Mutual Improvement

      Эйджиро покачивался на носочках, проводя расчёской по волосам, улыбаясь, глядя на свое отражение в зеркале. Сегодня он начинает учиться в UA, лучшую геройскую академию в стране. Сегодня он должен был оставить позади хлюпика, простого Киришиму и убедиться, что все его новые одноклассники знают его как крутого и запоминающегося, уравновешенного и надежного человека с соответствующей причудой. Волосы должны были помочь произвести яркое первое впечатление, по крайней мере. Он выдавил немного геля себе на руку и, укладывая волосы в шипы, рассеянно проверив свою родственную душу, проверяя, как сильно его соулмейт позволяет ему ощущать того сегодня. Парень был упрям, только один раз намеренно обратился к нему, чтобы подтолкнуть его поступать в старшую школу для героев, но даже никогда не встречаясь с ним, Эйджиро уважал непоколебимую решимость своей родственной души. Однако сегодня связь была немного более открытой, чем обычно, его родственная душа была слишком взволнована, чтобы держать её закрытой. Первый день в старшей школе для них обоих, да? Каковы были шансы, что они оба окажутся в UA? Бесконечно малы, он был уверен. Большинство родственных душ не встречались до университета или позже, пока не находили себе подходящую пару, а в Японии было так много средних школ.        — Эй! Десять минут! — крикнула мама из кухни, и Эйджиро выругался, ударившись локтем о раковину, пока смывал с рук излишки геля для волос. — Спасибо, мам! — крикнул он в ответ, вытирая мокрые руки полотенцем возле раковины и торопясь забрать свои вещи в школу. Сумка, есть. Обед, есть. Кошелек, есть. Телефон заряжен и лежит в кармане. Обувь ждёт у двери. — Позволь мне увидеть моего маленького мужчину, — сказала мама, схватив его за руку и притянув к себе. — Маааам, я выше тебя, — заныл он, но улыбнулся, когда она принялась возиться с его формой, словно это был первый день в школе каждый год, сколько он себя помнил. — Я сделала нам смузи в поезд, — сказала она, удовлетворившись результатами осмотра. — И я не вернусь домой до позднего вечера, но мать уже должна будет быть здесь, когда ты вернешься из школы. — Я знаю, я знаю, вы обе говорили мне это вчера за ужином. — Эйджиро рассмеялся, выскользнув, чтобы взять пару протеиновых батончиков к своему смузи. Прогулка до поезда с мамой была знакомой, комфортной на свежем утреннем воздухе, и Эйджиро чувствовал себя легким как перышко. Мама вышла из поезда через несколько остановок, встав на цыпочки, чтобы поцеловать его в лоб перед уходом, а Эйджиро открыл заметки на своем телефоне, чтобы ещё раз проверить, на какой станции ему нужно выйти. Поездка, казалось, не заняла много времени, но, когда он сошёл с поезда, солнце уже полностью взошло, и ему нужно было выбросить в мусорку две обертки, прежде чем выйти со станции. — Киришима? — спросил знакомый голос, и Эйджиро поморщился. Он знал, что Ашидо тоже поступила в UA, но надеялся избегать её, пока не наладит отношения со своими новыми одноклассниками. — Привет, Ашидо, — он повернулся к ней, чтобы улыбнуться, и она ахнула. — Это ты! Я тебя почти не узнала, с твоими волосами. — Она указала на свои волосы, догоняя его и шагая в ногу с ним. — Ааах, я так рада! Мы будем героями! — она вскинула кулаки в воздух, и Эйджиро слегка расслабился. Если бы она не собиралась спрашивать о волосах, она, вероятно, не посчитала бы нужным упоминать об этом на уроке. — В какой класс тебя определили? — спросил он, когда они подошли к пешеходному переходу, и Ашидо показала ему свой студенческий билет, отправленный первокурсникам, чтобы они могли пройти через ворота. Ашидо, как и ожидалось, улыбалась