разгромные истории, написанные сердцем

Правду говорят о том, что только ремонт может проверить истинную природу взаимоотношений между людьми, и не важно, в семье или в отношениях. Игорь сначала думал, что всё это брехня, и как может простой бытовой ремонт стать камнем преткновения двух взрослых людей? Оказывается, что легко и просто. То, что его квартира требовала решительных перемен, было очевидно давно, но изменить то, что видело ещё отца, не поднимались руки. В ней всё осталось практически так же, как в тот день, когда Константин Игоревич Гром в последний раз её покинул, разве что стиральную машинку Игорь купил уже сам, с первой зарплаты, и долго смотрел на неё, когда привёз, борясь со слезами. Однако Игорь обещал, что начнёт отпускать прошлое не только себе, но и Серёже. Серёже, который прямо сейчас пытался приклеить несчастное полотно новых обоев. — Ты, может, всё-таки поможешь или так и собираешь стоять истуканом? А ведь он предлагал не запариваться и просто перекрасить стены, но нет же, обои клеить показалось Разумовскому гениальной идеей и из этого возникла первая стычка проверки их чувств. Пришлось уступить, оказалось что Серёжа специально заказал партию рулонов прямиком с завода, тщательно выбирая сначала из каталога, а потом дописавшись до креативного директора компании. Порой Гром забывал о том, насколько деятельным и настырным мог быть Разумовский, если хотел сделать что-то поистине достойное. Хотелось верить, что на обоях изменения закончатся, но Игорь видел на рабочем компьютере Сергея нечто похожее на схему планировки всего этажа. Каковы шансы, что следующим шагом будет предпринята попытка капитального ремонта всего дома? — Сейчас, только ещё клей разведу. Прошлый колом встал прямо в ведре. — Ты что не посмотрел пропорции для смеси?! Если бы не угроза получить мягким валиком для разглаживания, Игорь бы восхитился тем, как выглядел Разумовский в этот момент. Странно, но именно вид перепачканного клеем, в растянутой футболке (украденной накануне из его собственного небогатого гардероба) и обрезками обоев в волосах, собранных в небрежный хвостик, Серёжи заставлял сердце Грома биться чаще. Как-то уютнее становилось. — Земля вызывает Игоря. Мы сегодня закончим или нет? Нам ещё нужно краску с оконной рамы снять. Состав и респираторы должны были доставить ещё вчера, ты же их получил? — Да просто думаю, о том какой ты красивый. — Дурак, — но комплимент явно пришёлся парню по душе, по крайней мере, Игорь надеялся, что покрасневшие щеки Серёжи — признак смущения, а не аллергической реакции на треклятый клей. Несмотря на царивший вокруг разгром, Игорь не мог не отметить, что часть обоев, которую они уже успели наклеить, и правда хорошо смотрелась. Гром боялся, что эпатажная натура Разумовского возьмёт верх и им придётся жить если не в окружении леопардовых шкур, то как минимум демоверсии борделя с их типичным алым оформлением. Но Серёжа вновь его удивил, выбрав спокойный оттенок, напоминающий грозовое небо, а необычная текстура, имитирующая гипсовое покрытие, не давала почувствовать себя в бетонной коробке. Серёжа сказал, что ему показалось, что они сочетают в себе части их обоих, мол, гроза — это сам Гром, а гипс — как отсылка на скульптуры Разумовского. Да, у него странный парень, со своими трудно понятными метафорами, и он его любит таким. Правда, со стыками пришлось изрядно помучиться, но довольный вид Серёжи стоил всех криков и мучений. Ладно, насмотреться любовью своей жизни он всё равно вряд ли когда-либо сможет, а обои поклеить надо бы сегодня. Иначе как они успеют поругаться по поводу окна? Ох уж эта бытовая романтика.