С самого рассвета

***

      На Тисовой улице, как всегда, было солнечно, и золотая семёрка на двери арендованного дома ярко подсвечивалась, ожидая своих новых хозяев. Ветер трепал аккуратно подстриженную траву, а редко проезжающие машины разбавляли шумом моторов атмосферу безмятежной идиллии. Сконструированные из прочного кирпича дома, стоящие в ряд к друг другу, ощущались как стойкие и приземистые башни, способные запугать любого, кто захочет пойти против них. Но пока что эта улица не ужасала, а только восторгала новых поселенцев заветного дома под номером семь. Мистер и миссис Грейнджер давно задумывались о переезде в укромное местечко, а недавно перестроенный чуть дальше этой улицы рабочий офис лишь заманчиво предложил семейке совершить сделку и переехать сюда на постоянной основе. Выгодно, приятно, да и без проблем! Только немного хмурый взгляд их дочери расстраивал. Важно знать, что они вообще очень любили свою единственную дочурку. Ей не знали цены, но и старались не баловать, как любят делать многие родители. Нужно знать меру, и Грейнджеры это знали лучше кого-либо! Они были стоматологами, но это не причина, по которой сейчас, выйдя из машины, грустно шла младшая дочь. Гермиона была немного не такой, как её, например, одноклассники. Она была умна и сообразительна с ранних лет, но не только эта особенность её выделяла. С ней творились разные «штуки», как любят говорить родители, которые не могли толком объяснить, что происходило с их комнатой, когда Гермиона плакала или смеялась. Они поняли, что их дочь необычна. У миссис Грейнджер была прабабка, которая была экстрасенсом, поэтому Грейнджеры приняли это как что-то должное и объяснимое. Хотя они и не до конца признавали, да и вообще верили, что это могло быть волшебством и летающие предметы не всегда являются простой экстрасенсорикой. Сама девочка вообще не думала об этом в плохом ключе, возможно, просто не понимая особенности своей натуры, и очень даже нескоро поймет, хотя она и была дальновидна и умна чересчур. И сейчас Гермиона хмурилась по одной простой причине: она вновь не понимала. Не понимала, зачем куда-то съезжать. Если вы подумаете, что у неё была куча друзей, то нет, вы ошибаетесь. В этом плане Гермиона была одинока. Её вечные поиски друзей всегда заканчивались тем, что все раздраженно стараются обходить её стороной. Ровесники не видели в ней веселого ребенка, и по большей части она находила общий язык только со взрослыми, которые удивлялись её способностям так разумно мыслить. Так что не в этом было горе. Просто обидно, что её не спросили об этом. Взяли да съехали с привычного места жительства и довольно еще улыбаются при ней. А вдруг школа будет плохая? Или дети там будут неучи? Здесь даже негде толком погулять, одни дома вокруг, да и только. Она готова принять даже тот факт, что здесь наверняка и соседи такие же, как их дома: упертые, твердо стоящие на своём месте и безжалостные ценители порядка. Последнее её не пугало, но совсем не приободрило. А она помнит, как у них возле дома была площадка, где они с папой любили проводить много времени вместе. А сейчас? Где сейчас они будут так весело гулять? Только ведь осенью ей исполнилось восемь лет, и её главным желанием было, чтобы у неё появился именно настоящий друг! Но она ведь пожелала это в том доме, который уже далеко-далеко от её нового местожительства. Но пути назад нет. Родители купили, оформили на себя дом, мебель обставят, и теперь по документам — Гермиона Грейнджер будет жить здесь: на Тисовой улице.