так, что вот-вот расплачется. — О, круто, мы в одном классе, — заметил он, оставляя свой собственный билет в кошельке, надежно спрятанном в боковом кармане рюкзака. Ему нужно было не забыть попросить новый как-нибудь сегодня, фотография, сделанная на вступительном экзамене, сейчас была едва похожа на него. Не только волосы, он, наконец, резко вырос, и упорные тренировки всю зиму безумно расширили его плечи. — Как сегодня чувствует себя твоя родственная душа? — спросила Ашидо, как только загорелся знак на перекрестке, и они перешли на другую сторону улицы вместе с утренней толпой пассажиров. — Моя так взволнована, что разбудила меня пораньше. — Он... взволнован и решителен. — Эйджиро посмотрел на свои руки, активируя причуду на коже. — Странно, что от того, что он слишком взволнован, чтобы отгородиться от меня, мне становится лучше? — Нет. — Мина заложила руки за голову. — Я читала статью, в которой говорилось, что слишком долгое закрытие душевной связи вредно для обоих людей, связанных ею, я полагаю. Похоже, твоя родственная душа — либо придурок, либо идиот. — Хэй! — Эйджиро строго нахмурился. — Просто говорю. — Ашидо подняла руки в знак примирения. — Как думаешь, в нашем классе будут пары родственных душ? Я слышала от одного парня из Шикецу, что, по-видимому, много героев встречают соулмейтов в старшей школе. Эйджиро пожал плечами. — Не знаю, но скоро узнаем. — UA возвышалась, сверкая, на краю города с той поры, как они сошли с поезда, теперь стояла всего в нескольких кварталах, ученики текли через широкие ворота. Эйджиро повыше подцепил свой рюкзак и последовал за потоком людей из старшеклассников той же форме, что носили он и Ашидо, форме курса Героев. Боже, это казалось нереальным, идти по этим коридорам, стоять перед классом 1А бок о бок с самой популярной девочкой своего года в средней школе. — Готов? — Ашидо улыбнулась ему, её рука слегка дрожала, когда она зависла над дверной ручкой, и Эйджиро понял, что она напряжена, вероятно, так же нервничает, как он и ожидал. — Нет. — Он одарил её своей самой яркой улыбкой, и Ашидо рассмеялась, когда они оба схватились за ручку, раздвигая дверь вместе. Около половины класса уже присутствовали, и большинство из них подняли глаза на звук открывающейся двери. — Добро пожаловать в 1А класс! — сказал мальчик с квадратной челюстью и угловатыми очками, вскакивая на ноги и поворачиваясь к ним лицом. — Я Иида Тенья. — Он протянул руку скованно, словно робот, пожимающий руки. — Ашидо Мина. — Ашидо улыбнулся и пожал руку Ииде. — Киришима Эйджиро. — Он последовал его примеру. Боже, у Ииды была сильная хватка! — Ты кажешься мужественным парнем, Иида. — Он улыбнулся, сжимая его в ответ так же сильно. — Ты случайно не родственник Ингениума? — Он мой старший брат, — гордо улыбнулся Иида. — Есть ли план рассадки или все столы свободны? — спросила Мина, как только Иида отпустил его руку. — Садитесь где угодно, mes amies, — махнул рукой блестящий блондин, сидевший на ближайшем к двери месте. — Спасибо, эээ... — Аояма Юга, — представился блондин. — Спасибо, Аояма. Мина вежливо кивнула и бросила сумку на стол позади него. — Не против, если я сяду здесь? Эйджиро взглянул на других людей, уже сидевших за партами в классе. Помимо Ииды и Аоямы, в заднем ряду сидел грузный парень, невидимая девушка, примостившаяся на краю своего стола у окна, болтала с многоруким мальчиком, сидевшим за соседним, ребенок с птичьей головой, девочка с хвостиком, усердно поглощавшая свой завтрак-бенто, и, это был Тодороки Шото рядом с ней? Он знал, что младший Старателя был его возраста, но он не ожидал увидеть его ребенка здесь, что было