По следам прошлого

      Натаниэль останавливает взгляд на Эндрю. На удивление он выглядит встревоженным и практически преданным. Брови хмурятся, а губы напрягаются в тонкую линию, пока карие глаза намертво вцепляются в сумку.       — Ты сегодня рано, — растерянно произносит Натаниэль, лишь бы хоть как-то заполнить гнетущую тишину, кидая быстрый взгляд на настенные часы. Маленькая стрелка едва заходит за двенадцать. Обычно, одиннадцатиклассники возвращаются ближе к трем часам, но никак не в полдень.       — Ты обещал, — цедит Миньярд, полностью игнорируя его замечание, и даже не думает отводить раскаленный до предела взор.       Натаниэль закален жизнью с Отцом. Его не напугать пристальным взглядом, сколько бы злости он в себе не содержал, поэтому Эндрю не оказывает на него никакого влияния. Он спокойно выдерживает его натиск.       В проходе появляется Аарон. Он случайно заглядывает в комнату и, найдя Эндрю с Натаниэлем, останавливается.       — О, нашелся все-таки, — произносит он и кидает на Эндрю издевательский взгляд, шутливо толкнув локтем в бок, — а ты ныл, убежал, убежал, — Аарон театрально кривляет брата, пародируя его реакцию на потерю Натаниэля с излишним преувеличением.       Эндрю доходит до точки кипения. Он не сводит с Натаниэля глаз, но это ему не мешает крепко зарядить Аарону в ответ. Локоть Эндрю врезается под ребра с большей силой, нежели толкнул его Аарон, от чего близнец болезненно вдыхает воздух сквозь зубы и складывается пополам. С его губ слетает невнятное оскорбление, пока он хватается за место удара обеими руками.       Натаниэль чувствует себя внезапно оскорбленным тем, что Эндрю не поверил в искренность его обещания и первым делом, увидев пустую комнату, посчитал, что он сбежал. Осознавая это, Натаниэль строит самое скептическое выражение лица, на которое способен.       — Я и не отказываюсь от сделки, — пожимает плечами Натаниэль и хмурится. Почему Эндрю так важно его присутствие? — Просто решил забрать то, что по праву принадлежит мне, — он дергает ремнем, который по привычке успел сжать в руке, как только Эндрю вошел, словно он снова захочет отобрать у него сумку.       Эндрю слышит его ответ, но за этим ничего не следует, однако Натаниэль не упускает из внимания расслабленно опустившиеся плечи и потухшую ярость в глазах Миньярда. Он выглядит успокоившимся. Это заставляет еще больше задуматься, но Натаниэль так ни к чему и не приходит. Он совершенно его не понимает, сколько бы усилий не прикладывал.       Какое-то время Эндрю стоит в проходе, тупо смотря на Натаниэля, убеждая себя, что это не больная фантазия и он на самом деле остался. Он здесь, рядом.       Эндрю уходит, а еле разогнувшийся Аарон придерживает бок с болезненным выражением лица. Он кидает стушеванный взгляд за спину Натаниэля и натыкается на пустые пыльные зип-пакетики на той же прикроватной тумбочке, где ранее Веснински нашел письмо. Аарон моментально понимает, что в них было в момент, когда они были полными, поэтому быстро, насколько это возможно в его положении, выпроваживает Натаниэля из комнаты.       — Тебе лучше больше не заходить сюда.       — Не собирался, — коротко отзывается Натаниэль.       Весь день он проводит в размышлении о том, чем будет заниматься ближайшие полгода, если жизнь в бегах оказалась, как бы дико это не звучало, под запретом. Он решает, что лучшее решение — взяться за образование. Лишние знания никогда не помешают. В бегах Натаниэль самостоятельно изучал грамоту родного языка и базовую математику, однако опыт и умения преподавателей явно дадут ему больше информации, которую он сможет пустить в дело, когда снова бросится бежать.       В этот же вечер Натаниэль напоминает Ники о вчерашних словах о возможности перевестись в одну школу с Эндрю и Аароном и заявляет, что он передумал. Кузен оказывается в радостном удивлении после услышанного.       — Так ты решил остаться? — взбудоражено тараторит Ники.       — Что-то вроде того, — неопределенно мямлит Натаниэль и его сразу же сбивают объятиями.       Ники треплет его по волосам и выражает искренние поздравления, хотя Веснински и не понимает, к чему они тут. Кузен слишком сильно обвивает Натаниэля, словно змея, схватившая жертву, приступает к медленному и мучительному удушению. Эндрю пинает Ники, предупреждая его не навязываться. Натаниэль кидает на него благодарно-облегченный взгляд, когда кузен, наконец-то, отлипает, хотя улыбка и не думает покидать его смуглое лицо, вырисовывая ямочки на губах.       Следующая неделя проходит в подготовке документов. Натаниэль напрягается каждый раз, когда видит, как паспорт идет по чужим рукам. С поступлением складываются трудности. Не так уж и просто попасть в уже сформированный класс в середине года. Особенно с учетом того, что Натаниэль собирается поступить в один класс с Эндрю и Аароном.       — Ты младше близнецов, да и к тому же они пошли в школу на год раньше положенного. Будет сложно, если ты поступишь с ними в один класс. Ты потянешь программу на два года вперед?.. — неуверенно, практически с сожалением спрашивает Ники после нудного разговора с родителями, полного просьб помочь бедному сиротке.       — Я догоню, — без проблем отвечает Натаниэль, несильно радостный жалобными унижениями кузена перед Лютером.       