С самого рассвета

***

      После не столь долгой прогулки, Гермиона вернулась домой здоровой и невредимой. Она спрятала глубокое разочарование под утешительной маской, на своём лице отразив только улыбку после утренней встречи. Все планы рухнули, тайны соседа напротив она не раскрыла, да к тому же мальчик убежал от неё без оглядки. Дела шли не очень. Любопытная девочка, вместо дорогостоящих ответов, получала во черед больше вопросов, что окутаны странностями вокруг Гарри Поттера. Гарри. Какое имя! Громкое и выразительное! Поттер. Необычная фамилия, которую она слышит впервые за свою короткую жизнь. Наследие каких предков несёт этот парень? Гермиона так и не поняла, где родители мальчика. Он, спасибо, рассказал, что живёт только с дядей и тётей, но однако же! Его родители не те жестокие люди, и Грейнджер чувствовала, что его настоящие близкие совершенно другие. Не такие, как Дурсли. Но почему они оставили Гарри на попечение людям, которые его ненавидят? Может, она ошибается, и взаправду из-за ненависти к сыну, они отдали его в чужой дом. Или Гермиона права, они хорошие люди, однако под каким предлогом любящие родители так запросто отдадут Дурслям их сына? Парадокс в том, что два варианта казались неправильными для Гермионы. Отчего волнующие тайны соседа волновали и трепетали сознание девочки. Ей хотелось, иногда, спросить напрямую об этом Поттера, и помнится, что она пробовала, но безуспешно. Он напрочь отказывается говорить об этом, а лучше сбежит быстрее, чем настигнет второго вопроса про близких, не дав собеседнику ответ на первый. В чём его прок скрывать правду? Гермиона хотела биться головой об стену, но ей нужны хоть какие-нибудь доводы, адекватная оценка всему произошедшему с ним. Кто этот мальчик? Кто его родители? Почему он так скрытен? Загадочен до мелочей. И самое главное — почему он боится дядю и тётю? Где же ты бог, дающий ответы, где богиня Афина со своей мудростью? (Гермиона любила читать греческие книги про олимпийских богов, и иногда её доводы основываются на прочитанном). Как ей достичь результата? Как узнать о способностях мальчика? Осознает ли он, каким даром обладает? Да как добиться чертова Гарри Поттера. Гермиона по уши заинтересована, и боится отступать от задуманного и продвинутого столь далеко. И она понимает, что все ответы может дать только он сам. Только просто Гарри. — Гермиона. — Мама открыла дверь спальни. Как открылся проход, девочка, сидевшая на кровати с книжкой, учуяла чудный запах обжаренной куриной грудки, дотянувшиеся прямо из кухни. — Пошли есть, дорогая. Твой папа уже там. — Иду, мам, — кивнула Гермиона, закрыв книгу, на одной странице которой постоянно была, никак не перелистнув на следующую. Она думала больше о другом деле, чем о рассказе, который перечитывала двадцать раз, если не больше. Девочка побежала следом за уходящей матерью, готовясь попробовать вкуснейшее блюдо. Она обожала куриную грудку, и миссис Грейнджер не любила отказывать своей дочери в желанной еде. Спустившись вниз, Гермиона увидела отца, что уже c видимым аппетитом обедал без их присутствия. — Наше счастье проснулось, — улыбнулся он, когда увидел подбежавшую дочь. В этот момент, Гермиона и миссис Грейнджер переглянулись, с гнетущим вопросом «а стоит ли говорить?». Мужчина свою семью любил, уважал, но ему определённо не понравится история с ранней вылазкой Гермионы на улицу. Так ещё и ради мальчика, даже, если он и простой друг. Поэтому, вместо влекущих за собой неприятных вопросов, девушки решили промолчать и сделать вид, что младшая Грейнджер проснулась только недавно. Все расселись за стол, каждый наложил себе на тарелку побольше курицы, и начали говорить о былом, так и о будущем. Разговорились, как и о жизни до переезда, так и о нынешних ситуациях в жизни. В подобных посиделках с семейством, Гермиона любила говорить больше всех. У неё всегда находились темы для разговора и её родители всегда с интересом выслушивали рассказы своей необычной дочурки. Она с душой и открытым сердцем могла пересказать свой любой приятный день, так и с видным недовольством, но с переосмыслением событий, могла поделиться и неудачным. Но сегодня…сегодня Гермиона молчала. Дело не в том, что ей было не о чем говорить. Было. О Гарри, к примеру. Но как