довольно глупо, оглядываясь назад, поскольку Старатель был выпускником UA, и почему бы герою №2 не отправить своего ребенка в школу героев №1? После минутного раздумья Эйджиро занял место за единственным человеком, сидевшим за средней партой, блондином с полуоткрытыми глазами и энергетиком в руке. — Раннее утро? — спросил он, начиная раскладывать книги в столе. — Не мог уснуть, — простонал его одноклассник, осушив, должно быть, половину своего напитка за один долгий глоток. — Уф, — поморщился Эйджиро. — Это отстой. — И не говори, — проворчал блондин, отставляя свой напиток и доставая из сумки пару упаковок сэндвичей с мюсли и кремом. — Чувак, это те самые шоколадные? — Эйджиро наклонился над партой, чтобы лучше рассмотреть, и его одноклассник повернулся к нему с улыбкой, уже держа в зубах один из маленьких кремовых сэндвичей. И правда, это были шоколадные. — Хочешь один? — блондин протянул маленький пакет из фольги, в котором всё ещё лежал другой сэндвич с мюсли, и Эйджиро зажёгся. — Да, черт возьми! Мама всегда покупает разнообразные наборы, а этих там недостаточно. — Он ухватил предложенную закуску и отправил её в рот, наслаждаясь насыщенным шоколадным вкусом. Блондин усмехнулся, а Эйджиро сжал руки вместе, поклонившись как можно официальнее, сидя за школьной партой. — Вы заслужили мою вечную преданность, сэр. Блондин искренне рассмеялся и наклонился, чтобы ударить Эйджиро в плечо. — Меня зовут Каминари Денки. Я могу испускать электричество. — Он поднял свободную руку, и между его пальцами заплясали искры. — Киришима Эйджиро. Я — камень. — Он напряг свою причуду на обеих руках и предплечьях и ударил кулаками друг о друга. Каминари кивнул, выражение его лица стало задумчивым. — Хорошая причуда для городского боя, ты отлично справишься с защитой мирных жителей. Моя бесполезна в толпе. Эйджиро покраснел, нервно усмехнувшись. На самом деле он не думал так далеко вперед, о том, как его причуда может быть использована в геройской работе. Он даже не ожидал, что сдаст вступительный экзамен, учитывая, как его сбили за несколько минут до финального звонка, но, по-видимому, броситься на ту девушку, чтобы принять на себя удар рухнувшего трехочкового, было лучше, чем уничтожать сам механизм. — Но твоя причуда намного круче, — отклонился он, указывая на руку Каминари. — Кто бы не хотел уметь стрелять молниями? Это как одна из пяти самых крутых причуд, наравне с огнем и полетом. Каминари усмехнулся, пробормотал что-то застенчивое и отвернулся, чтобы открыть вторую пачку сэндвичей с мюсли и кремом. Эйджиро про себя посчитал это успехом и продолжил распаковывать сумку на свой стол. Дверь открылась еще пару раз, пока он обустраивал свой стол так, как ему нравилось, пропуская одноклассников каждые несколько минут, поскольку начало учебного дня неуклонно приближалось. Он не дал им больше, чем взгляд и пол-уха, когда Иида представлялся им, пока дверь не распахнулась с грохотом, который мог бы соперничать с фейерверком. Иида был уже на ногах, готовый немедленно отругать, но Эйджиро едва заметил его, весь его мир сузился до алых глаз и копны колючих светлых волос. Его захлестнуло тепло, и он крепко сжал свой стол, когда мальчик прошел мимо Ииды, слегка прислонившись к стене. Потому что у родственных душ подгибались колени, когда они встречались, потому что связь за его грудиной крепла с каждым мгновением, потому что он мог чувствовать чистое, простое удивление и благоговение, когда его родственная душа, его родственная душа, направилась прямиком к столу рядом с ним. — Кто ты, черт возьми, такой, Дерьмоволосый? — выплюнул он, и каким-то образом Эйджиро никогда раньше не