Ники еще раз предупреждает его о потенциальных трудностях, которые могут появиться на фоне куда более обученных одноклассников, чем он, но, услышав очередной положительный ответ, отстает. Он на слово верит Натаниэлю, хотя тревога не собирается уходить из груди, пока он собственными глазами не убедится в том, что Натаниэль действительно будет чувствовать себя в порядке с такой большой нагрузкой.       В конце концов, Веснински добивается своего. Его первый официальный учебный день назначен уже в этот понедельник, так что сейчас ему остается только переждать выходные и вкусить незнакомый вкус школьной жизни, которая раньше была для него под запретом.       — Тебе повезло, — скучающе говорит ему Эндрю вечером, когда лежит на кровати и от скуки сверлит глазами потолок, сложив руки на животе, — у нас нет строгого дресс-кода, так что тебе не придется тратить свои драгоценные запасы. Можешь гонять в моих шмотках.       — Не боишься потерять свой запугивающий образ из-за того, что я буду ходить в твоей одежде? — язвит Натаниэль, несильно радуясь новости. Ему плевать на одежду.       Эндрю поворачивает на него выжидающий взгляд, снисходительно подняв брови.       — Как это связано?       — В школах любят распускать слухи, — легко отвечает Натаниэль, словно уже бывал в учебных заведениях, — и дай людям только повод, как новость о том, что гроза района Эндрю Миньярд делится своей одеждой с новеньким, разлетится по всей округе, понеся за собой неправильное мнение о наших отношениях.       — А, — разочарованно отвечает Эндрю, явно не удовлетворенный столь скучным ответом, и снова отворачивается. — На это мне плевать.       — Тебе плевать, если тебя посчитают геем? — выгибает бровь Натаниэль. Удивленный смешок почти срывается с его губ от осознавания абсурдности разговора.       Кроме того, Эндрю выглядит абсолютным гетеросексуалом. Если доверять чутью и опыту, полученному от общения с другими людьми с похожим, как у Эндрю характером, Натаниэль может даже предположить, что он гомофоб.       — А тебе нет?       Ответ сбивает юношу с толку. Ему ничего не остается, кроме как равнодушно пожать плечами.       — Да все равно как-то, — уклончиво отвечает Натаниэль и Эндрю не продолжает разговор. К чему это сейчас было?       Выходные тянутся ужасно медленно, но понедельник пробуждает Натаниэля, открывая перед ним новую страницу жизни. С одноклассниками он практически не взаимодействует. Его не интересуют новые знакомства, да и он не в том положении, чтобы окружать себя незнакомцами, желающими узнать его лучше. В этом плане ему хватает и чересчур любопытного Эндрю.       В школе близнецы и вовсе игнорируют его, предпочитая делать вид, что они не знают друг друга и уж тем более не живут под одной крышей. Натаниэлю это только на руку. У него выходит быть серым пятном, он не привлекает к себе внимания и отказывается от дружелюбного настроя одноклассников. Он, как и планировал перед поступлением, стал типичным заучкой, который ходит в школу сугубо за знаниями. Других причин для поступления у него не было и его это вполне устраивает. В глазах остальных он медленно, но уверенно превращается в скучного зануду, знакомство с которым уже не манит к себе.       Он быстро ухватывает материал по химии и техническим предметам. Особенно ему полюбилась математика. Цифры и длинные уравнения погружают с головой в расчеты, не оставляя места для изнуряющих мыслей. Математика становится для него отдельным видом терапии, в то время, как гуманитарные предметы превращаются в настоящий ад. В бегах Натаниэль изучал только верхи правил родного языка, распространяясь скорее на изучение нескольких языков сразу, поэтому углубленная программа дается крайне тяжело.       Хуже английского только история, на которой Натаниэль буквально засыпает, вообще не понимая, о чем идет речь. Разве ему должно быть не все равно на то, что происходило сотни лет назад? Учителя так не считают, поэтому ему приходится насильно заставлять себя пытаться вникнуть в материал, большую часть которого он, конечно же, пропустил, бегая из штата в штат.       Натаниэль забивает все свободное время учебой и в таком темпе пролетает еще одна неделя. Хоть в его жизни и появляется нужда вставать рано, режим все равно остается прежним. Он не прекращает свидания с Эндрю по ночам, неторопливо обмениваясь правдой. Шаг за шагом они узнают друг друга лучше. Конечно, мысль о том, что он доверяет ему слишком много, напрягает, но тем не менее, останавливаться Натаниэль не собирается. Стоимость отданной правды ужасно огромная и с каждым днем его азарт разгорается все больше. За проведенное время в доме Миньярдов Натаниэль успел рассказать о поддельной внешности и о том, что это необходимо для того, чтобы оставаться незамеченным.       Взамен он получил больше информации о взаимоотношениях близнецов с уст самого Эндрю и узнал, почему Аарон так сильно опасается Тильды. Чего и следовало ожидать, женщина в пьяном состоянии совершенно себя не контролирует и способна нанести тяжелые увечья, к чему прибегала на постоянной основе до тех пор, пока Эндрю не вернулся в семью и не заключил с Аароном сделку.       Натаниэль так же узнает, что близнецы круглые отличники, что не слабо его удивляет. В голове не укладывается, как они, вечно хмурые и равнодушные, могут показывать настолько хорошую статистику. Неужели учеба это единственное, что их интересует? Если бы Натаниэль не знал подробностей из игры в правду, то смело бы предположил, что их жизнь ужасно скучная, раз они увлекаются сугубо школой. Но не все так просто, как кажется с первого взгляда. Он ведь и сам зациклился на учебе, но жизнь его совсем не легка.       