об этом поговорить с родителями? Рассказать им, что у Гарри такие же «особенности», как у неё? Тогда родители могут подумать, что подобный дар бывают не редок, и могут сделать вывод, что никакой исключительности в Гермионе нет. Или хуже сценарий, что сравнив вид Гарри и его поведение, они могут подумать, что это болезнь! Если не чахотка, не чума, то проблемы с психикой! Из-за болезни, например, появляются телепатические способности. Колоссальные сомнения затронут сердца родителей, и Гермиона переживает, что вполне может оказаться неправа в своих доводах по поводу Гарри Поттера. Вдруг ей показалось, что у мальчика есть способности? Конечно, стекло не может преобразовываться обратно в бутылку, но если представить, что ей всё причудилось? И всё, что она увидела, лишь отражение её сознания в виде того, что она сама способна на такие неординарные вещи? Психическая защита, чтобы она не переживала, будто с ней одной что-то не так. И к тому же, Гарри не казался удивленным возвращению в привычный вид бутылки молока, может она и вовсе не разбивалась тогда, и всё произошедшее она придумала. — Как поживает Гарри? — неожиданно выбил из колеи вопрос отца. — Я давно о нём ничего не слышал. Мама тоже заинтересованно взглянула на дочь, в отличие от отца зная, что они сегодня встречались. Пережевывая еду, родители пристально смотрели на Гермиону и ждали её бурных впечатлений, или долгих выяснений отношений с бедным мальчиком. Но младшая Грейнджер не знала, что рассказать. Мысли о Гарри, отчего-то, крутились только вокруг его таинственных способностей восстановить разбитое молоко в привычное состояние. Но вспомнив о других особенностях Гарри, тут проблескивает и другая тема для разговора, которую она решила озвучить. Не менее странная тема. — Я его видела недавно, — Гермиона увидела краем глаза, как её мать кивнула. — И…мы недолго с ним разговаривали. Он чувствовал себе плохо, прям очень. А ещё я увидела синяк у него под глазом… хотела спросить откуда, но не успела. Он торопился, и быстро ушёл, сказав, что у дяди скоро совещание. — Вот как, — округлил глаза мистер Грейнджер, с малой отрешённостью помещая в рот огурец. — Любопытно. Ты совсем ничего не успела спросить? — Совсем. Миссис Грейнджер с некой тревогой обернулась в сторону мужа. Неопределённость царила между взглядами этим двоих. Они примерно могли понимать, что происходит, но боялись предположить это вслух, возле дочери. Мистер Грейнджер, заметив непривычную обстановку за столом, решил первым прервать свои мысли. — Дорогая, — обратился мужчина к Гермионе, — а ты уверена, что это был синяк, а не… ну, например… остатки джема? — Нет, пап, это был прям синяк, — уверенно сообщила Гермиона, не понимая, почему ей не верят. — Прям… как говорится… спаленный… воспаленный! Воспаленный огромный синяк. Мама Гермионы прикусила губу, в задумчивости уставившись в свою тарелку. Разные предположения крутились у неё в голове. Одну из версий она решила озвучить: — Солнышко, Гарри мальчик. Ты знаешь, мальчишки в его возрасте те ещё задиры, и постоянно вляпываются в неприятности. Это абсолютно нормально. — Ты думаешь, Гарри с кем-то дрался? — Гермиона приподняла одну бровь в замешательстве. Она на секунду попыталась представить в своей голове, как худющий скелет дерется со своим амбалом двоюродным братом. Неприятное зрелище, как ей показалось. — Он мог удариться где-нибудь, — пожав плечами, предположил отец. — Дома или на улице. В крайнем случае, просто упасть. Маленькая Грейнджер почесала затылок, соглашаясь с последним вариантом. Она уже успела застать Гарри, когда он потерял сознание прям перед ней от температуры. Так что, вполне может быть, что со своей хромой иммунной системой он потерял равновесие и грохнулся где-нибудь невпопад. Это возможно чисто логически, как и любила представлять вещи Гермиона, но таинственное чутье подсказывало, что вышеперечисленные варианты не больше, чем предположения. Интуиция? Она у неё слабая. Может что-то более масштабное, подсказывало иное обстоятельство дел. — Наверное… я не знаю, мам, пап. Всё так сложно. Мне проще разгадать шифр, чем этого мальчика. — Гермиона чувствовала себя странно. Впервые ей приходилось думать о таких вещах с таким трепетом, будто на Рождество она только что получила