задумывался, как будет звучать голос его родственной души. Это подходит ему. Черт, он на самом деле не ожидал встретить свою вторую половинку на занятиях сегодня, что он сказал? Неужели его волосы настолько плохи? О нет, а что, если его вторая половинка посчитает его идиотом? — Прекрати это делать, — рявкнула его родственная душа, падая на место справа от него. — Я не кусаюсь. — Извини, — поморщился Эйджиро. Точно, теперь, когда их связь полностью открыта, его родственная душа могла чувствовать всё, что чувствовал он. Глупый, глупый, чёрт, он тоже мог это чувствовать, не так ли? Эйджиро нужно было отвлечься. — Ты просто... намного громче в реальной жизни, — неубедительно сказал он. — Ох, иди на хуй! — рявкнул его соулмейт, и, когда класс разразился смехом, раздражение затопило их связь. — Назовись, ублюдок, — потребовал он. — Или ты хочешь, чтобы я продолжал называть тебя Дерьмоволосый? — У меня такое чувство, что ты всё равно будешь называть меня так. — Эйджиро съязвил, и на его губах появилась легкая улыбка. В этих словах о том, что родственные души идеально подходят друг другу, действительно что-то есть, да? Никто еще не вытряхивал его из собственной головы так быстро. — Но меня зовут Киришима Эйджиро. — Бакуго Кацуки, — ответил его соулмейт, и Эйджиро одарил его яркой улыбкой. Любопытство пронзило его связь, легкое прикосновение стало новым ощущением после жизни подавленных эмоций. Взгляд Бакуго скользнул по нему, небрежно, как учитель, проверяющий его форму, и у Эйджиро возникло впечатление приглушенного удивления. Что, у него на пиджаке были крошки от мюсли? Бакуго вряд ли был тем, кто осудит, он даже не завязал галстук. — Должен сказать, ты не тот, кого я ожидал, — сказал Бакуго, методично выгружая свои вещи на стол. — Ох? — Эйджиро не мог оторвать глаз. Теперь, когда он действительно уделил время, чтобы посмотреть, Бакуго был исключительно красив, его волосы были мягкими, а кожа гладкой. Ему тоже нравилось внимание, Эйджиро чувствовал это. — Надеюсь, я не разочаровал тебя. — Он сохранял тон настолько непринужденным, насколько мог, сосредоточившись на том, насколько Бакуго не был разочарованным, чтобы скрыть вполне реальную обеспокоенность за своими словами. Не все родственные души притираются друг к другу сразу, его собственным мамам потребовались годы, чтобы сойтись после встречи, и он знал, что если ему придется измениться, чтобы стать партнером Бакуго, то с обеих сторон будет продвижение, но... он хотел, чтобы это было просто, как школьный роман, который они могли бы превратить во что-то длительное. — Блять, нет. — Бакуго фыркнул, его связь загорелась уверенностью и решимостью. — Я буду Номером Один, — сказал он, встретившись глазами с Эйджиро и... и навязал ему эту безграничную уверенность, подавляя холодные сомнения, таившиеся в глубине его сознания. — Мне понадобится кто-то, кто сможет угнаться за мной, прикрыть мою спину. — Он одарил Эйджиро улыбкой, резкой и злобной, несмотря на его простые, тупые зубы. — Думаешь, ты справишься? Невысказанный вызов пронесся по их связи, словно огонь, и Эйджиро ухмыльнулся в ответ, сгибая причуду на предплечьях и стуча кулаками друг о друга. — Защита — это моё, чувак, — уверил он. Его причуда, возможно, не броская, но Каминари не ошибся, когда сказал, что она хороша для защиты людей. Бакуго посмотрел на него, что-то обдумывая, затем ухмыльнулся и поднял руку, сжатую в кулак, высунув её в проход между их столами. — Я думаю, мы прекрасно поладим. Эйджиро улыбнулся в ответ и отпустил свою причуду, прежде чем ударить костяшками пальцев о костяшки пальцев своей родственной души. — С нетерпением жду этого.