В то время как Эндрю равнодушен к оценкам и похвале преподавателей за очередное потрясающее эссе, Аарон с гордостью принимает свои показатели и каждый вечер корячится над домашней работой, прилагая уйму усилий, чтобы держаться на плаву. Но что еще больше удивляет, помимо учебы он успевает поддерживать общение со сверстниками и иногда выбирается гулять, что является полной противоположностью Эндрю.       Осень приходит в свою привычную фазу дождей. На улицу опускается туман, пока капли ритмично бьют по стеклу.       Каждый присутствующий в комнате занимается своими делами: Натаниэль занят домашней работой, соблюдая план не опускаться в долги, а Эндрю уже давно закончил задание и проводит время за книгой. В комнате свежо и пахнет сыростью, после недавнего проветривания.       Вечер мог бы и дальше протекать в своем спокойном темпе, но тишину разрушает строгий голос Тильды. Она зовет Эндрю. Юноша с протяжным вздохом, понимая, что ничего хорошего ждать не стоит, прячет книгу под подушку и выходит из комнаты. Тишина возвращается, но Натаниэль уже не чувствует себя спокойно.       Он старается не отвлекаться от литературы, расписывает резким почерком уже вторую сторону страницы и погружается в ход своих мыслей, направленных на анализ произведения, но голос Тильды становится только громче. Натаниэль прислушивается. В ее тоне нарастает агрессия, пока она что-то яростно доказывает. По звукам он понимает, что женщина явно нетрезвая.       Натаниэль тихо выскальзывает из комнаты, чтобы проверить ситуацию.       Близнецы стоят плечом к плечу, оба напряжены. Эндрю держит Аарона за запястье, уводя руку за спину. Он удерживает его рядом с собой и не позволяет выйти вперед, пока близнец из-за всех сил старается успокоить Тильду, не переставая нервничать и заикаться.       Лицо женщины красное, то ли от злости, то ли от выпитого алкоголя или дури, Натаниэль не может понять, так как стоит слишком далеко.       — Я еще раз повторяю, что ты сделал Фреду? Почему он мне жалуется на тебя? — не унимается Тильда. — Ты хоть понимаешь, как сильно он переживает? Он скоро станет точно таким же членом нашей семьи, как и ты, только в отличие от тебя, будет приносить хоть какую-то помощь, так что прекращай строить из себя засранца и не заставляй меня переходить на крайние меры, — она выделяет почти каждое слово, которое ей кажется важным для понимания близнецов.       — Мам, он же сказал, что не знает, — приглушенно произносит Аарон с опаской, смотря на нее снизу вверх. Он боится поднять голову и показаться достаточно непослушным, чтобы получить наказание.       — Он знает, — Тильда многозначительно смотрит на Эндрю. Она настроена вытащить из него объяснения, чего бы ей это не будет стоить. — Фред рассказал мне о том, что написал тебе письмо, но ты его игнорируешь уже вторую неделю. Думаешь, твоя мать совсем тупая?! — Она на эмоциях швыряет полотенце, которое до этого сжимала в руке, чем побуждает близнецов одновременно вздрогнуть. Эндрю до онемения сжимает запястье брата.       — Я не знаю, о каком письме ты говоришь, — продолжает отстаивать свою позицию Эндрю. Он сглатывает просящиеся наружу оскорбления, только потому что Аарон посылает ему умоляющий взгляд. Юноша ненавидит застревать в подобных ситуациях, не в силах даже высказать все, что думает о человеке, в лицо.       — Хватит врать, — шипит Тильда и делает опасный шаг к Эндрю, ее рука напрягается, готовясь дать пощечину. Она либо предупреждающе трясет рукой перед его лицом, либо просто уже не может сдержать злобу и даже не собирается скрывать своих мотивов. — Письмо лежало у меня в комнате и никто кроме тебя не мог туда зайти, так ведь Аарон? — грозный взгляд перемещается на Аарона и он, обескураженный вопросом, послушно кивает.       Натаниэль понимает, что ситуация доходит до своего пика. Если он сейчас не вмешается, то все может обернуться очень и очень нехорошо.       — Это я взял письмо, — подает голос Натаниэль и выходит к Тильде в своем бесстрашном обличии. Он строго смотрит на нее снизу вверх. Получить по лицу не самая приятная перспектива, но еще больше ему не хотелось, чтобы Миньярды были тронуты по его вине.       Тильду выбивает из колеи появление Натаниэля со столь смелым заявлением. Она растерянно смотрит на него, прежде чем повернуться к сыновьям. Теперь ей требуется еще больше объяснений и это больше походит на то, что Натаниэль только усугубил ситуацию, а не исправил, как планировалось вначале.       — Ладно, — устало бубнит Тильда и вытирает ладонью лицо. Ее пылкое желание разобраться в ситуации здесь и сейчас потухло так же быстро, как и появилось. — Марш в комнату. С тобой, Эндрю, мы потом поговорим, — кидает она на последок.       Когда дверь в комнату закрывается и опасность минует, Эндрю хватает Натаниэля за горловину.       — Нахрена ты полез? — свирепо шипит он и рывком придвигает парня к себе.       