огромную энциклопедию животного мира. Ну, на деле она была не против думать о Гарри. Он смешной, милый и скромный мальчик, которого хочется одарить заботой. Девочка подумывала, что если она и получит энциклопедию, то непременно поделится с соседом книгой, возможно даже предложит почитать её вместе. Вот было бы занятно! — Гермиона, пойми, причины появления синяка… Героическая речь отца прервалась звонком стационарного телефона. Миссис Грейнджер без спешки направилась отвечать на вызов, в то время как отец Гермионы пытался ещё разъяснить ситуацию с Гарри. И только Гермиона напряглась, от странного чувства, что звонок связан с чем-то серьёзным. — Вы позвонили Грейнджерам. Я вас слушаю, — негромко произнесла в трубку мама. — Да, здравствуйте, Лора… Мисс Лора была сиделкой бабушки. Её главная задача состояла в том, чтобы сообщать о проблемах связанных с их близкой. И как бы родители не старались скрыть этот факт раньше, Гермиона была в курсе о состояние здоровья бабули, что не давало покоя во снах. И когда мама ответила на звонок, и огласила имя звонившей, сердце Гермионы застучало быстрее обычного, будто она заранее знала, что случилась беда. — Да…конечно… Вы правы…скоро будем… Миссис Грейнджер повесила трубку, с тревожным вздохом обернувшись в сторону семьи. В её ярко-светлых глазах читался непредвзятый страх, что говорил о ситуации в целом без слов. Она поникла в тревожных раздумьях, не спеша сообщить поступившие новости. Мистер Грейнджер, заметив состояние жены, начинал догадываться о содержание звонка, но ему было необходимо убедиться, так что он напрямую спросил: — Зачем Лора звонила? — Ей стало хуже, — все в помещение покрылись мурашками от волнения. Сердце упало ниже живота, и холод пробежал по спине. Гермиона боялась представить, через что сейчас проходит её единственная бабушка. — Лора просит приехать, привезти лекарства, и помочь. Нужно выезжать прямо сейчас. — Мы не можем оставить Гермиону одну, — с глубоким разочарованием, задумался отец. — Как нам быть? — Гермиона поедет с нами. Миссис Грейнджер, не обдумывая критически произошедшею ситуацию, ожидала поддержки от мужа, но снова получила отрицательный кивок головой. Отец Гермионы не видел в этом смысла. По сути говоря, Гермиона понимает, по какой причине так переживает отец. Он не хочет, чтобы она увидела болезненное состояние своей бабушки. Прошлая поездка сильно отразилось на сне девочки, сильно надавив на её психическое состояние. — Ты понимаешь, что Гермиона не должна это видеть. Ей слишком рано принимать участие в этом, дорогая. — Ты прав… — мама тихонько села на стул, с тоской погружаясь в собственные мысли. — Элиот до сих пор в отпуске? Упомянутая Элиот была давней подругой семьи, которая всегда присматривала за Гермионой, когда родители отсутствовали на работе. Они с Гермионой не были близки, любили постоянно задирать друг друга, но при этом Элиот всегда помогала девочке, и давала верные наставления, что отразились на ней сейчас. Иногда младшая Грейнджер по ней скучала, и один из факторов уничижительного настроения, когда они уезжали была она — её любимая нянька. Больше они с ней не увидятся, и Гермиона не поняла смысл в упоминание имени давней знакомой. Неужели её мама забыла, что они сейчас далеко от прошлого места жительства? — Не забывай, что мы переехали в Суррей, — грубо отрезал отец, перенимая волнения своей жены. — К сожалению, здесь больше нет няньки, живущей через дорогу. — Но тогда нам ничего не остается, кроме как взять Гермиону с собой. Рвение матери взять Гермиону с собой был обоснованным, но безрассудным. Других вариантов было довольно мало, а оставлять маленькую девочку (хоть и разумную), одинёшенькой в большом доме — неправильно. Но отец всегда был на стороне логики, и любил быстро решать внезапные неудобства или проблемы. Он покачал головой в знак несогласия, как это обычно бывает, и с громким подъемом, вышел из-за стола. Мистер Грейнджер целенаправленно пошёл в сторону коридора, где висит его куртка. В этот момент, пока отец шуршал карманами, Гермиона подбежала к маме, и утешительно её приобняла, проявив сочувствие, в котором она так нуждалась. Не долго простояв в обнимке, девочка почувствовала, что матери становится легче. К этой секунде как раз подбежал