***

Солнце нещадно пекло, а трава казалась сухой, даже после дождя. На улице было чуть безопаснее, чем в доме номер 4, по Тисовой улице. Главное глядеть в оба вперед, внимательно — по сторонам и не забывать оборачиваться, ведь кузен Дадли не отличается особенно джентльменским поведением — нападать со спины для него не то, чтобы моветон. Спёртый воздух лишь дополнял всю атмосферу. Спина болела, голова трещала, а ноги превратились в ватные, как будто бы до этого он пробежал марафон. Жизнь, подобным образом, такой и была. Ничего нового. Для Гарри Поттера. Восьмилетний мальчик, которому не дашь и шести из-за маленького роста и субтильной комплекции, шёл с тяжелейшим пакетом в сторону Тисовой улицы. Всё лицо было в поту, а рука уже онемела от невообразимого количества продуктов, которые, "совершенно случайно", забыла купить тетя Петунья. Она любила отправлять его в супермаркет (до которого, к слову, путь был совсем не близким) и, в основном, всегда заставляла брать больше, чем нужно. Это было, своего рода, «заботливой» семейной традицией Дурслей. Потому что, да, тетя Петунья и её муж, Вернон Дурсль, самые "близкие" родственники для этого худощавого мальчика. У него не было родителей: Гарри Поттер сирота. Жалкий, никчемный паршивец, что живёт за счёт добрейшей семьи Дурсль, которая кормит и поит его, по доброте душевной, а сам он заядлый преступник, причём, неблагодарный. Примерно так всегда звучала биография Гарри, когда тётя Петунья настраивала соседей против него, независимо для чего. Ей нравилось унижать Гарри: публично и под шумок, без разницы. И это работало почти всегда и почти везде. Точнее, всегда и везде, так что Гарри смирился со всем этим давно. Смирился, что его уже никто не поймёт и не примет, как бы он не старался. А он всю свою жизнь, только и делал, что старался, старался и ещё раз… старался. Как мог и как был способен. Немного свернув на другую сторону и решив пойти по другому пути, чтобы попасть в тенек, Гарри молился, чтобы ничего из содержащего в пакете не разбилось. Так получилось, что когда-то отправив его за покупками, мальчик вернулся с пакетом, который был наполнен желтком и белком со всеми продуктами в нём. Он случайно разбил купленные яйца, ведь сам пакет был больше него. Но дядя наказал очень прилично и, с тех самых пор, Гарри поднимал пакет так высоко, как только мог, чтобы не задеть больше асфальт. Было это ещё тяжелей, чем обычно, но все же безопаснее для него. Шагая вперед и стараясь забыть про острую боль во всём теле, Гарри припевал мелодию, которую услышал сегодня по телику Дадли. Мелодия успокаивала и, припевая, он совсем забыл про окружающий мир, как и забыл смотреть себе под ноги. Так что было совсем не удивительно, что он и не заметил маленькую дыру, впереди себя, которая томно ждала жертву в этом злосчастном укрытии. Ему стало не по себе, до паники, когда споткнувшись и свалившись мешком, но вовремя выставив вперед руки, он заметил упавший вместе с ним пакет с продуктами. И трагичней было другое… — «Там же было молоко…» — горько напомнил он сам себе о содержимом. Не обратив никакого внимания на наливающуюся кровью ссадину на коленке, как обыкновенно не обращают внимания на такие мелочи мальчишки его возраста, он, спотыкаясь, опрометью ринулся к вывалившимся из пакета продуктам и принялся торопливо сгребать их обратно. Сгорбившись на тротуаре, пока его руки проворно сновали над яркими упаковками, Гарри затравленно оглядывался, опасаясь заметить тетю, или, не приведи Господь, дядю… В горле застрял ком, когда дрожащими руками он аккуратно поднял осколки стекла, лежащие в белой лужице, расплывшейся по асфальту. Это не могло произойти! Не с ним! Не сегодня! Только ведь вчера, дядя Вернон... Гарри усилием воли прогнал плохие мысли, здраво рассудив, что чем больше он об этом думает, тем мучительнее становится ожидание. Он был зол и напуган одновременно. Если бы кто-нибудь проходил мимо мальчика, то непременно почувствовал бы исходящую от него бешеную, бесконтрольно выплескивающуюся энергию. Энергию, которую никому не дано понять и, что хуже, самому мальчику, который привык скрывать эти «странности», чтобы не разозлить родственников. Ведь именно из-за этого дядя и тётя презирали его существование. Мальчик сдержал подступившие слезы и спокойно поправил большие очки. Ныть из-за этого совершенный пустяк, так как все равно, рано или поздно, дядя придет с плохим настроением и выместит на племяннике накопившуюся злобу. Так было всегда, сколько он себя помнил, так что он, конечно, привык к этому стабильному образу жизни. Почти смирившись со своим тусклым будущим вечером, когда придёт дядя Вернон, он нежданно вздрогнул, когда взглянул вниз. Нет осколков. Свежее молоко выглядит, как выглядело до того, как сумело вдребезги разбиться об асфальт, не оставив живого места от стеклянной бутылки. Оно цело, не тронуто и лежит рядом