывая свою совершенно новую сторону. Будто он тоже хочет быть таким уязвимым, каким становится Нил рядом с ним. — Я тоже этого хочу. Называй это как хочешь, я просто хочу тебя, Нил. Нил кивает. Это всё, что он когда-либо хотел услышать от Эндрю, поэтому он кивает. — Но, — внезапно говорит Нил, вспомнив кое-что важное, — до того, как всё это начнётся, моё имя Натаниэль. Натаниэль Абрам Веснински. Эндрю хмыкает, покрепче обхватив его руку, будто не собирается никуда его отпускать, несмотря на то, взяли ли его в университет или нет. — Изменилось ли то, кем ты хочешь быть? Нил никогда не был так уверен в своём ответе. — Нет. Эта версия меня дружит с Элисон, Рене, Дэн, и, возможно, даже с Кевином. Эта версия знает тебя, и мне очень нравится та жизнь, которую я начал строить со всеми вами. — Тогда Нил Джостен, — заключает Эндрю. — Я хочу быть с тобой. Да или нет? — Да.