отец, со странной запиской в руке. Он восторженно поднял листок в воздух, и когда нёс, немного размахивал им, как победным флагом. — Наконец-то нашёл, — сказал он, положив найденное на стол. Гермиона не знала, что написано на крошечной бумажке, но она заметила искривленное лицо матери, что с недоумением переосмысляла прочитанное. Становится ясно: логичное решение к которому пришёл отец не особо должно ей понравится. Гермиона по реакции матери уже представляет, что ожидать. — Ты уверен, что это правильно? — неуверенно спросила мама. Отец в ответ пождал губы. — Боюсь, у нас нет выбора. Гермиона смотрела на своих родителей, и задумывалась о сразу нескольких вещах. С чем это связанно и насколько всё плохо? На кого они хотят её оставить? Они здесь совершенно никого не знают, если не учесть пару соседей. Незнакомые няни нынче безобразны и безответственные, да и очень дорого берут за свои некачественные услуги, а друзья и близкие слишком далеко расположились, чтобы спохватиться помочь. Да и странно всё это… слышать пессимистичную речь отца, когда он говорил совершенно другие слова — выбор есть всегда. И она, в отличие от него, по прежнему приверженец этой истины, догмы, без разницы как называть. Но всё-таки, она боялась представить, что родители хотят сделать. Кому они хотят её отдать? Куда? И насколько? Что ожидать и какие вопросы пускать в ход первыми? И самое главное, как эти люди отреагируют на таинственный дар, который она может в любой момент случайно раскрыть. Ей не хотелось бы подвергать свою семью опасности, и критике, но для этого нужно будет держать себя в руках. Гермиона не могла сосредоточиться. Она молчала и думала, думала, думала… — Доченька, — послышался ласковый голос матери. Гермиона быстро очнулась, приготовившись выслушать «вариант без выбора». — Ты справишься без нас? — Вы оставите меня одну?! — недоуменно воскликнула их дочурка, отстранившись от родителя. Она может и порадовалась бы, ведь пожить без родителей довольно-таки ценный опыт, а может бесценный. Но без ответственного взрослого рядом, Гермиона может совершить тонну нелепых ошибок, которые она боится допустить без их ведомства. Страшно представить, что с ней может случиться, особенно с учетом роковых способностей. — Тише, тише, — подошёл отец сзади, ободряюще положив руку ей на плечо. — Ты не останешься одна, мы не позволим. — Тогда где я буду? И с кем? Супруги переглянулись. Опять этот разговор без слов, который понимают только они. Гермиона хотела уметь читать мысли. Однако, папа решил не морочить никому голову и напрямую сказал: — Ты останешься на время у миссис Фигг, дорогая.

***

      Дом, милый дом. Красивая лужайка, чистое до блеска крыльцо, золотая четверка… и Гарри. Его изуродованное ночными побоями лицо, грязная мешковатая одежда, очки набекрень и тяжелый взгляд, таивший тьму обид. Если вдобавок включить произошедшую «бойню» глубокой ночью, и утреннюю позорную прогулку, то Поттер назвал бы этот день заранее худшим из всех возможных. Первый раз в своей жизни он ощущал себя настолько уныло, настолько низко, что его невообразимая былая храбрость временно ушла на покой. Ему стало плохо. Он чувствовала себя дураком. Опять-таки, он снова почувствовал себя ребёнком, которого сильно обидели. Не сказать, что произошедшее ночью было для него редкостью (хотя Вернон предпочитал такое дело совершать днём или вечером), напротив, такое случалось часто, особенно, если Гарри начинает вести себя «странно». Однако, когда с ним такое случалось, то всем вокруг всё равно. Сплетни о нём знает каждый, и разного рода синяки казались для всех очевидным призраком неуравновешенного поведения Поттера, и насколько он похож на своих родителей алкоголиков. И как же он был глуп, когда показался в привычном амплуа перед человеком, до которого эти сплетни ещё не дошли. Как он безрассуден, что нарисовался с таким фингалом перед единственным уважающим тебя человеком. Перед интеллигентным и правильным человеком. Перед девочкой. Перед подругой. У неё возникнет много вопросов, но она никогда не задумается, что Дурсли виновники его разукрашенного лица. Может на Дадли могут быть подозрения, так как он успел рассказать о своих трудных отношениях с ним, но настолько ли она поверила его словам? Она могла