с остальными продуктами, ожидая, что когда-нибудь её наконец поднимут. Не сказать, что такое с ним впервые случилось. Только, когда он проявлял сильные эмоциональные всплески. Мальчик списывал это на свои особые «странности», которые ему запретили проявлять и показывать. И Гарри, совершенно сбитый с толку, но облегченный подобным, очередным явлением, присел на корточки, чтобы как можно скорее всё собрать и пойти, как можно быстрее «домой». Тетя Петунья, конечно, не стала бы его искать, если бы он появился позже обычного. Но, если она заметит его неприлично долгое отсутствие, в качестве наказания заставит переделать все домашние дела ночью. Самое страшное в подобной "ночной смене" — а на долю Гарри таковых выпало немало — разбудить чутко спящих хозяев дома. Гарри в такие моменты представлял, что попал в компьютерную игру, наподобие тех, в какие играл Дадли, и честно старался не проигрывать. Потому что, иначе, худо будет ему. И поэтому стараясь все, как можно быстрее поднять сейчас, он и не заметил, как к нему подошли. Довольно тихо, видно стараясь не спугнуть, но всё равно не получилось — едва заслышав шорох, мальчик бесконтрольно дернулся от неожиданности и вжал голову в плечи. Богатый жизненный опыт научил его здраво опасаться всего на свете. — Тебе не тяжело? — он чуть не подпрыгнул на месте, когда услышал сухой женский голос. Обращались, очевидно, к нему, поэтому прикинуться, что не услышал, не выйдет. Секунду спустя в поле его зрения появилась тонкая девичья ручка, протягивающая ему выпавшее молоко. То самое. Но мозг заработал и он осознал, что голос не тети, а… маленькой девочки? Что она тут делает? Что-то он не припоминал, чтобы здесь, на Тисовой улице, проживала особа столь юного возраста. Гарри чуть привстал и пристально оглядел незнакомку. Одета хорошо, вещи по размеру, чистые, выглаженные, что указывает либо на то, что она безмерно богата, либо что живёт в нормальной семье. У Гарри ни того, ни другого в жизни не было, поэтому и одевался он соответственно, но кого в конце-концов это волнует? Также он заметил, что у неё проблемы с передними зубами. — «Странно, ей стоит сходить к стоматологу.» — Нет, не трудно, — подавив желание грубо огрызнуться, буркнул он, деловито забрав молоко. В душé еще теплилась надежда, что диалога удастся избежать. Гарри вновь наклонился, чтобы поднять выпавшее печенье, но его опередили, и девочка подняла первее, чуть не соприкоснувшись с его рукой. Гарри на миг показалось, что она убежит, обворовав его, но та быстро отдала коробку и улыбнулась. Поттер покраснел от мысли, что увидел в ней воровку. Первый человек, который проявил к нему дружелюбную заинтересованность, сразу в его глазах — вор! Он был готов себе похлопать. — Спасибо. Пока мальчик пытался расправиться с ненавистным пакетом, девочка пристально его рассматривала. Её пытливый взгляд стал очень нервозным для Гарри, которому в свою очередь, совсем не нравилось это странное любопытство. — Можно тебе помочь? — наконец, нарушила тишину незнакомка. — Ты где живешь? Он взглянул на неё удивленно, своего рода шокировано. Значит она не здешняя, ведь, насколько он помнил, тетя Петунья расстаралась на славу — настроила всех соседей против него, и те, все как один, запретили своим детям общаться с "ненормальным" и уж тем более ему помогать. Что ж, раз не отсюда, то можно и вовсе не бояться её. Вряд ли она будет над ним издеваться, как это любят делать Дадли и его друзья. На вид приятная девочка, вроде. Он ещё пока ни в чём не уверен. — Нет, спасибо, я справлюсь. — Как хочешь, — улыбнулась она, пожав плечиками, а Гарри отвел взгляд от смущения. — Меня зовут Гермиона. Фамилия Грейнджер. Она протянула руку, и вот тогда Поттер напрягся. Ну вот, имена пошли, значит и своё нужно объявить. — Гарри, — не пожав протянутую руку, тихо ответил он, — просто Гарри. — Что ж, просто Гарри. Приятно с тобой познакомиться! Он безбожно опаздывал, а ведь каждая секунда у него на счету. — И мне, очень взаимно, — поспешно ответил он, уже в готовности отчаливать от этой дурацкой тропинки. Чтоб он хоть раз еще по ней пошел! — А-а… — протянула Гермиона, собираясь с мыслями, и Поттер обреченно прикрыл глаза, предугадывая, какой вопрос сейчас настигнет. — А где твои родители? Ты здесь живешь, раз один ходишь? — Извини, — вздохнул он, начисто проигнорировав все расспросы, — но мне уже пора бежать. До встречи. Ага, до встречи! И зачем он это ляпнул? Зачем ему это надо? Зачем?.. Гарри быстро скрылся и даже не обратил внимания, что девочка всё ещё за ним следит. Следит и видит, что он зашел в дом, наискосок от дома номера 7. А значит новый знакомый её близкий сосед. Гермиона подчеркнула про себя этот момент и ушла к себе, насладиться вкусным пирогом своей мамы. Завтра ей предстоит большее узнать о новом соседе! Если он вообще захочет, чтобы о нём много узнали. А вот она… уже… кое-что знает.