Натаниэль чувствует чужое дыхание на губах и прилипчивый взгляд, который ни на секунду не теряет его из виду. Он вырывается из хватки, но не отступает. Вместо этого, он в упор смотрит в карие глаза и даже не думает о том, чтобы набрать дистанцию. Каждый его мускул напряжен, дыхание ровное, взгляд уверенный. Натаниэль выглядит совершенно понимающим, что именно он сделал, и он не жалеет о своем поступке ни на секунду.       — По-твоему, я должен был остаться в стороне, слушая, как вас отчитывают ни за что? — грубо выплевывает он.       — Именно, — щурит взгляд Эндрю. — Возвращайся в свой привычный темп жизни и не ищи проблем на задницу, иначе получишь их от меня.       — Не могу. Ты сам сказал мне остаться, — парирует Натаниэль.       — Я не говорил тебя лезть в чужие разборки.       Натаниэль хочет сказать, что Эндрю для него не чужой, но он вовремя успевает себя остановить, удивленный собственной мыслью. Эндрю в ту же секунду отталкивает его от себя, ударив пальцем в грудь. Но Натаниэль все равно не отступает. Он слишком большая заноза в заднице, чтобы так просто согласиться с чужими приказами.       — Что насчет письма? — ледяным голосом произносит Аарон. Он остается единственным в комнате, кого вообще заботит письмо, хотя именно из-за него и началась вся Санта-Барбара. К Аарону постепенно возвращается былая, уже успевшая стать привычной, апатичность и раздражительность, но следы шока не уходят с его лица так быстро, как ему хотелось бы.       Натаниэль не видит смысла отвечать, где оно, но считает нужным оправдаться, чтобы близнецы, чтобы Эндрю, не принял его за вора.       — Я собирался отдать его тебе сразу, но ты сам меня сбил с толка вопросом.       Он достает из-под кровати сумку, расстегивает молнию и протягивает истинному получателю письмо. Эндрю заторможено берет лист в руки и посылает ему недоверчивый взгляд. Было бы гораздо лучше, если бы Эндрю получил письмо сразу и открыл его в одиночку, а не сейчас под напором двух пар взглядов, но другого варианта у него нет.       Сквозь негодование он тяжело вздыхает и разворачивает бумагу, попутно отодвигая приблизившееся лицо любопытного Аарона.       — Эй, — требовательно произносит Аарон, но все же возвращается на свое место и складывает руки на груди.       — Это мне, слепой что ли? — Эндрю стучит пальцем по собственному имени в строчке получателя и отбивает все права на письмо.       Карие глаза опускаются на бумагу и быстро бегают от одного края к другому. По мере того, как Эндрю читает, его лицо меняется до неузнаваемости. Кожа бледнеет, будто он увидел нечто, что действительно смогло его, олицетворение равнодушия и бесстрастия Эндрю Миньярда, напугать.       В следующее мгновение пустой взгляд зацикливается на одной точке, пока руки рвут письмо.       Эндрю мысленно прикидывает сколько времени прошло с момента отправки письма. Должно быть не больше двух недель, срок огромный. В голове вертится единственная строчка, написанная ненавистным почерком Фреда: «Ты же хочешь, чтобы Аарон был в порядке?». Но Аарон не выглядит так, словно ему угрожали в течении этого времени. Почему Фред медлит и не выполняет обещанные угрозы? Что он вообще собирается сделать? Эндрю не знает его планов, но за все время, которое мужчина провел у них дома, лобзаясь с Тильдой на недо-свиданиях за бутылкой водки, юноша успел составить в голове его истинный образ без лицемерной маски снисходительного кавалера, коим его представляет мать.       Этот конфликт только их, и Эндрю обязан отгородить Аарона от проблем, которые вообще не должны были его коснуться.

***

      На следующий день Натаниэль привычно сидит на кресле и пытается вникнуть в историю, но с каждой секундой его мысль о том, что легче прибить преподавателя учебником, чем выучить материал, становится все громче и желаннее к исполнению. В комнату заходит Аарон и, о боже, Натаниэль впервые рад его видеть. Он в целом сейчас будет рад чему угодно, лишь бы на глаза больше не попадалось повествование войн из девятнадцатого века.       Аарон с гордостью заявляет, что его пригласили на вечеринку в честь дня рождения одноклассницы. Натаниэль иногда слышал ее имя в школе и знает, что она пользуется популярностью среди парней, но ему не приходилось общаться с ней тет-а-тет, потому новость пролетает мимо ушей. Это не так уж и важно, чтобы акцентировать внимание.       Но Эндрю так не считает. Он поднимает долгий взгляд на Аарона. Аарон в свою очередь злорадно ухмыляется, хвалясь тем, что его позвали, а Эндрю нет. Но его счастье длится не долго.       — Ты не идешь, — бесстрастно отрезает Эндрю и возвращает глаза в телефон.       Аарон замирает в возмущении и непонимании. Он стоит в ступоре, не находя ответа. Он, конечно, привык к бестактности Эндрю, но не мог даже предположить, что он выпалит что-то настолько ненормальное. Аарону требуется время, чтобы обрести дар речи.       — С каких пор ты стал решать за меня?       — Тебе лучше сегодня остаться дома, — парирует Эндрю, не выдавая истинной причины, и оставляет тон равнодушным.       — Ты не можешь посадить меня цепь только из-за гребанной сделки, — начинает злиться Аарон, догадываясь, в чем проблема. В его условия входит быть постоянно с Эндрю и отказ от отношений с девушками. Быть может, Эндрю подумал, что он собирается там подцепить кого-то, и это его вывело из себя?       — Это здесь не при чем, — прерывает догадки Эндрю своим спокойным тоном, но Натаниэль видит, как он скрывает свои истинные эмоции. Но все же его слова не похожи на ложь, что ставит в еще больший тупик.       — Тогда почему ты запрещаешь мне идти? — пылкость Аарона поднимается на новый уровень.       Эндрю молчит. Он не смотрит на брата, демонстрируя слишком большую занятость в смартфоне.       — Отлично, — фыркает Аарон. — Мне плевать, чего ты хочешь. Я делаю только то, что я хочу, и не буду потакать тебе, только потому что ты так сказал.       И Аарон сдерживает свое слово. Стоит Эндрю выйти на минуту, как его уже и след простыл.       По возвращении в комнату Эндрю замечает отсутствие Аарона и кидает резкий взгляд на Натаниэля, который в свою очередь безучастно пожимает плечами.       — Не привязывать же мне его к кровати.       — Мог хотя бы попытаться, — бурчит Эндрю и возвращается на кровать, прилипая к телефону. Он хмурит брови и активно стучит пальцами по экрану.       Натаниэль замечает, как нервно дергается его нога, как сжата челюсть. Это точно не вид равнодушного к ситуации человека. Как долго он продержит свою маску спокойствия? Натаниэль решает поторопить его и задает наводящий вопрос.       — Почему Аарон должен был остаться сегодня дома? — осторожно спрашивает Натаниэль, стараясь несильно давить, чтобы Эндрю не закрылся в себе, оставив его без ответа.       — Письмо, — только и отвечает юноша, не выныривая из своих мыслей. — Уверен, ты читал его и должен понимать, о чем я, — он метает взгляд на Веснински и убирает телефон экраном вниз.       — Не совсем… — скованно отвечает Натаниэль, за что получает усталый вздох.       — Этот ублюдок догадался обо всем и шантажирует меня Аароном. Мне плевать на то, чего он хочет от меня, но если он прикоснется к нему, то я закопаю его тело на заднем дворе, — мрачно произносит Эндрю, испепеляя взглядом стену напротив.       — Что ему нужно от тебя и почему ты вообще так яростно его избегаешь? — Натаниэль опускает локти на колени и фокусирует все свое внимание на Эндрю. Он читает его язык тела и пытается сложить общую картину, что выходит затруднительно из-за чересчур поверхностных ответов.       — Неважно, — выплевывает Эндрю, не переставая покачивать ногой.       — Мне важно, — терпеливо уверяет его Натаниэль.       Эндрю кидает на него обозленный взгляд.       — Тебя это никак не касается, — отчеканивает он, не упуская из виду чересчур любопытного юношу.       — Я не хочу, чтобы Фред причинял неудобства тебе или Аарону.       Натаниэль не может понять, в какой момент времени он перестал быть равнодушным к близнецам. Всего две недели назад он был готов рвануть от них в любую секунду. Но сейчас его мнение кардинально изменилось. Он готов приложить все усилия, лишь бы их жизнь не портил посторонний дружок Тильды, сующий свой нос куда не надо.       И слова Эндрю об его убийстве не воспринимаются Натаниэлем, как пустая угроза. Если Миньярд действительно этого хочет, то он готов снова испачкать руки в крови. От потери очередного ублюдка мир не схлопнется.       — Прекрати геройствовать, — раздраженно выдыхает Эндрю и ставит точку в разговоре.       Натаниэль решает вернуться к истории, но не выдерживает и нескольких минут. Он случайно касается лба, когда удерживает голову над учебником и понимает, что головная боль появилась не из-за чертового Уильяма Шермана, который неприлично часто маячит на страницах. У него жар.       Он смаргивает головокружение, словно это действительно поможет и уходит в душ. Ему жизненно необходимо остыть, иначе он на полном серьезе вспыхнет, поэтому он выкручивает вентиль до упора и подставляет лицо под ледяной порыв. Кожа моментально покрывается колкими мурашками, но Натаниэль добивается своего и снижает температуру тела.       Однако идея быстро становится ужасной глупой, когда парень запоздало понимает, что холод ему не друг. Горло сжимает проволокой и он откашливается, подобно туберкулезнику. Натаниэль выключает воду. Становится еще хуже. Все ужасно болит и ноет. Натаниэль убирает промокшие ледяные волосы с лица и выдыхает. Когда это уже закончится?       В комнату он возвращается в привычном состоянии. Надевать маску хорошего состояния Натаниэль отлично умеет, так что с этим не возникает никаких проблем. Жаль только, что он не может притвориться и для своего организма тоже, что он в полном порядке. Горло раздирает настолько, что Натаниэлю приходится сдерживать рвотные порывы, при остановке кашля.       Он сидит в чистой одежде за столом и вытирает белоснежным полотенцем волосы. От него приятно пахнет после душа, словно он там не бился за жизнь пару минут назад.       На телефон Эндрю приходит уведомление и он буквально подлетает, чтобы схватить его и прочитать сообщение. Совершив желаемое, его лицо ожесточается.       — Аарон обдолбанный, — шипит Эндрю в такой манере, словно ожидал такого исхода с самого начала.       Натаниэля поражает быстрый донос информации. Аарон бы точно не обратился к Эндрю, случись с ним что. Значит ли это, что Эндрю следит за ним, даже когда не присутствует рядом?       — Как ты узнал? — спрашивает Натаниэль.       — Есть один доброволец, который согласился выдавать мне всю подноготную про Аарона за кругленькую сумму, — отвлеченно отвечает Миньярд. — Он в полной заднице.       Эндрю слетает с кровати, торопливо и резко надевает кожаную куртку, сует телефон в карман джинсов и поворачивается к Натаниэлю. Юноша ловит на себе раздраженный взгляд и уже видит, как Эндрю снова называет его «тормозом».       — Быстрее, придурок, я один его не унесу, — ну, Натаниэль был близок.       Он кидает полотенце в сторону и, чтобы не сойти с ума от холода с температурой, надевает поверх одежды толстовку. Вместе они выбегают из дома.       С хмурыми минами парни идут по темной улице, которую освещают редкие фонари. Эндрю знает этот район как свои пять пальцев, так что ему не доставляет труда маневрировать из одного переулка в другой, чтобы сократить путь.       Тень падает на его лицо, делая его еще темнее, подчеркивая строгий, уверенный взгляд, смотрящий твердо вперед. Размашистыми шагами он идет быстро, лицо мрачное и лишено всяких эмоций. Будь Эндрю на десять сантиметров выше, однозначно был бы ночным кошмаром любого бандита, проходившего по здешним улицам.       Эндрю принимает решения, пользуясь сугубо мозгом, полностью наплевав на чувства и моральные принципы, от чего в школе получил кличку «монстр». Каждый второй остерегается его и старается, как можно реже пересекаться, чтобы не нарваться на проблемы. Но какой бы аморальной мразью его не представляли, только с Эндрю Натаниэль чувствует себя в безопасности, словно он, шестнадцатилетний парень с кучей проблем и тайн за спиной, действительно способен защитить его от целой мафии.       Натаниэль не понимает, с каких пор возникло это чувство защищенности, но стоило ему это осознать, как преданность разрослась в груди, подобно толстым корням. Поэтому, последовать за ним, чтобы вытащить Аарона из дыры, кажется меньшим, что может сделать Натаниэль в благодарность за безопасный ночлег, честность и дом.       На горизонте появляется двухэтажное здание с мигающими неоновым светом окнами. Они на месте. Эндрю ускоряет шаг и Натаниэль старается не отставать, игнорируя слабость.       Вспышка боли пронзает голову, подобно пули в висок, когда он заходит внутрь. Музыка бьет с оглушающей силой. Натаниэль морщится от ощущений в то время, как вокруг танцуют пьяные и веселые подростки, не заботящиеся о проблемах и думающие лишь о том, где можно будет вывернуть себя наизнанку, если алкоголь решит выйти наружу. Десятки рук поднимаются вверх, ритмично покачиваясь в такт музыке.       Некоторых не увлекает идея танцев и они занимают любой свободный угол, проводя время со своей второй половинкой. Руки гуляют по обнаженным открытой одеждой телам, губы опускаются на шею, оставляя мокрую дорожку, спускаясь все ниже и ниже. Натаниэль прекращает наблюдение за окружением в этот момент. Вряд ли Отец мог подослать кого-то в это соитие простых подростков. У паники нет повода возникать и ему не нужно выглядывать знакомые лица.       Эндрю разрезающим воздух взглядом проходится по толпе и выискивает знакомый силуэт. Долго искать не приходится.       Аарон находится в самом пекле. Его и еще двух парней окружает сборище любопытных лиц, что-то одобряюще восклицающих и бьющих кулаком вверх. Аарона подначивают на драку и, судя по его разъяренному лицу, он вполне готов кинуться первым, но двое парней, на которых Аарон кричит с пеной у рта, не выглядят агрессивно настроенными. Незнакомец, тот что повыше, держит за руку своего друга, твердо стоя перед Аароном.       Эндрю и Натаниэль с трудом проталкиваются сквозь толпу, чтобы подобраться ближе. Натаниэль маневрирует и старается не получить по лицу локтем от очередного дикого танцора, в то время как Эндрю не церемонится и собственными руками прочищает себе путь к Аарону, швыряя очередную пьяную тушу в сторону.       — Придурки недоразвитые, откройте хоть раз учебник по биологии и убедитесь сами в том, что это ненормально. Это — болезнь и очень жаль, что она несмертельная, — ядовито плюется Аарон, краснея с каждой секундой все больше.       Единственное, что удерживает его от того, чтобы не накинуться на парней с кулаками, так это рядом стоящая девушка, крепко держащая его за руку в то время, как другая ее рука лежит на плече Аарона и сжимает его своими острыми розовыми ногтями. Ее рыжие длинные волосы вьются до лопаток, челка держится на заколках и в целом она выглядит симпатично в белом платье, отлично подчеркивающем ее ярко-голубые глаза. Яркими губами она что-то обеспокоенно твердит ничего не смыслящему Аарону, но ее голос слишком тихий, чтобы быть услышанным.       Эндрю грубо толкает девушку и цепляет Аарона за шиворот черной рубашки, чтобы затащить в уборную. Натаниэль понимает, что его присутствие не играет никакой роли, он просто группа поддержки. Эндрю и сам отлично справляется с тем, чтобы, не прилагая особых усилий, тащить Аарона одной рукой. В помощи он явно не нуждается.       Эндрю толкает Аарона к раковине, открывает кран и макает его лицом в ледяную воду. Аарон неудачно поворачивает голову и начинает захлебываться, кашляя, и только после этого Эндрю останавливается. Он хватает брата за волосы и твердой хваткой поднимает его лицо на один уровень со своим. С презрением он открывает веки Аарона и внимательно изучает расширенные зрачки.       — Идиот, — рычит Эндрю, разжимая пальцы, но не отходит от брата ни на миллиметр. Он подобно непоколебимой устрашающей статуе возвышается над откашливающимся парнем, который держится на грани обморока. — Решил пойти по стопам матери и не отказываться от дешевого удовольствия? Какой ублюдок предложил тебе дурь?       