прикинуться жалостливой, чтобы не обидеть, но потом насмехаться. Гермиона же из высшего общества (по мнению Гарри). Дурсли себя тоже к таким относили. А ко всему, к чему Дурсли себя относили, для Гарри не было выгодно. Но всё-таки он неправ со своими доводами. Поттер сразу кивает головой, не соглашаясь с прошедшей мыслью. Он не может так оскорблять свою единственную подругу! Как он может о ней плохо думать? В таком роде? После всего, что она сделала? После всего проявленного отношения, которое показало небезразличие к его персоне? Но для него это всё так странно! Он смущен и благодарен за это, но недоразумение поглощает его с ног до головы. Его пугает, но и притягивает это отношение, и крайне стыдно осознавать, что утром он почти разрушил первые кирпичики их милой дружбы. Но что ему оставалось делать? Как минимум, не убегать, как трус с поджатым хвостом, но Поттер не до конца уверен, что справился бы с вопросами своей подруги. Она бы обо всём догадалась. Сообщила бы родителям. Они доложат об этом кому-то. А в конце-концов…об этом узнают Дурсли. И они выйдут сухими из этой ситации, потому что никто не будет возиться с делом о Гарри Поттере, мальчике, который никому не нужен. Вот тогда, и без того жалкая, его жизнь превратится в худшую из всех возможных. В худшую, как минимум в том плане, что с ней он больше никогда не увидится. Мальчик ходил кругами, но так и не смел зайти внутрь. Он кружился и топтался на одном месте, не имея малейшего желания пробраться обратно домой. Он не хотел обратно домой. Домой к Дурслям. Не хотел всей душой! Почему у него не оставалось выбора?! Он мог спокойно остаться на улице и скитаться по городу. Страшно однако, но куда лучше, чем здесь. Хотя, есть осознание, что всё равно найдут. И вернут обратно. Вернут обратно… сюда. — Ты что здесь делаешь?! Гарри вздрогнул. Тело замерло, все внутренности сжались, как при смерти. Этот свирепый тон, мальчик мог узнать из тысячи других неприятных. Он поднял глаза в сторону входа, и увидел там дядю Вернона собственной персоной. Оказывается, тот незаметно открыл дверь, когда увидел промелькнувшую за окном тень. Тучный и усталый мужчина сонливо покачивался из стороны в сторону, с недопониманием рассматривая мальчика с прохода. — Ты плохо слышишь, мальчик? — Вернон постепенно начинал просыпаться. Гарри это напугало до чертиков. Поттеру необходимо вернуться, чтобы хоть с долей надежды попробовать оправдаться и объяснить свою выходку. Он сам удивился, как шустро ноги поволокли его обратно «домой». Всё же грандиозный урок дяди Вернона прошёл не зря, и на подсознательной основе его твердая рука ковыряется в подсознании парня. Двигает им, когда захочет. Заставляет шевелится, работать, даже, если Гарри не способен на это. Гордость, что так неумолимо пытается вырваться, всё ждёт своего часа, когда Поттер позволит. Но мальчик боится. И главный страх заключается в простых вещах: просто никого нет на его стороне, он совершенно один. И крайне опасно подвергать себя опасности, когда ты одинок. Проходя мимо Вернона, у Гарри на секунду задержалось дыхание. Он боялся оплеухи. У него быстрее обычного стучало сердце, так как мысль о том, что его заметили — означала конец. И от бушующего страха, Гарри не сразу догадался, что загадочно и пылко уставился взглядом на Вернона. Сам вовлек себя в этот капкан, из которого ему теперь не выбраться. Но он решил не молчать. — Извините, дядя Вернон, — он предпринял свою ловкую тактику извинений. Есть надежда, что на сонливого дядю может подействовать. — Я проснулся пораньше и увидел за окном тень. Я… я п-подумал, что это собака, поэтому вышел посмотреть. Там же клумбы тёти Петуньи, я… я н-не мог всё оставить. Извините, я не хотел. Вернон прищурился. Очевидно, что он видел ложь племянника насквозь. — И как долго ты выслеживал эту псину? — снисходительно усмехнувшись, поинтересовался усатый мужчина. — Не долго, сэр. Только что вышел. Гарри ожидал, что в любую секунду может последовать удар или взбучка, как продолжение ночной проблемы, но на удивление ничего не произошло. Дядя слегка пожал плечами и развернулся, чтобы закрыть дверь. Он не собирался бить или ругать Гарри. Он не знал истинной причины, но даже так, для него самое главное, что соседи ничего не увидели «странного» и парень не натворил дел на улице. К тому же, перед важным совещанием дядя Вернон старался не думать о сторонних вещах. — Не знаю, что ты задумал мальчик, — прозевал Вернон, когда засунул ключи в карман пижамы. Гарри надеялся, что эти ключи в будущем продолжат висеть на прежнем месте, а не в штанах у дяди. — Я с тобой потом разберусь, уж посмотришь, до тебя доберусь. А сейчас пшёл вон, иди приготовь кофе. Поттер уж слишком обрадовался новости, что дяди абсолютно безразлично отнесся к этой уличной выходке. До этого, когда он услышал голос мужчины, то подумал, что ему тут же настанет конец. Но приятное совмещение того, что сейчас раннее утро, скорое совещание, а этой ночью они с ним итак «повздорили», помогло избежать серьёзных последствий. Вернон, в силу своего характера, никогда не оставлял дела неразрешенными. Особенно, если они связанны с Гарри. И если бы он вник в суть дела чуть поглубже, то узнал бы о встречах Гермионы и мальчишки без особой сложности. Настолько Гарри был в уверен в способностях своего дядюшки. — Брысь отсюда! — прорычал Вернон, с упрёком уставившись на мальчика. Неужели племянник страх потерял? Только после выкрика, опомнившись, Гарри подскочил на месте, и тронулся бежать делать кофе. У него возникло прекрасное чувство, чуждое желание сделать самый лучший кофе для дяди Вернона. Но когда Поттер дотронулся до кофеварки, намереваясь приступить к делу, он сразу вспомнил те бесчисленные попытки, когда он крошечными руками пытался приготовить первый кофе в пять лет. Чтобы его научить этому, Вернон творил немыслимое, и наказания обжиганием (хоть и не переходивших границу) для Гарри вспыхнули обидным комком в горле. Он мигом проглотил свои слёзы. Как он жаждет уважительного отношения. Не покричали, не ударили и не оскорбили для него «хорошее» отношение? Нет. Не верная трактовка. Очевидно, что желание делать «вкуснейший» кофе для дяди Вернона мигом пропало. Он прокрутил в голове ночной эпизод, и на душе стало хуже. Но мальчик в любом случае не смел приготовить плохой напиток. Для собственного благополучия, ему стоит постараться вне воли сотворить «лучший» кофе. В это время, дядя Вернон кряхтел и дулся. Он не мог минут тридцать найти нужные бумаги для совещания, а потерянный им галстук был обнаружен под диваном, куда его добросовестно забросил Дадли. Когда все необходимые вещи были собраны и готовы, Вернон ровно к тем часам, когда он обыденно только вставал, был полностью разодет по престижному и собран, как подобает. Оставалось только подправить пышные усы перед зеркалом, выпить «лучший» кофе перед уходом, а потом отправиться заключать крупную сделку в престижном офисе. День собирался быть продуктивным! Когда мужчина сел за стол, и собирался приступить к своему раннему завтраку, то опешил, когда увидел перед собой нервного мальчика. Маленький Гарри, завершив приготовление хрустящих тостов, хотел быстро сбежать, к тому моменту, пока дядя не вспомнит о произошедшем. Но опередив время, и слишком торопливо и шумно поставив тарелку на стол, он хорошо напомнил о своей странной истории. Вернон с презрительным, до боли знакомым, взглядом, обратил свое внимание на него. Гарри задрожал от страха. Может, дядя и сейчас захочет поразмяться перед уходом? — А теперь скажи мне правду, парень, — прозвучал строгий и угрюмый голос дядюшки. — Что вынудило тебя так безрассудно открыть нашу входную дверь и пойти на улицу в такую рань? — Я увидел собаку, сэр. — Как смеешь ты врать мне в лицо, уродец. Говори правду! — Я не лгу, сэр. Вернон откинулся на стуле, так и не притронувшись к свежеиспеченным тостам. С момента их последней «встречи» Гарри боялся дыхнуть лишний раз и шагнуть в не ту сторону, дабы мужчина не обратил на него никакого внимания. К тому же, дядя отличался своей способностью уметь злиться по пустякам. Так как «пустое место» (чем и являлся Гарри в этом доме), на то и должно быть пустым и незначительным. И когда кто-то зацикливается на нём, то это не слишком хорошо для него заканчивается. Поэтому мальчика напрягло его странное движение, но страх он выдать не смел, по многим причинам. Если показать свою слабость, дядя Вернон с наибольшим удовольствием накинется с гневной тирадой, чем если бы Гарри стало бы всё равно. И самому Поттеру не особо желалось выдавать свой страх перед дядей. Не хотелось доставлять тому удовольствие. И удивительно, что всё своё внимание дядя уделяет не долгожданному завтраку, а именно Поттеру, хотя чаще всего они оба предпочитали избегать зрительного контакта, особо не пересекаясь. Сейчас же дядя целенаправленно и с особым пристрастием любовался изумрудными глазами племянника, а мальчик физически не мог смотреть в ответ. Бывало, конечно, когда он обладал чуточкой нежданной храбрости, то мог дать некий отпор, но по большей части смотреть в глаза было непосильной задачей. — Вот она, гниль по крови, — неожиданно произнёс Вернон. У Гарри перехватило дыхание: дядя опять собирался говорить об его родителях. Наказание хуже ремня. — Родился от кого попало, а выбить из тебя их задатки так и не вышло. Жаль, но мы с Петуньей не виноваты. Ты сам напросился, мальчик. Гарри зажмурился. Он боялся увидеть, как дядя встанет, схватит за волосы и потянет в чулан. Или чего хуже вообразить… Но ничего такого не происходило. Приоткрыв один глаз, мальчик увидел, как дядюшка выпил глоток приготовленного им кофе, и с неким удивлением заметил, что тот был доволен. Дядя Вернон — доволен?! Такое ему в приятных снах никогда не приснится, а тут такие иллюзии перед ним происходят. Но как только мужчина заговорил, то удивление переросло в ожидание ужаса. — Раз такое дело, то теперь у нас есть условие, — он поставил чашку со звонким стуком на стол, от чего Гарри невольно вздрогнул. — Если собрание с членами корпорации «Холкинг» пройдёт успешно, то ты просто ближайшую неделю не будешь мозолить глаза. Но если всё пойдет по совершенно другому сценарию… Проницательный взгляд дядюшки говорил обо всём и без надобных слов. Гарри понимает и без продолжения. Итог очевиден: он должен готовиться к трагичному концу своей жизни. Дядя Вернон после «неутешительного» собрания придёт домой в полном опустошение, а через день будет пропитан яростью с каждой жилкой своего тела. Его грозные зрачки будут в поисках верного столкновения с его кулаками, а тут как тут — Гарри Поттер. Идеальная груша, особенно с учетом его прошлых косяков. Мальчик сглотнул. По спине прошлись мурашки, так как он точно знал, что Вернон шутить не станет. При чём выбора нет. Только сплошная безысходность от ближайшего решения их совещания. Поттер кивнул, контролируя спектр эмоций, что волной хотят пуститься в пляс. Обрушиться бурей, чтобы разрыдаться на месте. Он хочет испугаться, как и подобает ребенку в таких ситуациях, но прочный блок в голове не позволяет ему это сделать. За что он беспрецедентно благодарен. — Ты понял, мальчик, — Вернон допил свой кофе. — Я не хочу, чтобы твоё уродство лезло в эти дела. Всё должно быть идеально, ведь иначе объяснить провал будет невозможно. Точно так же, как и объяснить мерзкий вкус этого поганого кофе. Гарри снова кивнул. До сего момента, ему казалось, что дяде понравился кофе. Он его допил, не оставив и капли! А может, мужчине просто не хочется признавать, что племянник на что-то способен. Он прикусил губу от колючих мыслей, ведущих к одному неприятнейшему итогу: сегодня дядя Вернон придёт очень злым.

***

      Старший Дурсль ушёл бесследно, не дождавшись подъёма остальных членов семейства. Петунья знала об этом важном деле, поэтому не сильно злилась на мужа, что тот не удостоил её крошечным поцелуем. Дадли было всё равно, да он и не задумывался ни о чём другом, кроме как о своём потерянном «навсегда» компьютере. А вот Гарри…уход дяди повлиял на него сильнее всего. Он и впрямь испугался. Угрозы Вернона, особенно произнесенные не во время бурных эмоций, казались для мальчика лезвием возле шеи. Он не мог двинуться, шелохнуться, даже поприветствовать тётю Петунью. Всё, что оставалось сделать, так это забраться к себе в чулан, прикрыться тонким одеялом и просто молиться. Он не знал молитв, не знал каким богам стоит молиться, но просто умолял про себя и частично вслух о помилование. Чтобы сегодня дядя пришёл с хорошими новостями. Не бил, не ругал, не оставлял голодным. Хоть один правильный день! Хоть чуточку спокойствия в этой неладной жизни. Он просит о прощение за всё плохое, что он сделал Дурслям. Он не хотел. Никто не ждал его в этом мире, да и не его это идея. Но он всё равно