Аарон выглядит невероятно жалко. Он отшатывается и на ощупь медленно скатывается по стене. Дрожащей рукой вытирает воду, стекающую по подбородку и с трудом дышит.       — Я сам, — хрипит он и тяжело не заметить, как слезятся его глаза, то ли от поступления в организм психотропных веществ, то ли от личных причин. — Маме же будет лучше, если у нее останется меньше… — его речь невнятная, практически невозможная для распознавания и он старается произнести последнюю фразу тише, но Эндрю все слышит. Отчетливо слышит каждое слово.       Он опасно замирает, и Натаниэль понимает, что у него остаются секунды, чтобы Аарон остался без лишней пары синяков. Он кидается вперед, но Эндрю успевает размахнуться и пнуть брата с достаточной силой, чтобы он увидел белый свет. Стон Аарона заглушается хрипом, когда он хватается за горящие ребра двумя руками и сгибается пополам. Снова.       Эндрю под безумным туманом ярости готовится ударить второй раз, но Натаниэль хватает его со спины и крепко обхватывает грудь, таща на себя. Он чувствует, как сильно напрягаются его мышцы от хватки, но забитый труп Аарона кажется куда более хреновым исходом.       — Успокойся, ты его убьешь, — выпаливает Натаниэль.       Его руки крепко сжимают Эндрю, блокируя любую возможность приблизиться к Аарону хоть на сантиметр. Он выигрывает для близнеца время, чтобы отдышаться, и Аарон жадно глотает воздух с опущенной головой. Слюна стекает из его рта, пока напряженную обстановку разрушают хрипящие вздохи, сопровождаемые болезненными стонами. Дышать Аарону сейчас явно непросто.       — Не трогай меня, блять, — свирепо огрызается Эндрю и прикладывает все силы для дальнейшего хода.       Он резко отталкивается назад, врезаясь в стену, и стоящий со спины Натаниэль, вбивается в керамическую плитку затылком. Тупая боль сливается с острой внутренней, образуя звон в ушах и затяжное головокружение. Руки обессиленно падают и выпускают Эндрю, пока сам Натаниэль старается выстоять на ногах, цепляясь за стену, еле хватающими пальцами.       — Он сам себя убивает. Я лишь привожу его в чувства, — выплевывает Эндрю, разминая зажатое ранее плечо.       Аарон борется с желанием выпустить наружу собственные органы и с трудом поднимает голову, устремляя на Эндрю расфокусированный прищуренный взгляд.       — Пошел на хуй. Я не просил меня спасать.       Эндрю презрительно фыркает, но не считает нужным напоминать об обещании. Аарон все равно не запомнит. Аарону все равно, он никогда не воспринимал его серьезно. Особенно сейчас в его-то положении.       Эндрю дожидается, когда Натаниэль с горем пополам придет в себя, и они берут Аарона под руки.       Дорога до дома долгая и муторная. Натаниэль уже спустя полпути просит чаще делать перерывы, перекидывая полуживую тушу на Эндрю. Эндрю принимает брата без возмущений и сильными руками удерживает его на себе.       Парни кладут Аарона на кровать, накрывают пледом и ставят тазик на пол, на случай, если ему станет невтерпеж очистить желудок. Эндрю вздыхает. Карие глаза не отпускают лежащий в темноте силуэт, до тех пор пока его не отвлекает глухой кашель, который Натаниэль из-за всех сил старался сдержать, но горло раздирало до невозможного.       Эндрю сурово поворачивается и кладет руку на его лоб. Хмурость окрашивает лицо, когда жар обжигает ладонь. Натаниэль обезоружен прикосновением. Он не может вспомнить, когда к нему в последний раз прикасались без желания причинить боль, так что внезапный жест Эндрю заставляет сердце пропустить удар. Натаниэль четко осознает, что юноша не настроен враждебно, но ноги по давно выработанной привычке напрягаются, готовые при первом признаке опасности сорваться с места и убежать прочь.       — Ты горячий, — с упреком произносит Эндрю.       — Спасибо, — строит из себя дурочка Натаниэль и собирается убрать руку со лба. Но стоит ему только дотронуться до запястья Эндрю, как его сразу грубо отдергивают, самостоятельно отстраняясь.       Натаниэль делает вполне очевидный вывод: Эндрю может касаться его, но он не может касаться Эндрю.       — Придурок, у тебя температура, — раздраженно перечит Эндрю.       — Я в порядке. Просто устал нести Аарона. Он тяжелый, — ложь, но он привык лгать, так что вина обходит его стороной уже который раз.       Но Эндрю ни на секунду не доверяется его словам и продолжает пилить взглядом. Натаниэль увиливает от разговора и направляется к спальному месту. Перспектива нагнуться и получить еще одну вспышку головной боли не нравится ему с самого начала, поэтому он раздвигает ногой застеленный плед на полу. В момент, когда Натаниэль уже собирается лечь и, наконец-то, уснуть после выматывающего дня, Эндрю ловким движением срывает взбитую подушку с пола и кидает ее на свою кровать.       Веснински озадаченно поворачивается к нарушителю его планов, пока осознание медленно подплывает к его заторможенному температурой мозгу.       — Сегодня спишь на кровати, — глубоко произносит Эндрю, не смотря ему в глаза.       — Что за внезапное милосердие к моей персоне? — язвит он в ответ и хмурит брови. Удивление не перестает нарастать.       — Не обольщайся. Это разовая акция, — парирует Эндрю и ловким движением пальцев достает из кармана своего портфеля пачку сигарет.       Он собирается выйти из комнаты, Натаниэль, как обычно, за ним, но ему не удается даже шагу за порог сделать, как Эндрю вонзается в него пылким взглядом и указывает на кровать. Натаниэль не может поверить, что ему даже на крыльцо теперь выйти нельзя, но Эндрю слишком убедительно пялится на него, поэтому через самый негодующий вздох, на который он только способен, парень разворачивается. Эндрю ждет пару секунд, убеждаясь в том, что Натаниэль не последует за ним, и тихо закрывает дверь с обратной стороны.       Веснински сначала не решается лечь в кровать. На протяжении месяца, месяц, он пробыл здесь почти чертов месяц, это место казалось ему недоступным под угрозой смерти, а сейчас Миньярд сам предлагает ему переночевать в комфортных условиях, не корячась на твердом полу. Он так поступает только из-за того, что он заболел или им движет что-то помимо этого? Очень странно. Натаниэль совсем не привык, чтобы на его болезнь как-то реагировали. Обычно, мать просто игнорировала его состояние и не умаляла требований. В бегах нет дела до того, как ты себя чувствуешь.       Если хочешь жить — беги, несмотря ни на что.       Все же, с трудом выпутываясь из мыслей, Натаниэль переодевается в пижаму Эндрю, которая со дня переезда стала считаться сугубо его пижамой, и несмело, почти с опаской сделать что-то не так и отозвать хорошее расположение Эндрю, опускается на матрас, и расслабление практически моментально разливается по телу теплой волной.       На нем теплая черная рубашка и длинные штаны, но ему все равно холодно. Дрожь пробегает по коже, пробираясь до кончиков пальцев. Натаниэль поджимает колени и перекидывает руку через шею, занимая место на самом краю. Он не собирается сбегать, но занимать сторону, с которой легче всего выбраться и ринуться бежать— привычка.       Он утыкается носом в подушку и чувствует знакомый запах одеколона, которым пользуется Эндрю каждое утро после душа. Натаниэль, находясь между сном и реальностью, льнет ближе к подушке и вдыхает полной грудью. Из темноты появляется внезапное чувство безопасности, словно он неуязвим, словно он не трясется от температуры и способен дать отпор любому, кто захочет вернуть его Отцу.       Или словно кто-то другой даст отпор, защитив его.       Сон беспокойный. Он состоит из рваных отрывков, как Натаниэль в одиночку выживал после смерти матери. Мелькает уйма машин, как заброшенных, в которых он ночевал, так и рабочих, на которых передвигался. Резкий сигаретный дым совсем не вовремя доносится до него и возвращает к воспоминаниям о пляже и горящей машине с Мэри внутри. Натаниэль практически чувствует жар огня и запах жженой плоти. Он сжимает одеяло, лежащее сбоку от руки. Тело потеет, голос в голове нарочито громко кричит бежать.       Но сон прерывается и сливается в реальную темноту перед глазами, когда Натаниэль чувствует движение по кровати. Он сходу понимает, кто это. Эндрю неуклюже перелазит через него, чтобы расположиться у стены. Натаниэль прищуренным взглядом наблюдает за этой картиной и сердцебиение возвращается на привычный ритм. Его жизни ничего не угрожает. По крайней мере, сейчас.       Ничего, кроме усугубляющегося состояния. После того как его вырвали из сна, Натаниэль чувствует себя еще хуже. Горло неистово раздирает, из-за чего кашель вырывается через каждые две минуты, а тело не перестает трясти, хоть он и накрылся пледом до подбородка.       Холодная ладонь ложится на шею сзади, заставляя по спине пробежать целый табун мурашек то ли от прикосновения, то ли от самого холода.       — Иди сюда, — доносится голос со второй половины кровати и Натаниэль снова открывает глаза, переставая вжиматься в одеяло.       Рука Эндрю напрягается и тянет его в свою сторону, но Веснински на последней секунде до прикосновения удается расставить ослабленные руки по обе стороны от Эндрю и зависнуть в воздухе. Долго он так простоять не сможет, но и что делать не понимает. Опыт за сегодняшний день заставил его запомнить, что трогать Эндрю — хреновая затея. Ладонь близнеца продолжает лежать на шее, пока руки Натаниэля трясутся под собственным весом. Невозмутимый взгляд Миньярда не перестает рассматривать лицо, нависшее над ним.       — Я прикоснусь к тебе, если буду лежать слишком близко, — предупреждает Натаниэль, не понимая мотивов парня.       — Я знаю, тормоз, — уставшим от тупости парня голосом произносит Эндрю. Он не сопротивляется.       — Это да? — Натаниэлю требуется время, чтобы правильно сформулировать вопрос.       — Да, — твердо отвечает юноша, не проявляя и малейшей неуверенности в своем выборе.       Натаниэль медленно расслабляет руки и перекатывается на бок рядом с Эндрю, но последний протяжно вздыхает и притягивает его ближе, позволяя положить голову к себе на грудь. Резким движением Эндрю расправляет одеяло и накрывает их двоих. Ох, так действительно теплее. Может, даже слишком жарко, но лучше так, чем умереть от холода. Несмотря на то что Эндрю вернулся с улицы, его тело не перестает быть горячим.       Прижимаясь щекой к груди, Натаниэль отчетливо слышит его дыхание и учащенное сердцебиение. Рука все еще лежит на его шее и, плавно переместившись на затылок, возится в волосах, неспешно распутывает кудри, мягко выводит круги по коже головы. Натаниэль пьянеет от прикосновений и закрывает глаза.       До этого момента он и подумать не мог, что чужое присутствие может не только вводить в панику, но и придавать уверенности в завтрашнем дне, успокаивая сегодняшним.       Или это работает только с Эндрю?