молит о прощение. Даже за своих бестолковых родителей. Он клянется и обещает, что будет хорошим. Только пусть у дяди Вернона пройдёт совещание лучшим образом. Не прошло и двадцати минут мольб и просьб, как маленький Поттер уснул долгим сном. Он спал крепко. Восстанавливал силы перед приходом дядюшки. Даже тётя не разбудила за всё это время, хотя работа по дому не могла ждать. Она, возможно, слышала ночную перепалку между ними. Не сказать, что такое редко происходило, но после таких серьёзных случаев, ей не хотелось трогать мальчишку. Малая забота? Ну не становиться же ей монстром, и то верно. Отчего, не понятно, но перед тем, как уснуть, Поттеру показалось, что его услышали. Сам господь, или кто, но где-то внутри себя он почувствовал сильный прилив энергии и уверенности в приятном исходе событий. Своего рода… благословления? Так это называет тётя Петунья? Он не мог точно сказать. Всё слишком странно, чтобы объяснить. Так и проспал маленький мальчик целых пять часов дополнительно. И спал бы он дальше, но не только, когда открывается входная дверь. Пришёл дядя Вернон. И раскат его грубого и хриплого голоса взбудоражил Поттера до крайности. Он резко проснулся, и на локтях приподнялся. Очки всё ещё были на нём, так как он уснул в них, не удосужившись снять. Теперь сон отошёл на второй план и пришли вновь тревожные мысли. Он не дрожал, не паниковал, а просто ждал, затаив дыхание. — Любимый! — скрипучий голос Петуньи напугал до чертиков Гарри, — Я и не услышала, как ты вошёл, пока голос твой не узнала. Ну давай, рассказывай, как прошло? Поттер не видел выражение лица Вернона. Не знал, как на него смотрела Петунья. Он лишь мог представить в своей голове. Вот, стоит тучный мужчина с длинными усами и разочарованно смотрит в глаза женщины с длинной шеей. Она прискорбно опускает взгляд и начинает плакать. Мужчина грубо открывает дверцу чулана и вытряхивает из Гарри все потроха, отправляя благополучно на тот дальний свет. Идеально. Превосходно! Пусть будет так! Он готов! Страшно, но он лишь надеется, что это всё будет быстро. Пусть хоть в этом ему не откажут. Поттер снова зажмурил глаза. Он настолько сильно погрузился в свои мысли, что не расслышал хохот своего дяди Вернона. Не услышал, как он чётко и ясно говорит — «Мы победили, Петунья! Собирайтесь, завтра же уезжаем на отдых, надо отпраздновать. Контракт подписан!» И не до конца понял, в какой момент, у него всё внутри сжалось, когда до него дошёл грубый ропот мужчины — «Эти бездельники сначала пришли, как индюки надутые, будто уже заранее собрались мне отказывать. Но я их сразил Петунья, ты бы видела! Они сразу превратились в подхалимов несчастных, будто я им предложил самую выгодную сделку. Что ж, я крайне удивлен, что они так быстро согласились. Впечатляет.» Впечатляет. Поттер уловил смысл. Вернон доволен. Сделка получилась. Не может быть… На деле, не просто потому что для Гарри это чрезвычайно хорошая новость, а именно сам факт, что дядя не столкнулся с никакими трудностями. Он очень часто слышал, как дядя отзывался о членах этой корпорации, и, что они портят жизнь многим процветающим бизнесам своей неугомонной напыщенностью. Именно поэтому мужчина ходил последние недели таким угрюмым, представляя, с какими людьми ему придется заключать договор. Магия какая-та… Хотя отнюдь. Просто повезло. Гарри Поттеру повезло, что сегодня судьба на его стороне. Только…каким образом? — Вернон! Мой хороший! — не могла нарадоваться тётушка. Гарри услышал, как сверху прискакал Дадли. — О, мой мальчик! Твой папа просто чудо. Ты весь в него, дорогой. — Я обо всём договорился, — опять послышался голос Вернона. — Завтра едем, забираем Мардж. Немного у неё поживем, потом отчаливаем далеко-далеко. — А что насчет… этого? Гарри прислушался. Сейчас говорят о нём. Он услышал, как Вернон глубоко вздохнул, будто только вспомнив об этой досаде. — Я договорюсь с миссис Фигг. Останется у неё на подольше. Не переживай, милая, он нам не испортит отдых, я обещаю. Гарри услышал, как Вернон клюнул Петунью в щеку, тем самым вызвав у неё прилив девчачьего счастья. В ту же секунду Поттер понял, как ему повезло. Он будет у миссис Фигг, совершенно один, и на долгий срок без Дурслей. О большем он и мечтать не хотел. Наконец-то, мечты сбываются…